Онлайн чтение книги Родословная королевства Kingdom's Bloodline
659 Каждый несёт на себе тяжесть трудностей

Фалес и Зайен замолчали, в исповедальной кабинке слышались лишь два отличных друг от друга дыхания. 

— Она ушла. 

Голос Зайена раздался из темноты.

— Я знаю, — мрачно ответил Фалес.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем Зайен снова заговорил: — Теперь мы можем отбросить предвзятость и нормально поговорить?

Фалес глубоко вздохнул, привёл свои чувства в порядок и кивнул: — Значит, ты не убивал Мосса, просто заранее узнал о его смерти и скрыл это?

— Если бы я действительно хотел убить этого виноторговца, то сначала освободил бы его и дал ему билет со скидкой на корабль через море, — холодно фыркнул Зайен. — Даже судья Бреннан не смог бы придраться. 

Фалес помолчал какое-то время, а затем вздохнул с противоречивыми чувствами: 

— Ещё до того, как мы вошли в город, я сказал Моссу: если он не хочет участвовать в этом, он может отказаться, а я найду повод избавиться от него. Тогда не было бы всего этого, по крайней мере, он не умер бы в тюрьме, даже не понимая, за что. 

Зайен пренебрежительно усмехнулся: 

— Может, хватит быть таким добреньким и сентиментальным? Вместо того, чтобы притворно жалеть недостойного сочувствия ублюдка, лучше подумай над тем, что стоит за его смертью… 

Фалес холодно перебил его:

— Фраза "недостойный сочувствия ублюдок" недостаточна, чтобы оправдать нас. 

— Неважно, каким был Мосс при жизни и что он делал. Суть в том, что за эти несколько дней он оказался втянут в наше противостояние и в итоге погиб из-за нас. С этим мы не можем не считаться и не можем убежать от этого. 

Фалес повернулся к Зайену в темноте: 

— Дело не в том, каким человеком был он. Дело в том, какими людьми являемся мы. 

Но Зайен лишь холодно рассмеялся:

— В таких столкновениях всегда есть жертвы среди посторонних, есть сопутствующие потери, это неизбежно и нормально, и если ты не можешь принять это, — насмешливо произнёс герцог Ирис, — тогда лучше сразу покинь королевскую семью, откажись от наследства и живи в уединении в горах. Нет, для уверенности лучше сразу покончи с собой, чтобы из-за тебя больше никто не умирал, наш святой Фалес. 

Фалес глубоко вздохнул: 

— Я не виню тебя. 

— Что? 

Фалес покачал головой и с лёгкой, равнодушной усмешкой продолжил:

— В этом мире есть три типа людей: мерзавцы, обычные люди и святые. Мерзавцы всегда будут смеяться над обычными людьми: «Если тебе так не нравится мерзость, почему ты тогда не станешь святым?».

После этих слов Зайен замолчал. 

Но он быстро оправился и ответил контратакой: 

— Этот виноторговец, Мосс, ты действительно сказал ему: «Если не хочешь, можешь отказаться?» 

— Да. 

— Хорошо, ты дал ему выбор, — с холодной насмешкой произнёс герцог Южного побережья, — но ты и вправду думаешь, что у него ещё был выбор? 

Фалес нахмурился. 

— Я понимаю. 

— Большинство людей не могут быть святыми, — Зайен выдохнул, как будто с лёгкой тоской, — особенно тогда, когда понимают, что они даже обычными людьми быть не способны. 

Фалес помолчал пару секунд, затем тихо проворчал: — Как скажешь. 

В исповедальне снова наступила тишина. 

— Как тебе моя сестра? 

Фалес вздрогнул: 

— Кто – ах, ты про Хилле. 

Вспоминая вчерашнюю ночь, Фалес почувствовал, как у него начинает болеть голова. 

— К ней нужно обращаться как «леди Ковендье», не называй её по имени, — холодно предупредил его Зайен. 

— Ах да, леди Ковендье, — Фалес небрежно кивнул в темноте. — Она... 

«Она ненормальна, тяжело больна, и это нужно срочно лечить. Причём серьёзно лечить». 

— Она замечательная, прекрасная, просто великолепная. Самая красивая и умная, жизнерадостная и милая девушка. Очень изобретательная, превосходная. Я не могу представить девушку более совершенную, чем она... 

Принц резко замолчал, потому что почувствовал, как Зайен медленно повернулся к нему, и его глаза холодно блеснули в темноте. 

Фалес сглотнул. 

— Я хотел сказать, э-э-э... На самом деле, у неё тоже есть недостатки, ей ещё есть куда расти. Как ты и сказал, у неё плохие манеры, необычные привычки, странные интересы; она холодна, недоступна, и характер у неё ужасный. Я даже представить себе не могу, какой слепой идиот захочет на ней жениться... 

Фалес, с каждым словом всё больше раздражаясь, всё же не успел закончить мысль: в какой-то момент взгляд Зайена засиял холодным светом ещё сильнее, чем раньше. 

Во мраке тьмы он медленно ужесточался, подобно натягивающимся верёвкам на пыточной дыбе[1].

Принц поднял руки в знак капитуляции: 

— Думаю, я больше не буду говорить о её достоинствах. 

Зайен немного помолчал: 

— Когда ты с ней познакомился? 

— Прошлой ночью.

— Я спрошу ещё раз, Фалес: когда именно вы познакомились? 

— Как раз... как раз вчера вечером! Не повезло, встретился с ней на банкете, и она напугала меня… 

— Прежде чем я решительно сокращу потребление пищи и одежды принцем и подам пример бережливости Нефритовому городу, у тебя есть последний шанс: когда?

— Ладно, на самом деле пару дней назад, — забота собеседника о сестре тронула Фалеса, не сумев вынести этого, он искренне решил всё рассказать. — Я «болтал» с сёстрами Карабеян, и твоя сестра буквально свалилась с потолка… эм, чтобы поздороваться. 

— Это тогда, когда ты спрашивал у меня про призраков во Дворце Ясности? 

«Твою мать, почему этот парень помнит такие подробности». 

Фалес тихо пробормотал: — Возможно... 

— Труп леди Оспы? 

— Просто, чтобы ты знал—— погоди... почему ты знаешь об этом?

— Этот лифт с механизмами помогал ей устанавливать я. О чём вы говорили? 

Столкнувшись с давящими и настойчивыми вопросами Зайена, Фалес не выдержал и тяжело вздохнул: 

— Ни о чём. Совсем ни о чём не разговаривали. А после был Пир Раздора вчера вечером. Клянусь, всё так и было. Между нами больше ничего не случилось. Я не нарочно это от тебя скрывал, просто... ну, сам понимаешь, ради общего спокойствия и стабильности. 

Дойдя до этого момента, Фалес саркастически пожал плечами: 

— В конце концов, кто может гарантировать, что, узнав о нашей встрече, ты вдруг не проявишь своё детский нрав и не совершишь опрометчивых поступков... Например, не сорвёшь вечер и банкет, "который твоя семья проводила безупречно на протяжении поколений"? 

Зайен ненадолго замолчал. 

— Повторять чьи-то насмешки ради мести лишь показывает, насколько ты мелочный и ограниченный. 

— Мелочный? — Фалес презрительно покачал головой. — А когда ты семь лет назад[2] послал клан крови охотиться за мной, ты разве думал об этом? 

— Что насчёт Пира Раздора? Что она сказала тебе тогда? 

— Ничего особенного, просто ещё раз "поздоровалась". 

— Значит, вы прятались в углу, шептались, и она даже попросила тебя помочь с пуговицами на её платье – всё это ради того, чтобы просто поздороваться? 

У Фалеса снова заболела голова. 

— Э-э-э, ну, понимаешь, вчера она сказала, что… что… 

«Что сказала? Что она шпионка, которую прислал мой отец?» 

«Что её отправила Секретная Разведка королевства, чтобы передать мне привет?» 

«Или что хочет, чтобы я стал настоящим мужчиной?» 

Чувствуя, как взгляд Зайена становится всё острее, Фалес был вынужден заговорить: 

— Ладно, она рассказала море страшилок. О Безликом Корке, о Трупе леди Оспы, о Призрачной руке принцессы, о призрачной кости Яке… 

— Жаке. 

— Что?

— Его зовут "Призрачная кость Жака", — тихо поправил Зайен. — Это песенка-легенда про демона-людоеда, которая ходит в прибрежных территориях Восточного моря. 

Фалес беспомощно вздохнул: 

— Ладно, Жак. Она ещё говорила что-то насчёт трюков с фокусами, про волшебство, ближний и дальний план, отвлечение внимания, ложное направление. Я сам мало что понял. 

— Подожди! — Тон Зайена изменился, и его голос внезапно повысился. 

— Что?

— Ложное направление. 

Зайен прищурился, словно что-то обдумывал. 

— Это натолкнуло меня на мысль: почему умер Мосс? Почему он должен был умереть? 

«Почему Мосс должен был умереть?» 

Фалес задумался: 

— Или, может быть, его смерть должна была к чему-то привести? 

Зайен задумался на несколько секунд: 

— Нет, Мосс мёртв уже день. Скорее стоит спросить: за этот день... 

Фалес ухватился за его мысль, продолжая: 

— Его смерть уже к чему-то привела? 

Оба замолчали, каждый погрузившись в свои мысли. 

— Нет, пока что, к сегодняшнему утру в Нефритовом городе всё спокойно, — покачал головой Зайен. 

— И мои подчинённые проверяли тюрьму... — Фалес внезапно изменился в лице, как будто что-то вспомнил. 

Они одновременно посмотрели друг на друга, видя блеск в глазах друг друга. 

— В Нефритовом городе всё спокойно, — Зайен ускорил речь, — потому что из осторожности и благоразумия я предпринял меры на Пире Раздора, заблокировав информацию о смерти Мосса, сделав её обычным случаем самоубийства или расправы на почве мести. 

Фалес кивнул: 

— Поэтому, когда мои подчинённые обнаружили странности в этом деле, я настолько разозлился, что явился к тебе, чтобы допросить тебя... 

— Ты хочешь сказать – оскорбить меня? 

— Это не важно... 

— Итак, ложное направление, — Зайен прищурился. — Смерть Мосса важна не сама по себе, и даже не из-за самого Мосса. 

— А из-за нас? — продолжил мысль Фалес. 

Они встретились взглядами. 

— Те, кто убили Мосса, знают нас, — сказал Зайен. 

— Слишком хорошо знают, — кивнул Фалес. 

Зайен нахмурился: — Они учли мою осторожность и твоё импульсивное безрассудство. 

Фалес насмешливо поднял бровь: — Ты хочешь сказать, твою мнительность, и мои настойчивость с энтузиазмом? 

Они несколько секунд молчали в темноте. 

— Давай пропустим эту тему.

— Согласен… 

Фалес глубоко вздохнул и предположил: 

— Значит, Мосс мёртв, и чем сильнее мы сейчас конфликтуем… 

— Тем больше мы играем им на руку – например, как ты недавно бросил блюдце перед алтарём, — утвердительно кивнул Зайен. 

— Ложное направление, — начал понимать Фалес, — Мосс – это просто зацепка: им нужно наше противостояние, чтобы на почве тщательного расследования одной стороны и укрывательства другой мы начали конфликтовать. 

— Причём до такой степени, чтобы мы бились насмерть, пока они не найдут уязвимость и не нанесут удар.

— Тогда, чтобы этому противостоять, нам нужно...

— Разоблачить это, прийти к согласию, — Зайен произнёс серьёзным тоном, — а затем притвориться, что мы ничего не знаем, и сохранить текущую ситуацию. 

— Ты уверен? 

— А у тебя есть предложение получше? 

В маленькой исповедальной кабинке оба задумались, было слышно лишь их дыхание. 

— Если так, тогда мне стоит продолжать противостоять тебе. Например, продолжить расследование, разыскивая причину смерти Мосса, — Фалес закатил глаза, — так будет выглядеть естественнее, верно? 

Зайен ответил не сразу. 

— Верно, — спустя несколько секунд тихо подтвердил герцог, — а я должен всеми способами препятствовать тебе, скрывать информацию, подрывать твои усилия. 

— Э-э, не чересчур ли много препятствий? 

— Ты же сам говорил: если нужно достигнуть эффекта, следует довести дело до конца. 

Фалес на мгновение замолчал. 

— Ты знаешь, что повторение чужих слов в качестве мести выставляет тебя мелочным и ограниченным человеком? 

— Не кажется ли тебе, что это звучит знакомо? 

Они молча посмотрели друг на друга в исповедальной кабинке. 

— Есть ещё кое-что, — внезапно сказал Зайен, — если они стравливают нас, подстрекая к конфликту, и ждут, пока я проявлю недостаток, то… 

Сердце Фалеса замерло: 

— Какой недостаток? 

Зайен молчал. Только десять секунд спустя он тихо заговорил: 

— Слушай внимательно, Фалес. 

— Да? 

— С этого момента, что бы мы ни делали, с чем бы ни сталкивались, как бы мы ни играли с королём или Секретной Разведкой, — голос Зайена был таким же спокойным, как обычно, — независимо от достижений и промахов, бед и благословений, обещай мне – это всё никак не должно касаться Хилле. 

Фалес замолчал. 

«Не должно касаться Хилле…» 

Только когда противоположная сторона несколько раз настойчиво напомнила, он ответил: 

— Э-э, хорошо? 

Зайен продолжил: 

— Моя сестра... она с детства была болезненной, не могла расти, как нормальный ребёнок, даже её образование зачастую прерывалось. Она не находила общего языка со сверстниками. 

Фалес потёр переносицу: — Понимаю как никто другой. 

— Позже мне пришлось отправить её на обучение вдали от дома, чтобы отдохнуть и восстановиться, — сказал герцог сдержанным голосом, — Вместо этого у неё сформировался своеобразный характер. 

Фалес задумчиво кивнул: — Точно своеобразный. 

Но, почувствовав, как на нём задержался взгляд Зайена, он нерешительно добавил: 

— Э-э, хотя, в общем-то, не такой уж и... своеобразный? 

Зайен продолжил: 

— Поэтому она в равной степени неопытна, невежественна и наивна, ничего не знает о политике или тёмной стороне человеческой природы. 

«Неопытна, невежественна и наивна…» 

Фалес прищурился: — Ты уверен в этом? 

На этот раз взгляд Зайена отразился как холодный клинок. 

Фалес поспешно изменил слова: 

— А, да, конечно. Она твоя сестра, и ты знаешь её лучше всех. 

Зайен долго молчал в темноте и через некоторое время тяжело вздохнул: 

— Она не имеет к этому отношения, Фалес. Она не часть нашей игры. 

Фалес нахмурился. 

— Поэтому, что бы ни происходило, что бы эти отбросы ни делали... — голос герцога звучал слегка сдавленно, будто с трудом сдерживая эмоции, — не втягивай её в это. 

«Не втягивать её…» 

Фалес молчал. После долгого молчания он тихо вздохнул: 

— Но что, если она всё же окажется втянута? 

Взгляд Зайена сместился.

— Я имею в виду, — с лёгкой грустью добавил Фалес, — если Хилле останется здесь, в Нефритовом городе... 

— Её зовут «леди Ковендье», — холодно прервал Зайен, — ты что, совсем не знаешь манер? 

— Да-да, леди Ковендье. 

Фалес не хотел углубляться в спор из-за титулов. 

— Но я хочу сказать, Хи... твоя сестра уже здесь, и мы, конечно, не хотим и не будем её втягивать. Но что, если мой отец или Секретная Разведка вовлекут её? Что, если они решат использовать её в своих планах в борьбе за власть в Нефритовом городе?

Герцог Южного побережья молчал. 

Обдумав что-то, он наконец заговорил: 

— Тогда, Фалес, мне нужно, чтобы ты сделал ещё одну вещь. 

— Ясно, — Фалес, словно что-то понял, кивнул в знак согласия, — я постараюсь свести наше общение к минимуму, чтобы они не могли использовать это как предлог... 

— Наоборот, будь с ней. 

— Хорошо… что? — Фалес резко повернул голову, широко раскрыв глаза. 

Неожиданно, но в этот момент Зайен говорил с крайним спокойствием. 

— Если всё действительно обстоит так, как мы думаем, — он выглядел так, будто всё обдумал, — смерть Мосса – это всего лишь прелюдия, их цель – стравить нас, пока они не приступят к действиям… Тогда я уверен, что Хилле будет именно таким “шансом”. По крайней мере, одним из них. 

Фалес стиснул зубы. 

— Её внезапное возвращение во Дворец Ясности не может быть совпадением. Скорее всего, это работа Секретной Разведки, — Зайен изменил свои слова, — нет, не “скорее всего”. Они точно втянут Хилле, возможно, даже сделают её одной из точек атаки на Ковендье. 

Он повернулся к Фалесу, его взгляд, полный странного блеска, был особенно заметен в темноте: 

— Поэтому я должен попросить тебя присматривать за ней, внимательно следить за любыми странностями вокруг неё. 

Более десяти секунд Фалес изумлённо смотрел на него. 

— А ты… не можешь поручить это другому? 

— Могу, но ей это не понравится. 

— А что, по-твоему, мне это понравится? 

— Не волнуйся, она знает, что мы с тобой не ладим, — Зайен насмешливо пожал плечами, — с тобой ничего не случится. 

— Ох, ну, раз так… Постой, что значит "с тобой ничего не случится"?! 

— В общем, ты следишь за ней, а я займусь всем остальным. 

Фалес прищурился: 

— Но тебя совсем не тревожит, что я и твоя сестра… э-э-э… 

— Ты на ней не женишься, — отрезал Зайен без секунды сомнений, — и она на тебя даже не посмотрит. 

«Вот так прямо в лоб». 

Фалес смущённо склонил голову: 

— Знаешь, я думал, ты всегда с подозрением относишься к моим контактам с Хи… э-э, твоей сестрой? 

— Так и есть, но… — Зайен кивнул, признавая это, — если учесть, что ты однажды рискнул своей жизнью ради того убийцы из Западной пустыни с королевского банкета, не побоявшись порвать со мной отношения… 

Зайен тяжело вздохнул. 

— Да, меня раздражает твоя вечно святая игра, — с ноткой иронии произнёс он, — но ты хотя бы не мерзавец. 

Фалес молчал. 

— А если я провалюсь? — Он поднял голову с непонятным чувством. — Если они всё-таки… всё-таки втянут её? 

Тёмный силуэт Зайена на мгновение застыл. 

— Тогда я клянусь именем Ковендье: кто бы это ни сделал, я сделаю его жизнь несчастной... 

— Хорошо, стоп! — Фалес тут же поднял руки, перебивая его, — хватит. Нет нужды бросаться дальше резкими словами, спасибо. 

Почувствовав удивлённый взгляд противоположной стороны, Фалес пожал плечами: 

— Знаешь, с возрастом всякие клятвы и проклятия начинают плохо восприниматься. 

Зайен улыбнулся.

— Это всего лишь означает, что ты ещё недостаточно взрослый, Фалес, — произнёс герцог Южного побережья с намёком в голосе, — ещё не пережил достаточно отчаяния, чтобы начать желать исполнения проклятий. 

Фалес тихо фыркнул: — Это не обязательно так, Зайен, совсем не обязательно. 

Зайен больше ничего не сказал, он открыл дверь исповедальни, шагнул в свет и, собираясь уходить, замер: 

— И ещё, Фалес, — Зайен сделал паузу. — Хотя одноглазый, возможно, уже упоминал это на королевском банкете, но... 

Он обернулся и подмигнул Фалесу, сидевшему в темноте:

— План Новой Звезды всё ещё в силе. 

«План Новой Звезды...» 

Фалес нахмурился. 

— И это ещё не всё. То, что я говорил прошлой ночью... Я в ожидании, Фалес.

Зайен поправил свою одежду, его глаза были острыми:

— Жду, когда ты предложишь мне подходящую цену. 

Сказав это, он вышел из исповедальни. 

Теперь в тёмной комнате остался только Фалес, сидящий в одиночестве и погружённый в свои мысли. 

Зайен, выйдя из исповедальни и встречая гостей по пути, с изяществом и мягкостью приветствовал их, пока позади него бесшумно не появился дворецкий Эшфорд: 

— Через некоторое время Вам предстоит посетить народ и выслушать проповедь, — с почтением доложил старый дворецкий, — нужно ли Вам немного отдохнуть? 

Зайен не ответил. Он лишь поднял взгляд на величественную статую богини Заходящего Солнца за алтарём, и на его лице появилась загадочная улыбка. 

— Знаешь, только сегодня я осознал... — Зайен улыбался с заметным весельем, — этот мальчишка, оказывается, неплохой. 

— О? 

В следующую секунду его улыбка исчезла: 

— Неплохой... лжец. 

Эщфорд спокойно кивнул. 

— Я только что убедился – может, он сам этого не осознаёт, но этот его наивный вид смешон до абсурда. — Зайен произнёс с холодностью. 

Эшфорд безо всяких эмоций поднёс герцогу плащ: — Итак, в чём Вы уверены? 

— Этот принц – ловушка. Ловушка из Дворца Возрождения. 

Герцог Южного побережья обернулся и взял плащ, как обычно, спокойный: 

— Он и Его Величество король... 

— Заодно.

————

С другой стороны, Фалес с изнеможением вышел из исповедальни, игнорируя загадочную и зловещую улыбку жреца Чадви, и направился к своему капитану гвардии. 

— Тор, ты знаешь, что самое сложное в этом мире? 

— Вы уже спрашивали меня об этом – лгать. Ох, простите, говорить наполовину правду. — Маллос как раз закончил приветствовать нескольких гостей и повернулся к нему. 

— Правильно. Но я только что обнаружил кое-что ещё сложнее. 

— Исповедоваться с врагом, а потом выйти весь пропахший дымом? 

Улыбка Фалеса померкла. 

Маллос тут же фальшиво кашлянул: 

— Прошу прощения, продолжайте. 

Фалес недовольно фыркнул, неосознанно отряхивая одежду и принюхиваясь к запаху на ней: 

— Ещё сложнее – это делать вид, будто ты веришь в ложь. Это куда труднее, чем лгать. 

— Понятно. Настолько трудно, что во всём мире только Вы способны на такое. 

Фалес покачал головой, проигнорировав язвительное замечание, и спросил, меняя тему: 

— Кто у тебя отправлен собирать информацию о Моссе? 

— Коммодор, у него есть нужные связи. 

— Этого недостаточно. Отправь ещё людей, копай глубже, — Фалес становился всё более серьёзным. — Поверь мне, Мосс – ключевая фигура. 

Маллос пристально посмотрел на него: 

— Можно узнать почему? 

Фалес на мгновение замолчал, повернувшись к огромной статуе богини Заходящего Солнца. Его взгляд остановился на фигуре герцога Южного побережья, готовившегося отправиться на инспекцию:

— Потому что я только что понял… 

Принц сузил глаза, его холодный взгляд остановился на Зайене: 

— Дагори Мосс, этот торговец вином... 

— Это он убил его. 

Маллос нахмурился, задумавшись над его словами. 

Через несколько секунд знакомая фигура появилась издалека, подошла прямо к Фалесу и резко схватила его за руку! 

— Идём со мной! 

Круглолицая девушка с бесстрастным выражением лица начала тащить Фалеса за руку, уверенно шагая вперёд. 

— Эй, нет, подожди ты, не, нельзя, мои люди всё ещё… 

Увидев, кто именно его схватил, лицо Фалеса наполнилось ужасом.

Хилле Ковендье остановилась, будто вспомнила что-то, и внезапно обернулась. 

— Ах да, ты же его нянька, — Хилле, одной рукой удерживая Фалеса, подошла к Маллосу, фальшиво улыбнулась и равнодушно произнесла. — Мы идём на свидание, ты же не против? 

«Свидание?»

«Нянька?» 

Маллос слегка приподнял бровь, но всё-таки сдержанно улыбнулся: 

— Конечно нет, леди. Но, прошу Вас, будьте внимательны... 

Не дождавшись завершения фразы, Хилле моментально потеряла свою натянутую улыбку. 

— Так я и думала. 

Она потянула Фалеса (который безуспешно пытался что-то объяснить, но не мог подобрать слов) и скрылась из виду. 

Маллос остался стоять один, нахмурившись. 

«Нянька…» 

— Самая сложная вещь в мире, Ваше Высочество... 

Маллос смотрел в сторону, где они исчезли, и тихо пробормотал в пустоту: 

— Вы действительно не знаете.

————

Мой самый-самый-самый-самый дорогой малыш Фалес:

Как твой, так сказать, “жених[3] на словах”, спрашиваю: хорошо ли ты питаешься, быстро ли растёшь, чтобы стать могущественным и любимым всеми парнем? 

Остался ли ты таким же очаровательным, милым и обворожительным, как раньше? 

На твоей шее, на запястьях, рядом с венами, зажили ли следы от укусов? Болит ли в дождливые дни? 

Шесть-семь лет ты, должно быть, провёл на Севере, и в это время северные животные трахали тебя до беспамятства?

Ха-ха-ха, это здорово. Как можно без крови, пота, времени и стали стать опорой и перевернуть мир?

Шучу, не сердись. И уж тем более не разрывай письмо. 

Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но, по крайней мере, признай одно: 

Без меня ты давным-давно попал бы в лапы Чёрного Пророка, в руки Ковендье или пасть того отвратительного кровожадного чудовища. Кто знает, что от тебя осталось бы после этого – быть может, тебя превратили бы в фарш, размяли и переварили до неузнаваемости. 

Не за что!

Не за что!! 

Не за что!!! 

Более того, разве не благодаря моим неустанным усилиям и испытаниям ты смог вырасти таким сильным человеком, который одним пальцем уничтожил короля Нувена и полгорода Драконьих Облаков, который одним взглядом покорил эрцгерцогиню и пол Экстедта (вот уж действительно любвеобильный мужчина)?

А в конце, бросив всех, ты устроил войну, что охватила Золотой Проход, ценой кучи трупов пробив себе путь, чтобы вернуться к Звёздам. Вот это другое дело. Если бы ты остался таким же жалким, покорным и слабым, как раньше, от скуки я бы даже не нашла в себе желания тебя искать.

Но я слышала, что после возвращения домой дела у тебя в последнее время идут не очень? Твой отец тебе не доверяет, а придворные чиновники тебя изо всех сил изолируют? 

Честно говоря, меня это не удивляет. Я знаю твою натуру: иногда ты мягче моих губ, а иногда твёрже моих когтей. Что ж, тем интереснее – жертва с переменчивым характером становится вызовом для охотника. 

Не переживай, я прекрасно понимаю твоё нынешнее положение. 

И я с радостью дам тебе пару советов – в конце концов, у кого из нас не было злейшего врага в лице отца, мечтающего убить нас во сне? Или целой своры праведников-лицемеров среди подчинённых, что сутками выискивают способы держать нас под контролем? 

Клянусь именем матери, Фалес, пока я писала это письмо, я долго сомневалась. Несколько раз переписывала, вычёркивала, редактировала. 

Я ломала себе голову: в каком тоне мне говорить? Пытаться ли с тобой помириться? Униженно просить прощения? Скрупулёзно объяснять и предлагать сотрудничество? С течением времени склонить к примирению? Или же от всего сердца с чувствами излить обиду и тоску? 

Нет, потом я поняла, что это невозможно. 

В любом случае, ты, вероломный словно демон, бесчувственный подобно вампиру, ублюдок, в это не поверишь.

Так что плевать на это, я не буду скрывать это и скажу, как есть: 

Я скучаю по тебе, Фалес! 

Безумно скучаю! 

Скучаю до смерти, до исступления, до полного помешательства!

Думая о тебе днём и ночью, каждую минуту, каждую секунду, в каждое мгновение страданий и боли, я копила в себе гнев и ненависть. Они так сильны, что мне хочется содрать с тебя, этого бесстыдного, наглого мерзавца, каждую волосинку, каждую частичку кожи, каждую каплю крови, каждый кусочек мяса и каждую косточку, разрывая их, вырывая их, раздирая их вживую. Я хочу смотреть, как ты дрожишь, визжишь, кричишь, рыдаешь в бесконечных мучениях, боли, раскаянии и страхе, когда не можешь ни жить, ни умереть! 

Ты чувствуешь это? Чувствуешь, как сильно я скучаю по тебе, до самой глубины костей, до кровеносных сосудов, до самых закоулков души!

Ты просто не представляешь, мерзавец, не представляешь, через что я прошла за все эти годы. 

Чёрт возьми! Больше, чем я пережила за прошлые сотни лет! Намного больше, намного, намного, намного больше! 

Ты, которого я должна была убить тысячу раз, лишил меня основы жизни, отослал в изгнание на тысячи миль. На своём пути мне приходилось добывать кровь, скрываться от солнечного света, находить временные убежища в тени и плести интриги с разными претендентами на власть. Все эти трудности, кровь, боль, унижения – это твои долги передо мной! Ты будешь платить мне всем, что у тебя есть, и тем, чего у тебя нет! 

Чёрт!

Ладно, извиняюсь, я вспылила, потеряла самообладание. 

Но суть верна:

Ты принадлежишь мне.

Ты не убежишь. 

Итак, да, я действительно была в Нефритовом городе. Именно тогда, в год нашей с тобой судьбоносной встречи, я высадилась в порту Морской Дуги. Увы, дом Ирисов в те дни был таким послушным: стоило только пальцем поманить – и они попадались. Теперь же приручить их стало куда сложнее. 

Так что не сдерживайся: разнеси весь их род в клочья, чтобы заложить фундамент для своего трона. 

Так ты сможешь подготовиться и приветствовать моё возвращение к тебе. 

Ах, я отвлеклась. Так вот, я слышала, что моя Плакса-сестрёнка тоже отправила своего посланника в Нефритовый город. Возможно, она принесет тебе письмо, как и я? 

Если вдруг нет, то ладно. Если же да, хе-хе, дай-ка угадаю: если Плакса с начала письма официально зовёт тебя своим "другом, уважаемым принцем Фалесом", то без сомнений – беги! В следующую минуту она уже начнёт убивать, ты ведь не первый, но точно и не последний! 

Если же она обратится к тебе как к "моему дорогому брату", словно один монарх к другому, с кучей лести и восхвалений, ха-ха, тут уже не сомневайся: её правление столкнулось с большими трудностями – и мы с тобой оба к этому причастны, ведь двое членов Клана Крови высшего класса невосполнимые потери. 

Советую тебе воспользоваться моментом и требовать побольше! Всё, что она может тебе дать, возьми втрое больше! Если возьмёшь лишь в два раза больше – не смей говорить, что ты мой жених. Если меньше, чем в два раза, то я не думаю, что ты будешь коронован в этой жизни. Если же ты возьмёшь в два раза меньше – я немедленно вернусь, лично растерзаю и избавлюсь от тебя, чтобы не порочить своё прошлое воспитание. 

Если Плакса сразу перейдёт к делу и скажет что-то вроде "Мне нужна твоя голова" или "Мне нужна другая твоя голова, та, что ниже", ох, беда… она полностью уверена в своих силах и не станет говорить лишнего. Но, хорошо то, что она хотя бы говорит всё прямо, без ухищрений, выложив карты на стол.

А вот если она сладко шепчет тебе в уши, мягко объясняет, заботливо разъясняет тебе плюсы и минусы сотрудничества, делится идеями и советами из добрых побуждений, моё поздравление, малыш Фалес! Она действительно зашла в тупик, ей больше не к кому обратиться.

Ха-ха-ха! В таком случае, в Ночном Королевстве шесть крупных кланов, стоящие рангом ниже Корлеоне, все как один подозревают, что король Ночное Крыло пропал (угадай, почему же они подозревают?). Они и открыто, и тайно сопротивляются ей, строят козни, хотят свергнуть её, разорвать ей сердце и сосуды. А она совсем без поддержки, в панике мечется по миру, ищет союзников и помощь!

А потом Плакса точно начнёт умолять тебя: "О, самый красивый и обаятельный принц Созвездия, скажите, у Вас недавно появилось свободное время? Если да, не могли бы Вы прихватить свой большой, толстый, твёрдый... мешок с деньгами и заглянуть в моё скромное жилище? Ах, провести одну незабываемую ночь – любые позы на ваш выбор!". Ой, отвлеклась, в общем, она хочет деньги, ресурсы, людей, уважение, она хочет всего на свете.

Чтобы сохранить трон, кроме разве что гроба своего покойного папаши, который она точно не раскопает прежде, чем умрёт. Плакса, с её упертым характером, готова продать всё, даже свою мать... да что там, даже себя!

А я предполагаю, что, что бы она ни сказала, Плакса точно сообщит тебе две вещи:

Во-первых, я – сука.

И да, это так. Более того, я ещё и именно та дрянь, которую тебе суждено бояться больше всего на свете, но которую ты никогда не забудешь. Ха-ха-ха!

Во-вторых. "Мы с тобой заодно".

Ха-ха-ха, как это смешно. Она? В её нынешнем положении? Разорившаяся королева с короной, которая смотрится на ней, как на мартышке. У неё шаткое правление и она смеет говорить, что с тобой заодно?

Но... если она вдруг не станет умолять, если надумает играть в гордость и скажет: "Маленькая девушка больше себя не продает", этого нужно будет опасаться, и весьма опасаться. Это будет означать, что она что-то задумала, что-то вынашивает, а самое вероятное – это то, что она нашла выход и чувствует уверенность, что сможет удержать власть в своих руках. Проклятье. Значит, мое возвращение откладывается на неопределённое время.

Ах да, чуть не забыла. Ты проверь, кто именно отправился в Нефритовый город с посланием для переговоров о возврате к сотрудничеству с Ирисами. Особенно обрати внимание, нет ли там такого старика с Дальнего Востока по имени Ли.

Если Ли есть, мои предчувствия подтверждаются. Плакса действительно нашла новый козырь. Проклятье. Она нашла решение, чтобы Ли смог покинуть страну. Как самая близкая к её отцу фигура, он здесь представляет Кровавых Клыков и Ночное Королевство.

Если же Ли нет, значит, она ничего не нашла! Ли остаётся на месте, чтобы сдерживать беспокойных вассалов! Ха-ха-ха, с тайными интригами кланов Кастиган и Салливан (возможно, с небольшой информационной помощью от меня, находящейся за тысячи миль), ей не выжить!

Шутки в сторону, малыш Фалес. Ты прекрасно знаешь, что, по сравнению с ней, мы с тобой – одного поля ягоды.

Не торопись отрицать. Да, верно. У нас есть, по крайней мере, одна, но самая важная общая черта:

Мы выжившие!

Я – выжившая. И ты тоже. Да, мы способны сомневаться, ошибаться, колебаться, мы можем быть в замешательстве. Но какими бы плохими ни были наши карты, каким бы ужасным ни было наше положение, какими бы сильными ни были наши противники и каким бы скверным ни было стечение обстоятельств, в самых отвратительных, пугающих и отчаянных ситуациях – в конечном итоге мы остаёмся самими собой!

Мы не сдадимся, не поверим в поражение, не отступим ни на шаг. Мы будем стоять до конца, плача, кровоточа, содрогаясь. Мы будем ползти своими жалкими телами, со сломанными руками и ногами, через самое дно ада, царапать ногтями, грызть зубами, срывать голос, но всё равно пробьёмся назад, требуя у этого мира расплаты!

Потому что у нас есть только мы сами!

Я есть!

И ты есть!

Что касается Плаксы, что она может сделать?

Семь лет назад, когда мы стояли на снегу, используя всю нашу жизненную мудрость и стратегию, выкладываясь до предела, рискуя всем, высчитывая ходы, играя и сражаясь за победу, которая одним ударом решила бы нашу жизнь и смерть, эта бесполезная девчонка валялась без конечностей на снегу, громко пуская слюни и бормоча что-то невнятное во сне!

Но, малыш Фалес, а малыш Фалес, если ты хочешь идти ещё дальше по дороге к власти, то тебе нужно научиться иметь дело с разными опасными людьми, научиться играть с ними в их игры, обмениваться с ними фишками и заключать с ними – включая меня – сделки.

А затем тебе нужно научиться быть жестоким, научиться быть хладнокровным, научиться становиться чем-то бесчеловечным. 

Поверь мне, особенно последнее – это весьма полезно, особенно когда я столкнулась со своим отцом. 

Итак, я с нетерпением жду нашей следующей встречи, нашей сделки, нашего... союза? 

Не противься это слышать. Грустная правда в следующем: если ты не можешь столкнуться со мной, если ты боишься встретиться со мной, тогда, занимая высочайший трон Созвездия, ты всего лишь жалкая, мёртвая плоть, ходячий труп, который рано или поздно кто-то сорвёт со своего места вместе с кожей и костями, размозжит в кровавое месиво, превратит в уголь, растолчёт в пыль и продаст за бесценок, как никому не нужный мусор. 

Но готов ли ты смириться с этим?

Ты желаешь этого?

Ты согласишься на это? 

Ты будешь гневаться?

Ты будешь ненавидеть? 

Ты стремишься к этому?! 

Если нет, тогда стисни зубы, сожми кулаки и двигайся вперёд сквозь кровь и слёзы! 

Звёзды одиноки, и ночи холодны. Их пути никогда не пересекаются, но они случайно встречаются и снова разминаются в спешке. 

Каждый несёт на себе тяжесть трудностей, каждый безумно идёт вперёд, стиснув зубы, обливаясь кровью, удерживая последнюю крупицу веры. Они верят, что только выдержав до конца, смогут открыть своё будущее. 

Надеюсь, когда это произойдёт, я всё ещё смогу увидеть тебя, малыш Фалес. 

Для этого же ты должен постараться изо всех сил. Не дай себя убрать раньше времени. 

Ох, ты, наверное, очень скучаешь по мне, да? 

Ха-ха, не стесняйся в этом признаться. Уверена, ты никогда не забудешь меня за всю свою жизнь, никогда не сможешь избавиться от меня! 

Потому что я тоже думаю о тебе – о тебе, бесстыжем маленьком негодяе, которого следовало бы растянуть и пытать тысячу раз на дыбе.

Не торопись, не торопись. 

Мы встретимся, рано или поздно. 

У нас будет возможность свести счёты, покончить с долгами, и, может быть, наконец-то покончить с этой проклятой историей. 

Начиная с письма этой ночью.

До твоего последнего вздоха в жизни. 

Я полагаю, ты уже встретил того, кто принёс тебе это письмо. Это советник Великого Банкетного Холма, молодой аристократ, хозяин семьи Холлиер, любимый приёмный сын «Дьявольской Девушки» Анны Холлиер. Молодой, многообещающий, с великим будущим – только вот с головой у него не всё в порядке и жутко раздражающий.

А может, всё не так плохо на самом деле, и он просто хорошо скрывается, управляет всем с такой же мрачной, зловещей, кровавой и страшной точностью, как его приёмная мать? 

Ах да, совсем забыла: он был геем ещё до того, как стал членом клана крови, и ему нравились особенно миловидные мальчики (конечно же с головой не всё в порядке).

 Так что будь осторожен, хорошо себя защищай!

Желаю тебе видеть сны всю ночь напролёт, и в твоих снах я буду с тобою рядом, чтобы мы могли встретиться там, зубы к коже, чтобы мы смешались кровью – до тех пор, пока один из нас не истечёт кровью до смерти в агонии! 

Звёзды всё ещё на своём месте, но сможешь ли ты вечно исцелять свою кровь? 

———— Любящая тебя до безумия, жаждущая слышать твой крик и разрывать тебя на части, кусок за куском съедать твою плоть, превратив всю твою кровь в моё вечное пропитание, 

———— Твоя дорогая Серена Л. А. Ван Корлеоне,

———— В каждом твоём кошмаре.

(Тёмно-красный отпечаток губ со слабым запахом крови) 

P.S. Надеюсь, ты такой же.

(Конец главы)

 ___________________________________________

Переводчик: Почтенный Даос

Редактор: ballro

 Напоминаем для всех желающих ставить "спасибо" в конце главы, вам - не сложно, нам - приятно.

1. Дыба — это средневековое орудие пыток. Оно представляло собой деревянный или железный станок, на котором человека растягивали, фиксируя руки и ноги. Часто использовалось в Европе для получения признаний или наказания.

2. Известно, что принцу уже 15, когда напали вампиры, ему было 7 и, кажется, математически тут не сходится: 15-7=8.

Так вот, нападение вампиров было совершено в 672 году по календарю искоренения в преддверии нового года, почти в 673 (считая, что смена лет приходится на 31 декабря – 1 января). Поскольку сейчас 680 год (они отправились на юг осенью, так что, вероятно, зима ещё не наступила) 680-7=673 так приблизительно понято.

В целом у китайцев разница в 1 год несколько размыта, так что перевод был оставлен как есть в оригинале. (Та же логика применяется впоследствии для всех упоминаний того, сколько прошло лет – для письма тоже – и в будущих главах).

3. Несмотря на очевидные сомнения, здесь Серена использует конструкцию 未婚夫, перевод которой означает "жених" или "суженный".

П. Р. Судя по характеру письма, я могу смело предположить, что Серена намеренно называет себя "женихом", подразумевая Фалеса "невестой". Например, ставя таким образом его в более слабую позицию, кто знает...