Онлайн чтение книги Леди-малышка Lady Baby
Глава 39

Хильдерт с трудом сдерживал тревогу, разрывавшую его внутри. В его голове продолжали возникать образы игры в «домик», будто неумолимо тянущие его за собой. 

Он видел, как Калиопа смотрит на него с той самой теплой и нежной улыбкой, а он, смущённо и робко, старается найти слова, чтобы предложить ей эту игру. В его взгляде была странная смесь волнения и страха. 

Внезапно его лицо стало ярко-красным. 

«Н-нет, конечно, игры в "домик" — это всё ерунда, детские шалости, не для меня…!» — пытался убедить он себя, но ощущение неловкости, подкрадывающееся к груди, не оставляло его в покое. 

— Я… я не особенно люблю такие игры. Но если ты хочешь, я, может, сыграю... — его голос дрогнул, и он невольно отвернулся, пытаясь скрыть внутреннее смущение. 

В его словах звучала неуверенность, его щеки пылали от стыда, и это было видно даже в его поведении. 

Калиопа не смогла сдержать улыбку, увидев, как этот гордый юноша, всегда уверенный в себе, пытается скрыть свою застенчивость. 

«Значит, он действительно хочет поиграть. Возможно, это и не так уж странно для его возраста…»— размышляла она, её внутреннее чутьё подсказывало, что в этом желании скрыта какая-то невидимая для всех мягкость. 

Но её мысли не были такими простыми, как казались на первый взгляд. 

Время, когда такие простые желания начинают просыпаться, — это тот возраст, когда наивные игры, как «домик», кажутся столь привлекательными и нужными. 

«Наверное, он долго не мог позволить себе такие простые радости, ведь у него не было близких друзей. Как сильно ему хотелось хоть раз почувствовать себя обычным ребёнком…» 

Калиопа задумалась, её взгляд на Хильдерта был полон нежности и понимания. Она могла бы уступить ему и поиграть, но в этот момент её мысли были заняты другими делами. Она понимала, что сейчас — не время для таких игр, даже если ей самой было бы приятно подарить ему этот момент. 

— Хильдерт, я благодарна за твоё предложение, но не могу позволить себе забрать твое внимание полностью. Есть дела, которые не могут ждать. 

Её слова, произнесённые мягко, но решительно, вызвали на лице Хильдерта выражение, которое она едва успела заметить. Его лицо мгновенно потемнело от разочарования, а в глазах застыл этот странный, едва скрываемый след боли, который только усиливался с каждым взглядом на неё. Он не привык к отказам, и это чувство будто разорвалось в его груди. Он почувствовал себя опустошённым, словно его сковали невидимые оковы стыда. 

— Я... я тоже не особо хотел с тобой в "домик" играть! — произнёс он, но его голос был настолько жалким, что, кажется, даже он сам в нём не узнал себя. 

Его маленькая фигура быстро исчезла вдали, и Калиопа, стоя в растерянности, не могла оторвать взгляда от его удаляющегося силуэта. Она поняла: он так сильно желал этого, но не мог признаться даже себе. 

«Вот оно, всё оказывается так простое. Он действительно хотел, но стыдился. Как же он одинок.» 

Калиопа улыбнулась с лёгким сожалением и продолжала смотреть, как его шаги становятся всё более удалёнными. Где-то внутри неё растаяло что-то тёплое и родное, откликаясь на искренность его простого желания. 

Она понимала, что он долго собирался с духом, чтобы предложить такую простую, но важную для него игру. Может, стоило поддержать его, пусть даже немного? 

Но теперь уже поздно. Всё сказано, решение принято. В конце концов, раз уж он сейчас так расстроен, значит, когда будет играть в «домик» с Джулианом, радость от этого момента будет вдвойне сильнее. 

Каллиопа наивно улыбнулась, наблюдая за этими невинными проявлениями детской привязанности. 

«Какая милость… Но, кажется, я совсем забыла спросить!» 

Она ведь собиралась поинтересоваться, не видел ли кто-нибудь из ребят того, кто покинул своё место. Однако, судя по тому, что они были заняты играми, маловероятно, что кто-то обратил внимание на что-то ещё. 

«Ну и ладно. В конце концов, следить за детьми — дело непростое.» 

Она это знала не понаслышке, ведь с момента её возвращения именно этим и приходилось заниматься. 

С глубоким вздохом Каллиопа покачала головой, задумчиво потирая подбородок. 

«Стоит отправить в дом Самонов чай от запоров.» 

Представив реакцию Хильдерта, когда он узнает, по какому поводу ей пришла в голову такая забота, она едва удержалась от смеха. 

Каллиопа неспешно направилась к месту, где находилась госпожа Рустичель. 

И вдруг... 

«А?» 

Её шаги замедлились, а глаза удивлённо распахнулись. 

*** 

— Люц, почему ты так странно улыбаешься? — нахмурившись, поинтересовался Роберт. 

Обычно холодный и сдержанный, его старший брат внезапно выглядел так, словно наслаждался каким-то особенно коварным замыслом. 

У Роберта по спине пробежал холодок. 

«Где-то я уже видел эту улыбку...» 

«А-а-а! Великий демон!» 

Точно! Это была та самая усмешка, с которой в его любимых книгах злодей терзал несчастных героев. 

Роберт, который последнее время не расставался с иллюстрированными рыцарскими романами, уставился на брата в ужасе и даже обвиняюще ткнул в него пальцем. 

Люциус спокойно перевёл на него взгляд. 

Роберт вздрогнул и в панике прикрыл рот руками. 

«Нет, мне ещё рано становиться героем. Мне дорог мой лоб...» 

Люциус, который казался демоном во плоти, медленно протянул руку к голове своего младшего брата. 

«А-а-а!» 

Роберт зажмурился изо всех сил. 

«Пусть в этот раз я увижу только одну звезду!» 

Чем сильнее болел лоб после удара, тем больше звезд вспыхивало перед глазами. Полностью избежать их появления ещё ни разу не удавалось, но он хотя бы надеялся на минимальный ущерб. 

Однако... 

Звёзды так и не появились. 

Вместо ожидаемого удара Роберт почувствовал, как твёрдая ладонь брата взъерошила его волосы. 

Движение было грубоватым, особенно в сравнении с тем, как Люциус ласково гладил Каллиопу, но в нём чувствовалось тепло. 

Роберт осторожно приоткрыл глаза. 

Люциус стоял, глядя куда-то вдаль, с той самой коварной улыбкой, от которой бросало в дрожь. В его лице не было ни капли нежности, но… 

«Что это вообще было?» 

Роберт удивлённо склонил голову набок. Он так и не понял, что происходит, но почему-то не хотел, чтобы этот жест прекращался. 

Кончики пальцев словно покалывало. 

Роберт тихо вздохнул и позволил брату продолжать трепать его волосы. 

Люциус был в настолько хорошем настроении, что даже не рассердился на брата за все эти разговоры про «великого тёмного владыку» и прочие глупости. 

«Брат, обещания нужно сдерживать.» 

Голос Каллиопы прозвучал чётко и непреклонно, и Люциус, хотя и неохотно, отпустил ситуацию, позволив ей уйти к Хильдерту. 

Но… спустя мгновение он увидел, как Хильдерт, хоть и без слёз на глазах, но явно с разбитым сердцем бросился прочь. 

«Ну конечно, внутри он рыдает,» — подумал Люциус с удовлетворением. 

Какой же умница Каллиопа, так легко избавившаяся от надоедливого мальчишки. 

На его лице появилось довольное выражение, а ямочки на щеках стали особенно глубокими. 

«О нет! Это не просто тёмный владыка, а настоящий великий, всесильный демон!» 

Роберт поёжился, наблюдая за братом, но Люциус, разумеется, даже не догадывался о подобных мыслях. 

**** 

Хильдерт направился к нему. 

Каллиопа невольно задержала дыхание. 

Кастильо, младший герцог. 

Он стоял неподвижно. Длинные, изящные ресницы наполовину скрывали его холодные глаза, а серебристые волосы искрились на солнце. 

Хильдерт что-то говорил, но младший герцог не проявлял особой реакции. После короткого разговора он лишь мельком взглянул на Хильдерта, а затем снова отвёл взгляд. 

Словно дуновение ветра — безразлично и спокойно. 

Каллиопа невольно сжала кулаки. 

«Вовлекаться в это — не к добру.» 

Она твёрдо напомнила себе об этом, но её взгляд снова и снова возвращался к нему. 

Почему? 

И в этот момент взгляд младшего герцога вновь устремился прямо на неё. 

Каллиопа затаила дыхание. 

На этот раз это точно было не случайностью. 

Его уход исчез в самом краю её поля зрения. 

Необычно тёплый голос Хильдерта, наполненный дружелюбием, был совсем не похож на его обычный, высокомерный тон. 

«Теперь, когда подумать… У Кастильо и Самоны давние дружеские связи.» 

Каллиопа ненадолго задумалась. В её памяти всплыл доброжелательный взгляд госпожи Самоны и смущённое выражение лица Хильдерта. 

«Но сейчас не время думать об этом.» 

Очевидно, что Самона питает к ней симпатию, но помимо этого между их семьёй и домом Кастильо должна существовать более глубокая связь. 

— Липе, ты пришла? 

Госпожа Рустичель с тёплой улыбкой встретила подошедшую дочь. 

Каллиопа ответила ей лёгкой улыбкой и взяла её за руку. 

В прошлой жизни она никогда не встречалась с младшим герцогом Кастильо. 

По крайней мере, в свете светских приёмов. 

Её первая встреча с ним произошла на поле боя. 

**** 

— Госпожа, опять прислали тарт. 

Слова няни заставили Каллиопу оторваться от книги. 

— Опять? Откуда на этот раз? 

— Из дома Роахин. 

Она и ожидала этого — ведь именно эта семья присутствовала на пикнике у Самоны. 

— И снова клубничный тарт? 

— Да, всё же сейчас сезон клубники. 

«…Причина явно не в этом.» 

Вместо того чтобы раскрыть няне правду, Каллиопа лишь глубоко вздохнула. Она уже сбилась со счёта, сколько тартов ей прислали. 

На следующий день после пикника они начали прибывать один за другим. 

Сначала она недоумевала: «Почему именно тарт?», но со вторым угощением догадка сама собой напрашивалась. 

[Вот такой! Огромный клубничный тарт! Он был сладкий, сочный и хрустящий!] 

Всё началось, когда Каллиопа пыталась объяснить деление во время пикника… и, слегка растерявшись, невольно подражала Роберту. 

Даже вспоминая этот момент, Каллиопа залилась румянцем от стыда. 

Кормилица открыла коробку и показала тарт. В тот же миг разлился восхитительный аромат сливочного масла и свежего молока. 

Тарт выглядел настолько великолепно, что хотелось невольно восхититься. Он был усыпан клубникой так густо, что под ней даже не было видно заварного крема. 

Сверху щедро насыпаны чёрная смородина, черника и малина, а тесто тарта имело красивый золотистый цвет и напоминало форму короны. 

Няня заметила, как щеки Каллиопа слегка порозовели. 

«Делает вид, что не любит сладкое, но на лице всё написано.» 

С довольным выражением лица няня спросила: 

— Хотите попробовать прямо сейчас? 

Каллиопа покачала головой и закрыла коробку. Но взгляд её до последнего был прикован к тарту. 

— Нет. Я даже те, что раньше прислали, ещё не успела съесть. 

По правде говоря, кроме самого первого тарта, она даже не притронулась к остальным. Позавчера был пикник, а потом тарт продолжали присылать вчера и сегодня… 

Уже и так можно было пересчитать их на пальцах обеих рук. 

— Вы получили слишком много, не успеете всё съесть... Может, заморозим? 

Каллиопа покачала головой. 

Заморозка и последующее размораживание, сохраняя вкус, — это тоже хлопоты. Гораздо проще приготовить свежий пирог прямо на кухне. 

— Можно поделиться с обитателями поместья. 

Тарты, приготовленные на высококачественном масле и с крупными сочными ягодами, были роскошью, которую слуги редко могли себе позволить. 

— Ох, все будут в восторге! 

Кормилица с улыбкой наблюдала за Каллиопа. Только что девочка не могла оторвать взгляд от тарта, пока крышка коробки не закрылась, а теперь уверенно заявляет, что разделит лакомство с другими. 

Неужели в мире найдётся ещё хоть один пятилетний ребёнок, который поступил бы так же? 

— Тогда стоит отправить благодарственное письмо в дом Роахинов. 

Обычно для связи использовали телеграммы, а в срочных и дорогих случаях — магические камни связи. Однако выражение благодарности или поздравления традиционно оформляли письмами. 

Традиции и формальности были важны для консервативной верхушки аристократии, и чем более они ценили эти принципы, тем больше значение придавали письмам. 

－Я приготовлю бумагу для письма. Белую, верно? 

－Да. 

Эмблема семьи Рустичель — это белые крылья, прикреплённые к белому мечу. Поэтому семья Рустичель воспринимала белый цвет как свой символ. 

В некоторых семьях в гербе встречались белые элементы, но ни одна семья в империи не носила белые крылья. 

Белые крылья связаны с прародителем семьи Рустичель. Другие семьи, уважая нас,избегали включать белые крылья в свои гербы. 

«Хотя, наверное, это было сделано с учётом силы семьи в те времена.» 

Короткие пальцы взяли перо и медленно начали писать. 

－Наша госпожа, оказывается, и писать хорошо умеет! — с улыбкой сказала няня, держа в руках готовое письмо. 

Лицо Каллиопы покраснело. Это совсем не было связано с тем, что она стеснялась от похвалы — её лицо покраснело вовсе не от того, что ей стало жарко. 

«Как бы ни было, я точно не написала хорошо…!»