Онлайн чтение книги Леди-малышка Lady Baby
Глава 46

Осознание? — Калиопа заморгала. На это Харрисон слегка ущипнул её за кончик носа.

— Ай…

Калиопа, с грустным выражением, потёрла нос. Послышался тихий смех Харрисона.

«Значит, это и правда была доброта. Без всякой задней мысли, искренняя забота…»

Прошлая жизнь, наполненная лишь плохими событиями, возможно, сделала её чересчур пессимистичной.

Калиопа хихикнула. Увидев её улыбку, Харрисон тихо усмехнулся.

— Наконец-то поняла. Говорят, ты умная, а в таких вещах — тормоз.

— Я всё ещё плохо разбираюсь в людях.

— Умно как раз думать, что людей понять невозможно. Дураки думают, что понимают.

«Но ведь только что он назвал меня тормозом…»

Это было возмутительно, но Калиопа понимала, что Харрисон имел в виду.

Она видела слишком много людей, которые менялись за одно мгновение.

— А, ещё кое-что хотела спросить… О рыцарях Белого Дракона.

— Мне как-то не очень удобно это обсуждать, знаешь?

— Но я ещё даже не спросила.

— Я знаю, что ты хочешь спросить.

Только что они говорили о могущественных силах, которые могут сокрушить дом Рустичель.

И в такой ситуации единственный возможный вопрос о рыцарях Белого Дракона —почему один из четырёх имперских рыцарских орденов не обладает властью?

Калиопа наклонила голову.

— Почему трудно ответить?

— Почему… хм...

Командир рыцарей Белого Дракона — граф Рустичель.

«Даже если я принадлежу к рыцарям Белого Дракона… говорить что-либо о месте, которым командует мой отец, как-то не очень правильно.»

Харрисон любил шутить, но ни разу не переступил черту.

— Я понимаю, чего ты опасаешься.

— Но брат Хари может говорить всё, что угодно.

«Опять.»

Непоколебимый, прямой взгляд. Харрисон потерял дар речи.

— Братик Хари ведь никогда не пренебрегает и не смотрит свысока.

Это само собой разумеющееся. Он старается не быть таким, потому что не выносит таких людей.

Но он не ожидал, что услышит это из чьих-то уст с такой уверенностью.

— Ты ведь говоришь, как есть, правду.

Харрисон было открыл рот, но снова закрыл его. Глубоко вздохнул.

«Похоже, мне всё ещё не хватает храбрости.»

Смелости верить в себя. Смелости верить другим.

А больше всего — страха, что эта слепая, почти безусловная вера Калиопы исчезнет...

Свою горечь он, как всегда, прикрыл улыбкой и сменил тему.

— Почему бы тебе не спросить у Люциуса?

Его янтарные глаза впервые с таким вниманием смотрели на неё.

***

— Что сегодня на тебя нашло?

Спросил граф Рустичель, приблизив лошадь. Люциус склонил голову.

Сегодняшняя тренировка была провальной. Хотя траектория удара была точной и остро поразила цель, это была всего лишь техника.

— …Простите.

— Я не для извинений это спрашиваю.

Люциус повернулся и посмотрел на отца. Внезапно ему показалось, что отец изменился.

Раньше он не говорил: «Расскажи, что у тебя на душе», «В чём проблема?»

Он стал внимательнее. Добрей.

«Наверное, и я тоже изменился…»

«Если бы я знал, что этот проказник Хари собирается прийти один, я бы ни за что не позволил, вот ведь шалопай».

Он был не тем человеком, который легко закрывает глаза на проделки сына.

Когда Люциус входил в поместье Рустичель, он почувствовал знакомую ауру со стороны тренировочного двора.

«Роберт?»

Он с Липе? Передав лошадь конюху, Люсиус поспешно направился к тренировочному двору.

Граф Рустичель тоже пошёл с ним — чтобы взглянуть на новое лицо своего сына. Хотя, конечно, главным было желание поскорее увидеть любимую дочь.

— Ну как?

Раздался бодрый голос Роберта.

Когда они обогнули угол, перед ними открылся просторный тренировочный двор.

С гордо выпяченной грудью, Роберт стоял перед девочкой с аккуратными хвостиками из рыжих волос по обе стороны головы —

«Эффини?»

При виде Эффини взгляд Люциуса сузился.

Это было совсем не то, чего он ожидал, но он быстро оценил ситуацию.

«Если Хари хотел подружить Каллиопу и Эффини, мог бы прямо сказать об этом заранее.»

Очевидно, он специально не стал говорить, чтобы посмотреть на реакцию. Люсиус скрежетал зубами.

«Но…»

Отец и сын, стоящие рядом, одновременно почувствовали одно и то же.

«Где Липе и Хари?»

На тренировочном дворе не было ни Харрисона, ни Каллиопы.

До этого момента лицо графа Рустичель было спокойным, но теперь оно резко стало жёстким. О Люциусе и говорить нечего.

«Почему они одни? Даже если уж расходиться, Липе должна быть с Эффини, а Роберт с Хари, разве нет?!»

Пока они оба в растерянности застыли, Эффини захныкала, обращаясь к Роберту:

— Я тоже хочу! Можно, я тоже попробую?

— Нельзя.

— Попробую же!

— Нельзя!

Роберт хоть и был проказником, не уступающим Эффини, в вопросах обращения с мечом был строго воспитан.

Передавать меч человеку, который не умеет с ним обращаться — одно из самых опасных дел.

Он отступил назад, избегая Эффини, и заметил двух мужчин, всё ещё стоящих как вкопанные.

— Папа! Братик!

На его голос Люциус, наконец, пришёл в себя и поспешно спросил:

— Каллиопа где?

— А? В комнате.

— Хари?.. Неужели они вместе?

— Наверное?

Ответив, Роберт вдруг вспомнил, зачем он вообще собирался это всё показать Липе, и надул щёки от досады.

Сбоку кто-то кричал: «Ты всё равно не сможешь!» — и, похоже, ветер уносил голос прочь, но смысл был понятен.

«Даже если покажешь — всё скажут, что это обман! Только сейчас начали хоть чуть-чуть верить…»

— Надо позвать Липе!— радостно воскликнул Роберт.

«Скорее надо похвастаться перед Липе!»

Просто вообразив, как Каллиопа смотрит на него сияющими глазами, он уже чувствовал себя счастливым.

«Братик Роберт, ты потрясающий! Сможешь показать? Конечно, сможешь»

Он уже собрался бежать в особняк, но тут почувствовал чьё-то присутствие за спиной.

Роберт в тот же миг развернулся и, одновременно с этим, вытащил меч за спину, отскочив назад.

А тем временем граф Рустичель уже держал Эффини, легко подняв её за талию.

Пока Роберт отвлекался, Эффини попыталась выхватить у него меч. Но как только она протянула руку — Роберт уже был далеко, а она сама оказалась в объятиях графа Рустичеля.

Если Роберт двигался так, что за ним можно было уследить глазами, то граф Рустичель — вовсе нет.

Что это? Что вообще произошло? — с таким лицом Эффини округлила глаза.

Как котёнок, застигнутый на месте преступления, она напряглась и застыла на месте с выпрямленной спиной.

— Эффини, — строго окликнул граф Рустичель, опуская девочку на землю.

Эффини, осознав, что её план полностью провалился, сердито отвернулась с надутым лицом.

Граф Рустичель удивился, увидев, как девочка нисколько не стушевалась перед его высоким и внушительным телосложением.

В обычной ситуации следовало бы строго отчитать её, чтобы впредь она не делала ничего опасного…

Но в этот момент на маленькую Эффини наложилось воспоминание о Каллиопе.

— Этот меч тяжёлый и опасный. Если хочешь попробовать, лучше используй вон тот деревянный меч.

Люсиус тут же бросился за деревянным мечом. Он часто бывал в особняке Эльпинуса и хорошо знал упрямый характер Эффини.

Если ей не понравится деревянный меч, она устроит такую истерику, что никто не справится. Он как-то раз видел, как она плакала и кричала без остановки шесть часов подряд.

«Да она ведь и тогда плакала, только потому, что я ушёл из особняка Эльпинуса. Кто знает, сколько бы она продолжала, если бы я остался. Сколько часов она тогда ревела — остаётся загадкой.»

На следующий день он пытался осторожно спросить у бледного Харрисона, но тот тут же впал в приступ одышки, так что ответа получить не удалось.

«Одна только мысль об этом приводит к панике… Столько выяснилось: истерики Эффини — это что-то невероятное.»

Даже Люциус, ни разу не дрогнувший перед сильными противниками в поединках, сейчас напрягся, когда протягивал Эффини деревянный меч.