Онлайн чтение книги Я подобрала второстепенного персонажа после концовки I Picked Up a Sub-man After the Ending
Глава 15 - Если добрые жесты продолжаются, скажите «Спасибо»

Утро выдалось тихим, наполненным едва уловимым ароматом свежести после ночного дождя. К счастью, за день я успела хорошо отдохнуть, а Мария заботливо ухаживала за мной, так что к вечеру мое самочувствие значительно улучшилось.

Перед тем как отправиться к Рихту, я решила приготовить клубничный мохито. Он должен был стать небольшим, но приятным дополнением к ужину — легкая прохлада мяты и сладость ягод могли сделать трапезу более приятной.

Когда я вошла в столовую, Рихт уже сидел за столом, склонив голову и разглядывая что-то перед собой.

— Добрый вечер, Ваше Светлость, — вежливо поздоровалась я, ставя перед ним бокал с мохито.

На мой голос он не сразу отреагировал. Казалось, его мысли витали где-то далеко.

— Это… правильно? — наконец тихо произнес он, поднимая на меня взгляд.

Я немного удивилась его вопросу.

— Или нет… — добавил он чуть задумчивее.

Я не сразу поняла, о чем он говорит. Рихт молча смотрел на меня, его глаза оставались бесстрастными, но в них читался скрытый интерес.

Горничная бесшумно пододвинула мне стул, и я села напротив него. В воздухе повисла тишина.

Перед Рихтом стояло основательное, сытное блюдо, в то время как передо мной оказалась лишь тарелка с легким супом.

Я бросила на стол недоуменный взгляд.

— Почему у нас разное меню? — наконец спросила я.

Рихт слегка нахмурился, словно только сейчас заметил это.

— Ах, госпожа принцесса ведь больна… — тихо произнесла горничная, слегка смущенно опуская голову.

— Но я уже чувствую себя лучше, — сказала я, отодвигая ложку.

— Больному нужно есть больше, разве не так? — неуверенно добавила служанка, явно желая проявить заботу.

Я помню, как еще утром чувствовала себя разбитой, но теперь, сидя напротив Рихта, осознала, что силы действительно вернулись ко мне.

— Я…? — тихо переспросила я, задумавшись над ее словами.

Рихт не ответил сразу. Он просто смотрел на меня, словно обдумывая что-то важное.

— Ну, конечно, но обычно подают что-то легкое для пищеварения. На кухне специально приготовили этот суп как лечебное блюдо, — пояснила горничная, ее голос был вежлив, но в нем скользило легкое беспокойство.

Однако выражение лица Рихта ясно говорило, что он остался недоволен. Его взгляд, холодный и задумчивый, пробежался по столу, но я решила не придавать этому значения.

— Меня это вполне устраивает, — мягко сказала я и, чтобы подтвердить свои слова, зачерпнула ложку супа, сделав вид, что он невероятно вкусный.

На самом деле он был пресным, безвкусным и слишком жидким, чтобы требовать хоть какого-то жевания. Лечебная еда… именно такой она и должна быть.

Рихт молча наблюдал за мной, его взгляд словно пытался прочитать мои мысли. Затем, не говоря ни слова, он наконец-то приступил к еде.

За столом вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь звоном приборов.

— Вредная работа... — вдруг пробормотал он.

Я подняла взгляд.

— Что?..

— Даже если повысится зарплата…

— О чем вы?..

Рихт задумчиво накрутил кусочек стейка на вилку, отрезал его, медленно прожевал, затем сделал глоток мохито.

— Ах, лекарство…

Я слегка нахмурилась, не понимая, о чем он говорит, но затем решила сменить тему.

— Кстати, спасибо за пальто. Оно мне очень понравилось, — сказала я, пытаясь разрядить обстановку.

Рихт едва заметно приподнял бровь, затем взглянул на бокал с мохито.

— Это вы сами приготовили?

— Да, так и есть, — кивнула я.

— Это в качестве благодарности?

Он сказал это почти небрежно, словно это не имело никакого значения.

— Ну… — я хотела ответить что-то легкомысленное, но он резко поставил бокал на стол.

Бах!

Стекло издало глухой звук, и я слегка вздрогнула.

— Все равно спасибо за вашу доброту, Ваше Светлость, — сказала я, решив не обращать внимания на его резкость.

— Это не доброта, — холодно возразил он. — Это обмен равноценными вещами.

Четкость, с которой он провел границу, была почти болезненной.

Его слова вызвали во мне странное чувство… разочарование? Я не ожидала от него благодарности, но такое категоричное заявление все же задело меня.

— Хм, а по-моему, это добрый жест, — я немного наклонила голову. — Ведь я просто заболела, а вы с самого утра пошли покупать мне пальто?

Рихт скрестил руки на груди и спокойно ответил:

— Утром у меня были другие дела, так что я просто зашел в город и купил его по пути.

— Вы пошли туда лично?

Я была удивлена. Почему-то мне казалось, что он просто приказал кому-то из слуг заняться этим. Но, похоже, я ошибалась.

От неожиданности мои глаза широко распахнулись, и я невольно сделала шаг назад, как будто мои слова стали для меня самой неожиданностью.

Рихт, словно окаменевший, замер, его рука застыла в воздухе с ножом, которым он только что разрезал стейк. Я ожидала услышать объяснение, которое могло бы все уладить — может быть, он просто отдал приказ своим слугам купить пальто для меня, или взял его прямо из замка. Но… он сам пошел в город?

— Вы сами пошли в город купить его, потому что беспокоились обо мне? — тихо спросила я, удивленная.

Рихт на мгновение застыл, а потом резко опустил нож и взглянул на меня с выражением, которое трудно было расшифровать.

— Еще раз повторяю, это вовсе не из-за беспокойства о принцессе.

— Но мне кажется, что именно так, — настаивала я, не в силах скрыть свою удивленную улыбку. — Я ведь простудилась, потому что легко одевалась, и вам стало не по себе из-за этого, разве нет?

Он покачал головой, но на его лице появилась доля раздражения, которую было трудно скрыть.

— Нет! Просто из-за этого напитка!

Вспылив, он поднял бокал с мохито и резко поставил его обратно на стол.

— Я узнал, что вы каждый день сами делаете этот напиток. Так что это просто плата, нет, что-то вроде зарплаты!

— Зарплаты? — не могла сдержать удивления, а в голосе послышалась доля сарказма.

— Да, зарплаты! — повторил он, явно сорвавшись, но, похоже, его это объяснение вполне устраивало. Он гордо подбоченился и чуть ли не сам восхищался своими словами.

— Это была зарплата!

Я, задумавшись, прикусила губу и задумчиво посмотрела на него, продолжая не понимать всей логики происходящего.

— Если это зарплата, то... — начала я, но не завершила фразу, нарочно замявшись и давая ему возможность подумать, что я имею в виду.

Рихт слегка приподнял уголок губ, словно наслаждаясь моментом своей победы. Он явно был уверен в своем праве так все трактовать.

— Разве это не поведение жестокого работодателя? — выпалила я, улыбнувшись в ответ, но, к моему удивлению, его улыбка тут же застыла.

— Что?.. — в голосе Рихта прозвучал немой вопрос, и его лицо потемнело, словно он понял, что сказал больше, чем предполагал.

— Выплачивать зарплату не деньгами, а вещами – это же эксплуатация работников, — продолжила я, усмехнувшись, в надежде слегка подкалывать его.

Рихт, услышав это, замер, и его губы не просто прижались к друг другу, они словно раскрылись от изумления. Я почувствовала, как его взгляд остался на мне, а его реакция была почти такой же, как если бы я заявила что-то совершенно невозможное.

— Жестокий… работодатель? — произнес он это так, будто эти слова не могли принадлежать ему.

Я, глядя на его лицо, усмехнулась еще более уверенно. Видно, что он по-настоящему не ожидал, что я так его назову.

— Вы назвали меня жестоким работодателем? — повторил он, как будто пытаясь осознать, что только что произошло. Его лицо стало бледным, и он прижал ладонь к груди, как будто проверял, действительно ли он услышал такие слова.

Я не могла не заметить, как его поведение стало нервным, и даже не удержалась от смешка.

— Вы хоть представляете, сколько оно стоит?! — резко воскликнул он, и его кулак с грохотом ударил по столу. Он явно не мог сдержать раздражения.

Хоть Рихт и был моим любимым персонажем, я почувствовала, что ему действительно стоит немного изменить свой характер. Я не могла не заметить, как он иногда может быть чересчур серьезным и жестким.

— Оно дорогое? — невинно спросила я, делая вид, что ничего не понимаю.

— Конечно! Это первоклассный мех лисы! — ответил он, явно возмущенный моим недоумением.

А, так это был лисий мех...

Я вспомнила пальто, которое в первый момент приняла за просто комок меха, не понимая, что оно было гораздо более элегантным, чем я могла себе представить.

Когда мне стало лучше, я вновь взглянула на него и поняла, что зря так думала. Пальто было действительно красивым. Верхняя часть, покрывающая плечи, была выполнена из мягкого меха, а нижняя половина представляла собой обычное, но стильное шерстяное пальто.

Наверное, говоря о первоклассном лисьем мехе, он имел в виду именно верхнюю часть.

— Раз оно такое дорогое… — начала я, украдкой посмотрев на его лицо, чтобы заметить, как Рихт отреагирует на это.

Рихт продолжал смотреть на меня с каким-то замешательством, но в его глазах всё ещё тлел гнев. Казалось, что этот внутренний конфликт едва ли можно было скрыть.

— Так это всё-таки забота, — пробормотала я, пытаясь облегчить атмосферу.

— Нет же! — его сдерживаемый гнев вспыхнул, и он с грохотом ударил по столу.

Я вздрогнула от неожиданности и рефлекторно съёжилась. Это что, действительно повод для такой ярости? Неужели я что-то не так сказала?

Моё непонимающее выражение не скрылось от Рихта, и вдруг всё стало ещё более странным.

— Ах... — вырвалось из моего горла, когда передо мной неожиданно развернулась сцена, которую я никак не ожидала.

Рихт неловко убрал кулак со стола, и на его лице отразились смущение и растерянность. Это был такой редкий момент, когда он казался не уверенным, не решительным. Его привычный холод исчез, уступив место чему-то более уязвимому.

Что означало это выражение? Было ли это каким-то признанием, скрытым за его обычной маской уверенности?

— Просто ешьте, — сказал он поспешно, как будто пытаясь избавиться от напряжения, и опустил взгляд в свою тарелку.

Я решила не продолжать, наблюдая за его странной реакцией, но вдруг, как по инерции, сказала:

— Эм... Ваша Светлость.

Почему-то он раздражённо вскинул голову, как будто ожидал, что я замолчу.

— Возможно, это не моё дело...

— Если думаете, что не ваше, то и не лезьте, — резко прервал меня Рихт, и я почувствовала, как меня резко пронзила его холодная реакция. Вот ведь, зря я пыталась говорить с ним вежливо.

— Это насчёт ударов по столу, — я решила продолжить, уже готовая к следующему всплеску гнева.

Но вместо того, чтобы снова взорваться, он просто молчал. Никакой бурной реакции. Секунда... две... три...

— Может, стоит не бить по столу, даже если вы злитесь? — предложила я с лёгким сомнением, пытаясь снова нарушить его молчание. — Вам же, наверное, больно...

Я ожидала, что Рихт снова взорвётся, но его реакция оказалась неожиданной — он не ответил. Просто продолжал молчать, пристально глядя на меня.

— Почему... почему вы так на меня смотрите? — спросила я, пытаясь понять, что скрывается за этим взглядом.

— Скорее скажите, почему вы говорите мне такие вещи? — его голос был тихим, но настойчивым.

— Что именно? — я не понимала, к чему он клонил.

—Вам страшно, когда я злюсь. Но при этом вы всё равно говорите такие слова, словно специально задеваете меня. Почему? — спросил он, и в его голосе звучала не гневная агрессия, а скорее... беспокойство?

Разве он... рассердился? Я что, сказала что-то лишнее? Но его выражение не выглядело злым, скорее растерянным и чуть ли не уязвимым.

— Потому что я беспокоюсь о вас, Ваша Светлость, — тихо произнесла я, наконец, понимая, что это объяснение, которое я хотела сказать ещё раньше, но не решалась.

В этот момент лёгкий сквозняк проник в комнату, и пламя свечи вдруг закачалось, создавая странное мерцание. Свет от свечи заиграл, и я не могла разобрать выражение Рихта, которое стало ещё более неуловимым.

Кажется, я только что сказала что-то важное.

Казалось, на лице Рихта отражались сразу несколько эмоций — гнев, печаль, растерянность... Но в какой-то момент все они смешались в одно неопределённое выражение, и я не могла точно сказать, что он чувствует.

— Мне страшно, когда вы злитесь. Но если вы продолжите бить по столу, то можете пораниться. Даже если не получите травму, руке всё равно будет больно. Вот почему я это сказала, — сказала я, чувствуя, что моё объяснение было не совсем таким, каким я хотела его увидеть.

— Вы… — произнёс он сдержанно, но его голос не выражал ни гнева, ни презрения, скорее недоумения.

В этот момент снаружи вновь подул ветер, и пламя свечи затрепетало, а затем погасло, не успев сделать комнату темной. Мягкий свет, льющийся из камина, наполнил пространство теплотой и уютом, а лунный свет, отражённый от окна, придавал всему необыкновенную таинственность.

Рихт хотел что-то сказать, но, остановившись, закрыл рот, и я не смогла догадаться, о чём он думал в тот момент. Его взгляд был поглощён чем-то своим, и, возможно, он не знал, как продолжить разговор.

Я невольно взглянула на коробку с клубникой, которая постепенно пустела. Каждую ночь я использовала по несколько горстей ягод для мохито, а днём добавляла их в десерты. И хотя я набирала полный волшебный ящик, этого всё равно было недостаточно.

— Вот беда… — вздохнула я, глядя на пустеющий ящик. Вздохи не помогали, и клубника из воздуха не появлялась, так что это ничуть не решало проблему.

Решив сэкономить оставшиеся ягоды, я закрыла крышку ящика и задумалась, что приготовить вместо клубничного мохито. Может, стоит попробовать что-то другое?

Спускаясь на кухню, я встретила Энди, как обычно.

— Добрый день, принцесса, — сказал он с лёгким кивком, встречая меня с улыбкой.

Энди оказался прав: виноград действительно был превосходным. Я держала его в руках, восхищаясь его свежестью и сочностью. Слегка смущаясь, я начала разрезать ягоды, извлекая семена и кожуру. Мне было приятно работать с такими качественными фруктами, и я могла представить, как они будут гармонировать в маффинах.

— Это потрясающе, — сказала я, поднимая один из виноградин. — Такой свежий и сочный, действительно, как из лучших садов.

Энди улыбнулся, наблюдая за моими действиями.

— Это виноград, выращенный здесь, в Штерне. Он известен своим уникальным вкусом и отличным качеством. Думаю, он идеально подойдет для ваших маффинов.

Я кивнула, продолжая аккуратно нарезать плоды. Погрузившись в работу, я перестала замечать, как время пролетает. Энди подготовил необходимые ингредиенты, и вскоре мы вместе занялись тестом. Мои руки, привычно ловкие, справлялись с процессом, и маффины начинали принимать свой очаровательный вид.

Тишина в кухне была уютной, и мне было приятно ощущать, как всё вокруг наполняется теплом. Этот момент спокойствия в их доме, полном заботы и внимательности, казался невероятно ценным.

— Вы когда-нибудь пробовали виноградные маффины, Энди? — спросила я, пока он готовил противень для выпечки.

— Нет, но думаю, они будут отличными. В Штерне такие не часто готовят.

Я улыбнулась и слегка наклонила голову в его сторону.

— Тогда сегодня мы откроем для вас что-то новенькое.

Я сжала кожуру винограда, отжимая из нее каждую капельку сока, который аккуратно добавила в тесто. Мякоть, столь нежная и ароматная, тоже не была забыта — я вмешала её в массу, чтобы каждая порция маффина сохраняла в себе этот изысканный вкус. Когда же маффины наконец отошли от духовки, передо мной предстал настоящий шедевр — аппетитное угощение с легким фиолетовым оттенком, манящее к себе своим видом и ароматом.

— Вы в этом просто мастер, — произнес Рихт, наблюдая за результатом моих трудов.

Я оторвала взгляд от выпечки и, слегка смущенная, взглянула на него.

— В чем? — спросила я, не понимая, на что он намекает.

— В том, чтобы подтверждать, что вы настоящий любитель винограда.

Я вздрогнула, и лицо мое тут же покраснело.

— Я же уже говорила, что это не так! — поспешила возразить я, но как только эти слова вырвались, мне стало немного стыдно. На самом деле, это всё его вина! Если бы Рихт раньше не заговорил о моей любви к винограду, этот десерт был бы идеальным, и не было бы поводов для такой неловкости.

— Не так? — его взгляд оставался настойчивым, будто он не верил ни одному моему слову.

— Правда, не так! Как я уже говорила, мне нравятся мужчины.

Я произнесла это с полной серьезностью, но Рихт лишь усмехнулся в ответ.

— Да уж, наверное, вы просто любите и то, и другое. И клубнику, и виноград. И, конечно, мужчин.

— Ваше сиятельство! — я нахмурилась и взглянула на него с укором. — Что это еще за заявление?

Рихт не ответил, лишь молча взял себе один маффин и поставил его на тарелку. Я же тоже решила попробовать, но, как полагается принцессе, сдержалась и, аккуратно взяв вилку, отломила небольшой кусочек. Сладкий вкус теста и кисло-сладкий виноград растеклись по моим губам, словно сами маффины были плодом какого-то волшебства.

— М-м... Все-таки я молодец, — прошептала я себе под нос, удовлетворенно глядя на результат.

Рихту, похоже, тоже понравилось. Он уже умял первый маффин и потянулся за вторым. Когда наши взгляды встретились, его выражение изменилось, и он немного замер, а затем, едва заметно усмехнулся.

— Вкусно, — произнес он, вглядываясь в мои глаза.

Я удивленно моргнула.

— Что? — не могла скрыть изумление.

Он продолжал есть, будто ничего не произошло, и с невозмутимым видом ответил:

— Что «что»?

— Вы только что впервые похвалили мою выпечку! — воскликнула я, не веря своим ушам.

— Да нет, я просто сказал, что вкусно, — его слова прозвучали с таким спокойствием, что я даже засомневалась в их истинном смысле.

— Это и есть похвала! — не удержалась я, удивленная, но одновременно тронутая.

Рихт же вновь приготовился к очередному кусочку, но его взгляд оставался таким же загадочным.

— Наверное, потому что вы сами любите виноград, так что смогли так умело подчеркнуть его вкус, — сказал Рихт, его ухмылка была едва заметна, но достаточно выразительна.

Мои пальцы слегка сжались вокруг вилки, а внутри я почувствовала, как напряжение нарастает.

— … — Я молчала, не зная, что ответить.

— Вы же говорили, что не любите виноград? — продолжил он, его взгляд становился всё более ироничным.

— Так и есть! — мой ответ прозвучал немного громче, чем я хотела.

— Ага, ага. Но вы же сами говорили, что любите мужчин. — Рихт кивнул так безразлично, что меня это слегка взволновало.

С этим его взглядом он казался таким уверенным в себе, что я даже немного напряглась. А затем, с явным наслаждением, сделал глоток чая, словно предвкушая что-то важное.

Я решила, что теперь самое время для маленькой мести. Маффины, как правило, вкуснее с молоком. Но я не сказала ему об этом. Пусть пьёт чай, а я предпочту молоко в одиночестве.

— У вас что-то... — вдруг сказал Рихт, его голос стал чуть настойчивее.

— Что? — спросила я, не отрывая взгляда от чашки с молоком.

Он молча указал пальцем на свой верхний губной желобок. Я, нахмурившись, внимательно посмотрела на его лицо, пытаясь понять, может, там действительно что-то есть?

Но ничего.

— Не у меня, а у вас, — поправил он, не скрывая усмешки.

Я мгновенно схватила салфетку и вытерла губы. На ткани остался след от молока. О, нет… Как же неловко!

— Неуклюжая, — добавил Рихт, сидя напротив меня, с выражением почти превосходства на лице.

Его насмешка была настолько раздражающей, что я едва сдержала желание ответить остро. Но ведь он продолжал с аппетитом есть мои маффины!

— Ваше сиятельство, — произнесла я, устремив на него взгляд, полный невидимой угрозы.

Рихт лениво поднял на меня взгляд, его глаза сверкали любопытством.

— У вас тоже что-то осталось, — сказала я, кивнув на его лицо.

Его взгляд мгновенно стал настороженным. Он провел рукой по щеке, осматривая пальцы, пытаясь понять, что могло там быть. Но этого было достаточно, чтобы он выглядел немного растерянным.

— Не там. Вот здесь, — сказала я, махнув рукой в сторону его лица.

Он нахмурился, сосредоточившись, а затем принялся тереть лоб. Хотя, очевидно, ничего там не было. Это было не только забавно, но и почти трагикомично.

Я с трудом сдерживала улыбку, стараясь не выдать своего удовольствия.

— Но тут ничего нет, — пробормотал он, глядя на свои руки. — Что вы там увидели?

— Как же нет? Оно прямо на вашем лице. — Я постаралась звучать уверенно.

— Что? — Он снова попытался осмотреть себя, но я подалась вперед, решив завершить игру.

— Ваша привлекательность, — произнесла я самым серьезным тоном.

Мгновенно в комнате повисла тишина. Рихт замер, его лицо стало каменным. Атмосфера вокруг нас, казалось, мгновенно охладилась.

Я почувствовала, как моё сердце заколотилось быстрее, а его прищуренный взгляд, полный скрытой угрозы, не оставил сомнений, что я перешла черту.

— Вы... довольно легко разбрасываетесь такими словами, — его голос стал низким, и от него пробежали мурашки по спине.

Я нервно улыбнулась, пытаясь вернуть себе хоть немного уверенности. Кажется, я влипла.