Онлайн чтение книги Добродетель злодейки Virtue Bestowed by the Villainess
1 - 18

— Кажется, слишком рано ставить крест на всём, — с едва заметной насмешкой произнёс Изана, будто уловил нить моих обречённых мыслей.

— Эм… Разве я не потерпела полный крах?

— Решать, потерпела ли ты крах или нет — это моя привилегия. Разве не так?

— Наверное… — пробормотала я, чувствуя, как в груди распускается нервное смущение.

Изана чуть ослабил хватку, до того надёжно сжимавшую мою талию, и я, не решаясь встретить его взгляд, неловко отступила на шаг. Его лицо — слишком близкое, обжигающее своим присутствием — отдалилось, оставив во мне странное, почти щемящее ощущение утраты.

Если я и почувствовала досаду от того, что он отпустил, — то это, без сомнений, было искренне.

— Пока всё в порядке, — лениво заметил он. — По крайней мере, сегодня ты ещё не назвала меня «этим ублюдком».

— В–ваше величество! Это ведь… то есть…

Слова путались, ускользали, и я окончательно потеряла нить. Всё валилось из рук — как обычно.

В памяти вспыхнули обрывки недавних разговоров: «Ты, ублюдок, чертовски привлекательный»… «Этот гад, да он же до невозможности красив»… «Ты, случаем, не профессионал?»
Нет, это точно не то, что подобает говорить королю.

"Господи… как же я до такого докатилась?"

И всё же — он не обиделся.
Или, быть может, я просто очень хотела в это верить.

Изана наблюдал за мной пристально, будто хотел прочесть не только выражение лица, но и то, что творилось глубоко внутри.
Он улыбнулся — тихо, почти неуловимо, словно эта улыбка могла рассеяться при малейшем движении воздуха.

— Леди, ты меня боишься? — спросил он негромко.

Его голос звучал с мягкой интонацией, но в нём проскользнула тень грусти.

Почему я это почувствовала — не знала. Но сердце болезненно сжалось, будто что-то хрупкое внутри вдруг надломилось.

Перед глазами всплыло воспоминание — та самая сцена из романа, где Изана, наделённый нежеланной способностью, по неволе убивает любимую женщину. Жалкий, обречённый, пугающе одинокий…

— Нет. Я не боюсь, — тихо ответила я. — Скорее… мне вас жаль.

Он не ответил.

— И всё же мне интересно узнать о вашей способности, Ваше Величество, — выдохнула я чуть бодрее. — Если бы у меня была сила вас расследовать, я бы наверняка уже всё выяснила.

На самом деле я знала кое-что об Изане — из книги «Узник-дворянин и дочь маркиза».
Но, размышляя об этом, я не поднимала взгляда. Он остановился где-то на переносице — достаточно близко, чтобы чувствовать его дыхание, но не настолько, чтобы позволить ему читать мои мысли.

— Леди уже знает мой тайный секрет, тот, что скрыт от других, — произнёс он негромко. — Что же ещё тебе интересно?

— Как бы сказать… Всё, что я знаю — лишь поверхность… — ответила я, чувствуя, как слова тают на языке, а сердце снова начинает стучать слишком быстро.

— Это ведь просто факт, — сказала я тихо.

— Факт? — переспросил он.

— Да. Я ведь знаю только поверхностные вещи. Например, как именно Ваше Величество читает мысли других, когда появилась эта способность… о таких подробностях я ничего не знаю.

— Тебе действительно это интересно? — в голосе Изаны прозвучала лёгкая усмешка.

— Конечно, интересно.

Изана чуть склонил голову набок, будто искренне не понимал, почему меня может занимать его личная история.
Похоже, он ожидал, что я, напротив, буду его бояться.

Но вскоре он перевёл разговор в другое русло:

— Возможно, умение читать мысли — нечто, что и тебе доступно, — заметил он спокойно.

В его голосе звучало отчётливое нежелание раскрывать подробности своей способности.

— Простите… что? Мне?

— Именно. Конечно, ты не сможешь видеть всё так ясно, как я. Но догадаться — вполне.

— Каким образом?

— Просто наблюдай за поведением человека, — мягко произнёс Изана.

Его взгляд стал теплее, и глаза медленно скользнули вниз, пока не остановились на моих губах.

— Леди, когда ты волнуешься, ты прикусываешь губы. Это, скорее всего, происходит неосознанно.

От его слов мои губы будто загорелись.

— Даже вчера, на приёме, ты всё время делала это. Кажется, я заставил тебя сильно смутиться.

…И сейчас смущаюсь не меньше.

Когда я это осознала, то поняла, что снова стискиваю нижнюю губу.

— А сейчас ты хочешь что-то скрыть. Поэтому и не смотришь мне в глаза, — сказал он тихо.

— …Да, верно.

— Ну вот. Разве этого мало, чтобы считать, что я могу читать мысли, даже не встречаясь взглядом?

Я кивнула. В его наблюдениях не было ни одной ошибки.

— Теперь твоя очередь, — сказал Изана.

— Моя?

— Да. Попробуй сказать что-нибудь обо мне, как я о тебе.

Его взгляд, прежде задерживавшийся на моих губах, теперь поднялся выше.
Он, будто намеренно, не смотрел мне прямо в глаза, устремив взгляд куда-то в сторону сада.

— Это несложно. Стоит просто сосредоточиться на мне, и что-то обязательно всплывёт в голове.

Странно… но его слова показались мне знакомыми.

"Где-то я уже слышала это."

Я попыталась вспомнить — и вдруг осознала, откуда пришло это ощущение.
Эти слова — точь-в-точь такие же, какие Изана произносил в романе.
Тогда, когда отношения между ним и Леражией только начинали развиваться.
Любопытная до его дара Леражия услышала от него именно это.

— Леди Леражия, попробуй и ты угадать, о чём я думаю. Это несложно. Если сосредоточишься на мне как следует — что-то обязательно придёт тебе в голову.

Эти слова, сказанные когда-то Леражии, теперь были обращены ко мне!

Если бы она узнала об этом — точно схватилась бы за шею и упала в обморок.

Я прекрасно помнила ту сцену.
В густо-зелёном саду — только они двое.
Изана испытывает к Леражии странное волнение, а она, внимательно наблюдая за ним, пытается разгадать, что скрывается за его спокойной внешностью.

На предложение Изаны — «попробуй прочитать мои мысли» — Леражия тогда ответила:

— Хорошо. Я попробую.

Изана слегка кивнул.

— И я не буду читать твои.

Я, стараясь подражать ей, внимательно посмотрела на Изану.
На нём была идеально выглаженная белая рубашка, все пуговицы — застёгнуты до самого горла.
"Хотя одну-то можно было бы и расстегнуть…" — мелькнуло у меня в голове.

Никаких украшений: ни колец, ни цепочки, ни серёжек.
Для короля — слишком просто, даже скромно.

Вывод: Изана, при всём своём ослепительном облике, одевается удивительно просто.

Вот и всё, что я могла о нём сказать.

Но озвучить такое — скучное и безжизненное — совсем не хотелось.
Не хотелось разочаровывать его, если он ждал чего-то большего.

"Хм… А что же тогда ответила Леражия?"

«Ваше Величество… я вижу вашу рану.»

Да, именно так.
Её ответ заставил Изану в романе заметно смутиться.
Потому что это было необычно, глубоко… по-настоящему личное.

"Отлично. Почему бы мне не повторить то же самое?"

Я прочистила горло, собралась с духом и произнесла:

— Вашу… рану?

Теперь оставалось ждать.
Ждать, как Изана дрогнет, как в романе.

Между нами повисла короткая тишина.

Но вместо растерянности, на которую я рассчитывала, я услышала…

— Пф… кх-кх!

Он рассмеялся. Сначала сдержанно, потом всё громче и свободнее, так, что сад, казалось, содрогнулся от его смеха.

Проклятье. Я сказала что-то не то?

Глядя, как Изана едва не задыхается от хохота, я наконец поняла, что упустила важную деталь.

Когда Леражия сказала эти слова в романе — между ними уже существовало чувство.

После того как между ними состоялся небольшой обмен словами, тишина снова окутала сад.

Да, в романе подобный диалог произошёл после того, как между Изаной и Леражией возникла тонкая, почти осязаемая связь — первые ростки чувства, предчувствие любви.

А между мной и Изаной?.. Какая там любовь.

Мы знали друг друга всего-то два дня.
И даже тени настоящей близости между нами не было.

«Ах… какая же я глупая. Поторопилась с ответом…»

Пока я мысленно корила себя, смех Изаны всё не утихал.

Он, должно быть, счёл меня потешной женщиной.
«Твоя рана…» — да это же звучало, как гром среди ясного неба!

— Ваше Величество, — робко начала я, — простите за дерзость, но… не могли бы вы хотя бы перестать смеяться?

— Ты… — сквозь смех выдохнул он. — Как можно было… так ответить… хах…

Изана никак не мог остановиться. Его тихий смешок всё рос, пока не перешёл в откровенный смех.

Мне ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать, когда он наконец выдохнется.

Но — тщетно.

Он смеялся всё громче, будто забыв, что перед ним дама.

Наконец, не выдержав, я решилась:

— Можно… попробовать ещё раз?

— Нет, — коротко отрезал он, всё ещё с трудом сдерживая улыбку.

— Всего одну последнюю попытку! — умоляюще сказала я.

— Хватит, — он снова усмехнулся. — Ты ведь уже видела мою рану, не так ли?

После пары приглушённых кашлей он наконец обуздал веселье.

— Леди, знаешь что?

— Нет, — буркнула я, чуть надутым голосом.

Изана, не обратив ни малейшего внимания на мой тон, мягко опустил взгляд и закончил:

— То, что ты сказала… было на удивление точно.

— Что? — выдохнула я, не веря своим ушам.

Его золотые глаза потемнели, а взгляд опустился на ладони, будто он разглядывал на них следы чего-то, что не смывается временем.

— У меня есть рана, которая никогда не заживёт.

Он медленно сжал и разжал пальцы, будто заново переживая боль, спрятанную где-то глубоко внутри.

Я не смогла вымолвить ни слова.
Воздух, ещё недавно лёгкий, будто бы сгустился — стал вязким, тяжёлым, почти зримым.

— Не знаю, почему ты почувствовала ко мне не страх, а жалость, — произнёс он негромко. — Но знаешь… ты первая, кто назвал меня несчастным, Леди Джинджер Торт.

— Изана, Ваше Величество… — голос мой дрогнул.

— Не произноси моё имя так… — мягко, но с лёгкой усталостью в голосе сказал он.
Затем, будто стараясь вернуть прежнюю лёгкость, выпрямил ладонь и дважды легко похлопал меня по голове.

Он по-прежнему не встречался со мной взглядом — словно давал понять, что не станет сейчас читать мои мысли.

— До того, как меня заточили в башню, — тихо начал он, — мой отец боялся меня. А после того как я вышел оттуда… все знатные дома лишь наблюдали, анализировали, оценивали.

Слова его звучали спокойно, но в каждом слышалось эхо одиночества.

— Я ведь единственный наследный принц, — продолжил Изана. — Но когда пришло время возвести меня на трон, они начали сомневаться — достоин ли я. Я слишком долго жил оторванным от мира… один, в башне, вдали от всего живого.

Он медленно поднял взгляд, и в его глазах отражалась осторожность — как у человека, который впервые позволяет кому-то заглянуть в свою душу.

— В таких обстоятельствах… не могло существовать человека, который посмотрел бы на меня с жалостью, а не с подозрением.

«Изана… Я действительно пожалела тебя. От всего сердца…»

Моя мысль, казалось, достигла его без слов.

Он чуть улыбнулся — тепло, почти неуловимо — и прошептал:

— Спасибо, Леди Джинджер Торт.

А вместе со словами подарил ту редкую, безупречную улыбку, которая навсегда врезается в память.