Онлайн чтение книги Выжить в качестве жены главного героя Survive As The Hero’s Wife
Глава 4 - Союзница

Глоток.

Легкое, неосознанное движение, и я вдруг почувствовала, как горло сжалось, не в силах выдавить ни слова. Необычная тишина, наполненная только приглушенным шелестом ткани, звучала всё громче, как подготовка к буре.

Когда массивные коричневые двери, почти монументальные, открылись передо мной, перед глазами раскрылась сцена, которую не смог бы воспроизвести ни один художник, сколько бы он не старался. Это была не просто комната — это был настоящий сад, затаивший в себе роскошь и утонченную красоту. В этом месте царил гармоничный союз природы и архитектуры, где каждый элемент был в своей стихии. Дворец императрицы Евгении был ослепительно великолепен, как и подобало её высокому статусу, и в нем не было ничего лишнего, всё было предназначено для того, чтобы восхищать, приводить в трепет.

В самом конце белоснежной дорожки, выложенной гладким камнем, возвышалась беседка цвета слоновой кости, почти прозрачная в своем изяществе, словно облако, нежно касающееся земли. Её форма, точь-в-точь как классическая западная пергола, сверкала под солнечными лучами, и в этот момент мне показалось, что даже время замедляется, наблюдая за её утонченным силуэтом.

Внутри беседки я заметила странное, но завораживающее движение — алые волосы, собранные в аккуратный узел, покачивались на ветру, создавая иллюзию живого огня, который не желал угасать, даже в тени. Это был её образ — яркий, страстный, и в нем была вся она. Императрица.

— Всё-таки у этой страны действительно есть деньги… — проговорила я, пытаясь скрыть внутреннее восхищение. — Император, насколько мне известно, должен быть строг и внимателен в государственных делах, но разве он не возражает против такого излишества?

— Пусть войдёт, — прозвучал спокойный ответ, лишённый каких-либо переживаний.

— Ваше Величество, прибыла её Светлость, — объявил кто-то из слуг, и в этот момент я поняла, что все элементы в этом дворце, от мелких звуков до движения воздуха, предвещают нечто важное.

Её алые волосы, до этого привлекшие внимание, теперь стали лишь одним из множества мелких деталей, ставших частью её неоспоримой элегантности. Да, это была она — сама императрица Евгения.

Почему в фэнтезийных мирах такие величественные и жестокие императрицы всегда оказываются рыжеволосыми? Этот вопрос я себе задала, но не ответила. Загадка, которую, наверное, никогда не разгадать.

— Проходи, Канария, — сказала она, не спеша, с легкостью, которую могли позволить только те, кто привык к своей власти.

И хотя мне рассказывали о таких манерах общения ещё до того, как я вступила на территорию дворца, реальность оказалась куда более острой, чем я ожидала. Холодок пробежал по спине, а воздух вокруг казался немного более тяжёлым, чем прежде.

Стараясь не выдать своего волнения, я села напротив, стараясь держаться с достоинством, которое, наверное, мне ещё только предстояло приобрести.

— Ваше Величество, пожалуйста, зовите меня Канна, — произнесла я, пытаясь улыбнуться как можно искреннее, поднимая немного подол своего платья в жесте, который должен был быть уважительным.

Императрица улыбнулась в ответ, но её улыбка была полна скрытого смысла, как если бы за ней стояло нечто большее, чем просто любезность.

— Говорят, ты была нездорова прошлой ночью… Разве тебе уже можно вставать и ходить? — спросила она, её взгляд был внимателен, но чуть насторожен.

— Ах, если бы я знала, что ты такая милая и вежливая, я бы давно пригласила тебя во дворец в качестве принцессы. Садись сюда.

С её слов можно было перевести так: «Зачем ты вообще пришла ко мне?» Мы едва начали разговор, но каким-то чудом она уже решила, что я милая и учтивая. Хотя, наверное, именно так и общаются в аристократических кругах. Всё всегда под слоем вежливости, даже если под ней прячется нечто иное.

— Утренняя аудиенция, хоть и утратила свою прежнюю значимость, остаётся традицией, — сказала я, стараясь не показывать волнение. — Кроме того, я слишком неуклюжа, чтобы носить титул принцессы. Поэтому мне остаётся только с почтением соблюдать дворцовые обычаи...

— Похоже, ты слишком переживаешь, — с улыбкой произнесла императрица. — Не думаю, что тебе нужно так нервничать.

Её слова были мягкими, но в них скрывался какой-то подтекст. Тот взгляд, что она мне бросила, был одновременно ласковым и... немного строгим. Она явно умела скрывать свои настоящие эмоции за этой внешней маской вежливости. Было очевидно, что за её словами прятались не просто забота, но и осознание власти, которую она не забывает применять.

— Обычно я беру под свою опеку детей из дворца. Но если их поведение оставляет желать лучшего, я сама приму меры. Не переживай, я всё улажу, — добавила она, и, несмотря на спокойный тон, я почувствовала, как меня слегка охватывает тревога. Этого не следовало бы говорить так беспечно, если бы речь не шла о чём-то важном.

Она продолжала с такой уверенностью, что я почти почувствовала неловкость. Эта излишняя спокойность заставляла меня сомневаться в её истинных намерениях.

— Тем не менее, я не думаю, что тебе нужно торопиться вставать. Ты ведь ещё не оправилась от болезни, — добавила императрица, улыбаясь и словно выражая заботу. Но было очевидно, что забота скрывает другую цель. Она явно не хотела, чтобы я задерживалась здесь слишком долго, ведь её истинные цели были уже ясны.

Я знала, что она прекрасно понимает, зачем я сюда пришла.

— Говорят, что за небрежность служанок последует наказание, — начала я, решившись на осторожный шаг. — Не подскажете, какие меры обычно принимаются?

Вопрос был тонким, и я ждала её реакции. Ведь я знала, что её реакция не будет простой. Всё в её поведении было размеренно и спокойно, но под этой спокойностью пряталась непредсказуемость. Её взгляд скользнул в сторону, как будто она задумалась о чём-то своём. Время, которое она тратит на размышления, явно даёт ей возможность оценить ситуацию.

Я сжала кулаки под столом. Мой внутренний голос подсказывал, что сейчас нельзя отступать. Если я сдам позиции, то могу остаться ни с чем.

Императрица вскинула бровь, а её взгляд стал более внимательным, как будто она размышляла о моём вопросе.

— Хм? — произнесла императрица, словно не ожидая такого ответа.

— Скорее всего, им грозит домашний арест и урезание жалования на несколько месяцев. Тебе этого мало? — продолжила она, бросив на меня взгляд с лёгкой улыбкой, но с подспудной угрозой в словах. — Но ведь это молодые девушки, у которых впереди целая жизнь. Может, ты всё же проявишь немного снисхождения, Канна?

Мои мысли пронеслись мгновенно: Какая жизнь? Это ведь просто шпионки, расставленные здесь по её приказу, чтобы следить за мной. Но я не позволила этим мыслям проявиться на лице. Я встретилась с её взглядом, слегка наклонила голову и мягко, но уверенно произнесла:

— Ваше Величество, я всё ещё представляю для вас ценность, не так ли? — спросила я, не отводя взгляда.

— В ближайшие годы я стану вашим самым верным оружием. Можете не сомневаться. Я окажусь куда полезнее, чем эти служанки, чья единственная задача — доносить вам новости о моих передвижениях. Я смогу предоставить вам куда более ценную информацию.

Евгения с лёгкой насмешкой подняла чашку чая к губам, явно не веря в мои слова. Она смеялась надо мной, как бы говоря: Что ты вообще можешь мне предложить?

Я поняла её насмешку, но не позволила себе выдать эмоции. Моё лицо оставалось спокойным.

— К примеру? — спросила она, всё ещё с той самой усмешкой.

— Вы знаете, что Его Высочество часто пропускает занятия? — спокойно произнесла я.

Она приподняла бровь, её взгляд выдал недоумение. Она, конечно, и сама давно знала об этом, но всё равно была заинтригована, откуда я могла узнать такие подробности.

— Разумеется, знаю. Всё из-за его низкого происхождения. Он ленив, как и его мать. Представь себе, это ничтожество считается первым наследником престола лишь потому, что родился первым… Какая жалость, — её голос был полон презрения.

Я терпеливо ждала, пока она не закончит, тщательно выбирая момент для следующего шага. Было ясно, что она не упустит возможности поругать своего сына, даже если это было для неё болезненно.

— А вы в курсе, где он бывает во время пропущенных уроков? — спросила я, стараясь быть максимально спокойной.

Императрица сделала вид, что этот вопрос её не интересует, но я заметила, как её пальцы чуть сильнее сжали чашку. Она начала нервничать.

— Думаю, он просто прячется в каком-нибудь тихом месте, дожидаясь, пока учителя уйдут. Ха! И вот этот никчёмный мальчишка — будущий император? Смешно! С нашим Ноа его даже сравнивать бессмысленно! — её слова звучали с явной враждебностью. Она не пыталась скрыть её, когда речь шла о Цезаре. Но это было понятно — она тоже мать, и её чувства к его будущей угрозе были очевидны.

В её словах было не только презрение, но и тревога, скрытая за сарказмом. Она не могла спокойно смотреть на того, кто мог бы стать угрозой её собственному сыну. Это было личное.

Возьмём, к примеру, учителя фехтования, которого императрица приставила к своему сыну, принцу. Этот человек был её родственником, и, конечно, он даже не пытался по-настоящему обучать Цезаря. Задача была гораздо проще — создать видимость заботы и обучения, но в действительности его внимание было направлено совсем в другую сторону.

— На самом деле, в это время Его Высочество покидает дворец, — сказала я с лёгким нажимом, не сдерживая своей уверенности.

— Что? — Императрица приподняла брови, и в её глазах мелькнуло настоящее удивление. Это был первый момент за весь разговор, когда она действительно проявила эмоции, хоть и скрытые за внешней сдержанностью.

В то время как её учитель не спешил вкладывать знания в принца, тот, тем не менее, нашёл свои пути для обучения. В будущем он станет мастером меча, покоряя поле боя. Почему? Потому что у него были другие учителя, более опытные и умелые, чем те, кого ему назначили. Секрет был в том, что у него была целая группа наставников, неподконтрольных императрице.

Большинство из них, конечно, были назначены самой императрицей, но именно они и оказались совершенно бесполезными. Особенно сегодняшний учитель фехтования... Как его звали? Он настолько незначителен, что я даже не потрудилась запомнить его имя. И вот эти люди должны были учить принца?!

Цезарь часто слушал рассказы своей матери о жизни простых людей. Возможно, именно эта привязанность к их миру породила в нём некую тягу к незаметной, но важной жизни, не ограниченной золотыми стенами дворца. Он ускользал от слуг и стражи, чтобы побывать среди простых людей. Это давало ему возможность встречаться с наёмниками, с которыми позже он встретится уже на поле боя.

— Он учится у них фехтованию. Значит, Ваше Величество не доверяете наставникам, которых сами же назначили? — добавила я, зная, что каждый её взгляд будет внимателен, и ей не понравится, как я это сказала.

Так, шаг за шагом, принц сближался с наёмниками и обучался у них искусству меча. В то время как императрица не знала об этом, он, не скрывая своего упорства, достиг уровня мастера меча. И когда его отправили на войну, это стало для него возможностью раскрыться, показать свои силы, и, как оказалось, именно это стало тем моментом, который привёл его к победе на поле боя.

— Ты можешь это подтвердить? — спросила она, чуть нахмурив брови.

— Конечно. В саду принца есть потайной проход. Я позже сама покажу вам путь, через который он покидает дворец, — ответила я с лёгким кивком, давая понять, что тема может быть продолжена в любое время. Но сейчас был не тот момент, чтобы углубляться в подробности.

Да, может, это и звучало несколько банально, даже излишне драматично для массовой фэнтези-новеллы, но ведь, в конце концов, кто сказал, что нужно быть высоколегентным во всём? Это просто её мир, её правила, и кому какое дело, если правда слегка приправлена пафосом?

Императрица смотрела на меня с сомнением, словно пытаясь разглядеть, насколько мои слова могут быть правдой. Её взгляд был напряжённым, в нём читается испытание, проверка, что ли.

— Принц обучается фехтованию у наёмников на рыночных улицах... — её голос был холодным и резким, с лёгким налётом удивления, которое не могло скрыть растущее недоумение.

Я не собиралась останавливаться, ведь это был момент, когда моя уверенность должна была сработать. Я знала оригинал. Цезарь. И то, что он обучался в тайне, за пределами дворца — было тем поворотом, который сыграет свою роль в перевороте будущего. Это не было бы чем-то, что могло бы измениться, как бы ни пыталась императрица.

— Думаю, важно знать, каких успехов он добился, — продолжала я с лёгким оттенком интриги в голосе. — Конечно, маловероятно, что обучение у наёмников даст ему выдающиеся результаты... Но, возможно, стоит всё же разобраться, не так ли?

Её взгляд стал мягче, но в глазах всё ещё оставалась настороженность.

— Я не считаю, что обучение принца за пределами дворца — это плохо, — ответила она, слегка улыбаясь.

— Но разве не будет забавно, если наследный принц окажется приверженцем не традиционного королевского стиля фехтования, а грубой техники уличных наёмников?

В её голосе звучала ирония, но я понимала, что за этим скрывается интерес, желание увидеть, как далеко я зайду. Евгения всегда была мастером скрывать свои чувства, но я знала, что именно её любопытство в этот момент сыграло свою роль.

— …В твоих словах есть смысл, — сказала она, не успев скрыть удивление. — Но как ты узнала обо всём этом?

Я не колебалась ни на секунду, взяла паузу, словно бы размышляя, как бы ещё усилить эффект.

— Принцу всего двенадцать лет, — произнесла я, не глядя на неё. Тот факт, что я была ровесницей принца, я решила не упоминать. Вместо этого, с спокойным выражением лица продолжила: — Но мне кажется важным выяснить, насколько он преуспел...

Её лицо стало более серьёзным. Она не могла скрыть того, как её внимание теперь было полностью приковано ко мне.

— Ведь я его жена, и всёцело...

Я позволила ей немного замолкнуть, прежде чем вставить свою реплику, но не сдержалась и немного усмехнулась.

— Стоило мне лишь сказать что-то вроде "Я на стороне Бога", как он тут же раскрылся и начал всё рассказывать, — добавила я, не скрывая свою насмешку.

Её взгляд на мгновение потускнел, когда она попыталась осмыслить мои слова.

— Он? Да быть такого не может... Этот подозрительный мальчишка?

Я лишь пожала плечами, словно всё это было естественно.

— Скоро у него начнётся подростковый возраст, знаете ли, — сказала я, с лёгким флером сарказма. — Возможно, моё положение жены немного ослабило его бдительность.

Евгения не успела ответить сразу, но её взгляд сказал всё: она сомневалась, но не могла не признать, что я подкинула ей интересную идею.

Я едва удержалась от того, чтобы не выдать себя, но с усилием сосредоточила все свои мысли и чувства, стараясь сохранить спокойствие. Цезарь — он был тем, кто с самого детства, пройдя через жестокие испытания, не был склонен доверять никому, особенно посторонним. Всё, что ему пришлось пережить из-за императрицы, было достаточно, чтобы он научился сомневаться в каждом слове и каждом жесте. И тем более в моём.

Императрица не выглядела так, будто полностью поверила мне. В её глазах ещё оставался скепсис, сомнение, как бы она не пыталась скрыть это за фальшивой учтивостью. Но в то же время было очевидно, что она признала необходимость проверить сказанное мной. Всё-таки трудно было представить, что Цезарь — её заклятый враг, тот, кто по многим причинам не доверял ей, и, возможно, ненавидел её, — вдруг за одну ночь мог бы довериться мне, своей навязанной жене.

Я сделала паузу, давая понять, что на этом можно остановиться. Пока что, во всяком случае. Как только ей донесут, что принц действительно покидает дворец через описанный мной тайный проход, её сомнения начнут развеиваться. Она не сможет отрицать реальность происходящего. И ей не останется выбора, кроме как поверить. Но я знала, что отступать ещё рано. Необходимо двигаться дальше, не сбавляя темпа, оставаясь на виду, с невозмутимым, безразличным выражением лица.

Я осторожно взяла в руки изысканные кисти императрицы. Это выглядело как дружеский жест, но в действительности я хорошо понимала, что за этим скрывался полный расчёт, словно предлагая ей свою помощь, которая на самом деле могла бы служить моей цели. Приятный жест, но с точным расчётом, как всегда.

Императрицы обычно использовали высокородных дам или даже собственных дочерей в качестве заместителей. Однако Евгения не была той, у кого была дочь. И, по всей вероятности, не будет. Этим она сильно отличалась от прочих. Лицо, которое могло бы стать символом её власти, её царствования — идеальный инструмент в общественном восприятии. Лицо, которое блистало бы в высшем обществе. Именно такую роль я могла бы взять на себя, если бы она позволила мне.

— У Вас нет ещё принцессы, Ваше Величество? Я могу сыграть эту роль вместо неё. Ведь через два года я буду дебютировать в свете, — произнесла я, добавив лёгкую улыбку, которая, наверное, скрывала гораздо больше, чем я позволяла видеть.

Роль дочери, представителя императрицы в светском обществе, всегда была важной. Но у неё не было дочери. Это был шанс для меня заявить о себе, как её замена, что в глазах других могло выглядеть абсолютно закономерно, если бы я была готова исполнять эту роль. Императрицы не могли в полной мере участвовать в светских событиях, оставляя таких как я выполнять те роли, которые бы подчеркнули её величие и силу.

— Ты хочешь стать моими глазами и ушами, но если я буду тебя открыто защищать, принц может начать тебя подозревать, — сказала она, чуть нахмурив брови, как бы размышляя над этим.

Я не отреагировала на её сомнения, лишь кивнула с уверенной улыбкой, как будто всё было в пределах ожидаемого.

－Не переживайте, Ваше Величество. С детьми, вроде двенадцатилетнего принца, я справлюсь. Даже если я не добьюсь успеха, что с того? Если я окажусь бесполезной, вы всегда сможете избавиться от меня, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие. На самом деле, несмотря на кажущуюся лёгкость в моих словах, я хорошо понимала, что мне предстоит играть гораздо более долгую игру. Мне нужно было поддерживать хотя бы поверхностные отношения с императрицей, чтобы в будущем, если возникнет такая необходимость, развод прошёл мирно и без осложнений.

－Так что ты хочешь от меня? — спросила она.

Этот вопрос был слишком прямолинейным, и я не могла ответить на него откровенно. Но её интонация выдавала уверенность — она была уверена, что не бросит меня. Это дало мне понимание, что она чувствовала себя контролирующей ситуацию. Всё, что мне нужно было сделать, это продолжать поддерживать её интерес.

Я высокомерно подняла подбородок, зная, что мои слова прозвучат твёрдо и осознанно.

－Я хочу жить роскошно. Я не хочу быть игрушкой в руках бессмысленного принца, чтобы потом быть выброшенной на улицу, как старое платье. Поэтому я аккуратно выбираю правильную сторону, — сказала я с уверенной, почти холодной решимостью.

Мои намерения были ясны и понятны: я собиралась предоставлять ей информацию, но только ту, которая могла бы ей помочь, ту, которая соответствовала бы тому, что я знала из оригинала, и только ту, которая могла бы поддержать мой собственный интерес.

Императрица, услышав мои слова, громко рассмеялась. Её смех был полон того странного уважения, которое она испытывала к людям, готовым идти до конца ради своих целей. В её голосе я услышала нечто большее — признание в том, что её амбиции встречают в меня отклик. Она любила таких, как я: людей, готовых сделать всё, чтобы поставить на трон своего собственного сына, людей, которые ничем не отличались от неё самой.

Она некоторое время молча смотрела на меня, её глаза словно просвечивали меня насквозь, как если бы она пыталась понять, как много я на самом деле скрываю. Потом она заговорила снова.

— Понимаю. Ты такая же, как и я. Страсть и цели… Нам действительно есть о чём поговорить, — сказала она, слегка улыбаясь, но эта улыбка была не так проста, как казалась.

Я не упустила возможность добавить:

— Я не собираюсь жить, постоянно униженная служанками. Я ведь третья по статусу женщина в этой стране.

Её лицо на мгновение изменилось. Оно стало спокойным, но в глазах появилась оценивающая глубина, словно она проводила точный расчёт. В её взгляде я почувствовала, как моё заявление, моя уверенность и решимость действительно привлекли её внимание. Её взгляд стал таким, как если бы она осознала, что я не просто её подданная, а действительно достойная союзница.