Онлайн чтение книги Выжить в качестве жены главного героя Survive As The Hero’s Wife
Глава 6 - Братская любовь

— Ну, наверное, так и есть, — буркнул Цезарь, ощущая, как его настроение становится ещё более тяжёлым.

Канария шла по коридору, усталая после долгого дня, когда к ней подошёл охранник. В этот момент Цезарь инстинктивно провёл рукой по левому уху — тому самому, к которому только что прикоснулась та девчонка, шепча свои слова. Он мог ещё ощущать её горячее дыхание, словно оно всё ещё витало вокруг.

— О чём вы говорили? — спросил он, голос его был напряжённым, полным скрытой злости.

Неужели одного того, что ему навязали временную невесту, было недостаточно? И вот теперь, когда, казалось бы, всё уже решено, они решили применить женские хитрости и уловки? Всё, что ему оставалось, это терпеть.

Он был сослан сюда за неповиновение императрице, и, собственно, не имел смысла скрывать свои мысли. Его положение не требовало осторожности. С каждым днём он всё больше ощущал, что это просто отвратительный способ существования.

В его голове вновь возник образ императрицы с её ярко-рыжими волосами. Он поморщился, и от воспоминаний её вида его снова пробрало отвращение. Как только она появлялась в его мыслях, он невольно ощущал горечь.

— Она сказала, что на моей стороне, — произнёс Цезарь с едва заметной иронией.

— Очевидно, что императрица велела ей так сказать, — ответил охранник, даже не пытаясь скрыть свою презрительность.

Когда несколько месяцев назад Цезарь впервые услышал о своих свадебных переговорах, он понял, что этот момент неизбежно наступит. Но так ли он этого хотел? Он никогда не стремился к императорскому трону. И уж точно не жаждал носить этот тяжёлый, обременительный венец.

Герцог Ланкастер был умным человеком. У него была дочь, примерно его возраста, и это было, по сути, попыткой использовать её как козырь в политической игре. Но Цезарь не был склонен принимать участие в этих затяжных и гнусных интригах.

Простое упоминание о номинальном статусе первого наследника было уже достаточно, чтобы привлечь всю эту грязь. Императрица, конечно, не могла оставить такую ситуацию без внимания. И вот спустя некоторое время, он получил от неё приказ через служанку из императорских покоев — ему выбрали невесту.

Цезарь понимал: императрица не могла не заметить, что герцог Ланкастер пытался подойти к нему через этот политический манёвр.

Герцогский род Ланкастеров был одним из самых влиятельных в Империи. Их сила и авторитет были настолько велики, что даже императрица вынуждена была считаться с ними. Однако его невестой стала Канария Истер — дочь барона Истера.

Как и следовало ожидать, семья Истеров обладала лишь громким титулом, который скрывал за собой ничтожное положение: она тонуло в долгах и была в финансовом упадке. Цезарь, мысленно отбрасывая все лишние размышления, вновь поверил в очевидность происходящего: императрица никогда не допустила бы того, чтобы первый принц заключил союз с могущественным дворянским родом, если бы это не было продиктовано её собственной выгодой.

Но в чём же тогда была настоящая игра?

Баронский род Истеров был погряз в долгах. Однако как только они стали частью императорского дома, все их финансовые проблемы исчезли как по волшебству — долги были мгновенно списаны. Стало очевидно: Истеров не просто "прощены", они были буквально выкуплены. Всё это создавало ещё больше вопросов.

Канария Истер. Девушка, оказавшаяся в центре этой игры. Он не мог отделаться от мысли: она просто пешка в руках императрицы, чей жизненный путь был предрешён и сплошь пропитан чужими манипуляциями? Или она действительно была невинной жертвой, проданной во дворец, ничего не ведая о происходящем?

Вспомнил её лицо — ту маленькую девочку, что когда-то металась по улицам в поисках матери и дома. Цезарь вдруг понял, что её семье, вероятно, заплатили за этот брак огромную цену. В какой-то момент ему даже стало её жаль. Но воспоминания о её лице, сейчас шепчущем ему, что она на его стороне, возвращали его к реальности.

Как может эта женщина, которая попала в дворец по указанию императрицы, утверждать, что она его союзник? Цезарь не мог в это поверить. Она либо была великолепной актрисой, готовой сыграть свою роль до конца, либо совсем наивной, не понимающей, что ей предстоит.

Если её жизнь в комфорте и безопасности обеспечивалась выполнением указов императрицы, зачем ей рисковать чем-то большим? Зачем ей ставить под угрозу свою судьбу?

«Я на твоей стороне, в этом можешь не сомневаться. Я твоя жена. Я всегда буду на твоей стороне», — сказала она ему. Цезарь остановился, пытаясь осмыслить её слова. Они были женаты всего два дня, они даже не успели по-настоящему узнать друг друга. Так с чего ему верить её словам? Она утверждала, что стояла на его стороне просто потому, что они теперь муж и жена?

Сколько бы она ни говорила, он не мог поверить в такую простоту. Столь важные вопросы не решаются лишь на основании титулов и брачных уз. Он был бы более склонен поверить в то, что императрица решила добровольно отказаться от трона, чем поверить в искренность её слов.

Цезарь поморщился, губы его дрогнули в тени усмешки, и он стремительно зашагал прочь. Сладкие слова, переплетённые с ложью, не могли его обмануть. Он давно научился не доверять подобным речам.

Но стоило ему покинуть дворец, как он почувствовал чей-то взгляд. Настойчивый, цепкий, следящий за каждым его движением.

А затем, всего через два дня, всё изменилось.

****

Румяные щёки, мягкие светло-каштановые волосы, глаза тёплого зелёного оттенка... Как мог у такой грозной императрицы родиться столь миловидный сын? Это казалось настоящей загадкой.

— Ой-ой-ой, какой же у нас славный принц!

Две недели назад императрица представила мне второго принца. С улыбкой, в которой таилось что-то хищное, она объяснила: у мальчика нет ровесников во дворце, и ему одиноко. А потому мне, как его будущей невестке, стоило бы позаботиться о нём.

Забавно. У него есть брат, который всего на два года старше, но о Цезаре словно забыли. Его просто игнорируют, будто он никогда не существовал.

Я легонько ущипнула пухлую щёчку мальчика, но тут же отпустила. Второй принц Ноа, единственный родной сын Евгении, был по-настоящему очаровательным ребёнком.

Хотя подобные мысли я хранила при себе. Ведь для императрицы было совершенно естественно отвергать старшего сына.

Ноа же был совсем другим.

Так мы и проводили дни, болтая о пустяках, словно забыв обо всём остальном.

Малыши млекопитающих всегда выглядят очаровательно, а уж если они обладают такой милой внешностью, то и вовсе невозможно оторвать взгляд.

— Нашему принцу почитать книжку с картинками? — с улыбкой предложила я.

В ответ получила возмущённый взгляд и надутые губы.

— Эй, перестань обращаться со мной как с ребёнком! Ты сама ещё ребёнок!

— Книжка с картинками не нравится? Тогда, может, поиграем в куклы?

Конечно, я выглядела как юная девочка, но на самом деле мне было уже двадцать пять. В прошлой жизни я любила детей. Особенно, если они были такими очаровательными, как Ноа.

— Нет, не хочу! — упрямо фыркнул он.

— В куклы тоже не хочешь? — задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Тогда как насчёт навестить старшего брата?

Мальчик замер, его зелёные глаза чуть расширились. Имя Цезаря редко звучало в этом дворце. И вряд ли Ноа привык к тому, что кто-то напоминает ему о его существовании.

Возможно, из-за его особой ауры, но даже в свои двенадцать лет Цезарь совсем не выглядел ребёнком. В нём чувствовалась холодная отстранённость, присущая взрослым, прошедшим через слишком многое.

Ноа, который всего мгновение назад бурно возмущался, вдруг замер. Его губы чуть приоткрылись, а зелёные глаза дрогнули, словно в нерешительности.

Императрице Евгении, женщине, что с таким рвением ненавидела первенца, можно было бы даже посочувствовать... но какой в этом смысл? В конце концов, именно благодаря дружбе её младшего сына с Цезарем этот мальчик однажды сумел сохранить свою жизнь. Разве это не ирония судьбы?

Ноа было всего десять лет. Возраст, когда дети должны беззаботно бегать по зелёным лужайкам, играть, смеяться, познавать мир.

Но во дворце не было ни одного ребёнка его возраста. Единственным возможным товарищем был старший брат, что опережал его всего на два года.

Я лукаво улыбнулась, наклонилась чуть ближе и прошептала:

— Хочешь встретиться с братом?

Второй принц любил своего брата.

Как бы мать ни старалась разлучить их, как бы ни пыталась внушить Ноа, что Цезарь ему чужой, они всё равно оставались довольно близки. Связь, пусть и незримая, никогда не исчезала.

— Н-но брат сейчас на уроке экономики... — пробормотал он.

Ах, да. Цезарь и экономика — это было нечто. Их отношения с преподавателем явно оставляли желать лучшего.

Представить, что он сидит за партой и прилежно слушает лекцию? О, нет, это даже звучит смешно.

В оригинальной истории были сцены воспоминаний, где два брата вместе гуляли по полям, сбегая от скучных обязанностей. Так почему бы не повторить этот сценарий?

Я хитро усмехнулась:

— Да он наверняка уже сбежал с урока! Думаю, знаю, где его искать.

Позади нас потянулась небольшая свита.

Вот что я ненавидела во дворце больше всего.

Никаких личных разговоров. Любое слово подслушано, любое движение замечено, любое намерение разгадано.

— Откуда ты знаешь? — с подозрением прищурился Ноа.

Я лишь пожала плечами, будто это само собой разумеющееся:

— Я же его жена.

Конечно, знала я это не потому, что вышла за него замуж, а потому, что читала оригинал.

Я помахала служанкам рукой, давая понять, чтобы они держались на расстоянии хотя бы шагов десяти.

— Ну, что скажешь? Пойдём искать твоего брата?

Ноа поколебался, но потом медленно кивнул:

— ...Угу.

Слухи о том, что императрица встала на мою сторону, разлетелись по дворцу быстрее, чем утренний ветер. Моё положение здесь резко изменилось.

Ноа послушно взял меня за руку и пошёл рядом, аккуратно перебирая ножками. Он был невероятно очарователен. Просто воплощённая невинность.

Слуги больше не осмеливались обращаться со мной неуважительно.

Больше не делали вид, будто меня вовсе не существует.

Раньше они могли сплетничать за моей спиной, не таясь, но теперь… Теперь всё было иначе.

Они, вероятно, пытались объяснить мне, почему обязаны следовать за мной, уговаривая с таким усердием, будто перед ними стоял не взрослый человек, а наивный ребёнок, незнакомый с законами дворца.

Но теперь — тишина.

Ни возражений, ни недовольных взглядов.

В этом саду возвышалось огромное дерево, настолько мощное и древнее, что оно сразу же приковывало внимание. Его широкие ветви простирались над остальными деревьями, словно укрывая их в своей тени.

Я остановилась под его кроной и громко произнесла имя:

— Це-за-рь!

Ответа не последовало. Ожидаемо.

Но это не имело значения, ведь я уже знала, где он.

В любом другом месте мне бы пришлось долго искать, но здесь я угадала сразу. Едва перешагнув порог сада, я почувствовала его присутствие.

Ноа замер, его глаза засветились ярким зелёным светом — восторг? Ожидание? Или просто восхищение перед старшим братом?

Но Цезарь не собирался появляться по собственной воле.

Ну что ж, мне придётся подтолкнуть его к этому.

Я повернулась к Ноа, который смотрел на крону дерева с благоговейным восхищением. Он явно думал: «Брат действительно велик!»

Очаровательно.

— Ноа, позови брата. Он наверху.

— Брат! — позвал мальчик, едва сдерживая нетерпение.

— Правда? Как он туда забрался?

Моё обращение Цезарь благополучно проигнорировал, но голос младшего брата… Это было совсем другое дело.

Ветви дерева дрогнули, и вскоре сверху начали осыпаться крупные листья.

— Ну, твой брат ведь действительно велик, — усмехнулась я.

Позже он станет настолько сильным, что сможет сражаться с ограми голыми руками. Справиться с деревом для него — сущий пустяк.

Спустя несколько мгновений Цезарь появился на одной из нижних ветвей.

А затем бесшумно спрыгнул вниз.

Как только его ноги коснулись земли, он тут же наклонился и осторожно обнял младшего брата, оставаясь настороже. На его лице читалась лёгкая растерянность.

«Как ты сюда попал?» — говорили его глаза.

Я сделала невинное выражение лица.

— Не делай такую детскую мимику.

— ...Но я же тоже ещё ребёнок. Разве это слишком?

Я фыркнула.

— Твой брат хотел тебя увидеть.

— Брат! — радостно подтвердил Ноа, крепче прижимаясь к нему.

Но, несмотря на мои слова, Цезарь не расслабился. Он всё ещё смотрел на меня с подозрением.

Может, я выглядела слишком странно? Стоило сменить тему.

Ноа, казалось, вовсе не замечал напряжённой атмосферы. Он счастливо уткнулся в брата, и это было... умопомрачительно мило.

Настолько мило, что я не могла отвести взгляд.

Цезарь осторожно погладил тёмно-коричневые волосы Ноа, и тот довольно зажмурился.

— В любом случае, — сказала я, скрестив руки на груди, — ты, похоже, пропустил урок. Может, просто останемся здесь и поболтаем? Эти ветви отлично подходят для отдыха.

— Мне, что ли, с тобой в куклы играть? — хмыкнул он.

— Нет-нет, у тебя же есть свой милый младший брат.

— Я тоже хочу увидеть твою собаку.

Я указала на Ноа, который уютно устроился в руках Цезаря.

В этот момент малыш поднял голову и взволнованно воскликнул:

— Брат, я хочу поиграть с Харви!

Ах, Харви.

Белоснежный пёс, которого Цезарь боготворил.

Ноа тоже его обожал.

Маленькие дети редко остаются равнодушными к пушистым белым собакам.

Хотя...

Даже я, будучи взрослой, не могла устоять.