Онлайн чтение книги Выжить в качестве жены главного героя Survive As The Hero’s Wife
Глава 16 - Новая хозяйка

— Я? Почему это я? 
— Потому что, когда муж покидает дом, управление хозяйством — это обязанность жены.

Когда муж уезжает, домом распоряжается жена.
Сто раз верное утверждение.

Но то, что понимаешь головой, и то, что диктует сердце — вещи разные.

Я не хочу работать!

— Но ведь я ничему толком не училась... и совсем не уверена, что справлюсь... 

— Если ты смогла с первого взгляда заметить несостыковки в отчётах — значит, этого более чем достаточно.

Лучше бы я просто прикинулась, что ничего не понимаю.
Зачем вообще взялась умничать — только дело себе нажила.

Я бросила укоризненный взгляд на старшего слугу и старшую горничную. Те вздрогнули под моим взглядом.

Я не верила, что эти двое не причастны к растрате.
Скорее всего, гораздо больше людей, чем я предполагала, просто набивали себе карманы.

Но проблема была в другом — смогу ли я действительно наказать всех, кто в этом замешан?
Ведь и так понятно, на чью поддержку они рассчитывали, когда решились на такое.

Если вырвать с корнем невозможно, остаётся одно — поставить заслон на будущее.

Если к возвращению Цезаря удастся что-то накопить, потом станет гораздо легче.
По крайней мере, хорошо, что я обнаружила это до того, как прошло пять лет.

— Ноа, мне приятно, что ты так высоко меня ценишь... но ты уверен, что можешь мне доверить это? Разве ты сам не справился бы быстрее и точнее? —

На это Ноа только вздохнул и ответил:

— Если ты думаешь, что я бездельник, раз всё время с тобой провожу, то ты ошибаешься.

Возразить было нечего — он был законным сыном императрицы и одним из главных претендентов на трон.

Он навещал меня из-за сочувствия, потому что я жила одна, но это вовсе не значило, что у него было много свободного времени.

В итоге мне пришлось сдаться.
Если принц занят, а я — свободна...

«И что теперь делать?»

Так я, человек, у которого в императорской семье меньше всех дел, стала временным распорядителем бюджета дворца принца.

Это было не так уж трудно, но… за последние годы я привыкла к праздной жизни.

Хотя, даже не в этом дело — кто вообще по доброй воле хочет работать?

— Говорите, месяц назад стекло заменили? Тогда почему оно с трещиной? —
Я провела пальцем по пыльному оконному стеклу и с укором посмотрела на собеседника.

Как и ожидалось, даже базовая уборка не проводилась.

В отчётах ясно указано: месяц назад во всём дворце заменили стёкла на лучшую рудийскую продукцию — люксовое стекло по заоблачной цене.

Я бросила косой взгляд на старшего слугу — хотелось услышать хоть какое-нибудь оправдание.

— Э-э... это... Просто... Собака во дворце играла, и... случайно... —

Это было на уровне оправдания "собака съела мою тетра
дку".Я уже почти сказала: "Ты сейчас всерьёз?" — но тут раздался лай за спиной.

Гав!

И всё сразу стало ясно.
Я резко обернулась и увидела за окном белую собаку, которая высунула язык и тяжело дышала.

— Харви!

Я открыла окно, и Харви спокойно вбежал внутрь.

Нет, ну если ты ТАК активен...
На обвинение, что собака разбила окно, теперь не так-то просто ответить.

«...Неужели это и правда он разбил?»

К слову, Харви — довольно крупный пёс. Встав на задние лапы, он легко может дотянуться до моего лица и вылизать его.
Собственно, именно это он и начал делать.

Ну, как бы... мило, конечно, но ощущение, как влажная, липкая слизь размазывается по щеке, — не самое приятное.

— Харви, хватит уже... АЙ! ПФУ! —

Стоило открыть рот, как туда попал язык.

…И он-таки ворвался внутрь.
Харви, конечно, невероятно милый, но я совсем не хочу обмениваться с собакой поцелуями!
Когда я отшатнулась в панике, служанки поспешили оттащить Харви от меня.

Даже оторванный от меня силой, он всё ещё не мог сдержать радости — хвост его бешено метался из стороны в сторону.
Стоило служанкам ослабить хватку — и он тут же рванул бы обратно ко мне.

Я вытерла лицо носовым платком и сказала:

— Надо было почаще тебя навещать, извини.
－Гав!

— А ты глянь на свою шерсть, какая чистенькая! И блестит, ну просто чудо.

Во дворце всё разваливается, в бухгалтерии дыры, как решето, а вот пёс, как ни в чём не бывало — в отличной форме.

Похоже, даже если кто-то ворует бюджет императорского дворца, на собаку средства тратят с душой.

Всё-таки, быть милым — вот она, настоящая сила.
В следующей жизни точно рожусь каким-нибудь симпатичным созданием.

Я погладила Харви под подбородком и перешла к следующему вопросу:

— Заменить только треснувшие и поцарапанные стёкла. И, разумеется, обязательно — рудийское стекло, как и записано в отчёте.

— Ваше Высочество, но тогда этот месяц мы… по бюджету просто не вытянем…

— Ничего. Часть разворованных средств всё равно скоро вернётся.
А ещё… уборка. Её нужно провести как следует.
Ты чего не записываешь мои слова?

Служанка, испуганно дёрнувшись, быстро вытащила из кармана передника блокнот и перо.

Похоже, раз так послушно киваются на каждое слово — понимают, что накосячили.

— Если возле окон такой бардак, можно представить, что творится в остальной части дворца. Через неделю я приду с проверкой. И пусть даже в самом дальнем чулане не будет ни пылинки.
Даже если хозяин отсутствует, это императорский дворец, и он должен соответствовать своему статусу.

Иными словами, если вы не следите за порядком — вы роняете престиж императорского рода.

— И ещё... сад. Состояние его просто ужасающее.
Но давайте я сначала посмотрю сама, а потом поговорим.

Я направилась в сторону сада. Харви, размахивая хвостом как пропеллером, семенил рядом, вызывая у меня непреодолимое желание просто взять и похитить этого пушистого ангела.

Добравшись до сада, я лишь убедилась — внешний вид ничем не отличался от безобразия внутри.

Если уж хотите казаться приличными, так хоть сад бы привели в порядок! Ладно, внутренние помещения — их никто не видит, но сад на виду, мало ли кто заглянет.

Если уж воровать, хоть бы старались это скрыть.
Если бы сад был в нормальном состоянии — я бы, может, и не устроила весь этот переполох.

Я указала на цветущие деревья, которые давно высохли и торчали, словно голые прутья:

— Начнём с того, что вот это — всё нужно выкорчевать. Выглядит просто жутко.
А это, — я махнула в сторону декоративного дерева, — оно вообще живое?

— Если начать ухаживать прямо сейчас, возможно, оно ещё отойдёт…

— Прекрасно. Тогда пробуйте спасти. Декоративные деревья стоят дорого. Если придётся покупать новое — влетим в копеечку.
Фонтан… Начнём с простой уборки. А потом… — я вновь осмотрелась.

Слишком много дел. Только начала — а усталость уже подступает.

“Никакой работы без оплаты” — мой девиз… хотя, постойте. Я ведь живу за счёт налогов.
Так что нельзя сказать, что мне не платят.

И если я, сидящая тут и ничего не делающая за счёт кровных налогоплательщиков, просто закрою глаза на то, как эти деньги тырят по карманам, — совесть мне этого не простит.

Остатки совести внутри меня вопили, что надо действовать.

Что ж… остаётся только надеяться, что когда Цезарь вернётся, он оценит мои старания.
Может, хотя бы учтёт это при назначении компенсации… Я тяжело вздохнула и пошла дальше.

***

— Канна, ты в последнее время слишком увлеклась… — протянула она с ледяной мягкостью. — Забавляешься, как я погляжу.

Вот и пришла она.

Я медленно сглотнула последний глоток сока, следя, чтобы не раздалось ни малейшего звука. В её присутствии даже невинное «глотание» могло бы послужить поводом для допроса с пристрастием.

Шанс оступиться — и быть раздавленной — был слишком велик.

— От Ноа слышала. Говорят, ты теперь распоряжаешься бюджетом дворца принца?

Замечу, что это не он её «сдал». Я сама — осознанно и с расчётом — попросила его тактично упомянуть об этом.
Если новость исходит от родного ребёнка, её, возможно, воспримут спокойнее.

В конце концов, разве стал бы простой казначей воровать из императорской казны, не будучи уверенным, что сверху глаза закроют?
Он знал — молчаливое одобрение наверху обеспечено.

Теперь же всё обернулось так, будто я разоблачила ту, кто молча смотрела сквозь пальцы на этот беспредел.
Такой разговор рано или поздно должен был состояться. Я это понимала с самого начала.

— Простите, если показалось, будто я вторглась в не свои дела… но...

— Но? — её голос был тёмен, как шелковый туман.

— Похоже, они не знакомы с понятием умеренности, — я выдохнула и осторожно поставила чашку обратно на блюдце.

Императрица Евгения смотрела на меня выжидательно, чуть приподняв тонкую бровь.

— Я на днях заглянула во дворец принца, — продолжила я, стараясь, чтобы голос звучал смиренно, — и то, что я там увидела… иначе как бедствием назвать нельзя.
Я понимаю: внутренние дела могут быть незаметны, но фасад… фасад должен быть безупречен. Это ведь не просто здание — это лицо Императорской династии.

— Хм. — В её ответе прозвучала тень интереса.

— А ведь именно вы, Ваше Величество, возглавляете дворцовое хозяйство.
Что скажут, если до широкой публики дойдёт молва, будто дворец Вашего сына превратился в руины?
Позволю себе предположить, что это может отразиться и на Вашей репутации.

На этом заканчивалась тщательно выверенная легенда, над которой я ломала голову последние несколько дней.
Если и этого окажется недостаточно — у меня просто не было больше карт в рукаве.

К счастью…

— Сепия… тот самый младший барон, — проговорила Евгения, как бы сама с собой. — Всегда был алчен. Совсем забыл своё место.

В её голосе не прозвучало ни тени удивления — только усталая, давно вызревшая досада.
А в этих на первый взгляд безобидных словах уже содержалось прямое распоряжение.

Императрица упомянула только Сепию. Хотя всем было ясно — одним он не мог провернуть такое дело.
Значит, всю вину надлежит возложить исключительно на него — и закрыть вопрос.

Похоже, барон Сепия уже давно был ей не по нутру. Просто ждала удобного повода — и вот, наконец, он представился.

Что ж… Для меня это даже облегчение. Хотя, признаюсь, атмосфера здесь всё больше напоминала игру на выживание.

Жить в таком месте всю жизнь? Спасибо, нет.
Я мечтала только об одном: поскорее развестись и исчезнуть из этого дворца навсегда.

Скорей бы ты вернулся, Цезарь…

— Хорошо. Делай по-своему.

— Благодарю Вас, Ваше Величество, — склонилась я, изображая всю возможную скромность и преданность.

Хотя сказала она «по-своему», на деле это означало лишь одно — всё должно быть сделано в точности по её воле.

А спустя неделю младший барон Сепия был казнён за хищение из государственной казны.