Онлайн чтение книги Я лечу только злодеев I Only Treat Villains
1 - 6

— Я могу наложить несколько заклинаний, которые не позволят тем, кого я лечила, причинить мне вред. У человека должна быть страховка, на которую он может положиться, не так ли?

Знание чего-либо не означает, что вы способны что-то сделать. Это заклинание, которое нельзя отменить, если оно уже наложено.

— Было неудобно, потому что это магия, которая действует только на противоположный пол. Хорошо, что ты мужчина.

Его растрепанные кремовые волосы сияли так ярко, что казалось, их можно было бы срезать и продать за приличную цену.

Мне интересно, превратятся ли они в чистую жемчужину, если я расплавлю их.

Я пробормотала про себя.

В декоративных целях. В декоративных. И только.

Я легко связала руки и ноги Хеймдаля. Это было возможно, потому что он не мог пошевелиться, не поддавшись моему заклинанию, когда пытался двигаться.

Связав его так, чтобы он не мог двигаться, я встала с освежающим чувством.

— Надеюсь, ты не обиделся. Я просто вернула тебе то же самое, да?

— …Что ты собираешься со мной делать?

— Выпустить на волю.

Но днем. Если я отпущу его ночью, пострадают невинные люди.

— Инвазивные виды нарушают экосистему, но… Что поделать… Я не хочу коллекционировать их, а потом утилизировать.

Я мило улыбнулась и отошла от него.

— Я отпущу тебя. Иди.

— …Значит, выиграла себе время? Если инвазивный вид вернется, миледи будет в опасности.

— Это заклинание останется, пока я не захочу. Месяц?

— …

— Попробуй еще раз. Это довольно забавно.

И если дневной Хеймдаль получит от меня лечение, это будет бесполезно.

Конечно, я не накладывала на него днем таких заклинаний, но то, что ночной Хеймдаль сам попросил меня его вылечить, было самонадеянностью.

— Забавно.

Хеймдаль рассмеялся, издав звук «ха». Говорят, красивым людям идет все, и даже это было настолько прекрасно, что захватывало дух.

— Я не забываю обиды, миледи.

— Смешно. Разве не ты первым нанес обиду?

— Даже если так, я эгоистичный человек.

Его глаза опасно блестели.

— Надеюсь, магия миледи надежна.

Несмотря на его кровожадные слова, я спокойно ответила.

— Конечно. Я дорожу своей шкурой. Действую ровно столько, сколько мне нужно.

Разве я не живу, вмешиваясь в чужие дела, потому что уверена в себе?

Наконец, я проверила связанные руки и ноги Хеймдаля и отпустила их.

Честно говоря, мне хотелось застегнуть пуговицы на его растрепанной рубашке, но это было бы немного эгоистично.

— Эй, миледи.

Когда я собиралась встать, Хеймдаль позвал меня.

— Когда обездвижила меня, что за заклинание ты произнесла?

Все заклинания в этом мире были словесными.

Другими словами, в тот момент, когда я произносила заклинание, в нем закладывался определенный смысл. Я легкомысленно сообщила ему.

— Siéntate? Оно? «Сидеть».

— …

Я стряхнула пыль с колен и без сожаления повернулась спиной.

— Спокойной ночи, щенок.

На его лице отразилось изумление.

Но я поднялась на второй этаж, закрыла дверь и уснула.

«Мне стало намного легче».

Впервые за долгое время я спала очень спокойно.

* * *

Утро следующего дня.

Зевнув и накинув на себя шаль, я спустилась на первый этаж и снова столкнулась с Хеймдалем, который сидел там же.

Он спал с закрытыми глазами, и, как и ночью, был крепко связан.

Но, видимо, ворочался всю ночь, потому что веревки сильно ослабли.

Когда я сделала шаг, он медленно открыл глаза.

— …А.

Увидев меня, он удивленно моргнул. Затем посмотрел на связанные руки и сделал ошеломленное выражение лица.

Но это лицо потемнело менее чем за 2 секунды.

— О-очки, очки…

— Вот.

Я подняла очки, которые валялись на полу, и надела их на мужчину.

Тогда на его лице появилось заметно спокойное выражение, как у потерявшегося ребенка, нашедшего родителей.

Затем я развязала руки Хеймдаля.

— Я, я ночью… ничего не сделал?

Он помассировал свою руку другой рукой, видимо, потому что она онемела. При этом смотрел на меня с любопытством, и я слегка кивнула.

— Сделали.

— А… Что?

— Как сказать… Напали на меня?

В тот момент, когда я шутливо бросила это, он широко раскрыл глаза.

Он вдруг выглядел шокированным, как большое животное, брошенное на обочине дороги. Что с ним?

— Простите, я…

Большая рука беспомощно зависла вокруг моей руки, не в силах ее взять.

Не успела я понять, почему он так себя ведет.

Крупные слезы потекли из глаз мужчины.

…Нет. Почему он плачет?

Выражение лица мужчины, поднявшего голову, было очень нежным. Нежным, но вызывающим чувство порочности, как будто он увидел что-то, чего не должен был видеть.

Его дрожащие глаза полностью отражали меня.

— Благодетеля…

Крупные капли, падающие волнами. По его нежной и белой щеке пробежала струйка воды.

Вскоре уголки его глаз покраснели, как будто их окрасили цветочным соком.

Это было лицо, искаженное горем.

В волнующей дрожи его губы приоткрылись.

— Я возьму на себя ответственность.

…Что?

Что это вообще значит? Я посмотрела на мужчину именно с таким выражением лица.

В его взгляде, дрожащем, как у попавшей под дождь птицы, чувствовалась решимость.

— Я, во что бы то ни стало, хочу взять на себя ответственность.

— Каким образом?

Я просто спросила, а шея мужчины покраснела. Вау. Кажется, вот-вот лопнет.

— Б-брак…

— А. Хватит.

Тогда Хеймдаль посмотрел на меня с шокированным выражением лица.

Он всхлипывает, как человек, потерявший все свое последнее имущество. Нет, почему у него такое выражение лица, будто ему отказали?

— Это шутка. Шутка.

Я присела перед мужчиной, подперла подбородок и слегка наклонила голову. Действительно, красота — это сила.

Глаза мужчины, полные слез под стеклами очков, были похожи на синие драгоценные камни, в которых отражалось море.

Мне не претила эта чистая ясность.

Глядя на его дрожащие глаза, в которых даже аскетизм был нарушен, я подумала, что не стоит так шутить.

— Только что… Вы сказали, что я на вас напал…

— Напал? Я просто так сказала. Я пошутила. Пошутила.

Я с готовностью поправила его. Вау. Это тот же человек, что и прошлой ночью?

Я уже знала это, но это было непривычно.

Хотя я внимательно наблюдала за его выражением лица.

Вытирать ли эти слезы или нет.

Я думала о том, как удовлетворить свои эгоистичные желания.

Конечно, это осталось только мыслью.

«Если прикоснусь, он, наверное, скажет, чтобы я взяла на себя ответственность».

На лице Хеймдаля на мгновение промелькнуло замешательство, а затем он осторожно спросил:

— Тогда почему я был связан… Могу я спросить?

— Потому что вы напали.

Тогда взгляд Хеймдаля немного изменился.

Глаза, которые только что были полны слез, как у ребенка, перестали всхлипывать и стали ярко-синими.

В лице, которое еще не оправилось от обиды, изящно смешались спокойствие и серьезность.

И вскоре даже промелькнул гнев.

Взгляд в лице, которое вскоре склонилось к серьезности, был чрезвычайно взрослым.

— Как я напал? Вы не пострадали?

Мне было очень интересно смотреть на лицо Хеймдаля, которое снова стало разумным.

— Нет. Я не пострадала. Вы использовали кинжал.

Я пожала плечами.

— У меня есть талант, который позволяет мне не пострадать нигде.

В переулках Криксоса есть три человека, которым нельзя доверять больше всего: женщины, дети и старики.

 Особенно, если они живут здесь целыми и невредимыми, не трогайте их.

Это равносильно тому, чтобы доказать, что есть причина, по которой они выживают, защищая себя.

Это не значит, что я хвасталась.

Я просто хотела сказать, что у меня есть некоторые хитрости, по которым так веду себя.

Казалось, взгляд Хеймдаля, обращенный на меня, изменился.

Если до этого он был осторожен и не знал, что делать.

Сейчас его отношение осталось прежним, но в нем появился другой свет.

— Я, может быть, тогда…

Он прикусил губу, а затем отпустил ее.

Я посмотрела на его красивые губы. Они были настолько красными, что контрастировали с его белоснежной кожей.

— Не могли бы Вы помочь мне хотя бы один раз?

Прежде чем я успела спросить, чем именно, Хеймдаль быстро сказал.

— Я-я очень хорошо понимаю, что это бесстыдно. Но мне действительно не к кому обратиться… Я никого не знаю. Я сделаю все, если Вы поможете. После того, как поможете, используйте меня как угодно…

— Успокойтесь для начала.

Я помахала рукой перед его лицом.

«Действительно отличается от ночи».

Странно смотреть на его смущенное лицо.

Хотя его отчаянное лицо было довольно приятным, будет неприятно поддаться этой красоте.

Потому что я подумала, что ситуация, в которую попал Хеймдаль, очевидна, даже не глядя.

— Что бы это ни было, я сначала выслушаю.

Конечно, быть красивым — лучше всего. Я медленно опустила руку и заговорила:

— Но я придерживаюсь принципа не вмешиваться, кроме как лечить. Особенно с Вами я больше не хочу связываться.

— А…

Эти слова были равносильны тому, чтобы забить гвоздь, прежде чем Хеймдаль успел что-либо сказать.

Он, казалось, на мгновение смутился, но затем принял решительное выражение лица.

— Все в порядке. Я тоже этого хочу…

— Этого?

— Лечения… Я имею в виду.

Я кивнула, сказав: «А».

Казалось, он говорил о том, что его привели к моему дому в луже крови.

— Кто-то привел Вас без сознания и сказал, что есть человек, который приказал привести Вас сюда. Вы знаете, кто это?

— Да. Вероятно, это человек, у которого я временно остановился.

Он объяснил, что из-за обстоятельств ему трудно лечиться, привлекая людей извне.

Он попытался назвать имя, но я быстро махнула рукой, сказав, что хватит.

«Нет ничего хорошего в том, чтобы связываться с ними».

Мне любопытно, но лучше не слушать.

Я не хочу пострадать, копаясь в этом.

— Я-я так плох?

— Что? Вы о чем?

Хеймдаль немного поколебался, а затем слегка опустил голову.

Но это был не лучший выбор. Поскольку он был намного выше, его лицо было видно еще лучше.

— …Я так ужасен?

— Вы про внешность?

— Что-то вроде того. Вы сказали, что не хотите со мной связываться.

— Я сказала?

— Я немного… опечален. Я знаю, что не имею права так говорить!

Белые щеки мужчины, который запинался, пока говорил, были похожи на красные цветы.

— Но я, я не так ужасен во многих отношениях!