Онлайн чтение книги Как быть Псом Охотника S-Класса I'm an S-Class Hunter's Dog
Глава 34 - Торжественность восьмого уровня

При её словах моё лицо окаменело. Заметив мою реакцию, Пэк Михи улыбнулась уголками губ. Она выглядела так, словно поймала меня на чём-то.

– Какая разница?

– Чего же ты так сразу? Я просто спросила, встречался ли ты с Михаилом.

[Рассказчик: Ты, встревоженный, ответил резко, и тебя подловили на слове.]

– Уже поругались, да?

– Ты хорошо знаешь Михаила?

– Что тебя интересует? Если у тебя есть вопросы, я на все отвечу. Только пообещай, что будешь со мной сотрудничать.

– ...

Я крепко прижал к себе извивающегося в моих руках Магеллана и резко развернулся.

– Не надо.

– О, тебе разве не интересно?

– Я сам всё выясню.

– О Михаиле? Ахаха, хорошо. Отличная идея! Собаки должны держаться вместе.

Чо Бёнук бросил на меня взгляд, но я постарался не обращать на него внимания. Я прошептал Магеллану, что всё хорошо, и вышел из исследовательского отдела. И направился прямиком в свою комнату. Как только я закрыл за собой дверь, Обжарка громко завыла, но я, не глядя на неё, достал первый попавшийся блокнот и открыл его.

И начал писать всё, что приходило в голову.

Хон Ёнху любит подбирать брошенных или раненых людей.

Другие описывают это так, словно он подбирает этих людей как собак.

Хон Ёнху подобрал не только меня и Михаила, но и других, но сейчас остался только Михаил.

Почему?

Я подчеркнул этот вопрос.

«Потому что он подбирал только тех, кто был болен Болезнью Маны?»

Болезнь Маны – очень опасное заболевание, если его не вылечить. Она разъедает тело человека. Что, если все подобранные Хон Ёнху люди умерли из-за обострения Болезни Маны?..

«Тогда что имел в виду Михаил, когда так саркастично говорил про игру в семью?»

Я думал, что это просто метафора, но вдруг нет. Возможно, Хон Ёнху и правда хочет спасать людей из чистой сердечной доброты. Но тогда почему он с самого начала вёл себя со мной так странно? И сейчас тоже. Он обращается со мной как с игрушкой, как с настоящей собакой.

Или нет?

[Рассказчик: Ты подумал о поведении Хон Ёнху.]

Он называл меня псом, но всегда был рядом в важные моменты и пытался помочь. Я провёл рукой по лицу. Магеллан мяукнул рядом со мной. Обжарка потёрлась мордой о мою щёку.

Может, он тоже чувствует себя одиноким...

Чушь какая-то. Хон Ёнху и одиночество? У него такое лицо, будто из него слезу не выбьешь. Я покачал головой. Закрыл блокнот и засунул его в случайный ящик. От размышлений у меня разболелась голова. Я обнял Обжарку и повалялся на ковре.

– Эй, ребята. Вы тоже чувствуете себя одинокими?

Алые глаза Обжарки блеснули. Я погладил её по шерсти и чмокнул в нос.

[Рассказчик: Ты подумал: «Монстры тоже чувствуют одиночество? Значит, мы можем разделить это чувство? Можно ли сказать, что у меня появились друзья?» Ты тешишь себя этими мыслями о монстрах.]

– Рассказчик, а ты чувствуешь одиночество?

[Рассказчик не является живым существом.]

– Разве только живые существа чувствуют одиночество? Кто это решил? Кто сказал, что ты не живой? Кто дал тебе определение?

Я, охваченный любопытством, засыпал рассказчика вопросами. И он, как по волшебству, замолчал. Я попытался спровоцировать его, но больше не услышал ни слова.

– Гав!

Обжарка громко залаяла. Я гладил её по морде пока ждал ответа рассказчика, но в конце концов сокрушённо вздохнул. И тут кто-то постучал в дверь.

– Кто там?

Ответа не последовало. Озадаченный, я открыл дверь. И увидел перед собой огромного мужчину. Гораздо крупнее Хон Ёнху и Михаила.

– Крис?

– Маффин, я слышал, ты вернулся из Пусана.

– А, точно. Я не заглянул к тебе поздороваться. Да, проходи.

Я пригласил Криса войти и закрыл дверь. В руках у Криса был торт, который он поднял, улыбаясь и морща шрам на лице.

– Я хотел поздравить тебя... с успешным завершением твоего первого задания, Маффин.

В этот момент я был тронут. Не тортом, конечно, а добротой и заботой Криса. Я крепко обнял его. Крис смущённо заёрзал и похлопал меня по плечу.

Крис принёс целый торт тирамису. Он так хорошо знал мои вкусы. Если бы это был кусок торта, я бы обиделся. Я не умею заваривать чай, но могу налить горячей воды. Я налил Крису горячей воды в стакан и сел напротив него.

– Ты хорошо потрудился, Маффин.

– Да уж, потрудился. Я же могу его съесть?

– Конечно.

Крис, видимо, пожалев меня, пускающего слюни как собака, протянул мне вилку. Я ел тирамису, чуть не плача от переполнявших меня эмоций. Не потому, что торт был вкусный, а потому, что меня тронула широта сердца Криса. Ну, по крайней мере, я себя в этом убедил.

– Тебе идёт эта одежда.

– Угу. Она клёвая.

– Можешь говорить, когда прожуёшь, Маффин.

Крис тихо засмеялся. Раньше его лицо меня пугало, но сейчас он казался простоватым дядькой из соседнего дома. Я, набив рот тортом до состояния дорвавшегося до семечек хомяка, сказал Крису:

– Кхис. Ш шакой допхотой тепя охманут.

– Я же сказал, можешь говорить, когда прожуёшь. И кто меня обманет?

Крис немного помолчал, а затем сказал:

– Маффин, я тебя больше не пугаю?

Я прожевал торт, проглотил и, посмотрев на Криса, ответил:

– С чего бы мне тебя бояться? Я просто немного испугался в первый раз... А теперь я знаю, что Крис – самый добрый человек из всех, кого я знаю.

– На самом деле... – начал Крис, слегка запнувшись. – На самом деле, у меня комплекс по поводу того, что люди меня боятся. С детства я был крупным, и у меня был шрам на лице, поэтому сверстники меня боялись.

– Хмм.

Вполне возможно. Внешность Криса не могла измениться за одну ночь. Если его боялись с детства, неудивительно, что у него появился комплекс.

– Поэтому у меня не было друзей.

– Вот как...

– Маффин, если ты не против, не мог бы ты стать моим другом?

– А?

Я, держа вилку во рту, выпучил глаза. Крис смотрел на меня с надеждой. Друзья. Удивительно, как Крис может так спокойно произносить такие неловкие слова. Я почесал затылок.

– На самом деле, Крис... у меня тоже нет друзей, – признался я честно. – Мало того, что я болен Болезнью Маны, так ещё и сирота с такими вот глазами. В школе меня сторонились даже учителя, в детдоме мне никто не помогал... Поэтому у меня никогда не было друзей.

Моя голова опустилась всё ниже. Щеки горели, стоило всецело вспомнить свою жалкую судьбу. Мне было стыдно об этом рассказывать. Я поёрзал ногами. Магеллан широко зевнул.

– Так что... я не уверен, что подхожу на роль твоего друга...

– Ты мне очень нравишься, Маффин, – твёрдо постановил Крис. – Я хочу дружить именно с тобой, Маффин.

– Угх, как неловко. Ладно, ладно.

Я замахал руками и прикрыл глаза одной рукой, протянув другую. Глаза защипало. Рука Криса была очень большой; моя ладонь в ней быстро нагрелась. Мы пожали друг другу руки.

– Давай дружить, друг.

– Мне очень приятно.

Крис мягко улыбнулся. Я от смущения почесал шею.

Кто-то снова постучал в дверь. Крис сказал, что откроет, и встал. Я подумал, что это Хон Ёнху, и продолжил есть тирамису, но, услышав голос Криса: «Что ты здесь делаешь?», поднял голову.

Это был Михаил.

Михаил, не обращая внимания на протесты Криса, вошёл в комнату. Чёрт, он даже обувь не снял!

Я, округлив глаза, смотрел то на Криса, то на Михаила. Михаил, увидев меня с тортом, размазанным по всему лицу, фыркнул и, наклонив голову, сказал:

– Веселишься, смотрю.

Этот ублюдок опять начинает? Он что, без конфликтов жить не может? Я потерял дар речи, и Михаил, видимо, неверно истолковал моё молчание, потому что одарил меня ещё более насмешливым взглядом. Он опрокинул стол с тирамису. Я в ужасе попытался спасти торт. Но не успел поймать стакан с водой, и тот упал на пол.

– Ты что творишь?!

Как можно так обращаться с едой?! Чтоб тебя небеса покарали!

– Сразись со мной.

– Что?

Михаил, глядя на меня, неуклюже держащего тирамису, непреклонно заявил:

– Победитель диктует свои условия. Как тебе, заманчиво?

Совсем не заманчиво. Я хочу жить без лишнего бардака. Михаил взирал на меня с таким видом, будто был уверен, что я приму его вызов. Увидев лицо Криса за спиной Михаила, мне захотелось провалиться сквозь землю. Почему это происходит со мной?

[Рассказчик: Ты задумался о бренности бытия.]

Это всё из-за Хон Ёнху. Почему я должен расхлёбывать последствия его действий? Я нахмурился и, глядя Михаилу в наглые глазёнки, отчеканил:

– Отказываюсь.