Онлайн чтение книги Я подобрала второстепенного персонажа после концовки I Picked Up a Sub-man After the Ending
Глава 23 - Начало путешествия

－Конца нет, что это ещё...

Пока я молчала и сидела, погружённая в уныние, Рихт переключил внимание на другую сумку. Он шагнул вперёд и дотронулся до неё.

－Постойте! Эта сумка!!

Когда он открыл её, я не сдержалась и воскликнула.

И Рихт тоже застыл, замерев на месте.

－Ах, не смотрите!

Я бросилась к нему с такой скоростью, какой никогда не показывала раньше, и, как футболист, прыгнула, чтобы накрыть сумку своим телом.

Но, вероятно, он всё увидел.

До того как я успела прикрыть сумку, его глаза расширились от удивления, и он быстро отвернул голову, застыл на месте, избегая взгляда.

Он отвёл взгляд от сумки, в которой было моё нижнее бельё.

－Вы ничего не видели!

Я закричала, но запинаясь, что не оставляло сомнений в том, что он всё увидел.

－Ваше светлость, это несправедливо!

－Я не видел! Я не видел, клянусь!

－Вы же видели! Вы же видели! Это ужасно!

－Не видел, я сказал!

Рихт встал, раздражённо выкрикивая, как воришка, пойманный с поличным. Он склонил голову в странной позе и не мог встать, пока я сидела, накрывая сумку с бельём.

Я могла лишь смотреть на него с таким взглядом, полным упрёков. Гораздо более обвиняющим, чем раньше.

Он не осмеливался взглянуть на меня, но, видимо, почувствовал мой взгляд, потому что, слегка покашливая, смотрел вдаль.

Что-то подумав, он произнёс:

－Двенадцать платьев, пять пар туфель, пять шляп, остальное — столько, сколько поместится в карете.

Он продолжал смотреть вдаль, удерживая голову прямо, и произнёс эти слова с такой уверенность.

Я едва сдержала удивление и чуть было не спросила: «Серьёзно?» Но сразу решила промолчать. Ведь если я задам такой вопрос, он может подумать, что я сомневаюсь в его словах. И я не хотела, чтобы он так подумал.

－Отправимся после обеда.

Я тяжело вздохнула, наблюдая за его уходящей фигурой.

Если мне действительно предстоит иметь двенадцать платьев, я смогу менять их каждый день. Этого вполне хватит для балов, чаепитий и прогулок по саду.

И, конечно, платье, которое Мария назвала своим шедевром.

Это было совершенно неожиданно, но, в сущности, мне действительно повезло. И не в том смысле, как говорят, «поскользнулась и повезло», а в том, когда с облегчением произносят: «Ура! Повезло!».

Почему? Потому что у маршала Штернского замка было три кареты. Изначально предполагалось, что на крышах карет будут размещаться багажные вещи. В одной карете должны были ехать Рихт и его слуги, во второй — я с Марией, а в третьей — только слуги.

Однако, из-за моего багажа, который оказался гораздо объемнее ожидаемого, даже после того как Рихт предложил сократить количество вещей, на крышах карет не поместилось всё. Одна из карет была переполнена, и в ней не оказалось места для людей.

Невозможно было поместить дорогую принцессу и её слуг в одну карету, как если бы она была просто служанкой, и невозможно было заставить уважаемого герцога с четырьмя слугами и двумя лакеями втиснуться в одну карету, едва помещаясь.

Разгадка пришла неожиданно. Слуга, который занимался решением этого вопроса, поместил принцессу и герцога в самую роскошную карету. Мария, готовая служить мне, оказалась в той же карете, что и я с Рихтом.

Так что я могла провести десять ночей и одиннадцать дней в одной карете с моим любимым персонажем!

— Вы выглядите счастливой.

— Да! Это будет невероятно увлекательное путешествие! — ответила я, с улыбкой.

Погода была ясной, передо мной сидел мой любимый персонаж. Как может быть путешествие более замечательным, чем это?

Тогда я так думала.

Погода отличная!
В карете всё в порядке!
Передо мной мой любимый человек.
Что может быть лучше этого путешествия?

Если бы не одно «но».

— Всё в порядке, принцесса? — спросила Мари, заметив моё слегка обеспокоенное выражение лица.
— Ваше лицо выглядит не слишком хорошим.

На тревожный голос Марии я постаралась улыбнуться как можно шире.
— О, у вас даже спазм на губах, — заметила она, с тревогой взглянув на меня.
Нет! Это не спазм! Я просто улыбаюсь!

Единственная проблема этого идеального путешествия — это хрупкое тело Пионии. Я не могу точно объяснить, что именно не так, но мне было тяжело. Задача была проста — просто сидеть тихо в карете, но я ощущала необыкновенную усталость. Когда мы только выехали, всё было относительно нормально, но к 3 часам дня я уже почувствовала, что на грани изнеможения.

Это не было тошнотой, не болело ничего конкретного, и я не могла точно указать, что именно не так, но чувствовала ужасную тяжесть.

— Куда мы едем? — услышала я голос Рихта из передней части кареты и невольно вздрогнула.
— Всё в порядке, — ответила я, стараясь звучать уверенно.
— Не думаю, что можно сказать «в порядке», если у вас спазмы на губах.
Нет, это не спазмы, я просто улыбаюсь!

— Давайте остановимся, — предложил Рихт, и его слуга поспешно встал, открыл окно для кучера и что-то ему сказал.

— Не хотите выйти и подышать свежим воздухом? — предложила Мария. Это предложение казалось разумным, и я кивнула.

Выйдя из кареты, я мельком взглянула на Рихта, и наши взгляды встретились. Может быть, если я предложу ему выйти вместе и подышать воздухом...

— Что? — сказал он с раздражением, как будто задержка его сильно беспокоила.
— О. Ничего, — ответила я быстро, отворачиваясь и, взяв за руку Марию, вышла из кареты.

Как ни странно, когда я вышла на свежий воздух и начала идти, я почувствовала облегчение. Правда, через некоторое время мне снова стало тяжело, и я вынуждена была сесть на камень.

— Хотите воды? — спросила Мария, готовая помочь.
Я кивнула, и она быстро наливала воду из бутылки.

Я выпила немного тёплой воды и, оглянувшись на Марию, сказала:
— Думаю, Рихт злится.

Мария уклонилась от ответа, будто не решалась обсуждать это вслух.

— Мы сильно опоздали? — спросила я, пытаясь понять, на сколько мы отстали от графика.
— Не знаю, — ответила Мария, словно не уверенная, как именно ответить на этот вопрос.

Мария вновь уклонилась от ответа, хотя было очевидно, что она что-то знает.
— Это из-за меня мы опоздали, и потому Рихт злится? — спросила я, на мгновение встретив её взгляд.
Избегая моего глаза, Мария подтвердила молчанием, что, да, Рихт действительно раздражён из-за меня.

— Давайте побыстрее, — сказала я, волнуясь всё больше. Вскочив, я почувствовала головокружение, но, стараясь не выдать своей слабости, продолжила идти.
Мне хотелось как можно быстрее вернуться к карете, чтобы ускорить её отправление и хотя бы немного уменьшить его раздражение.

Когда я вернулась на место, то заметила, что стоянка, где мы оставили карету, исчезла. Там, где она была в последний раз, теперь не было и следа. Нас встречала наша группа, сидящая в сторонке.

— Здесь, — сказал слуга Рихта, узнав нас и подняв руку.
Его звали, кажется, Дэвон?

— Почему все здесь? — спросила я, смутившись.
— Довольно рано, но Ваше Сиятельство предложил поужинать здесь, — ответил он, сдержанно улыбнувшись.
— Рано? — Мария тоже удивилась, услышав, что ужинать в 4 часа дня — это не совсем обычное дело.
— Да, Ваше Сиятельство сказал, что это подходящее место для ужина.

Сомнительно, что это место могло быть подходящим для ужина. Мы были в лесу, не на ровной поверхности, не на скале, не рядом с ручьём, где можно было бы отдохнуть и попить воды.

— О, Ваше Сиятельство! — произнёс Дэвон снова, поднимая руку, и Рихт, только что вышедший из кареты, кивнул, как бы говоря: «Понял».

— Прошу садиться, принцесса, — с улыбкой предложил Дэвон, указывая на уже подготовленные места.

— Да, — ответила я, не совсем понимая, что происходит, но всё же села.

Пока Мария раздавала еду, я не могла оторвать взгляда от Рихта, который сидел напротив меня. Когда я робко открыла рот, он посмотрел на меня.

— Не слишком ли рано для ужина? — спросила я, едва ли не смущаясь.
— Ну, немного рано, — ответил он, не скрывая своей задумчивости.
— Что?

— Из-за меня? — спросила я, не понимая, что происходит.
— Я просто хотела отдохнуть... — продолжила я, но Рихт, не дав мне закончить фразу, твёрдо ответил.
— Нет.

Я немного замолчала, зная его настойчивость, но всё равно не могла поверить его словам. Он был тем человеком, который никогда бы не признался, что что-то делает ради меня, даже если это было правдой.

— Просто голоден, — продолжил он, как будто это было самым очевидным объяснением.
— Но мы же ели три часа назад, — возразила я, недоумевая.
— Три с половиной, — поправил он.
— И вы уже голодны, чтобы поесть ужин? — не удержалась я, не веря, что он действительно так хочет есть.
— Да.

Рихт был настойчив, и его уверенность немного сбивала меня с толку. Может, я была слишком самоуверенной, решив, что знаю, что происходит. Возможно, он просто быстро проголодался. Или же он не поел нормально на прошлом приёме пищи. А может, просто на свежем воздухе действительно хочется перекусить до того, как солнце сядет.

— Еда принесена, — сказала Мария с улыбкой, подавая мне поднос. Дэвон также принес поднос и поставил его перед Рихтом.

Я заметила, что еда на моём подносе и еда на подносе Рихта значительно различались по количеству. Обычно у меня еда была немного меньше, а сейчас, видимо, из-за того, что было всё ещё рано, Мария принесла меньше еды. В то время как поднос Рихта был переполнен едой — гораздо больше, чем обычно.

— Почему так много? — не удержалась я от вопроса.
Рихт, кажется, тоже заметил этот дисбаланс и спросил у Дэвона.
— Ваша Светлость сказал, что он голоден, поэтому я попросил добавить, — ответил Дэвон с гордой улыбкой.

Рихт явно сдерживал слова, которые хотел сказать, или же просто подавил оскорбление.

— Вот так, — произнёс он, будто подытожив всё происходящее.

Когда Дэвон и Мария ушли забрать свои порции, я осталась сидеть напротив Рихта. Перед нами стояли наши подносы — точнее, поднос Рихта, в четыре раза больше моего, и я.

— Давайте поедим... — предложил он, делая первый шаг.
 Рихт медленно взял в руки хлеб, и я сделала первый глоток супа.

Хотя было рано, я начала есть, хотя особой голодной себя не чувствовала. Рихт, который медленно жевал хлеб, тоже выглядел так, словно вовсе не был голоден.

— Спасибо, — произнесла я, стараясь звучать благодарно.
— За что? — ответил он, его голос оставался холодным, как всегда.
— За то, что предложили поесть сейчас, чтобы я могла отдохнуть.

Он молчал некоторое время, потом, наконец, сказал:

— Это не для вас, я просто хотел поесть.
— Тогда спасибо за то, что хотели поесть, когда я была не в лучшем состоянии.

Его взгляд оставался острым, но он молча продолжал жевать хлеб, не сказав больше ни слова.

— Что-то болит? — наконец, нарушил молчание Рихт.
После паузы я ответила:
— Нет, я просто слабая.
— С самого рождения?
— Наверное.

Я не могла точно объяснить, что со мной, поэтому так и сказала. Рихт продолжил, не обращая внимания на мои слова:
— Если вы такая слабая, разве в тёплом Гартене вам не будет лучше?

Я остановила ложку, которая уже почти касалась моих губ, и подняла взгляд. Он смотрел на меня с таким вниманием, что я почувствовала себя немного неловко.

— Может быть, — я сделала вид, что не заметила его пристального взгляда, и снова опустила ложку в тарелку, выпив суп, не ощущая вкуса.
— Я понимаю, о чём вы говорите, но в Штерне для слабой принцессы будет...
— Не лучшим местом, — перебил меня Рихт, завершив мою мысль.

Я поспешила подхватить его слова, стараясь не дать себе слабину.

— Но я в порядке.
— Что именно в порядке?
— Я нахожусь там, где могу делать то, что хочу, и в Штерне для этого есть всё необходимое, — сказала я с улыбкой, надеясь, что это как-то смягчит напряжение. Но Рихт, в отличие от меня, выглядел более серьёзным.

— Хотите, я скажу, что мне нужно делать? 

— Нет.

 Конечно, Рихт и так знал, что я имела в виду.
Ему не хотелось снова слышать это из моих уст.

Сделать его счастливым — это была моя цель. Я не оставалась в этом суровом Штерне ради того, чтобы угодить себе, а оставалась рядом с ним, рядом с Рихтом.

— Давайте побыстрее поедим, — сказал он, будто шутя, но я заметила в его словах лёгкую обеспокоенность. — С таким аппетитом вам будет трудно закончить быстро.

Я снова начала есть, стараясь улыбаться и продолжать наш ранний ужин. Я верила не в его слова, а в его действия. Как бы он ни говорил что-то колкое, порой его поступки заставляли меня сомневаться. Они заставляли меня верить, что я могу сделать его счастливым. Или, может быть, это было просто моё желание верить.