Онлайн чтение книги Мое тело кем-то одержимо My Body Has Been Possessed By Someone
Глава 143

«Дочь герцога Эдиса, Канна Эдис, повторно выходит замуж? Ее предполагаемый жених – его высочество Аргон».

«Мужчина и женщина тайно покинули банкет и скрылись, сев в экипаж. Куда же они направились? И сколько времени провели вместе?»

Сильвиен сузил брови. Затем он дернул колокольчик и позвал дворецкого.

— Вы звали меня, сэр?

— Не знаете, с каких пор эта грязная газета лежит на моем столе.

Дворецкий удивился, увидев название газеты.

«Скандал Аслан».

Эта газета славилась тем, что печатала сплетни и иную похабщину.

— Мне жаль, это моя ошибка.

— Ошибка.

Сильвиен пробормотал с усмешкой на лице.

— Такую ошибку совершает дворецкий Валентино, а извиняться придется его владельцу.

На эти слова сердце дворецкого гулко затрепетало.

Дворецкий проработал более 10 лет, но Сильвиен очень редко его отчитывал.

Дворецкий тотчас преклонил колени.

— Прошу, простите меня, сэр герцог. Впредь я подобного более не совершу.

— Конечно, вы обязаны.

К счастью, дальнейших упреков не последовало. Сильвиен прожестикулировал.

— Встаньте.

— Благодарю вас, сэр.

— Разве графиня Джозефина Эллестер не отправляла письмо?

— Да, это…

Дворецкий, приподняв тело, невнятно что-то сказал.

— Она потребовала увеличить количество денег на поддержание собственной репутации. (п.п- т.е. на внешность, всякую одежду итд)

—Поддержание собственной репутации?

Сильвиен расплылся в улыбке, посчитав это забавным фактом.

— Сохранение благородства…

Сложив руки вместе, Сильвиен задумался.

— Сколько ей сейчас отсылают?

— 2000 золотых.

— Ей довольно-таки тяжело. Если она такая же, как и прежде, то такую сумму потратила бы за час или два…

Так оно и есть. 2000 золотых стоит лишь одно платье, которое носила Джозефина.

Но.

— Сократите.

— Что?

— Думаю, что трети данного бюджета будет более чем достаточно.

Дворецкий потерял дар речи.

Оставить не половину, а треть?

Это бы составило прожиточный минимум…

Джозефина, утопающая в роскоши и богатстве, ни за что бы не выжила на такую сумму!

— …Как прикажите.

Но дворецкий ничего не добавил к его словам.

После ухода дворецкого Сильвиен вновь сосредоточился на своей работе.

Из-за нахлынувшей усталости на некоторое время он отложил авторучку и помассажировал область вокруг глаз.

В тот момент в его глаза снова бросилась газета.

«Дочь герцога Эдиса, Канна Эдис, повторно выходит замуж?»

Хах.

Из уст Сильвиена вырвался смех.

Он в порыве эмоций схватил газету и бросил ее в камин. Это было резкое движение, совсем на него не похожее.

Огонь, поглотивший бумагу, заискрил. Сильвиен спокойно наблюдал за тлеющими угольками.

И вскоре осознал.

Выйдет ли она вновь замуж – это не имело никакого к нему отношения.

Он не испытывал никакого интереса.

Когда он так думал, то внезапно вспомнил недавние события.

Тот момент перед церемонией развода.

На долю секунды ему показалось, что он не хотел с ней разводиться.

Будто нахлынула незнакомая тревога.

Возможно, потому, что в жизни постоянно меняются лица окружающих людей, однако он не любил перемен.

— Прошу прощения. Я потеряла равновесие, когда ненароком столкнулась с дамой.

— Вы не сможете дотянуться до спины, так что я вам помогу.

И если подумать – куда он положил платок?

Сильвиен не помнил.

Он его не выбросил, а значит, где-то хранил.

Какая глупость.

ʹНужно найти и выброситьʹ.

Сильвиен потер висок, прикрыв лицо рукой.

Сегодня он устал еще сильнее.

Быть может, потому что голова раскалывалась от непонятной суеты.

В ту ночь Сильвиена мучила головная боль.

Очень долго.

***

— Что?

Канна усомнилась в услышанном.

— Ваше величество, о чем вы говорите?

— Разве не должна подыскать подходящую пару? Один твой брак треснул по швам, но ты еще слишком молода, чтобы обречь себя на одиночество.

Императрица нарисовала милую улыбку и опустила чашку.

— Думаю, Кресент станет для тебя хорошей партией.

— …

— Да и он о тебе хорошего мнения.

Воцарилась гнетущая тишина. Канна не нашла подходящих слов для ответа.

ʹПолагаю, эта женщина свихнуласьʹ.

Она сохранила невозмутимое выражение лица, но внутри нее пылала ярость.

Почему же так? Ей предложили повторный брак с Кресентом, сыном Императрицы!

Не принцессой-консорт, а наложницей!

— Это вправду хорошее предложение, ваше величество…

Канна старалась подобрать учтивые слова, а не дать волю брани.

— Я еще не до конца оправилась после развода. Как вы знаете, я очень долго любила сэра герцога Валентино…

— Порой новые встречи – лучшее лекарство.

Императрица с улыбкой оборвала речь.

— Кресент такой же добродушный, как и я. Он позаботится о ранах, нанесенных герцогини.

Что несет эта паучиха!

Канна восхищалась наглости императрицы. Подлая женщина, пытавшаяся отравить свою дочь, заявляет, что она святоша!

— Мне жаль, ваше величество.

На решительный отказ Канны глаза императрицы бесстрастно опустились.

— Ты сейчас отказываешь моему сыну?

Как такая дрянь смеет подобное говорить?

На языке императрицы вертелись оскорбительные слова.

Канна по-прежнему обладала навыками, в которых она нуждалась, потому не могла столь небрежно к ней относиться.

ʹДаже в разводе ощущаю себя наложницей. Я не могу принять предложение с распростертыми объятиями!ʹ

Кресент — следующий император. Разумеется, стать наложницей столь влиятельного человека – огромная честь!

ʹСледующая императрица должна быть из семьи Мерсье`.

Свою племянницу сделать императрицей, а Канну фрейлиной.

План превосходный!

— Мне жаль, ваше величество. Сделаем так, что я не слышала этого.

Однако Канна после решительного отказа ушла.

Глаза императрицы, оставшейся в одиночестве, кипели гневом.

— Посмела отказать моему сыну?

В тот момент перед глазами императрицы предстала помятая газета.

«Дочь герцога Эдиса, Канна Эдис, повторно выходит замуж? Ее предполагаемый жених – его высочество Аргон».

Быть может, слухи о Канне с Аргоном правдивы?

ʹНет, невозможно. Точно нетʹ.

Несмотря на развод, положение Канны в обществе усилилось.

Слухи о романтической связи между Канной и Аргоном представляли для императрицы смертельную опасность.

Ведомая собственными желаниями, она хотела совершить убийство, однако попала в западню и теперь нуждалась в лекарстве.

Оно было необходимым как воздух.

ʹВместо этого, пусть ее репутация падет так, что она не сможет вступить в брак ни с кем, кроме Аргона….Тогда бы она была бы признательна стать наложницей Кресентаʹ.

Как сделать так, дабы благородная женщина достигла такого дна, что не смогла бы найти мужа.

И как же?

Императрица нашла самый надежный и достоверный способ.

Например, подвергнуться похищению и быть изнасилованной местным сбродом.

Если подобные слухи распространятся, Канна выйдет замуж за Аргона или кого-нибудь еще.

ʹКонечно, я не хочу такую грязнокровку видеть наложницей Кресентаʹ.

Канна представляла опасность, однако она ей была нужна.

Так что, даже если она сломает две ноги, ей придется сделать ее своим человеком.

Императрица приказала слуге.

— Отправь герцогине Хлое Эдис приглашение.

Хлоя Эдис, мачеха Канны, могла бы оказать медвежью услугу.

Императрица с наслаждением рассмеялась.

Она прекрасно знает, что Канна для нее делает лекарства, поэтому, разумеется, была ей благодарна.

От всего сердца во имя имперской семьи. Это же благородный долг, верно?

Очень оскорбительно отказываться от предложения стать наложницей сына.

ʹЭтой сучке, похоже, неизвестна милостьʹ.

***

Прошла неделя с момента, когда принцесса Иоанна покинула владения Эдисов.

Незадолго до ее отъезда Канна заключила с Иоанной тайную сделку.

ʹИ к завтрашнему дню восстановят алхимическую лабораториюʹ.

Действительно побег дышит в спину.

Сердце Канны бешено билось.

ʹСемья Эдис может покинуть империю Асланʹ.

По этому причине все абсурдные предложения из ее головы улетучились.

— Сестра, вы не спите?

Затем распахнулась дверь, и вошел Каллен. Канна, читая древнюю книгу алхимии, тотчас прикрыла обложку.

— Как невоспитанно, Каллен. Тебе нужно поучиться манерам.

— Прошу прощения. Я хотел как можно скорее вас увидеть.

Канна наморщила лоб. Каллен что-то бормотал, держа в руках букет пышных роз и подарочную коробку.

— Мне это не нужно.

— Нет,это необходимо.

Каллен расплылся в нежной улыбке и достал букет роз.

Тогда Канна заметила, что на его руке небольшая рана.

— Этот букет я собрал в саду.

Каллен, готовый выпятить грудь от гордости, заявил.

— Я поранился, пока готовил букет. Вы как, счастливы?

Он вообще в своем уме?

Канна даже не стала скрывать своего презрения.

— Почему я должна быть счастлива?

— Сестра, разве ваша ненависть не угасла? Я думал, вы обрадуетесь моей боли.

Безразлично разговаривая, он сел напротив нее.

— Так сестра меня ненавидит.

Канна не стала отрицать. На бессловный ответ Каллен горько улыбнулся.

— Однако я люблю сестру.

Буэ.

Канна изо всех пыталась сдержать подступающую тошноту.

Теперь, когда выяснилось, что в их жилах течет разная кровь, было нелепо слышать бредни о семейной любви.

Сидящий Каллен слегка склонился. Он словно любовался недовольным лицом Канны. И с уст слетел глубокий бас.

— Я люблю вас.

Канна вправду думала, что ее сейчас тошнит.

— Прекрати. Мне это не нравится.

— Я вам противен?

— Ты уже знаешь.

— Конечно же. Если подумать, в прошлом я был мерзким.

Каллен, тихо говоря, медленно выпрямлял спину. И поглаживал подарочную коробку на коленях.

— Я думал. Как получить прощение сестры…И пришел к выводу. Мне стоит испытать все те мучения, что и сестра, не так ли?

Потом Каллен вручил ей подарочную коробку.

— Сестра просто должна меня наказать.

— Это что…?

— Разумеется, думаю, душевных терзаний уже хватит. Однако вы не будете довольны, пока не увидите израненное сердце.

Канна с мрачным лицом приняла коробку, протянутую им.

Лицо Каллена засияло загадочными искрами.

— Но, если эта боль станет видна всем, сестре же станет легче?

Канна открыла коробку.

И затаила дыхание.

— Вам нравится? – прошептал Каллен.

— Вы можете меня этим наказывать, пока сестра не избавится от всех дурных чувств.

В ящике лежала розга.

Пока она пребывала в потрясение, Каллен расстегивал пуговицы пиджака. Как только он снял верхнюю одежду, обнажилась рубашка, скрывающая мускулистое тело.

— Начнем сейчас же.

— Что начать?

Ее руки от удивления дрожали. Канна колко выругалась.

— Ты, больной придурок. У тебя вообще нет мозгов.