Онлайн чтение книги Записи Уробороса ~Цирк Обениэля~ Ouroboros Record ~Circus of Oubeniel~
53.2 Симфония руин(часть 2)

"Успокойтесь, граф".

Женщина, которая молчала в углу комнаты, вдруг заговорила.

"Это хорошо, что вы читаете нотации своему брату, но не перегибайте палку. Выговор эффективен только в том случае, если он обоснован".

Элайша Росмонд Бальбастра. Она была рыцарем императорской гвардии, сопровождавшим Линуса из столицы по договоренности с Лавалье.

Линус с ужасом осознал, что почти потерял рассудок перед третьим лицом.

"Я..."

Что он делал?

Он был кровожаден, бил предметы и кричал во весь голос. Как он мог позволить, чтобы такое маниакальное поведение было так нагло выставлено напоказ?

С легким вздохом Элайша повернулась к Таллесу.

"Видимо, граф сегодня неважно себя чувствует. Может, обсудим политические вопросы в другой день?"

У нее не было полномочий принимать решения по таким вопросам. Это было дело семьи Обениэль, которая унаследовала земли Вольдена несколько поколений назад. Поэтому Линус не хотел, чтобы она вмешивалась.

Но сейчас, что он невыносил еще больше чем её решения так это находиться лицом к лицу с Таллесом. Ему всегда было неприятно видеть своего триклятого брата, но этим летом - особенно.

Ему ничего не оставалось, как слегка откинуться на стуле, как бы подтверждая это. На самом деле он чувствовал такую усталость, что едва мог выпрямиться.

"......Как сказала лорд Бальбастра. Я не могу больше разговаривать на данный момент. Таллес, пожалуйста уступи, ты должен вернуться в Марлин".

Линус был на пределе своих сил и решил отдать приказ. Он больше не мог жить под одной крышей с этим человеком.

"Ох, а это будет приемлимо?"

Линус чуть не прищелкнул языком, когда Таллес попросил у него подтверждения.

"Я сказал да... возвращайся и посвяти себя своим обязанностям. Если ты мне понадобишься, я вызову тебя. Ты понял?"

"Как скажешь, брат. Тогда завтра..."

"К концу дня!"

"- Я понял, к концу дня, да?"

Линус снова закричал, но на этот раз даже Таллес, казалось, был несколько шокирован. Это немного подлечило его искалеченный разум, но он понял, что снова поступил позорно. В общем, это отрицательно сказалось на его настроении.

"А теперь, если позволите."

Линус молча смотрел, как он выходит из комнаты. Было неприятно видеть подозрительные взгляды охранников за пределами комнаты.

Как только дверь закрылась, Элайша подошла к слегка ошарашенному Линусу.

"Вы уверены, граф? Что бы ваш брат сейчас вот так уехал".

"...... давай не будем сейчас об этом говорить".

Конечно, это было бесполезно. Приказ Лавалье заключался в том, чтобы использовать управление территорией как средство застопорить Таллеса. Это был плохой ход - позволить Таллесу, который был в его власти, вернуться. Даже если бы он сдался с самого начала.

Но Линус уже был на пределе своего терпения.

С того вечера, когда состоялся тот неприятный ужин, Таллес каждый день приходил к нему в комнату.

Уже не в первый раз они говорили о политических делах, например, обсуждали ставку налога на год или просил совета по поводу спора между деревнями, расположенными по соседству. Или предлагая новую политику, как они сделали это сегодня. Когда Линус проявлял признаки раздражения, он говорил что-то вроде,

"Брат, если ты чувствуешь себя подавленным, почему бы тебе не взять лошадь и не отправиться в долгую поездку? Я буду сопровождать тебя! Если хочешь, мы можем взять луки и пойти на охоту. Разве не здорово было бы нам, братьям, хоть раз побыть вдвоем?"

Он был настолько толстокожим, что даже не подумал об этом.

Поскольку Таллес был виноват в его раздражении, Линус предпочел бы, чтобы Таллес убил себя как можно скорее.

Негативные мысли омрачали его. Чтобы придать себе сил, Линус повернулся к Элайше и сказал.

"Это не имеет значения. Пока я в Вольдене, у меня не будет недостатка в предлогах, чтобы выдернуть его из Марлина".

Он указал на груду бумаг и писем на своем столе.

План сбора налогов на осень, жалобы из деревень, расположенных на территории, и предложения по политике...... - все это послужило оправданием для Линуса, чтобы самовольно вызвать своего брата. Он может сказать, что представленные документы были неполными, или что он хочет услышать больше подробностей о некоторых частях его политики, или множество других вещей. Не будет большой разницы, если он отправит его обратно в свое поместье, пока тот будет приходить в себя.

Но эта грубая варварша осмелилась поделиться своими вопиющими подозрениями против него.

"Ну, я уверена, что у вас будет много оправданий....... Но есть ли у вас есть намерение призвать его в будущем?"

"......"

Она ударила его по самому больному месту.

Он собирался вызвать его, как только успокоится и будет морально готов. Он настаивал что скоро будет морально готов, но когда это произойдет? Линус и сам не знал.

Если бы речь шла о том, чтобы одним махом убить дьявола, он мог бы заставить себя потерпеть ещё каплю. Но на этот раз он не мог знать, что Лавалье планировал сделать за кулисами. Перед своим уходом Лавалье лишь намекнул на план его задержания, сказав окольными путями, что ему нужно будет провести различные встречи и обсуждения с Таллесом. Короче говоря, если Линус захочет - или, что более вероятно, если он не захочет, - не было ничего невозможного в том, чтобы отмахнуться от проблемы в виде Таллеса.

Только если он не против того, чтобы после неудачи его еще больше изолировали от его фракции, то есть...

"...... Мне не нужно, чтобы ты давала мне советы как управлять своей собственностью, или что и как делать. Это дело моей семьи".

Линус и сам понимал, что это была отговорка.

Контрмеры против третьей фракции, которая стояла между централистами и децентралистами. Очевидно, это была проблема не только семьи Обениэл. Именно поэтому Линус был послан сюда по приказу лидера централистской фракции.

Однако женщина, которая должна была указать на проблему, лишь облегченно вздохнула.

"Что ж, хорошо. Если граф так говорит, то я оставлю все как есть".

※ ※ ※

Элайша вышла из комнаты, оставив Линуса, в звенящем одиночестве.

В коридоре её ждал Альфред Прудемаш, второй заместитель командира Второго Ордена, со скучающим выражением лица.

"Капитан, как поживает граф?

"Ужасно".

Её ответ был прост. Риторика была выше её возможностей. Поэтому каждый раз, когда возникали дела, требующие соблюдения формальностей, заместитель командира оказывался на месте.

Горько улыбаясь своему подчиненному, Элайша продолжала.

"Его брат не дает ему покоя уже целую вечность. Один только разговор с ним заставляет графа бесконечно нервничать".

"Хаха. Похоже на тот синдром, которым страдают новобранцы?"

"Наверняка".

Альфред имел в виду действия по отношению к Симоне, которые произошли в спальне после ужина. Он думал, что никто об этом не узнает - по крайней мере, Элайша не знала, и даже сам Линус уже забыл об этом - но это уже распространилось далеко и широко во Втором Ордене. Их тайная встреча здесь также должна была помешать Таллесу предпринять действия против Линуса и Симоны, поэтому охрана была выставлена и у их спальных комнат.

"Мужчина, чей рассудок был изношен, совершил экстремальные действия в отношении женщины, чтобы успокоить свои нервы. Это обычное дело для неопытной шпаны на поле боя. Жаль, что граф, не имея опыта сражений, оказался в такой ситуации".

Подчиненные Элайши чувствовали себя несколько неловко, слыша такое от незамужней дамы. Для женщин не было ничего плохого в том, чтобы с пониманием относиться к душевному состоянию мужчины, но излишняя откровенность могла быть и не очень приятной.

"Если мне и нужно кого-то жалеть, так это графиню, которая была вынуждена ступать по этому болезненному пути, не зная причин".

"Я сочувствую ей. Но это не та ответственность, которую мы должны нести".

Сказав это Элайша ушла по своим делам. Теперь она собиралась утешить графиню. В конце концов, человека, на душевную поддержку которого графиня полагалась, собирались выгнать.

Мадам Симона Месъер-Обениэль. Она была разбитой женщиной, которую заставили вступить в брак с графом только ради уловки. Элайша не могла не пожалеть её, но, с другой стороны, Симона должна была быть частично ответственна за психическое расстройство графа.

Женщина обвиняла Линуса в том, что он заставил её вступить в неискренний брак, но независимо от степени, браки, наполненные притворством и алчностью, были обычным явлением в аристократическом обществе. Если она ненавидела его настолько, что активно осуждала и отвергала своего мужа, то построить семью не представлялось возможным. Вдобавок ко всему, Симона потеряла свой семейный дом во время пожара в прошлом году. Отношение Линуса могло бы быть другим, если бы она была немного более нежной и проявила немного миловидности.