Онлайн чтение книги Мое тело кем-то одержимо My Body Has Been Possessed By Someone
Глава 118

— А, вы уже здесь, – сказал Сильвиен, когда Канна вошла в его кабинет.

— Я немного рано. Ничего страшного?

Подписание документов на развод.

Возможно, Канна была слишком взволнована этим событием, поэтому приехала на двадцать минут раньше.

— Нет проблем, – сказал он. – Пожалуйста, присаживайтесь. Я ненадолго.

Когда Канна села на диван, к ней подошла горничная. Она не знала её имени, но её лицо было ей знакомо.

— Желаете чаю, Ваша Светлость?

Как и всегда, она была вежлива, и это забавляло Канну.

— Конечно.

Через некоторое время горничная вернулась с дымящейся чашкой чая. Однако, когда Канна сделала глоток...

— !..

Он был солёным. Очень солёным! Такое чувство, что она засунула язык в море.

«Она всё ещё продолжает это делать».

Канна хорошо знала эту горничную. Такой же чай она подавала множество раз и Джу Хве.

«Но не пора ли ей уже прекратить? Думаю, Джозефина уже вернула себе контроль над внутренним хозяйством».

В конце концов, слуги всегда будут отражением свои хозяев. Канна поставила чашку и посмотрела на горничную.

«Стоит ли её наказать? Я уверена, она сделала это, ожидая какой-то реакции».

Внезапно Канна почувствовала себя беспомощной, зная, что ничего не изменится, сколько бы она не боролась. Слуги продолжат издеваться над Канной, пока отношение Джозефины не изменится.

«Но благодаря этому я могу развестись с Сильвиеном».

— Прошу прощения, что заставил вас ждать.

— Ничего, это я пришла рано.

— Вы, должно быть, с нетерпением этого ждали.

— Конечно.

— Я рад, что смог оправдать ваши ожидания, – сказал Сильвиеном, протягивая Канне пачку документов.

— Что это?..

— Это документы, которые мы должны предоставить в Императорский дворец, Великий храм и Верховный суд.

— ...

Когда он успела всё это подготовить, если только вчера вернулся с острова Файлон?

«Точно машина».

За годы совместного брака Канна заметила, что Сильвиен всегда быстро и точно выполнял поставленную перед ним задачу, как машина.

«Почему бы тебе не жениться на работе, бессердечный ты человек?!»

Просматривая документы, Канна внезапно нахмурились.

— Что это?

— Как видите, вы должны указать причину для развода.

— Да, но... тут сказано, что её нужно написать на целой странице.

«Это же не домашнее задание, так как можно было указать длину ответа?»

Однако Сильвиен равнодушно пролистнул страницу и сказал:

— Я уже написал свою часть.

Уже?

— Что вы будете делать? Вы напишите её здесь или...

— Здесь.

— Хорошо, – сказал Сильвиен, протягивая Канне перо и чернила.

Когда Канна забирала у него их, её рука коснулась его прохладной и покрытой мозолями кожи.

«Мне есть что написать».

Канна сосредоточились и начала писать.

Причин для развода было много, например, ужасные отношения со свекровью, издевательства со стороны слуг, безразличие мужа и многие другие.

В это время с другой стороны стола за ней спокойно наблюдал Сильвиен.

Её черные волосы блестели в полуденном солнце, льющемся через окно. Когда прядь волос упала на её щеку, бледные пальцы заправили её за ухо, открывая взор на серьгу с жемчужиной.

Сильвиен, разбирающийся в драгоценностях, в одно мгновение определил её ценность. Затем его взгляд переместился на сверкающий голубой драгоценный камень в ожерелье, висевшем на её гладкой шее. Это было знакомое Сильвиену ожерелье, поскольку недавно оно было продано по самой высокой цене на аукционе для знати. Ожерелье, купленное Калленом Эдисом, теперь элегантно висело на шее Канны.

Сильвиен нахмурился.

Но это было ещё не всё.

Синее шёлковое платье, которое не каждый может себе позволить из-за дорого красителя, и браслет из белого золота.

Всё что было на ней, было высочайшего качества.

На другом человеке эти вещи затмили бы владельца, но на Канне они просто подчеркивали её исключительные черты.

Канна была лучше всех драгоценностей.

Однако Сильвиен знал, что дело было не только в её красивой внешности.

Поняв, что он никогда этого не замечал, несмотря на то, что был женат на ней много лет, он тихо вздохнул и снова поднял взгляд. Как раз в тот момент, когда он взглянул на её маленькое ушко и заправленную ранее за него прядь, ещё одна прядь упала ей на щеку.

— ?..

Сильвиен опустил голову и заметил, что его рука поднялась.

Удивившись этому движению, он спокойно положил её себе на колени, прекрасно зная, куда она направлялась.

— Принеси чай, –  приказал он горничной, внезапно почувствовав жажду, и когда горничная ушла, сказал Канне: – Кажется, вы закончите свою часть гораздо быстрее, чем я думал, учитывая вашу первоначальную реакцию, мисс Канна.

— Ах, это потому что мне есть что рассказать.

— Да?

— Если была бы нужда, я бы без проблем написала бы ещё таких десять страниц.

— ...

— Нет, на самом деле десяти будет недостаточно. Думаю, чтобы вместить все, понадобится страниц сто. Я не могу сосчитать причины, по которым я хочу развестись с вами.

Язык Канны был таким же острым, как и перо, которым она продолжала писать.

— ...

Затем, заметив, что воздух вокруг них стал холодным, Канна подняла глаза.

— Что? — спросила она.

Сильвиен смотрел на неё, подперев подбородок рукой, и улыбался.

— Неужели так ужасно быть замужем за мной?

— Вы серьезно?

— Да.

— Это было ужасно. Хуже, чем я могла представить. Это была самая глупая ошибка, которую я когда-либо совершала в своей жизни, –  ответила Канна спокойным голосом. – Это был сущий ад, Сильвиен.

Это был первый раз, когда она обратилась к нему по имени. Как и всё, что случается впервые, эффект был велик.

Взгляд Сильвиена стал жёстче.

Сильвиен.

Его имя, произнесённое голосом Канны, звучало приятно.

В то же время Сильвиен наконец понял, что Канна не блефует. Она действительно хочет этого развода.

Он хотел что-то сказать, но вместо этого сжал губы, потому что не мог понять, что именно хочет сказать. Заглянув глубже в свое сердце, он нашел грубую, похожую на песчинку эмоцию, которая доставляла дискомфорт.

— Ты та, кто хотела этого брака, – сказал он. – Неужели ты взаправду надеялась, что этот брак будет по любви?

— Я надеялась, что ко мне будут относиться как к человеку.

— Забавно.

— Прости?

— А ты относилась ко мне как к человеку? – спросил Сильвиен с горькой улыбкой. – Я был не более чем спасательной веревкой для тебя.

Канна закусила губу и посмотрела на него. 

Как бы неприятно это было признавать, она поняла, что он хочет этим сказать.

Любовь ослепила Джу Хву.

Она настолько ослепла, что не видела ничего, кроме своей любви к нему. Её собственное желание было важнее чувств Сильвиена.

С самого начала их брак был контрактным, однако Джу Хва изменила условия. Она требовала большего.

В течении семи лет.

Да, Джу Хве было трудно, но и Сильвиен, вероятно, тоже страдал.

Канна не собиралась защищать Джу Хву в этом вопросе. Ей следовало отступить, когда Сильвиен отказал ей в первый раз.

«С точки зрения Сильвиена, это было похоже на жизнь со сталкером в одном доме».

Но разве это делает его невиновным?

Ухмылка тронула губы Канны.

— Поэтому ты меня игнорировал, не заботясь, жива я или мертва?

Джу Хва подвергалась насилию в этом доме, поэтому она так отчаянно цеплялась за Сильвиена. Она искренне верила, что он – её единственное спасение. Если бы Сильвиен был хоть немного внимательнее к Джу Хве, она бы не страдала так сильно.

— Неважно была любовь или нет, ты был моим мужем, а я была твоей женой. Ты должен был оказать мне то уважение, которого я заслуживала.

Оправдать его бездействие, когда его жена подвергалась побоям и издевательствам со стороны его матери и служанок, было невозможно.

— Тебе было всё равно, даже когда моя жизнь была в опасности.

Канна вспомнила тот день, когда её оставили одну в комнате с разбитыми в кровь икрами. Если бы она не оказала себе первую помощь, Канна бы умерла.

— Независимо от характера наших отношений, ты был моим мужем.  Я пришла в твой дом, в котором мне на кого было положиться, кроме тебя. Самое меньшее, что ты мог сделать, это позаботиться обо мне, когда моя жизнь была в опасности.

Негодование закипело в её сердце.

Воспоминания и эмоции Джу Хвы были таким яркими, словно всё случилось вчера. Одиночество и боль, которые испытывало это тело, ощущались как её собственные.

— Был ли ты для меня спасательной верёвкой? —  повторила Канна с усмешкой. — Да. Я жила в аду, и ты мог бы спасти меня одним движением руки.

Разве молить о спасении — грех? Однако ни её, ни Джу Хву никто не спас. Им обоим пришлось спасаться самим.

Джу Хва была всего лишь семнадцатилетней девушкой, которая попала в этот чёртов мир на пике своей юности. Как она могла выжить, будучи окружённой злодеями, которые убивали людей, не моргнув глазом?!

Бедная Джу Хва. Бедная и несчастная Джу Хва.

Ей пришлось пройти через такие трудности, которые должна была испытывать Канна, и этот факт наполнял её сердце невыразимой грустью. Канна наслаждалась солнечным светом с людьми, благодаря поддержке которых она превратилась в человека, которым является сейчас.

Но что насчёт Джу Хвы?

В этом незнакомом мире, дыша ядовитым воздухом, который намеревался её уничтожить, без матери и отца она познала лишь несчастье.

— Моя боль, вероятно, показалась тебе не такой уж большой.

По неизвестной причине уголки глаз Канны краснели.

— Ты великий человек, который защищает Западный Континент от черного тумана и монстров, поэтому издевательства, которые мне пришлось перенести в таком прекрасном доме, скорее всего, показались тебе незначительными.

Но всякая боль болезненна. То, что казалось ему маленькой пылинкой, было агонией, которая заставила мир Джу Хвы рассыпаться на кусочки.

— Так что ты прав. Ты была моим спасителем. Ты ни разу не уделил мне внимания, но ты всё равно была моим спасителем.

Канна почувствовала, как её сердце разрывается от сожаления и сочувствия по отношению к Джу Хве. Это было больно. Это было так больно, что слеза скатилась по её щеке.

— Я любила тебя.

Это была правда. Это чувство было единственной вещью, что поддерживало в Джу Хве желание жить.

— Я не хотела умирать, потому что любила тебя.

Может быть, он посмотрит на меня сегодня, может быть, он назовет моё имя или же одарит меня нежной улыбкой...

Это мечтательное мышление помогло Джу Хве сохранить свою жизнь. Она не могла отказаться от своей любви к Сильвиену, потому что отпустить этот лучик света означало потерять всякую надежду.

Без этой любви Джу Хва, скорее всего, пошла бы по пути, который Канна когда-то проложила для себя. Смерть была сладким спасением в жизни, полной страданий. Когда печаль Джу Хвы нарастала в теле Канны, каждый дюйм ее тела хотел кричать.

— Поэтому, пожалуйста... Пожалуйста, не искажай те чувства, которые я когда-то испытывала к тебе. Я была по-настоящему влюблена в тебя.

Канна опустила веки, и горячее дыхание срывалось с её губ.

Заметив, что еще одна слеза упала на её руку, она быстро вытерла её и добавила:

— Я знаю, что раздражала тебя, и тебе, должно быть, тоже было тяжело. Я могу только представить, как ужасно иметь дело с кем-то, кто без конца продолжает приставать к тебе, игнорируя твои чувства.

Когда Канна открыла глаза, она увидела потерянное выражение лица Сильвиена.

— Мы никогда не ладили с друг другом, поэтому давай закончим всё сейчас.