Онлайн чтение книги Как быть Псом Охотника S-Класса I'm an S-Class Hunter's Dog
Глава 3 - Раздвоенный чёрный язык

Мы долго ехали на машине. В отличие от жаркого и жесткого бетона, прохладный воздух и мягкое кресло незаметно усыпили меня. Вдруг Хон Ёнху коснулся моей шеи, и я встрепенулся. Испугавшись неожиданного холодного прикосновения, я вскочил и ударился головой о потолок, а потом снова опустил голову.

– Ай...

[Рассказчик: Им Сухёк с трудом подавил смех над твоим неудивительно глупым поведением.]

– Ты не пострадал?

– Э? А, нет.

Только после его слов я понял, что потерял один из своих кроссовок, а в мою ступню вились осколки стекла. Но к боли я, похоже, уже привык, поэтому лишь размахивал ногой, словно оно меня не беспокоило. Тогда Хон Ёнху задумчиво потер подбородок и позвал Им Сухёка.

– Им Сухёк.

– Ща сделаем, братан.

Им Сухёк быстро пересек машину и достал из бардачка аптечку. Я понял, что это аптечка, только когда Им Сухёк подошел ближе. Он поднял мою ногу и с ужасом посмотрел на замызганную всем на свете ступню. С трудом сдерживая отвращение, он вытащил из аптечки пинцет и аккуратно извлек стекло.

– Не больно?

– Нормально.

– А ты у нас крепыш, хех.

Но когда он начал обрабатывать рану, я всё же ощутил небольшую боль. Не найдя подходящего средства, Им Сухёк достал из аптечки бинт и обмотал мою ногу. Шевеля пальцами ног, я краем глаза посмотрел на Хон Ёнху, в то время как Им Сухёк достал мне тапочки. Хон Ёнху кивком указал на мой уцелевший кроссовок.

– Снимай эту грязь.

– Но...

– Слушайся.

От них было жалко отказываться. Это были кроссовки, которые вручил мне один из парнишек из детдома, когда я уходил. Без возражений, я снял кроссовок и переобулся в тапочки. Как давно это было, что я носил новую обувь? Глядя на свои длинные пальцы ног, торчащие из тапочек, я почувствовал себя как-то странно.

Парнишка из детдома всегда говорил мне остерегаться нашего директора. Сейчас я убежал оттуда, но тогда я был слишком молод и искал любви и внимания даже у тех, кто обращался со мной плохо. Даже у того, кто дал мне имя «Ким Ноль». Каждый раз, как я оговаривался и называл директора отцом, меня жестоко били. «Как ты смеешь считать себя частью семьи?», говорили они. «Как ты, с черными точками в глазах, смеешь желать чего-то большего?»

Дружелюбный парнишка утешал меня, делясь стащенными с кухни угощениями, и говорил:

– У тебя где-то есть настоящая семья.

– Тебе-то, блин, откуда знать?

– По твоим глазам видно, чувак.

Он смеялся и трепал меня по волосам.

– Когда придет время, сбегай без раздумий.

Я понял, почему он так настаивал на том, чтобы я бежал прочь, только когда у меня отняли почку и сберегательную книжку с деньгами. Я был слишком наивен. Если бы я уберег свое тело, мог бы работать и обеспечивать себя, но без одного органа я быстро уставал от любой выданной мне задачи. Со своим исхудавшим телом я не мог даже найти подходящую работу.

Я буквально умирал.

Но это не вызывало у меня особых чувств. Все дети из того детдома были в таком же положении. Наше рождение было ошибкой. Нам просто не повезло. Как и сейчас, когда я повстречал этих людей, получил от них вкусную еду и новую обувь, все зависело от удачи.

– О чем ты думаешь?

– А, это... Мне нужно будет это вернуть?

Хон Ёнху улыбнулся уголком рта.

– Тапочки?

– Да. Или это бесплатно?

– Бесплатно.

– Круто.

– Тебе нравится?

– А должно не нравится?

– Тогда давай, выходи.

Выходить? Куда? Я посмотрел в окно.

Вопреки словам Хон Ёнху о том, что мы идем домой, мы оказались перед огромным зданием. Я знал это место. Это был городская ратуша в центре города Седжон. Несмотря на поздний час, в высоком красочном здании мерцали огни.

Выходя из машины, я последовал за Хон Ёнху. У странно выглядящих ворот стояли двое мужчин в костюмах. Увидев Хон Ёнху и Им Сухёка, они склонили головы и без колебаний впустили нас внутрь. Им Сухёк, когда увидел, что я замешкался, потащил меня за собой за руку.

– П-Подожди, не так быстро!..

Я старался поспеть за ним, опасаясь потерять тапочки. И тут остолбенел от увиденного.

Передо мной высилось огромное здание с куполообразной крышей, напоминающее Тадж-Махал. Его белизна слепила так, что казалось, будто я попал в другой мир. По обеим сторонам располагались высокие здания, а в небе кружили многочисленные дроны, создавая ощущение дня светлее ночи.

– Это...

– Это филиал Ассоциации Охотников Седжон. Его возвели при поддержке охотников со способностями к перемещению в пространстве. Такому любое стихийное бедствие хоть бы хны.

– Так ты, дядь, государственный охотник?

– Дядь?

Им Сухёк повторил это за мной с таким ошеломленным лицом, но я был слишком занят осмотром окрестностей, чтобы это заметить. Как они построили такое здание? Сначала я был в восторге, но потом невольно задумался, сколько на это ушло денег.

– А в другие филиалы тоже такие большие?

– Неа, Седжон самый крупный. Он же центральный филиал.

– А в Сеуле?

– В Сеуле... Меньше, чем этот, потому что его стало тяжело использовать, как стратегический пункт, когда один осоловелый президент решил открыть Голубой Дом для посещений.

Я не совсем понял, что он имел в виду, но понял, что этот филиал действительно был самым крупным. Я последовал за ними в первое здание. Чтобы войти, нужно было предъявить удостоверение личности, но Хон Ёнху просто поднял меня под мышку и спокойно прошел зону безопасности.

– Я что, твой груз?

– Не груз... Скорее, домашний питомец.

Хон Ёнху сказал это и кивнул, чтобы я следовал за ним. Им Сухёк уже куда-то исчез. Я последовал за мужчиной, чувствуя себя неуверенно. Поднявшись на лифте на самый верхний этаж, я был поражен открывшимся с высоты видом.

Пока я смотрел вниз через окно, Хон Ёнху открыл дверь с помощью карточки-ключа из своего кошелька. Внутренне убранство номера было самым роскошной из всех, что я когда-либо видел. Он напоминал отельный номер из фильмов, которые я иногда видел по телевизору.

[Рассказчик: Именно в этот момент...]

Как только я снял тапочки и вошел, Хон Ёнху схватил меня за руку и прижал к стене.

– Ау!

Я инстинктивно пригнул голову, думая, что он собирается ударить меня, но вместо этого холодные пальцы схватили меня за подбородок и потянули вверх. Я не мог увидеть его глаза за солнцезащитными очками, но чувствовал его взгляд. Я затаил дыхание, наблюдая, как наши лица сближались всё сильнее. Мы были так близко, что я слышал его дыхание.

Его лицо было невероятно красивым.

Его белоснежные волосы, брови и бледная кожа заставили меня подумать, что он страдал альбинизмом. Я почувствовал сильное желание снять его солнцезащитные очки, чтобы увидеть его глаза. Мне было любопытно, какое у него было сейчас выражение лица. В этот момент Хон Ёнху раскрыл свои губы.

[Рассказчик: Хон Ёнху вдруг заинтересовался, какой у тебя вкус.]

В-Вкус?

Из его рта высунулся раздвоенный черный язык, который медленно облизал мой глаз.

Холодное и скользкое ощущение пронзило меня. Я замер, не способный ничего предпринять, пока мужчина не удовлетворил свой интерес и не ослабил хватку. В панике, я оттолкнул его. Хон Ёнху послушно отпрянул назад. Я был настолько ошеломлен, что с трудом нашел слова, чтобы выразить свой шок.

– Ты! Ты что, с ума сошел? Извращенец, что ли?!

– Хм...

Несмотря на мои слова, Хон Ёнху не выказал никакого недовольства, лишь задумчиво потер подбородок.

– Хотелось бы увидеть, как ты плачешь...

Следом за чем он произнес абсурдную фразу.

– Пролезь между моих ног.

[Рассказчик: Ты возмущен нелепостью этого предложения. Верно, Ким Ноль! Ты не можешь вечно мириться с тем, что с тобой обращаются, как с тупой собакой!]

– В конец мозги потерял? Эй, ты, псих хренов! С чего мне так делать? Ты что, педофил, притащивший сюда несовершеннолетнего для своих извращенных игр?

– Я заплачу тебе.

– ...

На мгновение я просто молча на него уставился. Хон Ёнху явно услышал мои оскорбления, но остался спокоен.

– ...Сколько?

– Миллион вон.

– Ползти на животе или на спине?

– Попробуй ползти на четвереньках.

[Рассказчик: О, ты... Да у тебя совсем нет чувства собственного достоинства.]

Я проигнорировал Рассказчика и рухнул на пол. Игнорируя удивленный взгляд Хон Ёнху, я прополз между его ногами. Вдруг сверху раздался смех. Всё еще стоя на четвереньках, я спросил:

– Если я проползу еще раз, ты дашь мне два миллиона?

– Нет. У тебя есть счет в банке?

– Нету.

– У меня с собой только восемьдесят тысяч. Остальное дам завтра.

Хон Ёнху бросил пачку пятидесятитысячных купюр на пол. Я, как человек без чувства собственного достоинства, начал подбирать деньги. Один, два, три... Я собрал все шестнадцать купюр, прижал их к груди, а затем лег и перевернулся на спину.

– Пёсель, не показывай живот когда попало.

Мне теперь, кажется, было всё равно, называй он меня собакой хоть постоянно. Хон Ёнху все еще смотрел на меня, лежащего, а затем наклонился и погладил по голове.

– Сегодня ты будешь спать здесь.

– Здесь?

– Да. В кровати. Не на полу.

Я действительно могу спать в этой невероятно дорогой кровати? С такой мыслью я чередовал взгляды между кроватью и мужчиной, но Хон Ёнху снова улыбнулся и ушел.

Только тогда я вскарабкался на ноги.

[Рассказчик: Не имеющий гордости Ким Ноль поднялся на ноги и с алчностью осмотрел мебель в комнате.]

– Гордостью сыт не будешь.

Я собирался положить деньги в карман, но боялся потерять их, поэтому спрятал под подушку на кровати и лег сверху. Внезапно получив такую сумму, я не мог сдержать улыбку, несмотря на недовольство Рассказчика.

Не могу поверить, что мне доведется спать в такой комнате. А еда сегодня была лучшей из всех, что я когда-либо ел. Облизывая губы, я прижался к пушистому, ароматному пледу. Даже если мне придется уехать, этот день я никогда не забуду. Я решил заснуть как можно позже, наслаждаясь чувством эйфории, но из-за множества событий я не смог сопротивляться тяжести век и вскоре погрузился в сон.