Онлайн чтение книги Герцогиня-Монстр и Принцесса по Контракту The Monster Duchess and Contract Princess
1 - 37

Её сила была слишком велика для её хрупкого тела. Она казалась необузданным огнём, заключённым в стеклянную лампу — дрожащим, мерцающим, готовым разорвать тонкие стенки сосуда и поглотить всё вокруг. Она была слишком слаба, слишком уязвима, чтобы справиться с этим бременем. И однажды, возможно, гораздо раньше, чем кто-либо ожидал, магия взовьётся вихрем, вырываясь из своей клетки.

— Нам нужно быть готовыми к самому худшему, — голос звучал твёрдо, но в нём сквозила тревога. — Это касается нас всех… и в первую очередь самой Лесли. Нам не справиться в одиночку. Мы должны заручиться поддержкой Конрада.

Герцогиня нахмурилась, её пальцы нервно постукивали по столу, выдавая скрытое беспокойство.

— Разумеется… Божественная сила не просто исцеляет. Она управляет магией.

— Именно. — Слова прозвучали с нажимом. — И Конрад — единственный, кто способен справиться с этим. Его сила достаточно велика, чтобы выдержать напор. Любой другой… они просто будут поглощены вместе с ней.

Магия не подчиняет магию. Они не сливаются воедино, не уничтожают друг друга. Их природа такова, что одна не способна полностью подавить другую.

А если наступит момент, когда магия Лесли выйдет из-под контроля, ни один маг герцогства не сможет ей помочь. Ни Руэнти, ни даже сама герцогиня. Их силы окажутся ничтожными перед бушующей стихией.

Только божественная сила может дать надежду… но всё зависит от того, кто ею владеет. Если посредственный священник или паладин осмелится вмешаться, тьма поглотит его, а его собственная святость станет орудием его гибели.

Нет. Здесь нужен кто-то, чья мощь равна мощи Лесли. Кто-то, способный не только устоять, но и удержать её на грани бездны. И не просто сильный, но и обладающий таким же высоким положением, чтобы вмешательство не вызвало политических бурь.

Только один человек отвечает этим требованиям.

Конрад Альпе Альтера. Паладин. Наследник герцогства Альтера. Единственная надежда.

Оба герцогства уже давно поддерживали дружеские отношения. Конрад регулярно посещал Сальваторе, укрепляя связь с Руэнти. А герцогиня с самого начала была близка с его матерью, герцогиней Альтера. Это означало, что знакомство Лесли и Конрада не вызовет ни удивления, ни лишних вопросов.

Герцогиня Сальваторе обдумала всё сказанное, её взгляд оставался спокойным, словно она уже видела будущее наперёд. Затем, с лёгким кивком, она приняла решение:

— Делай так, как запланировали. И ещё… обучи мисс Лесли основным наукам. Ей, вероятно, будет комфортнее учиться у тебя.

— Да, матушка.

— Я подыщу для неё наставника по этикету. Что касается фехтования, я займусь этим лично. А когда меня не будет, её тренером станет Харт.

Руэнти кивнул, однако вскоре его брови чуть дрогнули в раздумье.

— А что насчёт гаданий?

Герцогиня чуть заметно улыбнулась, словно этот вопрос её забавлял.

— Оставим это лорду Альтера. Вполне естественно приглашать священника для подобных уроков. К тому же, это будет отличным прикрытием для его частых визитов.

Руэнти задумчиво скрестил руки.

— Но согласится ли он?

Действительно, среди знати было принято привлекать священнослужителей для обучения детей. Однако Конрад… Он был не просто священником, а паладином, рыцарем, наследником Альтера. Такой запрос выглядел не просто необычным — он был почти абсурдным.

Но герцогиня даже не дрогнула. Напротив, её губы тронула лёгкая, почти хищная улыбка, а в глазах блеснуло нечто, от чего Руэнти стало не по себе.

— У него нет причин отказывать. — Её голос звучал с тонкой уверенностью человека, который уже просчитал всё наперёд. — Более того, в Альтера могут воспринять это как возможность… ведь они не знают, что я замышляю. Возможно, они даже попытаются использовать этот шанс, чтобы выяснить наши планы.

Руэнти сжал губы, не решаясь сразу ответить. Ему не нравились игры, в которые так искусно играла его мать. Он знал, что её расчёты почти всегда безупречны, но и риск он чувствовал кожей.

— Честно говоря, это немного тревожит, матушка… — признался он после паузы. — Но я доверяю вашему суждению.

— Вот и прекрасно, — негромко произнесла герцогиня, смахивая невидимую пылинку с перчатки. — Тогда не будем терять времени.

Герцогиня довольно улыбнулась, довольная покорностью сына.

— Прекрасно. На этом наш разговор окончен. По пути позови ко мне мисс Лесли.

— Да, матушка.

Руэнти поклонился и вышел, оставив за собой тишину, нарушаемую лишь лёгким потрескиванием огня в камине.

Вскоре массивная дверь кабинета вновь приоткрылась, и в проёме показалась крошечная головка Лесли. Девочка нерешительно заглянула внутрь, её серые глаза растерянно забегали по комнате в поисках герцогини. Увидев хозяйку у больших окон, Лесли дважды моргнула, словно собираясь с духом.

Герцогиня тихо рассмеялась, заметив её нерешительность, и жестом пригласила подойти.

— Я слышала, вы меня звали, — осторожно произнесла Лесли.

— Да, так и есть. Разговор может затянуться, так что почему бы вам не присесть? — Герцогиня поднялась из-за стола и пересела на длинный диван у стены кабинета. — Хотите чай или горячий шоколад?

Лесли медленно подошла, смущённо теребя подол платья. Её щёки порозовели — этот вопрос напомнил ей кое-что из прошлого.

— Горячий шоколад, — тихо ответила она, почти стесняясь своей просьбы.

Герцогиня улыбнулась с тёплой мягкостью, какой редко удостаивалась в своей жизни Лесли, и потянула за звонок. Спустя мгновение в комнату вошла служанка.

— Принеси чайный сервиз и горячий шоколад, — спокойно распорядилась герцогиня.

Лесли села напротив, её маленькие руки аккуратно сложены на коленях. Вскоре стол украсили изысканные десерты, а перед девочкой поставили дымящуюся кружку густого горячего шоколада, аромат которого сразу наполнил комнату уютным теплом.

— Ну что ж, мисс Лесли, начнём? — негромко спросила герцогиня, поднося к губам чашку с ароматным чаем бузины.

Лесли, чьи пальцы лишь слегка коснулись тёплой поверхности кружки, кивнула. Она осторожно сделала глоток, почти мгновенно обжигаясь, но быстро проглотила и, неумело вытерев губы рукавом, замерла в ожидании.

Однако следующие слова герцогини заставили её забыть о напитке.

— Похоже, маркиз Сперадо собирается подать на меня в суд.

Воздух в комнате, казалось, сгустился. Лесли резко подняла голову, её глаза расширились от потрясения.

— З-зачем он это делает?!

Голос дрогнул, сердце забилось быстрее. Она не могла понять, что происходит. Маркиз… подаёт в суд? На герцогиню?

Если кто-то и заслуживал наказания, так это он сам. Он — и никто другой.

Лесли искала в глазах герцогини объяснение, но та, казалось, оставалась невозмутимой, словно обсуждала незначительную прихоть капризного аристократа. Её голос был лёгким, почти небрежным, без малейшего намёка на тревогу.

— Он собирается обвинить меня в похищении и незаконном удержании собственной дочери.

Лесли резко вдохнула, чувствуя, как в груди закипает возмущение. Она не могла поверить, что человек, который всю её жизнь рассматривал её лишь как инструмент, теперь осмеливается выставить себя жертвой.

Её пальцы сжались вокруг кружки, но шоколад в этот момент был далёк от её мыслей.

— …Это!

Маленькое тело Лесли задрожало — от ярости, от шока, от горького, нестерпимого негодования. Она не могла поверить своим ушам. Как… как он мог?!

Но ужасные новости на этом не закончились.

— Он утверждает, что я удерживаю вас против воли, — с лёгкой иронией произнесла герцогиня, продолжая медленно вращать чашку чая в ладонях. — Использую как заложницу, чтобы выведать тайны его силы, а именно — чёрной магии. Он заявляет, что я издеваюсь над вами, морю голодом и угрожаю. Более того, по его словам, я лишаю вас лекарств и намеренно ухудшаю ваше состояние.

Лесли сжала губы. Она чувствовала, как бешено заколотилось сердце, как пальцы, сжимающие кружку горячего шоколада, побелели от напряжения.

— Он распространяет слухи, будто явился в герцогство, чтобы спасти вас, — продолжала герцогиня, пригубив чай, словно речь шла о самом обыкновенном светском скандале, — а я нанесла ему страшные раны.

— Это ложь! — сорвался голос Лесли, звонким эхом разлетаясь по стенам кабинета.

Капля.

Горячая, обжигающая слеза покатилась по её щеке. Не от боли. От гнева.

— Это он причинил мне боль! — в глазах Лесли вспыхнуло яростное пламя. — Он пытался убить меня! А вы… вы никогда не сделали мне ничего плохого. Вы спасли меня, защитили… и дали мне дом!

Тяжёлое ранение? Можно ли назвать перелом руки серьёзной травмой?

А как же она?

Её воспоминания вспыхнули, как костёр, пылающий в темноте.

Горячее пламя. Вонь палёной кожи. Боль, раздирающая лёгкие. Его ледяной взгляд, полный презрения.

«Выживание в огне сделало тебя дерзкой. Нужно ли выбить это из тебя обратно?»

Он говорил это с ленивой усмешкой, как будто речь шла о провинившемся слуге, а не о ребёнке, которого он сам бросил в пылающий ад.

Лесли сжала зубы. Внутри всё кипело.

— Он думает только о своей боли… — прошептала она, её голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Эгоистичный, самовлюблённый человек.

Она стиснула кулаки, ощущая, как внутри поднимается буря. Впервые за долгое время она хотела не просто спрятаться или сбежать.

Она хотела бороться.

Ему было безразлично.

Как сильно страдала Лесли, сколько боли приносили ей его побои — для него это не имело никакого значения. Всё, что он делал, он считал должным. Обычным. Её боль была для него не более чем раздражающей мелочью, недостойной внимания. А вот его собственные раны — вот это, конечно же, величайшая трагедия во Вселенной.

Неудивительно, что он осмелился назвать простой перелом руки «тяжёлым ранением»!

Герцогиня не вдавалась в подробности, но Лесли и без того могла представить, как он жалуется на свою "страшную боль", как разыгрывает из себя несчастную жертву перед каждым, кто готов его слушать.

Это было в его духе.

Подлый. Самовлюблённый. Лжец.

Он всегда мастерски манипулировал окружающими, создавая видимость страдания, заставляя всех жалеть и защищать его, в то время как он сам…

Лесли стиснула зубы.

— …Госпожа, у меня есть просьба.

Её голос прозвучал неожиданно твёрдо.

Герцогиня перевела на неё внимательный взгляд.

— Какая?

— Позвольте мне выступить в суде свидетелем.

Пальцы Лесли судорожно сжали подол её пастельно-голубой юбки.

— Я расскажу всем обо всём, что он со мной сделал!

Герцогиня едва заметно улыбнулась. Если бы Лесли сидела ближе, возможно, она бы даже похлопала её по плечу, успокаивая.

— Это отличная идея.

Но в её голосе слышалась лёгкая тень сомнения.

— Однако есть одна проблема, — продолжила герцогиня, пригубив чай. —Вам не поверят. Они примут слова маркиза за истину.

Глаза Лесли широко распахнулись.

— Но… но ведь жертва — это я! Это меня били! Почему они поверят ему, а не мне?!

— Потому что он заранее очерняет ваше имя, — спокойно объяснила герцогиня, всё с той же лёгкой, но чуть печальной улыбкой. — Он рассказывает всем о вашем слабом здоровье, о том, как вы росли одинокой. Говорит, что у вас слишком бурное воображение и что вы склонна к бредовым фантазиям.

Лесли сжала кулаки.

— Он… заранее готовился к тому, что я попытаюсь говорить?

— Разумеется. Он не оставляет ни одной лазейки, — герцогиня поставила чашку на блюдце и спокойно посмотрела на неё. — Он хочет сделать так, чтобы, даже если вы заговорите… никто вас не услышал.

— Вы знакомы с законом Империи об опеке?

Герцогиня говорила спокойно, размеренно, но в её голосе звучала едва уловимая настороженность.

Лесли медленно кивнула. Конечно, она знала. Она изучала законы вместе с наставниками и помнила каждую их букву. Однако в этот момент это знание вдруг приобрело иной, пугающий смысл.

Она невольно поёжилась, осознавая, какую ловушку расставил для неё маркиз.

Герцогиня продолжала:

— Согласно законам Империи Рекардиус, каждый ребёнок обязан находиться под опекой родителя или официального попечителя. Особенно если речь идёт о дворянских детях. Любая пропажа аристократического наследника моментально вызывает реакцию городской стражи, а в особо тяжёлых случаях — даже вмешательство военных сил.

Лесли сжала пальцы на подоле своей юбки. Она знала это.

Этот закон был принят много веков назад, когда рождаемость среди знати резко сократилась, а численность населения пришла в упадок. В те времена это было необходимо для защиты дворянских родов, их наследников и стабильности империи. И даже сейчас, спустя столько лет, этот закон оставался нерушимой частью системы.

И именно он мог стать её приговором.

— Поэтому вы и попросили нас об усыновлении, — спокойно подытожила герцогиня, наблюдая за реакцией девушки.

Лесли сжала зубы и кивнула.

— Только так я могла спастись…

— Верно. Однако если вы захотите выступить в суде и сможете доказать, что маркиз подвергал вас насилию… — герцогиня сделала небольшую паузу, чтобы Лесли могла переварить услышанное, — вы всё равно будете вынуждены вернуться к нему, пока Имперский конгресс не назначит вам нового опекуна.

Воздух внезапно стал тяжёлым.

— …Как долго это займёт? — шёпотом спросила Лесли, едва слышно.

Герцогиня посмотрела на неё с сочувствием.

— Годы.

Годы.

Это слово отозвалось в её голове, как удар колокола. Лесли почувствовала, как что-то внутри неё оборвалось, словно нитка, натянутая до предела.

Годы?

Значит, её снова отправят в тот кошмарный дом? К человеку, который годами подвергал её пыткам? К тому, кто готов был пожертвовать ею ради собственного благополучия?

Как они могут допустить это?

Что маркиз сделает с ней за эти годы?

А может, ему даже не понадобится столько времени…

Лесли с трудом сглотнула. Нет никакой гарантии, что она вообще проживёт хотя бы несколько часов, не говоря уже о дне, если вернётся к нему.

Он может снова бросить её в огонь. В тот же момент, когда она переступит порог.

Лесли задрожала.

Воспоминание о жаре, обжигающем кожу, о запахе палёных волос, о боли, которая была невыносимее любых побоев, внезапно накрыло её с головой.

Она вспомнила, как он тогда смотрел на неё…

«Выживание в огне сделало тебя дерзкой. Нужно ли выбить это из тебя обратно?»

Он сказал это так легко, как будто обсуждал, какую рубашку надеть.

Перед глазами вспыхнул пламень. Запах гари вновь заполнил лёгкие.

Лесли резко вдохнула.

— Я… Я не хочу туда возвращаться.

Её голос дрожал, но в нём звучало не только отчаяние. Там был страх. Чистый, животный ужас.

Как они могут этого не понимать?!

Герцогиня внимательно наблюдала за ней.

— Вы боитесь.

Это был не вопрос. Констатация факта.

Лесли не ответила.

Она не могла вынести мысли о том, что снова окажется в том доме.

Они даже не будут больше притворяться. Они просто убьют её.

А если не убьют…

Она почувствовала, как холодный пот выступил у неё на затылке.

Теперь у неё была магия. Тьма, которая пробудилась в ней. Она не знала, что сделает…

Она сама. Или эта тьма.

— Всё в порядке, — вдруг сказала герцогиня.

Голос её был мягким, но твёрдым, словно прочный шёлк.

Лесли подняла взгляд.

— Вы не вернётесь к нему.

В этих словах не было сомнений.

Лесли ощутила, как напряжение в груди чуть ослабло.

Но страх не исчез.

Тёплая, большая ладонь мягко опустилась на её голову, заставляя всё тело невольно вздрогнуть. Пальцы осторожно скользнули по волосам, успокаивающе перебирая пряди, словно развеивая страхи. Лесли затаила дыхание, не зная, как реагировать.

Герцогиня бесшумно пересела ближе, не нарушая их хрупкого уединения, и продолжила нежно гладить её по голове. Её движения были лёгкими, тёплыми, полными заботы, к которой Лесли так давно не привыкла.

Когда напряжение в груди чуть ослабло, Лесли осмелилась поднять взгляд. Она встретилась с мягкой, обнадёживающей улыбкой.

— Я поклялась вам именем Сальваторе, — негромко, но уверенно сказала герцогиня. — Думаете, я позволю им забрать вас?

Лесли вскинула на неё расширенные от изумления глаза. В горле пересохло, и ей пришлось сделать несколько быстрых вдохов, чтобы хотя бы попытаться заговорить.

— Нет… — почти неслышно прошептала она, покачав головой.

— Вот и хорошо. Не переживайте ни о чём. Лучше подумайте о том, что вы хотите делать здесь, в герцогстве, — продолжала герцогиня, как будто речь шла о самом обыденном вопросе. — А начать можно с выбора того, как вы хотите оформить свою новую комнату.

— Мою новую… комнату?

Лесли моргнула, не сразу понимая смысл сказанного. Но у неё уже есть комната. Огромная, полная вещей, куда больше, чем ей когда-либо доводилось иметь…

Герцогиня усмехнулась, поймав её растерянный взгляд.

— Знаете, мой муж, Сайрейн, всегда мечтал о дочери. Он говорил, что превратил бы целый этаж под её комнаты, если бы у нас появилась девочка.

— Целый… этаж?

Глаза Лесли расширились, а губы приоткрылись от изумления.

— Так какой этаж вам больше нравится — третий или четвёртый?

Что?..

Лесли резко замерла, её челюсть слегка дрогнула от неожиданности.

— Ч-ч-что?.. — Её голос сорвался на невнятный звук. — Это слишком много!

Она замотала головой, отчаянно пытаясь донести мысль, но слова застряли в горле. Её нынешняя комната уже казалась ей огромной! А если переделать целый этаж… она просто заблудится!

Герцогиня с мягкой улыбкой наблюдала за её паникой.

— Я тоже так думаю, — согласилась она, как будто размышляла вслух. — Тогда начнём с четырёх комнат.

— Четырёх?! — Лесли чуть не задохнулась.

Она настолько ошарашенно замерла, что даже икнула.

— Хик!

Глаза её расширились от ужаса. Она быстро поднесла ладони ко рту, но икота предательски не унималась. С каждым иканием её плечи слегка вздрагивали, а лицо пылало от смущения.

Герцогиня лишь весело улыбнулась, не скрывая удовольствия от этой сцены.

— Не волнуйтесь, вам нужно думать только о том, в какой комнате вы хотите спать и какую мебель хотите в остальных. А ещё… какие печенья лучше смотрятся на горячем шоколаде.

Лесли покраснела ещё сильнее, словно её лицо было полотном, на котором художник нарисовал новую палитру эмоций. Ещё секунду назад оно было бледным от страха, а теперь ярко вспыхнуло от смущения.

— Я… я больше не буду делать ничего подобного! Просто выпью его как есть!

— Правда? — Герцогиня лукаво приподняла бровь. —Жаль.

Лесли сжала губы, пряча обиду. Почему ей вдруг стало так стыдно?

Лесли смущённо отвела взгляд, её лицо вспыхнуло румянцем. Голос дрогнул, когда она едва слышно вымолвила ответ.

Герцогиня, напротив, рассмеялась — не насмешливо, но с той мягкой, непринуждённой лёгкостью, которая казалась чуждой в их разговоре. Однако в её глазах промелькнуло нечто большее — тёплая забота, смешанная с лёгкой, почти игривой укоризной.

— Как жаль, — произнесла она с притворным огорчением, покачав головой. — А ведь я так надеялась, что это станет нашей маленькой традицией…

Лесли смутилась ещё больше, чувствуя, как жар поднимается к ушам. Она быстро опустила взгляд, но вскоре, словно собравшись с духом, снова подняла его.

Тёмно-зелёные глаза герцогини встретили её взгляд — глубокие, внимательные, проницательные. В них не было ни тени сомнения. И в этот миг Лесли осознала, что должна хоть чем-то отплатить за ту заботу, что ей оказывают.

Она сжала кулачки, словно придавая себе уверенности, и твёрдым, пусть и не слишком громким голосом сказала:

— Эм… есть ли что-то, чем я могу помочь? Пожалуйста, дайте мне знать.

Герцогиня удивлённо приподняла бровь, но затем в её глазах мелькнул лукавый блеск.

— Что вы можете сделать…? — протянула она задумчиво, прикасаясь пальцем к подбородку. — На самом деле, есть кое-что, чем вы могли бы мне помочь.

Лесли мгновенно оживилась. Она энергично кивнула, даже чуть подалась вперёд, полная решимости.

— Да! Пожалуйста, скажите! Если это в моих силах, я обязательно сделаю это!

Но её уверенность мгновенно поколебалась, как только она услышала следующие слова:

— Расскажите мне, мисс Лесли, почему маркиз пытался вас убить… и имеет ли это какое-либо отношение к преждевременной смерти второго и третьего наследников дома Сперадо.

Сердце Лесли болезненно сжалось.

— Расскажите мне всё, что знаете.

Тишина, повисшая в комнате, вдруг стала невыносимо тяжёлой.