Онлайн чтение книги Перерождение - божественный врач и папа-домосед Reincarnation - The Divine Doctor and Stay-at-home Dad
264 Перерождение - Божественный Врач и Папа-Домосед Глава 264: На этот раз вы победили

Глава 264: На этот раз вы победили

Все были в шоке. Они задавались вопросом, что делал молодой человек и был ли он безумен. Ведь он разбил чужое имущество.

Чиба Миеко, которая была сначала шокирована, сердито закричала:

— Что ты делаешь? Как ты посмел разбить наш антиквариат! Ты знаешь, сколько стоит этот горшок? Тридцать миллионов юаней!

Го Фэн также был поражен. На вечеринке по случаю дня рождения Линь Сяотяня Цинь Хаодун испортил нефритовое изображение Будды Линь Пинчао. Затем он испортил Фигуру Лотоса У Даоси. И он сделал это снова. Он разбил трехцветный горшок династии Тан, принесенный японцами, который должен был быть подлинным.

Цинь Хаодун так не думал. Горшок явно был фальшивым, а они разыгрывали перед ним спектакль. Он должен был найти лазейку.

Он проигнорировал Чиба Миеко и присел на корточки, чтобы найти улики в куче осколков. К его удивлению, он нашел бумажный лист.

Он взял лист и увидел на нем три слова: «На этот раз вы выиграли».

Он перевернул его и обнаружил на обороте несколько слов поменьше: «Вы правы, я горжусь своими навыками подражателя. Они не имеют себе равных. Никто не может отличить мои копии от подлинных произведений. Если вы определили подделку, все, что я могу сказать – примите мои поздравления.

Под текстом была подпись автора: Призрачная рука.

Легенда гласит, что в антикварной промышленности существует скрытое правило: проявлять уважение к первоначальному создателю. Обязательно следовало оставлять изъяны в фальшивых работах, какими бы безупречными они ни были.

Призрачная рука был хитрым парнем. Он оставил изъян в трёхцветном горшке Тан. Неудивительно, что, как ни старался Го Фэн найти неточности, он так и не смог найти никаких недостатков.

Это также избавило их от многих проблем, так как в противном случае им пришлось бы искать недостатки в гончарном изделии. Теперь все было доказано.

Другие также видели, что Цинь Хаодун нашел лист бумаги среди кусочков фарфора, но они все еще не знали, что это было.

Он встал и передал записку Чиба Миеко. Затем он усмехнулся:

— Это серьезное доказательство. Продолжите отрицать мою правоту?

Чиба Миеко взяла бумагу и проверила, а затем сурово сказала:

— Это ничего не доказывает. Может быть, это было написано людьми еще в династии Тан. Если это древняя подделка, то это все еще настоящий трехцветный горшок династии Тан.

Цинь Хаодун усмехнулся и сказал:

— Мисс Миеко, я не знаю, сколько вы знаете о нашей стране, но зачем людям в династии Тан использовать современную бумагу формата А4? И почему они пишут на упрощенном китайском языке? Люди династии Тан даже использовали термин «подражатель»?

Аудитория перед сценой разразилась смехом и закричала.

— Подделка - это подделка. Хватит это отрицать!

— Вы совсем не разбираетесь в этом? Упрощенный китайский язык существует всего несколько десятилетий. Как вы смеете говорить, что это антиквариат династии Тан...

— Проигрывайте с честью. Не отрицайте этого...

— Это… — Чиба Миеко потеряла дар речи. Она не была знатоком антиквариата. Все коллекции были предоставлены семьей Ягю, как и ответы.

Ягю Хира сидел перед сценой с мрачным лицом. Он только что засвидетельствовал эпический талант Цинь Хаодуна в оценке антиквариата и его успех во время двух туров. Именно поэтому он разыграл этот трюк и изменил ответ для третьего тура.

Он думал, что это поможет ему выиграть раунд и сохранить часть достоинства его нации, но, к его удивлению, он потерпел неудачу. Цинь Хаодун раскусил их.

Цинь Хаодун добавил:

— Мисс Чиба Миеко, не вините себя. Виноват огромный разрыв между знатоками Китая и Японии.

Лицо Чибы Миеко покраснело. Япония очень постыдно проиграла три тура.

— Мы сдаемся.

Как только она сказала это, она покинула сцену с мрачным выражением лица. Она даже забыла взять другой поддельный горшок с собой.

— Наша нация сильна! Доктор Цинь такой молодец!

— Да здравствует Китай! Мы не проиграем!

— Господин Цинь, это впечатляет! Я хочу выйти за тебя и завести детей!

Публика перед сценой была так взволнована, что Цинь Хаодун почувствовал себя немного неловко. Человек с большой бородой кричал, что хочет от него детей. Что вообще происходит?

Когда Чиба Миеко ушла со сцены, Ягю Хира попытался успокоить ее, сказав:

— Мисс Миеко, пожалуйста, не думайте об этом. Впереди три игры. У нас все еще есть надежда.

— Это все из-за Цинь Хаодуна. Наш план был идеальным. Мы бы выиграли, если бы он не появился.

Чиба Миеко была рассержена. Она не отрывала глаз от сцены. Каждый раз, когда Го Фэн попадал в их хорошо спроектированные ловушки, Цинь Хаодун тут же спасал его. В противном случае они не потеряли бы рукопись и бронзовую голову.

— Я действительно не знаю, откуда взялся этот урод. Он знает все о чайной церемонии и об антиквариате одновременно, — Ягю Хира стиснул зубы и продолжил, — Пожалуйста, будьте уверены, мы обязательно выиграем в следующей игре. Я не думаю, что он так же хорош в живописи.

Чиба Миеко сказала:

— Это правда, но даже если и так, он ни за что не сможет сравниться с господином Кояма Лижи.

Цянь Дуодуо, стоя на сцене, был действительно взволнован, ведь они уже выиграли две игры. Поэтому он радостно сказал:

— Давайте начнем третий этап. Специалисты из Японии и Китая будут соревноваться в рисовании картин.

Зрители перед сценой аплодировали. Они думали, что Китай определенно выиграет третий этап, учитывая их прошлые победы.

Неудивительно, что они были такими оптимистичными. Художественная роспись была унаследована и развита лучше, чем любая другая традиционная культура. Г-н Тан Цинчжи, президент Ассоциации художников-каллиграфов Цзяннань, был известен по всей стране.

Цянь Дуодуо добавил:

— Чтобы обеспечить честность во время соревнований, мы специально пригласили в качестве судьи всемирно известного эксперта Гампоса. Поприветствуем его аплодисментами!

Когда он закончил говорить, на сцену вышел бородатый кавказец.

Цинь Хаодун с любопытством спросил Тан Цинчжи:

— Тан, что здесь происходит? У нас нет экспертов? Почему пригласили иностранца?

Тан Цинчжи сказал:

— Гампос довольно известен в мире живописи и каллиграфии. Он художник из страны М, который влюбился в китайскую живопись, когда ему было 30 лет. Он преодолел тысячи километров, чтобы изучить ее. Он потратил на это десять лет и теперь стал всемирно признанным мастером.

Чтобы обеспечить справедливость этого конкурса, после переговоров с делегацией Японии мы пригласили Гампоса стать судьей этого конкурса живописи.

С одной стороны, он не предпочтет ни одну команду, потому что он – представитель третьей стороны; с другой стороны, он очень строг, когда дело доходит до живописи и каллиграфии. Он определенно сделает справедливое суждение, на которое не будут влиять какие-либо факторы.

Цинь Хаодун кивнул. Он был удивлен, увидев такого чудесного человека в мире живописи и каллиграфии. Он также согласился с тем, что этот человек был лучшим кандидатом на должность судьи.

Тан Цинчжи уверенно добавил:

— Вы выиграли два раунда, так что вы можете доверять мне в следующем раунде. Решение Гампоса будет достаточно справедливым. Возможно, я не лучший художник в этой стране, но я достаточно хорош, чтобы победить наших гостей.

После разговора он встал. Затем он поправил костюм и приготовился выйти на сцену.

Тем временем Цянь Дуодуо сделал объявление:

— Теперь, пожалуйста, поприветствуйте художника из Японии, Кояма Лижи.

Когда он сказал это, на сцену вышел человек в золотых очках и костюме. Мужчина лет сорока выглядел довольно худым. Он даже не пытался скрыть свой высокомерный взгляд.

Тан Цинчжи, уже готовый выйти на сцену, очень испугался, когда увидел этого человека. Он тяжело откинулся на спинку своего стула.

— Почему... Почему он здесь?

Цинь Хаодун, который никогда не думал, что реакция Тан Цинчжи будет такой сильной, удивленно спросил:

— Тан, ты его знаешь?

Тан Цинчжи сказал с бледным лицом:

— Он не из Японии. Он и его предки – отсюда. Они не имеют ничего общего с Японией.

Цинь Хаодун еще больше растерялся, когда спросил:

— Как это может быть? Я слышал его имя. Это Кояма Лижи. Имя не китайское.

Тан Цинчжи глубоко вздохнул и успокоился, а затем начал рассказывать историю Цинь Хаодуну.

Кояма Лижи, ранее известный как Хэ Лижи, родом из Китая. Мы с ним родом из одного места. Хэ Лижи был талантлив в живописи с самого детства. Позже он был принят в лучшую школу живописи в Китае, Китайскую Академию изящных Искусств.

Когда он учился, несколько мастеров рисования учили Хэ Лижи рисовать, и с ними он многого добился. Он был хорошо известен в мире искусств Китая, когда ему исполнилось всего 30 лет.

Цинь Хаодун запутался еще больше, когда услышал это:

— Тогда зачем ему перебираться в Японию?

Тан Цинчжи сказал:

— Это все из-за конкурса. Когда ему было тридцать лет, по всей стране проводился национальный конкурс. Награда была настолько высока, и конкурс был настолько влиятельным, что, кроме мастеров рисования, к участию присоединились и многие другие художники, включая меня.

— И чем все закончилось? Что он сделал? Какой приз ты выиграл? — с любопытством спросил Цинь Хаодун.

— Хэ Лижи проявил свой большой талант на этом конкурсе. Он нарисовал фигуру пиона ярко, в гармонии с великим духом живописи. Каждый, кто видел это, думал, что он обязательно выиграет первый приз, и он тоже.

Тан Цинчжи говорил так, как будто он очень дорожил этой памятью:

— Однако, когда был получен результат, Хэ Лижи не получил первый приз, как ожидалось. Он выиграл второй приз, а я занял двадцать первое место.

Цинь Хаодун был потрясен, узнав, что между навыками Тан Цинчжи и Хэ Лижи был такой огромный разрыв:

— Выиграть второй приз было для него недостаточно хорошо. Это причина, по которой он перебрался в Японию?

— Конечно, он настаивал на том, что во время соревнования произошло что-то неясное, и судья отнял у него первое место с помощью операции «черный ящик». Он перебрался в Японию из-за гнева и вскоре женился на японке.

Женившись, он также сменил имя на Кояма Лижи и много раз публично выступал с критикой Китая. Он отказался признать, что он из Китая и представлял Японию на всемирном конкурсе живописи. И в этот раз он занял первое место. Цинь Хаодун слегка нахмурился. У Лижи были все основания ставить под сомнение результат конкурса, но это не было причиной для него становиться предателем, клеветать на Китай или даже соперничать с собственной страной.

В конце концов, он был представителем китайской нации, который ничего не смог бы достичь без образования, которое получил у себя на родине. То, что он сделал, было сродни измене, или, может быть, это действительно измена. В конце концов, это было даже хуже, чем то, что сделал Ли Дунхай.

Тан Цинчжи снова вздохнул и сказал:

— После этого миру живописи и каллиграфии стало стыдно за то, что сделал Хэ Лижи. Однако стоит признать, его навыки превосходны. Я ему не соперник!

http://tl.rulate.ru/book/23213/994573