Онлайн чтение книги Я лечу только злодеев I Only Treat Villains
1 - 43

— Правда?

Я благодарна, что он повернулся спиной.

— В любом случае, если вы собираетесь делать это, как его, безе? Сделайте его вкусным.

За моей спиной послышался тихий смех.

— Вам нравится?

— Ну, что ж. Я не против того, что есть.

— Если бы маленькое печенье могло хоть раз остановить ваши шаги, я бы взбивал его тысячи раз.

— Что?

— Ничего, кажется, это было короткое время, но я очень сожалею.

Слова, сказанные тихим голосом, оборвались и не дошли до меня полностью.

— Это история о времени, потраченном на приготовление пищи, и о чувстве удовлетворения.

— Чем дольше готовишь, тем больше чувствуешь удовлетворение? Ну, если так… я вас поддержу.

— Да, если чувствуешь удовлетворение пропорционально потраченному времени.

Хеймдаль медленно поднял миску с яйцами. Я посмотрела на деревянный кухонный инструмент в его жилистой руке, а потом просто подняла голову.

— Нет причин не прилагать усилий.

Глаза за очками были настолько аккуратными, насколько это возможно, но почему-то казалось, что в них есть холодный озноб.

Может быть, я ошиблась, но когда я посмотрела снова, в его мягком взгляде проявилась даже слепая наивность.

Я пошла и села на свое место. Я не вернулась в мастерскую, а зашла в комнату, а потом села за ближайший стол.

Я высыпала драгоценные камни, которые принесла из комнаты. Пока Хеймдаль готовил, я тоже собиралась провести свободное время по-своему.

Сортировка драгоценных камней — мелочь, но и важное дело.

«Потому что я решаю, могу ли я их использовать или нет».

Долго разглядывая драгоценные камни, я подняла голову и почувствовала легкий ореховый запах, видимо, прошло немного времени.

Запах яиц, муки и сахара.

Хеймдаль, казалось, раздумывал над старой печью, поэтому я с готовностью зажгла огонь.

— А, спасибо.

Это тоже можно сделать с помощью дешевого магического камня.

— Сегодня можно будет поесть?

Хеймдаль моргнул глазами за очками, а затем кивнул с улыбкой.

— Да, скоро.

Видимо, я долго концентрировалась, потому что рядом с Хеймдалем виднелось несколько тарелок.

Сколько он собирается сделать?

Хеймдаль сказал, что в благодарность за одолженный фартук он сделал даже для Эндрю.

И на всякий случай, если придут гости, он сделал и для гостей.

Сегодня гостей не ожидалось. Я собиралась сказать ему об этом, но передумала. Почему-то его взволнованный вид мне нравился.

— Вам нравится готовить?

— Да, нравится.

В такие моменты он похож на большую собаку. Куда делся застенчивый кролик, и казалось, что за ним виден хвост с золотистым мехом.

Кстати, волосы этого мужчины тоже золотистого цвета с легким жемчужным отливом.

Я раздумывала, потрогать ли его волосы.

— Хм, готовить, конечно, хорошо, но…

— Да?

— Не слишком ли вы неряшливы?

Я ткнула пальцем в его фартук. А потом усмехнулась.

— Все испачкано.

— А…

Насколько же усердно он готовил, на его груди, шее и щеках остались белые пятнышки. От него пахло ореховыми яйцами и мукой.

Почему-то во мне проснулось озорливое настроение, когда он, казалось, не знал, что делать.

Я не могла прикоснуться пальцами к глубокой ложбинке на груди, к мышцам, поэтому вместо этого слегка вытерла его шею.

— Смотрите, испачкано?

— Я, наверное, слишком усердно старался.

— Почему вы стесняетесь? Это следы усердной работы.

Хеймдаль, не зная, что делать, вытер шею. Когда я похлопала его по щеке, он поспешно вытер и щеку.

Однако порошок не стерся, а просто размазался, как краска.

Я посмотрела на белый порошок и рассмеялась.

— Пф-ф, вы похожи на белую куклу.

Белое лицо, видневшееся под белым порошком, тут же покраснело.

— О, не смейтесь.

— А, извините. Я слаба к милому.

— Что?

Я посмотрела на свои пальцы. Яичный белок? Я отстраняла и прикладывала пальцы, чувствуя липкость.

Но, возможно, из-за добавления сахара, пахло сладко.

Невольно, забыв, что это было на шее Хеймдаля, я поднесла руку ко рту.

— Л-леди!

Наверное, даже если бы я вспомнила, что это было на Хеймдале, поступила бы также.

Хеймдаль поспешно схватил меня за руку и затаил дыхание.

— Не… нельзя.

— Почему?

Пахнет сладко? Когда я добавила это, он покраснел от ушей до шеи, как будто вот-вот взорвется!

Воспользовавшись слабой хваткой, я попыталась поднести руку к лицу, но моя рука замерла.

На запястье почувствовалось сильное тепло. Я просто смотрела на тыльную сторону его жилистой руки.

Не больно, но чувствуется сильная хватка. На запястье и на руке видны синие вены.

— …Нельзя.

Я пристально смотрела на мужчину, который напряг все тело, но при этом не мог сжать руку, державшую меня.

Незнакомая сила ощущалась странно.

Он поспешно вытер мою руку, хотя проблема была в том, что он тер ее, хватаясь за фартук и рубашку.

— Извините, Хеймдаль? Хеймдаль?

Сколько силы он приложил, или, может быть, несчастные фартук и рубашка просто хотели сбежать.

Пок!

Я стал свидетелем редкого зрелища — рубашка лопнула прямо у меня на глазах.

— Ого.

И фартук, который тоже порвался, безвольно развевался, как кукла перед заправкой.

И я, глядя на распахнувшуюся белую грудь, незаметно отвела взгляд.

…Этот человек даже грудью краснеет.

Пока думала об этом, наступил вечер.

После дневного, не совсем происшествия, дневной Хеймдаль чуть не плакал.

На самом деле, наверное, было бы неплохо, если бы он заплакал… но, к сожалению, он не стал.

Но он готовил до конца, с покрасневшей до шеи кожей, и в конце концов закончил печенье.

Удивительно, но печенье, которое он сделал, было довольно вкусным. Удивительно то, насколько оно вкусное.

Если подумать, в его жизни почти не было случаев, когда ему приходилось готовить.

Насколько я знаю, даже там, куда его продали в рабство, его только избивали, но ничему не учили.

Я покачала головой. Я не хотела специально напоминать ему о плохих воспоминаниях, если в этом нет абсолютной необходимости.

«И мои воспоминания тоже всплывают».

Хруст, хруст, печенье крошилось, и на языке ощущалась сладкое покалывание.

Пока ела, задумалась, действительно ли я так люблю сладкое.

— Можно сказать, что готовка — это его сильная сторона.

— Что?

Дверь открылась с щелчком, и послышался голос. Тот же голос, но с другим оттенком.

Обладателем голоса, в котором чувствовалась какая-то вялость, являлась ночная версия.

— Ха, не соизволил постучаться?

— Стучал. О чем ты думала, что не услышала, миледи?

Стучал? Я недоверчиво посмотрел на Хеймдаля. Этот человек мог нагло ответить, даже если ничего не делал.

Хеймдаль послушно поднял обе руки и подошел ко мне. Затем он посмотрел на печенье, лежащее рядом со мной.

— Миледи, ты тоже любишь сладкое?

— Нет? Но, кажется, полюблю в будущем. Они вкусные.

Я постучала по тарелке, как бы говоря, что печенье очень вкусное.

— …Нельзя, чтобы это постоянно вспоминалось.

Хеймдаль нахмурился. Вместо того, чтобы и дальше смотреть на него, я встала.

Пройдя в гостиную, я увидела незнакомую коробку.

— Что это?

— Сосед принес.

Подойдя ближе и заглянув внутрь, я увидела вино.

Ах, точно, то вино, о котором я говорила Эндрю.

«Он сказал, что отдаст мне, когда вернусь».

Даже не заметила из-за того, что полностью погрузилась в работу и печенье, — признаю.

— Ах, да. Мне нужно кое-что взять, можно зайти в твою комнату?

— Мою комнату?

Хеймдаль выглядел так, будто я спрашиваю что-то странное.

— В конце концов, этот дом — дом миледи?

— Но я же отдала тебе. Комнату, — коротко ответила я. — Так что пока она твоя.

— …

— В любом случае, можно зайти…

Я остановилась, повернувшись к Хеймдалю. Потому что на какой-то миг у него было ошеломленное выражение лица.

Но лишь на миг.

Хеймдаль шагнул ко мне.

— …Миледи, может быть, ты любишь что-то еще? Кроме сладкого?

— Я же говорю, что не люблю сладкое.

— В любом случае.

— Нне знаю? Вопрос внезапный…

Хеймдаль наклонился передо мной.

— Тогда добавь туда еще одно.

— Что?

— Меня.

— …

Я посмотрела на него с недоуменным выражением лица и подавила смешок. Затем надавила ему на лоб.

— Иди и сложи белье.

— Белье?

— Да, полотенца, которые там висят.

Хеймдаль посмотрел на полотенца, но не двинулся с места. Но когда я пристально посмотрела на него, он в конце концов сдвинулся, с неохотой.

Я оставила его без внимания и направилась в его комнату.

Хотя я отдала ее всего на два дня, из комнаты, которую я использовала как склад, чувствовался чужой запах.

Странное чувство.

Поскольку эта комната изначально использовался как склад, постель спешно уложена, а разные вещи перенесены в спешке. Я прошла вглубь и направилась туда, где лежало много ткани.

— Где же было… Кажется, положила сюда.

После долгого копошения выпал кусок ткани. Проблема в том, что упавшая ткань задела временный стол, отчего что-то упало на пол.

Я заметила маленький блокнот. Тот, который я дала дневному Хеймдалю?

<Могу ли я использовать бумагу, если у вас есть ненужная?>

Он спросил меня, и я с готовностью отдала ему ненужный блокнот.

Блокнот широко раскрылся. Подняв его, я невольно увидела раскрытую страницу.

Не приставайте.

От решительных слов я рассмеялась.

Что это?

Я мысленно извинилась перед дневным им и перевернула страницу.