Онлайн чтение книги Бутчерс-Кроссинг Butcher's Crossing
1 - 9

Они разбили лагерь у небольшого родника. Родниковая вода сверкала в последних лучах, переливаясь через гладкий камень в бассейн у подножия горы, а затем переливалась в узкий ручей, наполовину скрытый густой травой долины.

«В нескольких милях к югу есть небольшое озеро», —  сказал Миллер. «Туда-то и пойдут бизоны за водой».

Чарли Хог отвязал волов и отправил их пастись на траву в долине. С помощью Эндрюса он перетащил из повозки большое полотнище холста, затем срезал несколько тонких сучьев с молодой сосны, и двое мужчин соорудили коробчатую раму, на которую натянули холст, тщательно закрепив его и подогнув так, чтобы края образовали настил на траве. Затем из повозки они перетащили  ящики с порохом и поместили их в маленькую квадратную палатку.

«Если я намочу этот порох, — усмехнулся Чарли, - Миллер меня убьет».

Закончив помогать Хогу, Эндрюс взял топор и вместе со Шнайдером поднялся немного вверх по склону горы и начал рубить дрова для лагеря. Они оставили бревна там, где их срубили, отламывая мелкие ветки и складывая их рядом с деревьями. «Мы возьмем лошадей и оттащим их вниз позже», — сказал Шнайдер. К темноте они срубили полдюжины деревьев приличного размера. Каждый вернулся в лагерь с охапкой веток, и они тащили за собой ствол небольшого дерева.

Чарли Хог развел костер на огромном валуне. Хотя огонь пылал вовсю, на одном краю костра уже стоял кофейник, а на другом - привычный  горшок с замоченными бобами. «Сегодня вечером нам придется есть бобы, — сказал Чарли Хог. «Завтра у нас будет мясо бизона; может быть, я даже раздобуду немного мелкой дичи, и у нас будет рагу».

К стволам двух близко стоящих сосен он прибил тяжелый прямой сук; на нем, аккуратно развешанная, висела его утварь - большая сковорода, две кастрюли, половник, несколько ножей, чьи рукоятки были обесцвечены и покрыты шрамами, но лезвия блестели в отблесках пламени, небольшой топорик и топор. На земле стоял большой железный чайник, снаружи черный, но внутри тускло поблескивающий серовато-серебристым цветом. Рядом с ним, у ствола одного из деревьев, лежал большой ящик, в котором лежала  остальная провизия.

Покончив с едой, мужчины выдолбили в рыхлой сосновой хвое длинные овальные углубления; в эти углубления они положили скрещенные мелкие ветки, а на ветки разровняли набранную хвою, чтобы можно было положить свои постельные принадлежности на пружинистый матрас, на котором было легко и удобно лежать. Они расположились недалеко от костра, рядом с валуном; таким образом, они были частично защищены от непогоды, идущей с севера или запада через долину; лес задерживал непогоду с востока.

К тому времени, когда они устроились на ночлег, костер уже потух, превратившись в серые угольки. Миллер внимательно следил за углями, его лицо было темно-красным в их  отблесках. Чарли зажег фонарь, висевший на ветке рядом с кухонными принадлежностями; слабый свет затерялся во тьме. Он отнес фонарь к костру, где сидели мужчины. Миллер поднялся, взял с земли тяжелый железный котелок и поставил его на угли. Затем он взял фонарь и передал его Чарли Хогу, который последовал за ним к большому ящику с провизией, стоявшему у дерева. Из ящика Миллер достал два больших бруска свинца и отнес их к костру; он воткнул их в котелок, перешагнув через него, чтобы их вес не расшатал его. Затем он подошел к маленькому квадратному шатру, взял из нее коробку с порохом и коробку поменьше с капсюлями; перед уходом он тщательно заправил холст вокруг оставшегося пороха.

У костра он опустился на колени возле  седла, которое лежало рядом с его подстилкой, и достал из седельной сумки большой свободный мешок, завязанный у горловины кожаной тесьмой. Развязав тесьму, он расстелил ткань на земле; сотни тускло поблескивающих латунных гильз упали на землю рыхлым курганом. Эндрюс подошел ближе к двум мужчинам.

Свинец в почерневшем чайнике зашевелился от жара. Миллер осмотрел котелок и переставил его так, чтобы жар поступал более равномерно. Затем топором он открыл коробку с порохом и разорвал плотную бумагу, защищавшую черные зерна. Взяв щепотку пороха между большим и указательным пальцами, он бросил ее в огонь, и она на мгновение вспыхнула бело-голубым пламенем. Удовлетворенный, Миллер кивнул и  снова покопался в седельной сумке; он извлек оттуда громоздкий плоский предмет с шарниром на одной стороне, который открылся и продемонстрировал ряд неглубоких углублений, равномерно расположенных и соединенных между собой крошечными желобками. Он тщательно протер эту форму смазанной тряпкой; когда Миллер закрыл ее, Эндрюс увидел крошечный рот, похожий на чашу. сверху.

Миллер снова полез в сумку и достал большой ковш. Он вставил его в бурлящий котелок со свинцом и осторожно вылил расплавленный свинец в горлышко формы для пули. Раскаленный свинец потрескивал на остывающей форме; капля брызнула на руку Миллера, державшую форму, но он не вздрогнул. После того как форма  была заполнена, Миллер опустил ее в ведро с холодной водой, которое ему принес Чарли; форма с шипением погрузилась в воду, которая запузырилась белой пеной. Затем Миллер вынул форму и высыпал пули на ткань рядом с гильзами.

Когда кучка свинцовых пуль сравнялась по размеру с кучкой латунных гильз, Миллер отложил форму в сторону, чтобы она остыла. Быстро, но внимательно он осматривал отлитые пули; изредка подравнивал основание одной из них маленьким напильником; реже бросал бракованную пулю обратно в железный котелок, который ставил подальше от огня. Прежде чем сложить пули в новую кучу рядом с пустыми латунными гильзами, он натирал основание каждой дробинки  квадратиком пчелиного воска. Из квадратного контейнера рядом с пороховницей он взял крошечные колпачки и легко вставил их в пустые гильзы, тщательно утрамбовав маленьким черным инструментом.

Снова из седельной сумки он достал узкую ложку и скомканную пачку газеты. Ложкой он отмерил количество пороха; над открытой коробкой с порохом он держал гильзу и на три четверти заполнил ее черным порохом. Он резко постучал гильзой о край коробки, чтобы выровнять порох, а свободной рукой оторвал кусочек скомканной газеты и завернул его в гильзу. Наконец он взял одну из свинцовых пуль и пяткой ладони вставил ее в заряженную гильзу. Затем, оскалив крепкие белые зубы, он обжал край латунной гильзы в том месте, где  она держалась за заднюю часть пули, и небрежно бросил пулю в третью кучу.

Несколько минут все трое мужчин наблюдали за тем, как Миллер перезаряжает гильзы. Чарли Хоуг восхищенно наблюдал, ухмыляясь и кивая головой на мастерство Миллера; Шнайдер смотрел сонно, безучастно, время от времени зевая; Эндрюс наблюдал с пристальным интересом, стараясь запечатлеть в памяти точный характер каждого движения Миллера.

Через некоторое время Шнайдер проснулся и обратился к Эндрюсу:

«Мистер Эндрюс, у нас появилась работёнка. Бери свои ножи, и давай их наточим».

Эндрюс посмотрел на Миллера, который дернул головой в сторону большого ящика с провизией. В тусклом свете фонаря Эндрюс порылся  в ящике; наконец он нашел плоский кожаный футляр, который Миллер достал для него еще в Батчерс-Кроссинг. Он отнес футляр к огню, который теперь прыгал в пламени свежего полена, подброшенного Чарли Хогом. Он открыл футляр. Ножи ярко блестели в свете костра; костяные рукоятки были чистыми и не поцарапанными.

Шнайдер достал свои ножи из седельной сумки; он вынул один из них из чехла и проверил его острие на мозолистом пальце. Покачав головой, он смачно сплюнул на длинный серовато-коричневый точильный камень, центр которого был стерт, так что поверхность камня представляла собой длинную кривую; плоской стороной ножа он равномерно распределил плевок по поверхности.  Затем он провел лезвием по камню длинный овал, держа клинок под осторожным углом и управляя овальным движением так, чтобы камень одинаково врезался в каждую часть лезвия. Несколько мгновений Эндрюс наблюдал за ним, затем выбрал нож и проверил лезвие на большом пальце. Кромка вдавилась в мягкий бугорок плоти, но не прокусила.

«Придется наточить их все, — сказал Шнайдер, глядя на него, - у нового ножа нет режущей кромки».

Эндрюс кивнул и достал из футляра точильный камень; он плюнул на него, по примеру Шнайдера, и размазал слюну по поверхности.

«Перед тем как использовать камень, его нужно вымачивать в масле день или два», — сказал Шнайдер. «Но, думаю, в этот раз без разницы».Эндрюс начал вращать лезвие на камне; его движения были неловкими, и он не мог найти ритм, который позволил бы каждой части лезвия быть одинаково наточенной.

«Вот, — сказал Шнайдер, опуская свой нож и камень. «Ты слишком высоко поднял лезвие. Ты можешь получить острую кромку, но она не продержится дольше одной-двух шкур. Отдай его мне».

Шнайдер ловко провел лезвием по камню, отводя его назад и вперед так быстро, что Эндрюс едва успел заметить. Шнайдер перевернул лезвие и показал Эндрюсу, под каким углом он держит его на камне.

«Так получишь длинную режущую кромку», — сказал Шнайдер. «Ее хватит почти на целый день работы без повторной заточки. Если сделаешь  слишком узкий разрез, то испортите нож». Он протянул нож Эндрюсу. «Попробуй».

Эндрюс прикоснулся лезвием к большому пальцу; он почувствовал острую боль. Появилась тонкая красная линия. Он тупо смотрел, как она расширяется и как кровь неравномерно бежит по крошечным завиткам большого пальца.

Шнайдер усмехнулся. «Так и должен резать нож.»

Под присмотром Шнайдера Эндрюс наточил остальные ножи. Когда он затачивал каждый нож разной формы или размера, Шнайдер объяснял ему его назначение. «Этот - для долгой работы», — сказал Шнайдер. «Им можно перерезать быка от горла до пятачка, не вынимая его из шкуры». И еще: «Этот - для ближней работы, вокруг копыт.

Этот хорош для разделки мяса, когда с быка снята шкура. А этот - для соскабливания шкуры, когда она снята».

Когда Шнайдер наконец остался доволен ножами, Эндрюс вернул их в футляры. От нового движения, к которому его приучили, рука устала; от напряжения, с которым он держал ножи во время их заточки, правая рука онемела. С перевала дул прохладный ветер; Эндрюс вздрогнул и придвинулся ближе к огню.

Голос Миллера раздался из темноты позади троих мужчин, молча сидевших вокруг костра. «Всё готово к завтрашнему дню?» Мужчины повернулись. Свет костра освещал пуговицы на рубашке Миллера, бахрома его распахнутого пиджака из черной кожи блестела; темная борода сливалась с темнотой, так что у Эндрюса на мгновение возникло впечатление, что голова парит над самым незначительным подобием тела. Затем к ним подошел Миллер и сел.

«Всё готово», — сказал Шнайдер.

«Хорошо». Миллер достал патрон из одного из оттопыренных карманов своей куртки. На плоском камне возле костра он отметил свинцовым наконечником длинный неправильный овал, изогнутый почти в полукруг.

«Насколько я помню, — сказал Миллер, - это форма долины. Сегодня днем мы видели лишь небольшую ее часть. Через несколько миль, за первым поворотом, она расширяется, может быть, до четырех-пяти миль в поперечнике; и так продолжается двадцать или двадцать пять миль. На вид земли не так уж много, но трава  густая и сочная, и она отрастает почти так же быстро, как и скашивается; ею можно накормить чертову уйму бизонов».

Во время пожара упало прогоревшее бревно и взметнуло в воздух сноп искр, которые засверкали и погасли в темноте.

«Наша работа проста», — продолжал Миллер. «Начнем с небольшого стада, которое мы видели сегодня утром, а потом пойдем вниз по долине. Беспокоиться не о чем; из этого места нет выхода. каньон, кроме того, через который мы пришли. По крайней мере, бизонам там делать нечего. Горы становятся круче за первым поворотом; во многих местах нет ничего, кроме отвесной скалы».

«Это будет основной лагерь?» —  спросил Шнайдер. Миллер кивнул. «Когда мы будем спускаться в долину, Чарли поедет за нами с повозкой, чтобы забирать шкуры; мы будем складывать их здесь. Возможно, нам придется разбить несколько лагерей вдали отсюда, но не много; когда мы доберемся до конца долины, если там останутся бизоны, мы сможем перегнать их обратно сюда. В конечном счете это сэкономит нам время».

«Только одно, — сказал Шнайдер. «Начните с самого начала. Мистеру Эндрюсу понадобится несколько дней, прежде чем он сможет нам помочь. И я не хочу, чтобы мне пришлось снимать шкуру с жесткого бизона».

«При таком раскладе, — сказал Миллер, - спешить некуда. Если бы нам нужно было, мы могли бы простоять здесь всю зиму, собирая их». Чарли подбросил еще одно полено в уже пылающий костер. От сильного жара полено мгновенно вспыхнуло. На мгновение лица четырех мужчин, собравшихся вокруг костра, полностью осветились, и каждый мог видеть другого, как при дневном свете. Затем внешняя кора полена сгорела, и свет костра померк до ровного пламя. Чарли Хог подождал несколько минут; затем, взяв лопату, он засыпал пламя мертвым пеплом, так что в желтом свете фонаря мужчины могли видеть только беловато-желтый дым, поднимающийся вверх сквозь пепел. Без лишних слов они улеглись в свои постели.

Уилл Эндрюс еще долгое время, улегшись в постель, вслушивался в окружающую тишину. Какое-то время едкий запах гари от затушенного  соснового полена согревал его ноздри; потом ветер переменился, и он больше не чувствовал дыма и не слышал тяжелого дыхания спящих вокруг него мужчин. Он повернулся лицом к склону горы, через которую они перебрались. Из сгущающейся тьмы он поднял взгляд и проследил за смутными очертаниями отдельных деревьев, которые поднимались из темноты и постепенно обретали четкость на фоне синего безоблачного неба, мерцавшего светом ясных звезд. Даже с дополнительным одеялом на подстилке ему было холодно; он чувствовал, как серое облако застилает его дыхание, когда он вдыхал резкий ночной воздух. Глаза его закрылись от образа высокой сосны, черно вырисовывающейся на фоне светлеющего неба, и, несмотря на

 холод, он крепко проспал до утра.