Онлайн чтение книги Пожалуйста, дайте мне соску Please Give Me the Pacifier
1 - 88

— И ещё… Я больше ни о чём не попрошу. Это моё последнее желание! Ну? Если просто дашь мне Джейсо, я буду жить тихо!

— …Ты всегда находишь способ испортить людям настроение.

В его голосе не осталось ничего, кроме раздражения.

— Э…?

— Ты всё время неправильно меня понимаешь, так что я скажу прямо.

Шаренте Клаун говорил так, словно проглатывал слова от злости. Резкая смена атмосферы заставила меня замереть прямо посреди истерики.

Он наклонился, поднял меня с пола и усадил прямо перед собой, смахнув со стола все бумаги. Документы, которые ровно лежали на чёрном деревянном столе, разлетелись по полу. Теперь между нами ничего не было.

Он слегка поджал губы, а я невольно почувствовала себя некомфортно, встретившись с ним взглядом.

— …Что такое? Если не хочешь, просто скажи.

Я найду другой способ. Не нужно устраивать этот цирк.

Я попыталась спрыгнуть со стола, но Шаренте Клаун схватил меня за запястье. Его хватка была мягкой, но достаточно твёрдой, чтобы не дать мне уйти.

— Шерина Клаун.

— Отпусти меня.

Я не знала, что он собирается сказать, но не хотела этого слушать.

Я опустила голову, но он наклонился, чтобы снова встретиться со мной взглядом.

— Я не понимаю.

От волнения мои губы задрожали.

Что он делает? Почему я не могу заткнуть уши?

Зря я сюда пришла. Я не хочу этого слышать. Я не хочу ничего знать.

Нам и так хорошо. Мы провели чёткую границу, и пока мы стоим по разные стороны этой линии, всё идеально.

Так я смогу оставаться на своём месте. Поэтому…

— Я беспокоюсь за тебя.

Я не хотела, чтобы ты пересекал эту черту.

Но, прежде чем я успела додумать эту мысль, Шаренте Клаун уже пересёк её. Он без колебаний шагнул ко мне.

А может, он уже давно был по эту сторону, а я просто не хотела признавать этого?

Я отступала, снова рисовала новые границы, убеждала себя… А он всё это время тихо стоял рядом.

Я зажмурилась, пряча взгляд, который выдавал моё внутреннее смятение.

Это было выражение, которое я меньше всего хотела показывать.

Думать, что он меня ненавидит, было проще.

Если он меня ненавидит, у меня есть полное право уйти из этого дома.

Я хотела, чтобы его забота не была настоящей заботой.

Я хотела, чтобы его доброта была продиктована эгоистичными, личными мотивами.

— Почему…?

— Я беспокоюсь о тебе.

Я покачала головой.

— Это значит, что… Я больше не могу закрывать глаза на то, что ты делаешь.

— Шаренте!

Я отбросила привычное обращение, выкрикнув его имя, но он не остановился.

— Я больше не могу спокойно смотреть, как ты идёшь по дороге, усеянной шипами.

— …

— Я не знаю, зачем ты так отчаянно хочешь уйти из дома и оставаться в тени, но…

Он взял себя в руки, и его голос, наполненный гневом, постепенно смягчился. Его ледяной взгляд словно перекрывал мне дыхание.

Но, несмотря на этот холод, рука, сжимающая моё запястье, не была грубой.

У него была сила убить меня в один миг или сломить, заставив подчиниться, но за всё это время он ни разу не применил насилие.

Он был не похож на моего наставника. Он был не таким, как многочисленные старые маги, которых я встречала. Он отличался от тех, кто, пользуясь своим возрастом, смотрел на меня свысока. Он был не таким, как маги из совета старейшин или посланники других стран.

В моём мире существовали только сильные и слабые.

Я долгое время принадлежала ко вторым.

— Я…

— Ты не можешь покинуть семью Клаун без моего разрешения. Если собираешься создавать проблемы, делай это здесь. Если планируешь устроить беспорядок, пусть он останется в этом доме.

Шаренте Клаун, без колебаний переступивший границу, теперь не стеснялся говорить то, что думает.

То, чего я не хотела слышать.

То, что не приносило мне радости.

— Если ты хоть немного заботишься о человеке, который волнуется за тебя, никогда больше так не говори.

— …

— Это не имеет никакого отношения к тому, нравлюсь я тебе или нет.

Сказав это, он наконец отпустил моё запястье.

Я могла бы тут же спрыгнуть со стола, развернуться и уйти.

Но я не могла.

Меня захлестнуло чувство несправедливости.

Какая разница между заботой и привязанностью?

«Забота означает, что ты меня любишь? В какой момент ты начал обо мне думать?»

Почему я не сбежала раньше?

— Ты же сам говорил, что ненавидишь меня.

— Говорил.

— Тогда почему?!

— Всё, что мне не нравится, я без колебаний выкидываю из своей жизни. А вот возиться с заклинаниями, чтобы подготовить тебе подарок на день рождения, мне почему-то не лень.

Шаренте Клаун вздохнул, как будто сам не верил своим словам.

Я отвернулась.

Я больше не хотела слушать.

Не хотела понимать.

— В руинах… ты сказала, что защитишь меня. Что ничего плохого не случится. Что ты не сделаешь того, чего я не хочу.

Но я ведь тогда говорила, что это всего лишь временный союз!

Я вскинула голову, возмущённая такой несправедливостью, но он продолжил, делая вид, что не помнит этой части разговора.

— Раз уж ты теперь часть семьи Клаун, то выполняй обещания, которые даёшь.

— Это было…

— Я беспокоюсь, когда ты уходишь. Меня это тревожит. Или, если хочешь, можно сказать, что мне это не нравится.

Не нужно добавлять такие странные объяснения!

«Это не просто “не нравится”, а “можно сказать, что не нравится”?! Что это вообще за выражение?»

Мой возмущённый взгляд заставил Шаренте Клауна усмехнуться.

— Это был влеменный союз, ты тупой Шаленте!

Я вспылила из-за его насмешки, но он лишь слегка склонил голову набок и постучал пальцем по подлокотнику кресла.

— Разве так сложно вести себя как ребёнок?

— Нет, не хочу.

— Почему?

Я прикусила язык, проглотив слова, которые хотела сказать.

Они всегда говорят, чтобы я говорила, но ведь сами же от этого тоже пострадают. Всегда требуют, чтобы я говорила. А если я не знаю, что сказать?

— Я уже взлослая! Я сама могу зить!

Я сжала кулаки и громко выкрикнула.

Шаренте Клаун лишь усмехнулся, как будто ему даже не было смешно.

Я молча смотрела на него, а затем резко отвернулась.

— Ты хочешь его в качестве личного стража?

— Угу.

Шаренте Клаун не стал продолжать спор и плавно перевел разговор на другую тему. Я заметила, что он нарочно меняет тему, но знала, что ему это обсуждение тоже неприятно, поэтому просто закрыла рот.

— Кстати, у меня тоже есть к тебе одна просьба.

— Какая?

— Если согласишься, то скоро узнаешь. Но если ты принимаешь условия, то я назначу его твоим стражем.

Это звучит заманчиво.

— Это сложно?

— То, что делает каждый ребенок из благородной семьи.

Я медленно кивнула на слова Шаренте Клауна.

Ну, что поделать.

— Ладно.

— Тогда так и договорились.

Шаренте Клаун протянул руки, чтобы опустить меня на пол.

Я смотрела на его приближающиеся руки, а затем перевела взгляд на его лицо.

— Эй, Шаренте.

Его рука замерла в воздухе.

Он опустил взгляд и встретился со мной глазами.

Смотря на него вблизи, я не могла понять, о чём он думает — его взгляд был глубоким и тёмным, словно бездонная пропасть.

— Тебе нлавится учитель?

— Учитель? Кто… А.

Он тихо вздохнул.

— Ты имеешь в виду императрицу Эсмеральду?

Я не знала её имени, но теперь узнала.

Кстати, она ведь ни разу не представлялась мне как Императрица. Похоже, она любит, когда её называют «учителем».

— Думаю, она достойный человек. Но почему ты спрашиваешь?

Раз уж даже Шаренте Клаун признал её способности, значит, она действительно выдающаяся личность. Ведь людей, к которым он относится благосклонно, можно пересчитать по пальцам.

— Учитель болеет?

— …Да, её здоровье оставляет желать лучшего. Я слышал, что она не раз находилась на грани жизни и смерти. Из-за этого Император практически запер её, но Императрица сильно сопротивлялась.

Честно говоря, если бы у меня было столь слабое здоровье, меня бы тоже заперли в комнате, заставив сосредоточиться исключительно на лечении.

Я не могла сказать, что не понимала Императора.

Хотя мне было неприятно думать, что из-за этого Шаренте Клауну пришлось страдать целых два года, я всё же понимала, почему Император так поступил.

— Она, кажется, скоро умрёт.

— Кто?

— Учитель.

— …

На лбу Шаренте Клауна пролегла глубокая морщина.

Я смотрела на его нахмуренное лицо, а потом тоже опустила голову.

Некоторое время он молчал, а затем тяжело вздохнул.

— Император сам заботится о её здоровье. Вокруг неё только лучшие целители, так что можешь не волноваться.

Шаренте Клаун протянул руку и слегка потрепал меня по голове. Его мягкое прикосновение медленно скользнуло по моим волосам. Он, похоже, решил, что я беспокоюсь, глядя на больную Императрицу.

— Будет хорошо, если она не умрёт?

— Что?

— Шаренте, если учитель не умрёт, это ведь будет хорошо?

— Почему ты вдруг об этом заговорила? Что насчёт Императрицы…

— Просто… я знаю.

Я не могла не знать. Я лучше всех чувствовала потоки магической энергии и до сих пор уверена в своих способностях. Вряд ли найдётся кто-то, кто контролирует магию лучше меня.

— Если Императрица умрёт, Император сойдёт с ума. Если сказать ему об этом, твоё обучение может прекратиться.

О нет, только не это!

— Нет, всё нормально! Я просто спросила!

Когда Джейсо вернётся, мне нужно будет сходить на черный рынок. Прямо сейчас я не могу развеять этот запутавшийся поток магической энергии, но хотя бы смогу замедлить его бурное течение, чтобы уменьшить боль.

«Достаточно будет сделать чай из обычных листьев и просто давать его пить.»

Для измождённого тела даже такие меры могут оказаться достаточными.

А чтобы действительно вылечить её, нужно позвать Абби, который специализируется на исцелении.

«Кажется, он когда-то оставлял мне свой номер для связи.»

Магические каналы связи имели уникальные номера. На магическом круге связи было специальное место, куда вписывался этот номер древними письменами.

Если ввести номер и активировать канал, подав в него магическую энергию, можно установить контакт с нужным человеком.

«Надо вспомнить…»

Абби, который участвовал в войнах задолго до меня, ушёл в затворничество вскоре после основания Силлопии.

Честно говоря, я до сих пор не знаю, почему.

Он просто внезапно оставил мне письмо, которое со временем сгорело, и бесследно исчез.

— Я пойду, Шаренте.

— Запомни, что произошло сегодня.

Я услышала слова Шаренте Клауна, но смогла только слабо усмехнуться, даже не приподняв уголки губ.

В этом не было большой разницы по сравнению с Дешаром Клауном.

Я всё ещё оставалась трусихой и снова просто отвернулась вместо ответа.