Онлайн чтение книги Я предпочитаю злодейку I Favor the Villainess
255 Родитель и ребенок

※ Рассказано с точки зрения Дора Франсуа.

— Тогда, Дор, остальное я оставляю на твое усмотрение.

— Как пожелаете.

Провожая короля Сейна, я сделал глубокий поклон.

— Мм...

— Что-то случилось? Папочка Дор?

В данный момент я находился в своем кабинете в королевском дворце Бауэра. Пока я занимался подготовкой к отправке провизии на передовую линию финального противостояния, ко мне обратилась Лана.

Комната была до отказа забита бумагами.

Дел было так много, что на данный момент я был готов принять помощь от любого.

Именно сейчас я и узнал кое о чем.

Несмотря на легкомысленное отношение Ланы, она была довольно компетентна и очень помогала мне.

Однако я никак не мог смириться с тем, как она ко мне обращается.

— Хватит шутить, я не могу стать твоим приемным отцом.

— Ээ? Вы слишком упрямы! Но именно это мне и нравится. Вы прямо как Рей-сенсей!

— Боже правый…

Мне оставалось только вздохнуть в ответ. Сколько бы раз я ни говорил Лане об этом, в одно ухо ей влетало, а из другого мгновенно вылетало.

Вернувшись в Бауэр, я вместе с Лене разработал план отправки провизии и план подготовки к финальному противостоянию.

В итоге, Лене находилась ближе к линии фронта, а я вернулся в Бауэр, таким образом, мы разделили нагрузку.

После возвращения в страну король Сейн, покинувший зал всего несколько минут назад, также усердно занимался поддержкой наших войск.

По правде говоря, Бауэр еще не до конца оправился от революции. Предвидя, что нам будет трудно обеспечить всех необходимым продовольствием, он начал переговоры с Соузой и Аппалачией.

Хотя Сейн был еще неопытен как король, он был достаточно компетентен.

Со временем, возможно, его поставят в один ряд с королем Руссо, которого превозносили как мудрого короля.

— А? Что случилось? У вас такое страшное лицо.

— Похоже, что заклинание, которое я наложил на Мэй и Алею, активировалось.

— А? Дор-сама, вы можете использовать магию?

Лана широко раскрыла глаза от шока.

— Да, хотя для боя она не очень подходит. Моя магия позволяет мне ставить ловушки, которые воздействуют на разум того, кто их запускает. Она называется «Магия снов».

— Это так круто!

Глаза Ланы сверкнули.

Эта была магия земли среднего уровня, «Магия Сна» была, по сути, ловушкой, которая отправляла того, кто в нее попадал, в вечный сон.

Ловушку можно было поставить в чьем-то сердце.

Обычно ее ставят в сердце самого заклинателя, но можно было поместить ее и в сердца других людей.

Я установил ее в сердце Рей и остальных.

Сработала та ловушка, которую установил в сердцах Мэй и Алеа.

Эффект «Магии Снов» был весьма силен, но условия для его срабатывания были крайне сложными.

Он срабатывал только в том случае, если определенный человек произнесет указанное заклинание.

Иными словами, при установке ловушки нужно было очень подробно описать указанного человека, а также заклинание, которое он будет произносить, чтобы ловушка сработала.

Кроме того, существовало ограничение на количество людей, на которых я мог установить эту ловушку одновременно.

Для того, чтобы ловушка сработала на магию внушения Саласа, мне нужно было детально понять, как она работала.

Однако Салас скрывал эти подробности.

С помощью бывшего кардинала Лили, мой анализ продвинулся.

Однако анализ был завершен только после того, как Лана предоставила нам свою повязку.

Несмотря на то, что ее воспоминания о Саласе были отнюдь не приятными, она с радостью сотрудничала с нами.

Пока мы оба находились в имперской столице, я попросил ее помочь мне закончить анализ. Затем, перед тем как покинуть Цурюк, я наложил свою магию на всех членов моей семьи.

И вот только что эта ловушка сработала.

— Похоже, что теперь Салас находится под действием моего заклинания.

— ... Это значит...?

— Злодеяниям Саласа пришел конец.

Услышав эти слова, лицо Ланы на мгновение напряглось, но она заставила себя улыбнуться.

— Получается… теперь папа встретит свой конец, не так ли?

— … Верно.

Если для меня Салас был только врагом, то для Ланы он был кем-то вроде, кто заменил ей отца.

Уверен, она испытывала противоречивые чувства.

Я смотрел на Лану заботливым взглядом. После минутного молчания она заговорила.

— Родитель и ребенок, что вообще это значит?

Хотя это был простой вопрос, но я не мог ответить на него с легкостью.

Пока я пытался придумать ответ, Лана продолжила свои слова.

— В то время как мы с папой были друг другу никем, Лили и папа были связаны между собой кровными узами. Но даже так, папа видел нас двоих, только как свои инструменты.

Она говорила так, будто просто пыталась упорядочить свои мысли, словно ведя монолог.

— Но... Рей-сенсей, Мэй и остальные, несмотря на то что у них нет кровного родства, их связь кажется даже сильнее, чем у обычной семьи.

В голове проплывали образы моих дочерей и внучек, и я мог только кивать в знак согласия со словами Ланы.

— В конце концов, что значит быть кровным родственником? Что значит быть родителем и ребенком?

Вопрос Ланы словно глубоко вонзился в мою грудь.

Я не спеша подбирал слова.

— ... Ты же знаешь, что я был бывшим дворянином, да?

— Да, министром финансов, верно? Это потрясающе.

— Ну, не считая этого, быть дворянином означало, что родословная была чрезвычайно значимой.

— …

Ничего не сказав, Лана взглядом призвала меня продолжать.

— Только благодаря тому, что все сложилось именно таким образом, я сейчас стал таким, но изначально, я был против отношений Клэр и Рей.

— Ээ!?

Я уверен, что это было неожиданно.

В глазах Ланы мелькнуло удивление.

— Н-но, Дор-сама. Я спрашивала Рей-сенсей, понимаете? Дор-сама, вы ведь ни разу не жаловались на их отношения, так мне сказали.

— Да, это правда.

— … Тогда что вы имеете в виду?

Когда она меня спросила об этом, я решил рассказать о том, что до сих пор держал в секрете.

— Пока я не увидел их отношения воочию, я всегда думал, что семья связана лишь кровью, и родители и их дети должны передавать эту кровь по наследству.

— Ну да, разве это не считается нормальным?

— Да.

Так меня учили, и я никогда не сомневался в этом.

Пока не встретил ее - Рей Тейлор.

— Встретив Рей, Клэр изменилась. Она чаще смеялась, чаще злилась.

— Но я слышала, что Клэр-сенсей всегда была верна своим принципам?

— Это правда. Тем не менее, в тот момент чувства Клэр были результатом ее недовольства текущей ситуацией.

Потерять свою мать, быть вынужденным находиться и вести себя в соответствии с дворянским обществом, и просто двигаться по той дороге, которую выбрали для тебя родители — вот и все, что было у нее в жизни.

— Однако теперь Клэр совсем другая. Она может смеяться от всего сердца и злиться от всего сердца. Нынешняя Клэр действительно выражает себя искренне.

Эта девушка, когда-то решившая пожертвовать собой ради блага страны, смогла стать такой свободной.

То, что Клэр могла так смеяться, стало возможным благодаря не только Рей, но и благодаря Мэй и Алеи.

— Я хочу, чтобы Клэр была счастлива. Сейчас Клэр кажется очень счастливой. Вот почему, я точно не никогда не сказал бы ей, что хотел бы, чтобы она нашла себе жениха и родила детей.

— Дор-сама, вы все еще хотите, чтобы Клэр-сенсей родила наследника, даже сейчас?

Я немного подумал над вопросом Ланы, прежде чем покачать головой.

— Я думал об этом, Лана. О том, что именно я хотел, чтобы Клэр унаследовала от меня. Была ли это моя кровь? Если бы мой род просто продолжился, был бы я счастлив? Мой ответ был отрицательным.

— …

Лана внимательно слушала.

Я продолжил.

— Я хотел, чтобы она унаследовала мои ценности, мои идеалы, мою душу. Клэр, безусловно, унаследовала все эти вещи. Даже если они не были связаны кровью, я уверен, что эти все вещи передадутся Мэй и Алеи. Они будут меняться со временем, адаптируясь вместе с эпохой.

Этого мне было бы достаточно.

Нет, не было бы ничего, чего бы я хотел больше.

— Именно так я думаю о родителе. Ответил ли я этим на твой вопрос, я не знаю.

— Нет, Дор-сама, я вроде как поняла вас. Но—

— Но?

— Но я действительно не думаю, что смогу унаследовать эти вещи от своего папы... нет, я не просто хочу.

Лана слабо улыбнулась.

Ее можно было понять.

Наследование идеалов этого человека, скорее всего, принесет только страдания и никаких преимуществ.

— По-моему, это очевидно. В конце концов, ты же не родитель, а ребенок.

— Ээ?

— Я прошу прощения, если моя формулировка ввела тебя в заблуждение. Но то, что я только что сказал, относится не к родителю и ребенку, а исключительно к родителю. Ребенок — это другое.

— Что вы имеете в виду?

Над головой Ланы будто возник знак вопроса.

— Родители хотят, чтобы их дети унаследовали различные вещи. Однако ребенок может отказаться от этих вещей.

— Отказаться…

— Верно. У детей будут свои ценности, свои идеалы и своя душа. Родители могут лишь пожелать, чтобы их дети унаследовали их, но они не могут заставить их этого сделать.

— У меня есть... своя...?

— Лана, это нормально, если ты живешь сама по себе. Родители иногда становятся отрицательным примером. Они могут заставить тебя считать, что ты не хочешь быть похожей на них.

— …

Лана, казалось, размышляла над моими словами.

Не желая прерывать ее мысли, я продолжил свою работу.

— Дор-сама, в конце концов, я просто не могу понять таких сложных вещей.

— … Вот как.

— Но… но…!

Голос Ланы дрожал.

Словно пытаясь как-то унять переполнявшие ее эмоции, она заговорила.

— Но как вы думаете, это возможно? Чтобы кто-то вроде меня… смог стать счастливым…!?

Понятно, значит, и этот ребенок тоже...

Иногда те, кто выживает в конфликтах, где многие погибают, чувствуют себя виноватыми в том, что выжили.

Похоже, Лана тоже испытывала нечто подобное.

— Да, конечно. Лана, ты отомстила за многих своих собратьев. Уверен, ты сделала более чем достаточно.

Люди, принесенные в жертву ради экспериментов Саласа, к сожалению, никогда не вернутся.

Но даже несмотря на это, только благодаря выжившей Лане, мы смогли его уничтожить. Надеюсь, для них это было достаточной наградой.

С этими мыслями я приобнял Лану, которая не могла даже проронить слезу.