Онлайн чтение книги Я лечу только злодеев I Only Treat Villains
1 - 3

«Именно поэтому я старалась держаться в стороне, насколько это быловозможно».

— Неужели? Ну, поднимите руку.

Расстояние между Хеймдалем и моим лицом сократилось.

— Простите… Не слишком ли близко?

Для меня это вполне привычное расстояние, на которое я обычно не обращала внимания, но, кажется, он воспринимает по-другому.

— А что такого в том, что врач и пациент находятся близко?

Лицо, казалось, смотревшее на меня, постепенно залилось краской.

Может быть, из-за его кожи, белой, словно снег?

Мне было интересно наблюдать, как румянец проступает на такой бледной коже, сквозь которую просвечивают голубые вены.

— Прошу прощения. У меня на мгновение возникли неподобающие мысли…

Ха-а. Захотелось узнать, что это за неподобающие мысли.

Глаза за стеклами очков глубокого, насыщенного синего цвета, словно драгоценные камни.

Они настолько красивы, что даже жаль, что их скрывают.

У них не просто чистый цвет, а таинственный, как глубина моря.

Хотя наивное моргание совсем не вязалось с этим образом.

Вспоминался отрывок из книги, описывающий его обсессивно-аскетичный вид, почти как у священника.

«В будущем этот облик изменится, но не сейчас».

И с этим человеком лучше не встречаться ночью.

Как я уже говорила, его личность сильно менялась, и я не хотела сталкиваться с безумным злодеем.

— Простите, у меня к Вам просьба.

Когда я заговорила, глядя ему прямо в глаза, Хеймдаль заметно вздрогнул.

— Какая?

— Можно к Вам прикоснуться?

— Ч-ч-что? Мне послышалось?

— Моя способность позволяет лечить только при контакте с кожей. Я хотела заранее попросить разрешения.

— А…

Мужчина кивнул, но тут же схватился за свое лицо.

Почему он покраснел, если я даже не прикоснулась?

Похоже, ему неловко.

— …Прошу прощения. Я не привык к женскому присутствию и снова веду себя неподобающе.

— Ничего страшного.

Получив разрешение, я осторожно приложила руку к его белоснежному телу.

Дрожь.

В тот момент, когда моя рука коснулась его пресса, Хеймдаль вздрогнул. Я отчетливо ощутила дрожащие мышцы.

Я слегка потерла рану.

Белая кожа напоминала мраморную статую.

Даже структура и текстура мышц четко выражена.

«…Вау, тело и вправду впечатляет».

Я подавила желание ткнуть в место, где мышцы расходились.

В моей ладони, под углом, невидимым для Хеймдаля, был маленький белый драгоценный камень.

Когда я опустила глаза и сосредоточилась, из руки потек белый свет.

— Будет немного щипать. Ой-ей-ей.

— …Что?

— Я говорю, чтобы Вы не плакали. — Я усмехнулась. — Прошу прощения, но у Вас такой вид, будто Вы легко расплачетесь.

— …Не дразните меня.

Его ошеломили мои слова, сказанные в шутку. Вскоре кожа под глазами покраснела и он отвернулся.

Свет влился в рану. После нескольких повторений на теле Хеймдаля не осталось ни единого шрама.

Я специализировалась на том, чтобы не оставлять следов.

— …Вы, Вы целитель?

— Нет. Я дикая слива.

— …Что?

— Я говорю, чтобы Вы никому не рассказывали. Иначе я могу умереть?

Я улыбнулась и развела руками.

— Вы знаете особый закон храма?

— …Да, знаю.

Каждый гражданин империи знал его.

— Мы живем в мире, где нельзя лечить без квалификации.

Из моей руки выкатилась маленькая жемчужина.

Когда я впервые взяла ее, она была размером с две фаланги пальца. Сейчас от первоначального размера осталась треть, и жемчужина помутнела.

Конечно, потому что я использовала встроенную «магию».

— Вы же знаете, что выдача себя за целителя карается смертью?

Я говорила с яркой улыбкой.

— Храм больше всего не любит самозванцев-целителей, после еретиков, конечно. Вы же знаете? И то, и другое карается смертью! Разница лишь в способе казни — сожжение или повешение.

Не переставая улыбаться, я провела пальцем по горлу.

— Умирают мучительно.

Да, если ты донесешь, меня казнят.

— И по слухам… тем, кто получил незаконное лечение, отрезают язык.

Твой язык тоже приговорен к смерти!

Обычно в фэнтезийных мирах роль целителя выполняют священники, но здесь священники немного другие.

Большинство из них были бойцами, специализирующимися на поимке еретиков.

Лишь единицы обладали даром целительства, как в хорошо знакомых мне фэнтезийных историях.

Храм, по сюжету, собирал всех, кто хоть как-то умел лечить, и называл их «целителями».

Получается, храм и вышедшие из него священники больше напоминали паладинов, искореняющих еретиков.

— …Храм. Вы имеете в виду «Конфессию Дисциплины»? Мне хорошо известна их жестокость. И у меня нет ни малейшего намерения доносить на благодетеля.

— Похвально. Надеюсь, Вы сдержите слово.

— Не сомневайтесь.

Конфессия Дисциплины — единственный храм, поскольку они объявили все остальные еретическими и полностью уничтожили их.

— Но разве нельзя обратиться в рыцарский орден герцогства Форсети?

Конфессия Дисциплины и герцогство Форсети.

Храм, наделенный властью.

Семья молодого герцога, который, объединившись с храмом, захватил власть.

И этот герцог — Эсир Юван Форсети, прославленный паладин и герой Империи.

К тому же, один из главных мужских персонажей романа.

В первой части он был безумно одержим главной героиней, подругой детства.

После ее кончины, во второй части, он перенес свою одержимость на двоюродную сестру, героиню второй части.

Просто маньяк.

Хеймдаль кивнул с искренним и твердым выражением лица.

— Разумеется, и это тоже. Хотя герцог Форсети, Эсир Юван Форсети, и герой, мне хорошо известно, насколько он безжалостен к еретикам.

Верить в другого бога — ересь. Самая тяжкая ересь — выдавать себя за целителя.

Кончики пальцев задрожали, возможно, потому, что я давно не использовала свои способности.

Я спрятала руки за спину и попыталась отвлечься.

«И в прошлой жизни, и здесь организации, помогающие людям, обладают огромной властью».

Здешний мир устроен так, чтобы подчеркнуть необычайные способности главной героини второй части, которая скоро появится.

Так как главная героиня первой части обрела невероятные целительные силы после смерти, это еще больше распалило страсть главных мужских персонажей.

Но для такой самозванки-целительницы, как я, это крайне плохо.

«Потому что я черпаю целительную силу из драгоценных камней».

Особенно «метод лечения», который я использую, считался в этом мире порочным.

Не то чтобы не было людей, лечивших драгоценностями, как я, но их было гораздо меньше, чем магов-целителей или священников, которых считали народными целителями.

И тебя могли запросто объявить еретиком.

К тому же я не донесла. Если меня поймают, наказание будет более суровым.

«Храм особенно жестоко к тем, кто обладает необычными целительными способностями, помимо магии, алхимии и божественной силы».

Но у меня есть и другая причина для такой беспечности.

Как бы ни была велика их власть, им будет затруднительно обыскивать каждый уголок этого захолустного Криксоса, чтобы отыскать меня.

И я уверена, что успею сбежать до того, как слухи распространятся и появятся преследователи.

«В конце концов, это любопытство, основанное на уверенности в себе».

— Вот, готово.

Я аккуратно отстранила руки от его тела. Хеймдаль торопливо застегнул рубашку.

Немного жаль видеть, как она снова застегивается.

— Тогда ступайте. Нет. Можете идти.

Хеймдаль, кажется, озадачился внезапным приказом уйти и некоторое время молчал. Он принял рассеянное выражение лица, которое стерло его зрелое впечатление.

— Награда…

— Не нужна.

— Тогда, прощание…

— Можете попрощаться сейчас.

Условием моего любопытства было давать, не получая ничего взамен.

Иными словами, я хотела быть довольна тем, что помогла кому-то вместо того, чтобы получить кусок хлеба.

Я знаю, что стоит только начать получать что-то взамен, как появляется следующее. А когда появляется следующее, неизбежно следует угнетение.

Я ненавижу хлопоты.

Хотя в последнее время, когда пациенты сами находят дорогу к моему дому, кажется, что все пошло наперекосяк.

— Тогда до свидания.

Я живо улыбнулась и помахала рукой.

Дверь бодро захлопнулась.

* * *

Я надеялась, что на этом мое знакомство с Хеймдалем закончится. «Мы ведь еще встретимся?» — думала я.

Но я и представить себе не могла, что мы встретимся снова через несколько дней.

Через несколько дней Хеймдаль снова пришел ко мне, на этот раз в здравом уме и добром здравии.

К тому же он был одет в элегантный костюм.

«Ы-ы, поздно».

И это было глубокой ночью.