Онлайн чтение книги Перерождение - божественный врач и папа-домосед Reincarnation - The Divine Doctor and Stay-at-home Dad
208 Перерождение - Божественный Врач и Папа-Домосед Глава 208. Дунго Сяньшэн и волк

Глава 208. Дунго Сяньшэн и волк

После того, как Ху Сяосянь была освобождена, она стояла на ногах и смотрела на разбросанные по земле виноградные лозы. Она не могла поверить своим глазам.

Девушка спросила, – Как ты это сделал?

– Я же говорил тебе, что они мои друзья.

Цинь Хаодун уводил Ху Сяосянь, – Давай вернёмся к выпивке, – сказал он.

Видя, что Цинь Хаодун уходит безо всякого намерения спасти остальных. Те, кто запутался в лозах, запаниковали, особенно Лэй Тяньжуй, который был ближе всех к устью дерева. Он мог только стонать, потому что его рот был закрыт виноградными лозами и не он мог произнести ни слова.

Ху Сяосянь поняла это. Она остановила Цинь Хаодуна и сказала, – Хаодун. Пожалуйста, спаси их всех.

– Я их плохо знаю. С чего бы это? – сказал Цинь Хаодун с интригующей улыбкой, – Лоза голодна. Я не могу просто оставить своего друга голодным. Она должна что-то есть.

– Сейчас не самое подходящее время для шуток, – сказала Ху Сяосянь, – Они не были дружелюбны с тобой, но ты не можешь просто скормить их лозам. Это человеческие жизни.

Цинь Хаодун остался невозмутимым и сказал, – Они заслужили это. Больше никто не виноват.

Ху Сяосянь не знала, что Дун Сыхай и другие хотели избавиться от Цинь Хаодуна. Увидев, что Лэй Тяньжуй вот-вот будет брошен в пасть лоз каннибалов, она снова вытащила свой фиолетовый меч-вспышку и закричала, – Если ты этого не сделаешь, то я сделаю.

– Ты ей не ровня.

– Но я сделаю это. Они мои товарищи, и мы умрём вместе, если придётся.

Сказала Ху Сяосянь, собираясь действовать, но Цинь Хаодун остановил её, – Хорошо, – неохотно согласился он, – Я спасу их ради тебя.

Затем он похлопал по виноградной лозе рядом с собой и сказал, – Я боюсь, что тебе придётся остаться голодной сегодня. А теперь опусти их всех для меня.

На этот раз лоза-каннибал вела себя немного неохотно. Она действительно сбросила вниз всех людей, но швырнула их. Лэй Тяньжуй и остальные упали на землю и покатились, как бутылки.

Увидев, что её товарищи спасены, Ху Сяосяни наконец-то стало легче. Она сказала Цинь Хаодуну, – Спасибо!

После этого она взяла Цинь Хаодуна за руку и подошла к малышке, которая всё ещё жевала куриные крылышки.

Лэй Тяньжуй и остальные поднялись с земли. Дун Сыхай посмотрел на Цинь Хаодуна и сказал, – Ты знаешь, как усмирить виноградные лозы, тогда почему ты так долго помогал нам?

Чжао Цянькунь закричал вместе с ним, – Ты должен был спасти нас раньше, – Почему ты ничего не делал так долго?

– Они такие неблагодарные, ничего не знают о том, как расплачиваться, – усмехнулся Цинь Хаодун, – С моей стороны уже достаточно, что я спас вас, и всё это было ради Сяосяни. Мне всё равно, жив ты или мёртв.

– Цинь Хаодун, – сказал Лэй Тяньжуй, – Не забывай, что мы спасли тебя в том гангстерском трактире. Если бы мы не помогли тебе, тебя бы сейчас могли засунуть по горячим булкам.

– Да, это ты неблагодарный, – другие тоже кричали.

Цинь Хаодун спокойно сказал, – Вы действительно думаете так об этих хулиганов в той гостинице? Они бы умерли ещё более мучительно, если бы вас там не было. Более того, именно Сяосянь спасла меня, какое это имеет отношение к вам?

Се Цзыдань сердито ответил, – В конце концов, мы команда. Ты должен спасать нас, когда мы в опасности.

– Команда? – Цинь Хаодун презрительно улыбнулся и сказал им, – Неужели вы думаете, что я не мог видеть насквозь ваши мелкие хитрости? Пока мы стояли с лагерем в полдень, ты отошёл от места возле лоз каннибалов, чтобы скормить меня им. Ты называешь это командой?

Им не приходило в голову, что Цинь Хаодун может видеть их насквозь. Лэй Тяньжуй, Дун Сыхай и другие чувствовали себя очень неловко. Они потеряли дар речи, что было молчаливым подтверждением того, что сказал Цинь Хаодун.

– Это правда?

Ху Сяосянь вдруг почувствовал раздражение. Она, наконец, поняла, почему Цинь Хаодун так не хотел их спасать. Оказалось, что они сами напросились.

Чжао Цянькунь сердито сказал Цинь Хаодуну, – Ну и что? – Сяосянь - это женщина, которую любит наш босс. Ты просто мальчик-жиголо, такой врач, как ты, не заслуживает Сяосяни.

Ху Сяосянь была в бешенстве, и она сказала, – Это моё собственное решение - любить кого-то или нет. Какое это имеет отношение к вам?

Лэй Тяньжуй сказал, – Тебя обманывают, Сяосянь. Он просто никчёмный мальчишка-жиголо.

Ху Сяосянь отругала его, – Как тебе не стыдно! Ты такой неблагодарный! Кто тебя только что спас?

Дун Сыхай сказал, – Ну и что? Если бы не он, мы бы не разбили лагерь здесь, возле виноградных лоз, не говоря уже об опасностях, с которыми мы столкнулись.

– Сяосянь, – сказал Чжао Цянькунь, – Я покажу тебе, каким должен быть настоящий мужчина, и покажу тебе, насколько беспомощен этот мальчик-жиголо.

После того, как он сказал это, он взял в руки короткий нож, и подошёл к Цинь Хаодуну.

– Как ты смеешь!

Закричала Ху Сяосянь и вытащила свой фиолетовый меч-вспышку. Затем она встала перед Цинь Хаодуном, чтобы защитить его. Цинь Хаодун, казалось, ничуть не беспокоился; он отвёл Ху Сяосянь в сторону и сказал, – Успокойся. Такая маленькая креветка, как он, никогда не сможет поднять большую волну.

Чжао Цянькунь был раздражён. В любом случае, он был настоящим воином на девятом уровне открытой силы, и он смотрел на Цинь Хаодуна сверху вниз.

Он сделал несколько шагов, но прежде, чем добрался до Цинь Хаодуна, парень внезапно почувствовал головокружение. Затем он тяжело рухнул на землю. Его разум всё ещё был ясным, но тело онемело, и он чувствовал себя как под наркотиками.

– Цянькунь, всё в порядке?

Дун Сыхай был ближайшим другом Чжао Цянькуня. Он закричал и хотел было поднять парня с земли, но тут же упал сам.

Вскоре Лэй Тяньжуй, Ван Юаньчэн и Се Цзыдань последовали за ним и упали на землю.

– Чёрт! Нас отравили! – Лэй Тяньжуй кричал и пытался использовать подлинную Ци в своем Даньтяне, чтобы вывести токсины. Но в ужасе он обнаружил, что потерял связь с подлинной Ци. Его тело не реагировало на неё.

Ху Сяосянь была поражена. Она снова посмотрела на Цинь Хаодуна и спросила, – Что происходит?

Едва она закончила говорить, как почувствовала головокружение и онемение. Затем она упала навзничь. К счастью, Цинь Хаодун стоял рядом с ней, поэтому он поддержал её.

– Хаодун, что со мной случилось?

Потрясённо спросила Ху Сяосянь. Она знала, что её отравили, но не могла поверить, что это Цинь Хаодун.

Цинь Хаодун медленно опустил её на землю и сказал, – Вы все отравлены, но я этого не делал.

Чжао Цянькун кричал, – Все здесь отравлены, кроме тебя. Кто ещё это может быть?

Ху Сяосянь сказала, – Ты в своём уме? Почему он должен это делать? Почему бы ему просто не оставить тебя на растерзание лоз? Почему он так всё усложняет?

– Хорошо... – затем Чжао Цянькунь закричал, – Тогда почему он единственный не отравлен?

Цинь Хаодун проигнорировал Чжао Цянькуня и сорвал свежесрезанную лозу. Он указал на шипы на ней и сказал, – В тебе яд от лозы.

– Лозы вонзают шипы в свою жертву, когда та запутывается, и тогда лозы выпускают токсин. Этот токсин на самом деле является пищеварительным соком, выделяемым виноградными лозами, чтобы облегчить себе проглатывание добычи. Сок очень токсичен для людей.

– Этот токсин сначала вызывает головокружение у жертвы, а потом её ноги и руки не могут двигаться. Скоро её тело загноится, и тогда жертва умрёт.

– Папа, пожалуйста, придумай, как спасти тётю Сяосянь!

Ху Сяосянь нервно спросила, – Хаодун, есть ли какой-нибудь метод детоксикации?

Она боялась не только смерти. Больше всего она боялась и считала неприемлемым сгнить перед кончиной.

Цинь Хаодун сказал, – Нам нужно противоядие, чтобы исправить то, что было сделано. Средство от яда виноградных лоз находится в их плодах. Её плоды недоступны для обычных людей, но не для меня.

Сказал он, указывая пальцем в направлении лозы каннибала. Виноградная лоза сорвала крошечный фрукт и протянула его Цинь Хаодуну.

– Ешь, и ты скоро поправишься.

Сказал Цинь Хаодун, вкладывая крошечный зелёный фрукт в красные губы Ху Сяосяни. Ху Сяосянь проглотила его без малейшего колебания.

Удивительно, что вскоре после того, как она съела этот фрукт, к ней вернулось сознание. Затем она поднялась с земли в течение трёх минут. Подлинная Ци внутри тоже начала течь. Всё шло так же нормально, как и раньше.

– Сяосянь, пожалуйста, спаси нас.

Чжао Цянькунь сказал это, потому что яд внутри него начал действовать, и он уже почти чувствовал, как его тело разлагается.

Ху Сяосянь тоже была недовольна парнями, но, как бы то ни было, они были её товарищами. Они находились в Шэньнонцзя по поручению павильона Сюаньюань, и им предстояло ещё многое сделать.

– Хаодун, ты можешь им помочь?

Малышка сказала, – Нет, они слишком плохие. Они кричали на папу.

Цинь Хаодун улыбнулся и сказал, – Сяосянь, ты видела это. Даже Тан-Тан может сказать, насколько они бесстыдны. Я только что выслушал тебя и спас их однажды, но что теперь? Они кусают руки, которые их спасли. Я больше никогда этого не сделаю. Давай просто оставим их и дадим им умереть.

Лэй Тяньжуй и остальные почувствовали, что их сердце замерло, когда они услышали то, что только что сказал Цинь Хаодун. Теперь они были глубоко в лесу, и если их не вылечить, то они наверняка умрут; более того, они сами оскорбили Цинь Хаодуна.

Ху Сяосянь посмотрела на них и вздохнула, – Хаодун, я знаю, что это их вина, но у них есть свои собственные жизни, и мы не можем смотреть, как они умирают. Мне нужно выполнить задание, и мне понадобится их помощь. Ты можешь спасти их ещё раз, ради меня?

– Нет! – Цинь Хаодун ответил без колебаний, – Сяосянь, ты, должно быть, слышала историю про Дунго Сяньшэна и неблагодарного волка. Он спас его, и волк его съел. Я больше не повторю этой ошибки.

Каждое предложение Цинь Хаодуна, казалось, имело большой смысл. Лэй Тяньжуй и другие действительно перешли черту. Ху Сяосянь не могла спорить с ним, но она просто не могла стоять и смотреть, как умирают ею товарищи.

Она обернулась и крикнула Лэй Тяньжую, – Что ты молчишь? Извинись перед ним сейчас же!

Она подумала, что если бы они извинились перед ним, всё было бы проще.

Лэй Тяньжуй был молодым господином из большой семьи, и его уважали в павильоне Сюаньюань, потому что его дедушка был одним из девяти старейшин. Казалось невозможным извиняться перед доктором, если это было в обычной жизни, но сейчас всё было иначе; он умрёт, если не сможет проглотить свою гордость.

Чжао Цянькунь и остальные серьёзно посмотрели на Лэй Тяньжуя. Очевидно, все они боялись смерти.

Лэй Тяньжуй хранил свою гордость и самоуважение на полминуты, прежде чем оставить их в живых. Он сказал Цинь Хаодуну, – Мне очень жаль, доктор Цинь. Это всё моя вина, пожалуйста, прими мои извинения.

http://tl.rulate.ru/book/23213/759702