Онлайн чтение книги Записи Уробороса ~Цирк Обениэля~ Ouroboros Record ~Circus of Oubeniel~
56 Наследник герба 2

"Как вы собираетесь взять на себя ответственность за это, маркиз?"

Держась за ушибленную щеку, граф Лангонь приблизился к старику.

Фракция централистов проводила совещание в резиденции дворянина. Темой, обсуждавшийся на встрече, был инцидент, произошедший на днях в королевской столице.

Человек, который утверждал, что причастен к инциденту, дал подробный и корыстный отчет о том, что произошло от начала до конца, прежде чем направить свой вопрос лидеру фракции Лавалле.

Старик, оказавшись под пронзительным взглядом Лангони, спокойно потер подбородок.

"Ответственность, хм?"

"Да, конечно. Я хочу, чтобы вы взяли на себя ответственность за то, что произошло! Ответственность за то, что привели такого человека в ряды централистов!"

Жгучая страсть и праведность были на его лице. Однако были случаи, когда его манера речи, казалось, демонстрировала его удовольствие от нападок на своих политических врагов.

Граф Мирбан и другие могли заметить это и вздохнули. Все это было притворством, чтобы всех взбодрить.

Все знали, что он просто капризничал и притворялся. Но, тем не менее, он продолжал свою яростную критику.

"Я могу понять, почему это может быть трудно принять, маркиз. Даже я до сих пор не могу поверить в то, чему я сам был свидетелем. Увы, я никогда не думал, что он был таким человеком......"

"Ммм, граф Лангонь".

Граф Шамбери нервно адресовал свой вопрос опечаленному Лангони.

"Это действительно так, как вы говорите? Граф Линус Обениэль—"

"Бывший граф. Граф Шамбери."

Он немедленно прервал графа Шамбери, чтобы поправить его. Дворянин средних лет слегка хмыкнул, но продолжил свой вопрос.

"Что бывший граф был жесток по отношению к вам?"

"Разве я не говорил этого ранее? Этот шрам является доказательством этого."

Он указал на синяк на своей щеке. Это был синяк, который можно было убрать в мгновение ока с помощью исцеляющей магии, но он оставил его таким, каким он был, в качестве улики. Как только все это уляжется, он планировал залечить рану, поскольку не было никаких причин оставлять это в виде шрама. Элегантные брови молодого дворянина вздрагивали, как будто он испытывал боль всякий раз, когда прикасался к шраму.

...... Несколько дней назад Линус внезапно сошел с ума и яростно сопротивлялся силам Лангони, которые пытались остановить его. Дико крича и размахивая металлическим подсвечником в качестве оружия, Линус без разбора нападал на всех, кто находился поблизости.  Лангонь взял с собой лишь небольшое количество людей, чтобы тайно выполнить свое задание, но это обернулось против него. В конце концов, сам Лангонь был вынужден вступить с ним в схватку, и в результате он получил ушиб от Линуса.

(Хм. Ты чертов безумец. Заставляешь меня проходить через все эти неприятности......)

Разочарование сжимало сердце Лангони каждый раз, когда он чувствовал боль от ушиба. Мысль о том, что он не смог предвидеть такого исхода, заставляла шрам на его лице казаться еще больше, чем он был на самом деле.

Лангонь думал, что заставить Линуса уступить его требованиям будет так же просто, как отобрать конфету у ребёнка. Он будет давить на него, расстраивать, отнимать каждую частичку его надежды, а затем размахивать перед ним ниточкой надежды. Он думал, что будет вынужден воспользоваться этой единственной надеждой. Но что сделал Линус, когда его загнали в угол… он стал убийцей рабов.

(Точно так же, как младший брат, старший брат такой же, должно быть у них это в крови, верно?)

Лангонь выплюнул накопившиеся в груди мысли.

Он был злостным неудачником. Во-первых, Лангонь не предвидел, что раб, ставший причиной скандала, будет убит в последнюю минуту. Он ни за что бы так не поступил — Лангонь был уверен в этом предположении. Он слишком сильно надавил на своего противника. Также было ошибкой приводить раба на сцену только потому, что он слишком хотел стать свидетелем драматического срыва Линуса. Он неосторожно выложил угрозу самой жертве, которую шантажировал. Этого было бы достаточно, чтобы взять Линуса под стражу и вывести его из особняка.

Однако была одна вещь, которую можно было бы назвать скрытым благом для Лангони.

"Но называть Линуса бывшим графом без суда и следствия. Не слишком ли это поспешно, граф Лангонь?"

"Это не совсем так, маркиз Лавалле. Этот Линус Обениэль, как вы думаете, где он сейчас?"

"Хорошо, тогда где он? Было бы лучше, чтобы мы встретились все вместе и обсудили это".

Он косвенно обвинял Лангонь в одностороннем нападении на Линуса в его отсутствие. Если это был спор между членами фракции, то обычным способом было выслушать обе стороны и выступить посредником. Если это не сработает, инцидент будет передан в Высокий суд. Обычно так и должно быть.

Лангонь слегка фыркает на причину, по которой этого нельзя было сделать.

"Он в...... монастыре".

"ой."

Один из присутствующих дворян закатил глаза.

Монастырь был местом, где жили рукоположенные верующие, чтобы молиться Богу и служить церкви. Но для аристократии это слово имело отдельное негативное значение.

"Вы хотите сказать, что он сошел с ума......"

Другими словами, это был приют для инвалидов.

Безработный незаконнорожденный ребенок, от которого отреклась семья. Ребенок, который не смог добиться признания. Люди с физическими недостатками, из-за которых они не могли выполнять свои обязанности дворян ...... а также сумасшедшие.

Это было средство спрятать тех, кто покинул дворянское общество, бросив их в лоно бесконечно милосердного Бога.

С точки зрения прав человека, это было нелепо, но, к сожалению, в этом мире действительно существовало такое общее понимание прав. Если быть более точным, возможно, был один человек, который понимал такие концепции, но он не ценил такие идеалы.

Это означало, что Линусу Стрейну Обениэль теперь не было места в этом обществе, кроме как на территории монастыря.

"Его маниакальное поведение шокировало меня до чертиков. Он убил раба у меня на глазах, своего гостя, а затем неистовствовал, пока мы его не схватили. Как раз в тот момент, когда я думала, что он успокоился, он вдруг начинал смеяться, плакать и злиться. Слова, которые он произносил, были полной бессмыслицей".

"Это просто... просто так грустно".

"Его семья поспешно отвезла его в монастырь, подальше от мирских проблем, чтобы он мог успокоиться. Я лично принесу свои извинения позже, когда он успокоится".

Этот день, скорее всего, никогда не наступит. Лангонь был почти уверен в этом.

Последний раз, когда он видел Линуса, был невероятно мрачным. Он беспорядочно кричал, безудержно смеялся, а затем начинал мрачно плакать. Как раз в тот момент, когда Лангонь думал, что он наконец успокоился и может понять смысл слов, он кричал что-то непонятное, как ребенок. Линус смотрел на него с озадаченным выражением лица и спрашивал: "Кто вы, мистер?” В этот момент Лангонь почувствовал, как у него по коже побежали мурашки. Линус перестал узнавать его, человека, с которым он соревновался все это время.

Несомненно, человек в таком состоянии больше не смог бы посещать собрания или давать показания в судах. Шансы на то, что он поправится, были бесконечно малы.

"По оценке священника, маловероятно, что Линус поправится в краткосрочной перспективе. Возможно, выход на пенсию - единственный выход для него".

В конце концов, Линус был вынужден оставить свой пост главы семьи. Не существует дворянина, который бы выполнял аристократические обязанности в монастыре, изолированном от мира. В ближайшем будущем печально известный второй сын Обениэлей займет его место, и графский титул перейдет к нему.

Когда источник скандала, раб Линуса, был убит, Лангонь почувствовал, что его одновременно разрывают на части. Но по воле небесного провидения Линус тоже был уничтожен. Независимо от процесса, план по замене главы семьи Обениэль был выполнен, как и планировалось.

(Конечный результат был лучше, чем решение Линуса принять его предложение.)

Лангонь скрывал эти отвратительные эмоции внутри себя.

Первоначально Лангонь хотел шантажировать Линуса, чтобы он симулировал болезнь и под этим предлогом ушел на пенсию. С этим предложением он мог жить вместе со своим грязным рабом, не бросая вызов обществу. Однако этот позорный человек пролил кровь и стал сумасшедшим. Это была негативная реклама для фракции централистов. Теперь он был действительно неисправим..

"Итак, маркиз. Возвращаясь к обсуждаемой теме, как вы берете на себя ответственность за введение такого сумасшедшего во фракцию?"

Тем не менее, это было совсем неплохо. Чем более некомпетентным был Линус, тем более небрежным считался Лавалли, поскольку именно он внедрил его во фракцию. Кто бы доверял лидеру, который принял такого человека? Человек, который сошел с ума, убивал рабов, применял физическое насилие по отношению к другим дворянам из той же фракции и, наконец, был отправлен в монастырь?

Он повернулся к старику и сверкнул взглядом, как бы говоря: "Что нам теперь делать?"

Не стесняйтесь отчаянно ругаться вслух. Покажите, насколько вы взволнованы. Это будет рассветом новой эры... и концом эпохи старого поколения......

Лавалле несколько томно оглянулся на Лангонь.

"Граф...... во всем прав. У меня нет этому оправдания. Как лидер фракции, которому вы полностью доверяете, я действовал слишком опрометчиво".

Это было честное заявление, нетипичное для того, как он вел свои дела.

Другие присутствующие дворяне зашевелились.

"Так вы принимаете ответственность за это?"

"Хм. Теперь, когда дело дошло до этого, я не могу просто снять с себя всякую ответственность. Я уйду со своего поста лидера".

«Что?»

Это был граф Мирбан, который вскочил от удивления.

Что Лавалле, этот грязный, старый, уродливый интриган, теперь берет на себя ответственность и уходит со своего поста? Даже Лангонь, человек, который упрекал его, был сбит с толку.

Старик тихо продолжал, оставив своих товарищей перешептываться друг с другом.

"Сейчас мне восемьдесят лет. К настоящему времени я должен был передать свой титул своим детям, а мои внуки были бы уже должны готовится принять титул. Полагаю, пришло время уйти на пенсию. Жаль, что я поступаю так по такой причине..."

"Подожди, подожди минутку, маркиз".

Прервал его Мирбан, нервно оглядываясь по сторонам.

"Это очень серьезный вопрос, поэтому я могу только представить, какую боль вы испытываете. Однако, учитывая, что текущая политическая ситуация в регионе настолько нестабильна, я считаю, что существует большая потребность в вашей мудрости......"

Несмотря на то, что Лавалли должен был нести ответственность за это время, он все еще был необходим фракции.

Лангонь не мог удержаться от тихого смешка. Если Лавалли потеряет свой пост, следующим человеком, который возьмет под контроль фракцию, согласно плану, будет он сам. Если бы это произошло, Мирбана превзошел бы человек в два или три раза младше его по возрасту.

Было нелепо, что он возлагал свои надежды на старого лиса. Сам Мирбан определенно не раз и не два пытался превзойти своих старших товарищей.

(В конце концов, Мирбан - это всего лишь какой-то пережиток старшего поколения...)

Маркиз слегка покачал головой, в то время как подающий надежды аристократ просто самодовольно посмотрел на него.

"Времена меняются. Даже среди молодежи найдутся те, у кого хватит мудрости повлиять на текущие времена. Позвольте мне покинуть сцену и понаблюдать за ними."

"Да. Предоставь это мне".

Мудрость? Конечно, она у него есть. Лангонь склонил голову в поклоне.

Для начала Линус был бы выведен из игры, а Лавалли был бы привлечен в качестве залога. Затем он объединился бы с Талесом. При этом альянс между централистами и фракцией Талеса сокрушил бы децентралистов. С приписываемым ему успехом он вытеснит "рабоубийцу" и укрепит свои позиции в альянсе. В конце концов, они были печально известными братьями, не забывая, что старший брат сделал себе имя несколько дней назад. Он на собственном опыте убедился в том, что такое настоящий сумасшедший. Следовательно, на этот раз ему придется уладить все чисто. Власть над королевством была в пределах его досягаемости.

Пока Лангонь улыбался, Лавалле встал, чтобы покинуть свое место.

"Да будет так. Мне нужно кое-что сделать перед уходом на пенсию, например, обучить своих внуков. Думаю, я сейчас уйду."

Было хорошо известно, что законный сын маркиза умер молодым. К счастью, внук по законной линии был все еще жив и здоров, так что он, вероятно, передал бы ему свой пост. Что ж, этот старик, как известно, был полон энергии, несмотря на свой преклонный возраст. Если бы что-то случилось с его внуком, не было бы ничего удивительного в том, что его незаконнорожденные наследники появились из ниоткуда.

Честно говоря, было немного разочаровывающе видеть, как он так легко сдался. Однако наслаждение падением своего политического оппонента было просто закуской по сравнению с властью, которую он вскоре получит. Как только старый маркиз покинул комнату, он быстро начал действовать.

"Заместо маркиза, я продолжу встречу. Есть ли какие-либо возражения?"

Говоря это, он настороженно огляделся.

Мирбан не поднимал лица. Шамбери неопределенно улыбнулся. Остальные дворяне озирались по сторонам, сбитые с толку скоростью, с которой менялась ситуация.

Все идет по плану. Он был единственным, кто здесь контролировал ситуацию. Не было никого, кто мог бы выступить против него, поскольку именно он сместил Лавалли.

"Возражений нет, я правильно предполагаю? Тогда давайте продолжим. Сначала—"

С этим импульсом он начал бы голосование о том, следует ли им заключать союз с фракцией Талеса. С заслугами, полученными от альянса, он обеспечил бы себе позицию лидера фракции. Как только он займет прочное положение во фракции централистов, он начнет чистку децентрализованной фракции — дураков с большими территориями. Старик позволил этим сельским жителям слишком увлечься бездельем и бездействием. Теперь, когда он, молодой лидер, встал у руля, он собирался продемонстрировать, что все будет по-другому.

Как только внутренние проблемы королевства будут решены, было бы не так уж плохо занять пост премьер-министра. Это была должность, которой не смог достичь даже Лавалли, высшая позиция, на которую они, как вассалы королевства, могли надеяться. Или, возможно, вариант родства с королевской семьей был бы привлекательным. Если повезет, род Лангонь в конечном итоге станет правителем королевства.

Мысль об этом вызвала необъяснимый прилив удовольствия у него по спине.

Лангонь был опьянен бесконечными возможностями и будущим, которое его ожидало. Он искренне верил, что все в пределах его досягаемости. Он совершенно забыл о продолжающейся боли в щеке, вызванной Линусом Обениэлем.

※ ※ ※

"Поздравляю, невестка".

"Да. Спасибо, сэр Талес".

Симона улыбнулась в ответ, с оттенком смущения, после того, как я поздравил ее. Казалось, что в королевской столице произошло много шокирующих вещей, но я был рад, что сейчас она чувствует себя лучше.

Теперь мы были у меня дома, в Марлане.. Моя невестка снова потеряла свою семью из-за того, что брат устроил инцидент. Казалось, что ее отношения со слугами в семье Обениэль были не из приятных, и поэтому, не зная, к кому обратиться за помощью, она пришла ко мне.

Итак, прошла неделя. Когда она пришла, она была в полной депрессии и чувствовала себя плохо. Однако сегодняшнее медицинское обследование выявило факт.

......Какой факт? Я уверен, что любой смог бы догадаться по тому, как она радостно похлопывала себя по животу, хотя никаких признаков выпуклости вообще не было.

"Пожалуйста, впредь лучше следите за собой, мадам".

Юни почтительно поклонилась, комментируя это. В конце концов, это был обследование, который должна была проводить только другая женщина. Поскольку она была того же пола, она больше подходила для этой работы.

В ответ Симона тихонько хихикнула.

"Конечно, конечно. Теперь, когда здесь началась очень важная новая жизнь".

Да, действительно радостное событие.

Конечно, ребенок в ее животе на самом деле был ребенком моего брата. Я не обладал настолько плохим вкусом, чтобы подумать о том, чтобы переспать с женой моего брата, и я не был заинтересован в том, чтобы распускать ненужные слухи. Скандал из-за отношений с женщинами гораздо сильнее повлиял на репутацию, чем эксперименты с рабами. Естественно, я бы не хотел оказаться в таком опасном положении.

"Итак, я скоро стану дядей? Хотя я думал, что все еще молод".

"Угу. Несмотря на это, тебе сейчас двадцать, не так ли? Тебе не кажется, что тебе пора завести настоящего ребенка, а не просто племянницу с племянничком?"

"Ха-ха, да, ты права. Я подумаю об этом".

Я просто хотел, чтобы это было беззаботное замечание. Неожиданный ответ Симоны заставил меня почесать затылок.

Верно, мне уже 20 лет. В дополнение к этому, если мы объединим это с моей предыдущей жизнью, я уже достаточно взрослый, чтобы меня можно было назвать старикашкой. Думаю, не было ничего странного в том, что у меня теперь есть племянник или два. Это было тем более актуально в этом мире, где возраст вступления в брак был намного раньше. Я бы не удивился, если бы у кого-то моего возраста к настоящему времени был хотя бы один ребенок, и на самом деле, вероятно, было бы странно, если бы у меня не было никаких романтических увлечений...

Но, что ж, в зависимости от определения наличия детей, они у меня есть. Я вырастил Юни и создал семью. Сейс тоже называет меня своим отцом. Ну, единственным человеком среди них, который был знаком Симоне, был Юни.

"Но нет необходимости торопиться. Дом Обениэль, в конце концов, унаследуют ваш ребенок.."

"Сэр Талес......"

От моих слов ее глаза увлажнились, как будто сейчас она была очень взволнована.

Ее сын в конечном итоге унаследует графскую семью Обениэль. Я подготовился к тому, чтобы объявить об этом публично. Вместо моего брата, который был отправлен в монастырь, я бы временно занял должность и обязанности временного главы этой семьи. Однако, пока существует кровь законного сына, было правильным поступком вернуть ее в конце концов.

"Ты уверен, что хочешь этого? Ты можешь рассматривать это как мою благодарность тебе..."

"Не беспокойся об этом. Глава графской семьи - это слишком много для меня, чтобы справиться с этим...... Брат, ах, и отец, когда он был жив и здоров, всегда говорили это. Я полностью удовлетворен управлением Марланом. Конечно, я готов заменить вас, чтобы вашему ребенку не пришлось сталкиваться со слишком большими трудностями в будущем".

"Мне очень жаль. Тогда я оставлю все на вас".

"Пожалуйста, не переживайте так. Это как искупление моих грехов. Я уверен, что то, что случилось с братом, отчасти было вызвано стрессом, который я ему причинил, поэтому, пожалуйста, позволь мне сделать хотя бы это".

На самом деле, ей не нужно было беспокоиться о том или ином. Даже я выиграла от того, что ребенок моего брата взял бразды правления в свои руки.

Если бы в семье Обениэль был формальный наследник, я смог бы избежать жадных людей, которые попытались бы принудить меня к политическому браку. Помимо членов фракции, которые были у меня на побегушках, остальные дворяне, очевидно, были в восторге от престижа, который дает семья графа, и территорий, которые приходят вместе с рангом, даже если имя Обениэль было запятнано. Несомненно, этот ребенок смог бы удержать таких людей от приближения. Даже если я состою с ним в родстве, именно ребенок моего брата в конечном итоге будет обладать властью в будущем.

Что мне не нравится в политических браках, так это то, что они добавляют в семью новых родственников. Количество людей, с которыми мне придется взаимодействовать, увеличится, и если я когда-нибудь буду относиться к ним пренебрежительно, это будет чертовски проблемно. Даже если бы я попыталась подавить это своими собственными методами, усилия и затраты не были бы равны нулю.

Я буду очень занята тем, что случилось с братом. Я с радостью положусь на ребенка в ее животе как на плотину против всех тривиальных вопросов.

"Слишком долгие разговоры вредны для вашего здоровья. Я уверен, что вы устали, так почему бы вам немного не отдохнуть?"

".......Да, я так и сделаю".

Симона с некоторым сожалением встала и направилась к двери.

О, да. Я должна проверить одну вещь, прежде чем сделаю это.

"Мисс Симона".

"Да?"

Она с любопытством оглядывается на меня.

"Как ты думаешь, ты сейчас счастлива?"

Учитывая ее нынешнее положение, этот вопрос может показаться абсурдным. Раб наставил ей рога, а супруг сошел с ума. Она была молода, у нее рос живот. Независимо от того, насколько ее шурин гарантировал будущее ее ребенка, ситуация была недостаточно легкой, чтобы все наладилось.

И все же...

"Да, я счастлива".

Она ослепительно улыбнулась, как будто была распускающимся цветком.

"Моя новая семья прямо здесь...... так близко от меня. Если я не называю это счастьем, то как мне это назвать?"

Затем она нежно погладила свой живот, демонстрируя свою привязанность к любимому ребенку, которого носила в своем теле. Никто бы не подумал, что она заслуживает жалости из-за того, какой счастливой она выглядела.

Все матери становятся такими сильными, да? Это объяснение, казалось, соединило все точки для меня.

"Приятно слышать. Что ж, береги себя—"

※ ※ ※

Виктор Делакросс Лорж вошел в кабинет своего господина, поменявшись местами с бывшей графиней. Там господин, Талес Шернан Обениэль, угощался чаем приготовленным Юни.

"Ваше превосходительство. Разве вы не подавали чай мадам?"

"......Я не пыталась быть негостеприимной. Стимуляторы, такие как кофеин и травы, слишком сильны для беременных женщин и могут быть вредны. Я желаю ей родить здоровых детей".

Сказав это, Талес взял чашку из рук Юни и поднес ее к губам. Судя по тому, как он наслаждался ароматом и спокойно к нему относился... Похоже, Талес был полностью расслаблен.

Другими словами, все, должно быть, прошло хорошо.

"Было ли ваше лечение успешным?"

"В противном случае я был бы в большей панике".

Лечение? Конечно, лечение с промыванием мозгов.

Где еще в мире можно было бы подарить такое счастье женщине после такого тяжелого испытания? Когда Симона прибыла в Марлан, она была в ужасном состоянии. Она выглядела такой опустошенной и призрачной, что Виктор подумал, что было бы лучше отправить ее в монастырь вместе с мужем. Для нее было бы невозможно оправиться от такой ситуации за короткое время, если только у нее не помутилось в голове.

И такого рода методы были фирменным приемом этого, небрежно пьющего чай, алхимика.

"Это сущий пустяк по сравнению с процедурой, которую я проделал с Дреем и вами, ребята. Симона одинокий человек, знаете ли. Я немного изменил ее взгляд на вещи и перенаправил ее одиночество и жажду привязанности на ребенка в ее животе. Вот так у нас в итоге получается молодая и сильная заботливая мать".

Пока Талес прихлебывал чай, он выпалил о зверствах, как будто они были пустяком.

......Виктор слышал, как она кричала Талесу в тот летний день, на следующее утро после того, как Линус что-то с ней сделал. Она сказала: "Отпусти меня домой, отпусти меня домой к моим родителям".

Однако, каким бы превосходным алхимиком он ни был, он не мог вернуть к жизни ее родителей, когда они уже были мертвы. Возможно, у него есть идеи о том, как это сделать, но мир этого не потерпит. Поэтому вместо этого Талес дал ей новую семью.

Дети были идеальными получателями любви.

"Тогда это ирония судьбы, не так ли? Забеременеть таким же образом, как и рабыня, вовлеченная в роман с ее мужем".

Виктора это слегка позабавило.

Причиной событий на этот раз стала беременность рабыни. Все это было подстроено Талесом. И он использовал тот же метод, чтобы подарить Симоне ребенка.

"Оплодотворение таким же образом - странный выбор слов, не так ли? Обычно в том, как создаются дети, не так уж много различий".

"Конечно. Но меры, которые вы приняли, не являются очевидными, не так ли? Тогда, я думаю, уместно описать это как таковое."

"Ну, это то, что сказали бы вы с Лоубертом...... Что ж, я не слышал о какой-либо технике искусственного оплодотворения, используемой где-либо, кроме как здесь, ха".

Искусственное оплодотворение. Метод, при котором сперматозоид мужчины и яйцеклетка женщины извлекаются для зачатия ребенка полностью искусственным путем.

Эта технология использовалась при производстве серии EE и Опус 06. С помощью этой техники популяцию долгоживущих эльфов можно было увеличить так же легко, как посеять семена в поле. Не было причин, по которым ее нельзя было использовать для людей.

Неожиданный визит в особняк Волдена и гостеприимство. Это было сделано для того, чтобы тайно собрать сперму Линуса. Чтобы сделать это, пару угостили едой, "повышающей энергию". При этом надеясь, что пара, несмотря на их холодные отношения, приступит к делу, и на следующий день соответствующие ячейки можно будет извлечь из прачечной.

И пока Линус торчал на своем посту в Волдене, выполняя свои политические обязанности лорда, рабыня, которую он содержал, была похищена. И затем в нее внедрялось семя.

Чтобы обезопасить цель, Дрей, обладающий глазом контроля разума и обладающий гибкостью перемещения с помощью магии телепортации, принял меры. Даже если противоборствующая сторона знала о методах промывания мозгов Талеса, они никак не могли предотвратить воздействие на всех. Стоимость защиты от промывания мозгов была очень высока. Важные слуги Линуса прибыли в Волден. Им должны были выдать защитное снаряжение. Несмотря на то, что она была любовницей главы семьи, простая рабыня никоим образом не могла быть оценена настолько, чтобы ей подарили амулет от промывания мозгов или обеспечили охрану. Линус Обениэль был человеком, который не мог действовать вопреки здравому смыслу. В отличие от своего... брата Талеса.

Как только приготовления были завершены, рабыня была возвращена в особняк в королевской столице с растущим животом...... Новость об этом, естественно, распространилась среди знати, у которой был стимул убрать Линуса и Лавалли. Эти дворяне действовали бы так, чтобы убрать Линуса, который оплодотворил рабыню, несмотря на то, что у него не было законного ребенка. Таков был план на этот раз.

"Кстати, Виктор, ты не так уж плохо все рассчитал. Когда я услышал, что брат сгоряча убил рабыню, я подумал, что мы облажались. Но, как оказалось, это был большой успех. Ты действительно молодец."

"Нет, нет. Я все еще очень неопытен. На этот раз нас спасла госпожа удача."

Виктор разочарованно вздохнул. Он не ожидал такого изъяна в плане.

Основываясь на информации, полученной Лоубертом, план состоял в том, чтобы использовать технику искусственного оплодотворения, которой владел Талес. Из всех людей, кому пришла в голову эта идея, был Виктор. Он вложил все свое сердце и душу в разработку плана, надеясь избавиться от этого бельма на глазу, старика, но проблема заключалась в пешках, которые он использовал на заключительных этапах.

"......граф Лангонь. Он не тот, за кого себя выдает, не так ли?"

Им и в голову не могло прийти, что он сможет повести разговор так, что Линус убьет раба. К счастью, Линус окончательно сошел с ума, и ошибка разрешилась сама по себе, но Виктору было очень не по себе, потому что он был полностью уверен, что так не получится. Если бы Линус не сошел с ума, он, возможно, смог бы возразить, несмотря на то, что это было совершенно бессмысленно, что именно Лангонь оплодотворил рабыню. Нет, если бы Виктор был на его месте, он определенно предпочел бы сделать это. Если бы рабыня была все еще жива, он мог бы использовать магию послушания, чтобы выяснить, кто был отцом. С другой стороны, если бы ее убили, все было бы погружено во тьму.

Хотя Талес, казалось, не проявлял особого интереса, он спросил.

"Он действительно был настолько плох? Он молодой лидер централистов, верно? Разве вы не решили использовать его, потому что он был способным?"

"Нет. Я использовал его, потому что он был просто подходящей пешкой для этой стратегии, по сравнению с другими дворянами".

Виктор объяснил дальше.

"Первым выбором может быть моя собственная семья, граф Лордж. О нем не может быть и речи. В конце концов, он - пес Лавалле, который был вынужден завести наложницу, как если бы она была предметом, и даже вынужден был признать ребенка, который был у нее в животе. Если бы я косвенно передал эту информацию, невыгодную Лавалли, он, вероятно, посоветовался бы со своим владельцем, виляя хвостом".

Он проклял свою семью за плохое обращение с его матерью и за то, что позволили ей умереть. Талес тоже хихикнул, но одобрительно кивнул и попросил его продолжать.

"Следующий, граф Шамбери. Он летучая мышь. Существо, которое не может жить без ветки, за которую можно уцепиться, неспособная повалить гниющее дерево, чтобы проложить путь. Таким образом, на мой взгляд, он неподходящий".

"Значит, единственные люди во фракции централистов, которые были способны сместить Лавалле, - это граф Мирбан и граф Лангонь? Интересно, почему вы тогда не выбрали графа Мирбана?"

"Он один из старейших членов фракции. Хотя ему может и не нравиться старик, он также доверяет ему за его силу. Он был на его стороне долгое время. В лучшем случае это решение 50/50. Тебе не нравятся рискованные ставки, не так ли?"

"Конечно. Пятьдесят на пятьдесят - это такая низкая вероятность, что я бы не хотел ставить на это, если бы это не был единственный вариант".

Талес ответил без колебаний. Для него риск был понятием, которого следовало избегать больше, чем бесполезности. В конце концов, он не хотел умирать и пытался совершить невозможное — изобрести способ стать бессмертным.

"Видишь, остался только граф Лангонь, верно? Вот почему у меня не было другого выбора, кроме как использовать его. Конечно, поскольку он — лицо, объединяющее молодых членов фракции, я ожидал, что у него будут определенные способности..."

"Но, судя по тому, как все прошло, это не то, чего вы ожидали".

"— Да. В конце концов, он оказался человеком, у которого есть только громкие слова, но нет реальных способностей".

Виктор попытался осмыслить достижения графа Лангонь. Он был человеком, который унаследовал положение своих родителей и стал лицом молодой аристократии, поскольку окружающие его люди увлекались им. Он был из тех людей, которые с рождения ходили по красной ковровой дорожке, проложенной другими, и искренне верили, что эта ковровая дорожка будет тянуться вечно. Он никогда не страдал так, как он, которого выгнали из дома за то, что он был незаконнорожденным ребенком, и не изнашивал подошвы своих ботинок в поисках работы, как это делал Лоуберт. Конечно, у него не должно было быть серьезных конфликтов со своими братьями, как у Талес. Несмотря на то, что ему было больше тридцати лет, он все еще был молодым человеком, который никогда не сталкивался с настоящими трудностями.

"Но..."

Юни, которая молча слушала их обоих, впервые открыла рот.

"Поскольку он такой человек, каким вы его описываете, несомненно, им можно было легко манипулировать".

"Если бы он был некомпетентен, возможно, так оно и было..."

Виктор горько улыбнулся.

"Когда человек, которым манипулируют, думает, что он или она способны, у манипулятора появляется гораздо больше работы. Как и в этот раз, они будут делать всевозможные ненужные вещи".

"Другими словами, некомпетентный подчинённый с высоким самомнением?"

Вот как Талес подвел итог. Талес обычно делает необдуманные замечания, но иногда у него есть манера говорить вещи, которые попадают прямо в цель. Виктор искренне пожелал, чтобы Талес мог быть таким всегда.

"Теперь я могу понять".

"Проблема в том, что приходится использовать даже некомпетентных подчинённых. Он является ценным связующим звеном с фракцией централистов. Если мы сможем промыть ему мозги, это произойдет быстрее, но это будет сложно, он крупный человек с корнями в столице".

"Раздражающим вопросам нет конца, не так ли? Я должен взять на себя управление территорией брата, реорганизовать вассалов и провести переговоры с централистами. Я не знаю, когда смогу сконцентрироваться на своих исследованиях...... Юни, налей еще чаю".

"Да, прямо сейчас".

Выражение лица Талеса, когда он мрачно ворчал, не выражало никакой вины за то, что довел своего брата до безумия. На самом деле, можно было даже увидеть, как он обвиняет своего брата в том, что тот причинил ему неприятности.

Виктор подумал про себя, у него действительно неразумный лорд. Однако, хотя Виктор мог иметь зуб на своего собственного отца, он полностью посвятил себя плану избавления Лавалле от его должности. Возможно, тогда Талес и Виктор были отличной парой как лорд и вассал.

"С другой стороны, мы, наконец, избавились от самой большой занозы в нашем боку. В этом отношении ничто не может считаться чрезмерным".

Виктор почувствовал, как по спине поползли мурашки от мрачного удовольствия, потому что он, наконец, нанес удар человеку, который бросил его и его мать. Этого было недостаточно, чтобы сместить его с поста лидера фракции, но это было все, что он мог сделать на данный момент. Однако, если бы он продолжал помогать своему господину, у него было бы больше возможностей доставить старику неприятности.

"И брата, и Лавалли стащили со сцены...... Но, кроме старика, я думаю, то, что случилось с братом, было... неудачным".

"Хм?"

Это были неожиданные слова. Виктор никогда не думал, что Талес скажет, что скучает по своему брату, с которым он всегда был в ссоре.

Нет, это была не жалость, судя по тому, как он говорил. Он, должно быть, сожалеет, что не смог заполучить что-то полезное в качестве пешки.

Талес достал из кармана маленький комочек размером с кулак и запустил им в нас.

"Что это, сэр?"

"Это картофель. Это культура, выращиваемая на другом континенте. Она хорошо растет на грубой почве и в холодную погоду. Мой брат пытался посадить ее на своей территории как зимостойкую культуру".

"О?”

Вот это, безусловно, было интересно. Даже Талесу, который мог бы использовать алхимию для изменения свойств почвы, было бы трудно изменить погоду. Это не было бы невозможно сделать с помощью магии Дрея или Сейс, но даже в этом случае это было бы тяжелым бременем для них. Не мешало бы вырастить несколько зимостойких культур на случай неурожая пшеницы или других стихийных бедствий.

"Линус Обениэль - человек внутренней политики, не так ли? Теперь, когда я думаю об этом, он осуществлял большую часть управления из королевской столицы, но, похоже, на этой обширной территории нет полного коллапса".

"Это более удивительно, чем вы думаете. Он, должно быть, смог найти и исправить незначительные расхождения в отчетах о письмах и предпринять шаги, чтобы убедиться, что ничего не упущено. Что ж, если он мог это сделать, я бы тоже хотел, чтобы он лучше позаботился о Марлане до моего приезда".

Он был человеком выдающихся административных способностей. Он больше походил на проницательного бюрократа, чем на лорда. Должно быть, у него был очень редкий талант для централистов, управлять территориями по приказу королевства.

Это, безусловно, было бы позором. Но в то же время.

"Тем не менее, у нас уже есть сэр Виктор и другие специалисты по внутренним делам".

Точно так, как описывала Юни, у Талеса есть Виктор и Лоуберт, которые занимаются внутренними делами. Добавление Линуса, безусловно, упростило бы ситуацию. Но после того, как он объединился с Лавалли, недостатки попыток переманить его не были уравновешены преимуществами. Это была плохая сделка.

"Да, я полагаю, нет смысла сожалеть о том, что произошло… Вместо этого давайте спланируем, как выращивать этот картофель в Марлане. Не было ли там земли, которая не подходила бы для пшеничных полей, но которую можно было бы засадить этим картофелем?"

"да. Я попрошу подчиненных доложить об этом".

"Юни, тебе следует поделиться семенами картофеля с отделом питания лаборатории. Это должно улучшить нашу подземную самообеспеченность".

"Да, мастер".

Как только это было решено, остальное стало историей. Имя Линуса Стрейна Обениэля никогда больше не будет упомянуто. Вот до какой степени брат Талеса был для них важен.

"Ваше превосходительство. Я получил эту вещь и принес ее вам."

"Входи."

"Извините меня."

По его сигналу в комнату вошел один из сери Б со свернутой тканью под мышкой. Виктору не нравится, когда его рабы носят такие официальные предметы, но их господин вообще не обращал внимания.

Беспокоясь об этом, Виктор развернул предмет, который взял у раба.

Герб, очевидно, был тяжелым, поскольку с глухим стуком упал на землю.

На нем был нарисован красно-черный щит с изображением змеи пожирающей свой хвост.

"— Это герб главы семьи Обениэль. Отныне печати и украшения, используемые в доме, будут заменены на этот дизайн. Пожалуйста, повесьте это в этой комнате в знак вашей чести".

Этот символ восхождения его Господина к власти, слегка взволновал Виктора. Но что касается Талеса...

"Хм. Юни, давай, сделай это".

"Да, учитель. Это будет сделано немедленно".

Символ главы графской семьи, на который многие дворяне позарились бы с жаждой крови и который его брат так старался защитить, не произвел особого впечатления на своего нового владельца.

"...... Я уже некоторое время думала об этом."

Пробормотала Юни себе под нос, быстро поднимая его и несколько раз регулируя угол наклона.

"Этот герб подходит только для мастера, не так ли?"

"Действительно? Что ж, это просто какой-то необычный дизайн, который может принести мне удачу".

Похоже, Талесу герб не нравился.

О чем думали предки Талеса, когда придумывали этот дизайн двести лет назад? Но для безумного алхимика, стремящегося к бессмертию, никакая эмблема не могла бы быть более подходящей.

Змея в круге, символизирующая совершенство и вечность.

Символ Обениэлей наконец-то перешел к носителю, достойному его значения.