Онлайн чтение книги Избалованная жена Великого Секретаря The Grand Secretary's Pampered wife
Глава 109 - Маленький внук

Когда Гу Цзяо вернулась домой, Гу Янь уже встал и сидел в главном зале вместе со старушкой, поедая яйца в сладком супе.

Когда старушка увидела, что Гу Цзяо вошла в дом, она быстро отодвинула миску со сладким супом к Гу Яню, праведно заявив: «Я же сказала тебе, что не буду это есть! Ты должен проявлять по отношению ко мне сыновнее уважение!»

Гу Янь: «...»

Кто был тем человеком, который взял половину его порции яиц в сладком супе?

Это блюдо было приготовлено Сюэ Нинсян. Конечно, старушка не просила ее об этом лично, а побудила Гу Яня заикнуться об этом. Сюэ Нинсян не смогла устоять перед обаянием последнего и приготовила для него большую миску, не сказав ни слова, а Маленький Цзин Кун и Гу Сяошунь получили по маленькой миске.

Гу Сяошунь быстро поел и уже вернулся в дом, чтобы заняться резьбой по дереву. Что касается маленького Цзин Куна, то он все еще тренировался на столбах, и еще не приступал к еде.

Гу Цзяо решительно конфисковала у старушки яйца в сладком супе.

Последняя, которая на тот момент уже съела полторы миски, вытерла рот и вернулась в свою комнату.

Если я буду есть достаточно быстро, Гу Цзяо не сможет меня поймать!

Гу Цзяо передала три подарка от мужчины трем своим младшим братьям, и когда вещи были разложены, все трое нашли именно то, что им понравилось, и ей даже не пришлось их спрашивать.

Маленький Цзин Кун взял в руки сверкающую "Хуажун дао" и уже не мог ее опустить!

Гу Янь выбрал нефритовое кольцо для большого пальца из ледяного тысячелетнего нефрита, которое было лучше, чем его первоначальное кольцо.

С другой стороны, Гу Сяошуню достался кинжал, который резал железо, как глину, по размеру он был меньше обычного кинжала, его было легко носить с собой и можно было использовать как отличный разделочный нож.

Все трое были счастливы!

Сюэ Нинсян отправилась помочь Гу Цзяо навести порядок на заднем дворе.

Она часто приходила помогать, и в ответ Гу Цзяо помогала ей работать в поле, а старушка иногда помогала ей присматривать за Гоу Данем.

Главная причина заключалась в том, что Гоу Дань мало разговаривал, ему достаточно было дать цукат в руки, и он мог лизать его все утро. Уши старушки при этом пребывали в спокойствии, поэтому, естественно, она чувствовала, что за Гоу Данем легко присматривать.

А вот с маленьким Цзин Куном все было ...

«Тетушка! Ты снова своровала цукаты! Цзяо Цзяо! Тетушка снова ест цукаты! Она уже съела пять за сегодняшний день!»

Маленький Цзин Кун застал старушку за этим занятием сразу, как только пришел с тренировки: Тетушка так плохо себя ведет! Она всегда ест их тайком, хотя говорит, что не будет!

Руки старушки задрожали: Вредный маленький монах ...

Сюэ Нинсян пришла сюда сегодня, потому что ей нужно было увидеться с Гу Цзяо.

«Девушка Цзяо, Второй дядя Гоу Даня прислал еще одно письмо семье, прочитай его для меня». Сюэ Нинсян передала Гу Цзяо сложенный конверт.

С тех пор как Гу Цзяо научилась читать и писать под руководством Сяо Люланя, Сюэ Нинсян перестала просить последнего прочитать письма.

Гу Цзяо открыла письмо и взглянула на него: «А?»

«В чем дело?» - спросила Сюэ Нинсян.

Гу Цзяо сказала: «О, это письмо отличается от предыдущего почерком, похоже, что Второй дядя Гоу Даня написал его сам».

Глаза Сюэ Нинсян загорелись: «Правда? Его Второй дядя тоже умеет писать?»

Глядя на ее гордое лицо, Гу Цзяо не могла озвучить ей причину, почему она поняла, что это написал он - потому что почерк был таким уродливым, даже более уродливым, чем ее собственный почерк, а использованные слова были очень детскими, на уровне школьника, хотя были достаточно ясными, чтобы передать смысл.

В письме говорилось, что Второй дядя Гоу Даня получил повышение и стал личным охранником полковника. Хотя он был всего лишь младшим солдатом, для него стало большой честью получить такую должность.

Однако это означало, что его первоначальный план вернуться в родной город, чтобы навестить семью в этом году, придется отменить, и он должен будет последовать за полковником обратно в столицу, чтобы отчитаться о выполнении своих обязанностей.

«Полковник взял с собой только сотню солдат, и он оказался в их числе, так что это редкая возможность», - сказал Гу Цзяо.

Однако эти слова не успокоили Сюэ Нинсян, выражение лица которой потемнело: «После смерти отца Гоу Даня, больше всего свекровь скучает по Второму дяде Гоу Даня, ожидая его возвращения с большим нетерпением, день за днем, ночь за ночью, чтобы увидеть его. Когда она услышала, что в этом году он сможет проехать мимо нашей деревни, я не могу описать, как свекровь была счастлива, эта новость даже ослабила ее ревматические боли в ноге. Теперь, когда он не вернется, как я смогу объяснить ей это?»

Сюэ Нинсян была всего на два года старше Гу Цзяо. В прошлой жизни Гу Цзяо в этом возрасте она была бы юной школьницей, но в этом мире она уже была невесткой, матерью и дочерью.

Гу Цзяо не знала, как ее утешить, поэтому продолжила читать: «Он также прислал тебе серебро, зная, что скоро твой день рождения. Он просит тебя взять эти деньги и купить в честь этого себе два комплекта украшений, всего двадцать таэлей».

Сюэ Нинсян обеспокоенно сказала: «Почему он прислал так много? Может он там плохо питается, откладывая серебро на семью!»

Гу Цзяо знала, как ее успокоить: «Не волнуйся, он не может быть голодным в военном лагере, ему просто некуда потратить свое серебро, поэтому он отправил его семье».

Сюэ Нинсян немного успокоилась, услышав это.

Гу Цзяо снова посмотрела на письмо и продолжила читать: «Он также сказал, что не хочет, чтобы ты обрабатывала землю, а серебра, которое он дал, хватит на маму, тебя и Гоу Даня, так что ты можешь сдать землю в аренду деревенским жителям по доступной цене».

Сюэ Нинсян поспешно сказала: «Как я могу это сделать? Это серебро нужно приберечь для его будущей невесты!»

Гу Цзяо сказала сама себе: Мужчина хочет подарить тебе украшения, неужели у тебя нет других идей?

После обеда Сюэ Нинсян собралась пойти в банк, чтобы получить серебро, но Гоу Дань вцепился в ее колени и не отпускал, и у нее не было другого выбора, кроме как взять его с собой.

В банке было не так много людей, поэтому Сюэ Нинсян подождала немного и получила двадцать таэлей серебра. Серебро она положила в сумку, Гоу Даня посадила себе на спину, а сумку крепко зажала в руке.

Когда она выходила из банка, то столкнулась с молодым человеком, одетым как ученый.

«Разве у тебя нет глаз? Как ты ходишь?» Ученый нетерпеливо отряхнул руку, которой коснулся Сюэ Нинсян.

Последняя смущенно извинилась: «Простите, простите ...».

Спутник ученого сказал: «Забудь, не обращай на нее внимания, тебе все равно нужно спешить на экзамен, она все равно не сможет позволить себе заплатить за нашу задержку».

Когда она услышала, что ей придется заплатить, лицо Сюэ Нинсян побелело.

К счастью, спутник уговорил ученого уйти, и Сюэ Нинсян смогла вздохнуть с облегчением, но вскоре она поняла, что что-то не так с ее сумкой, которая казалась теперь намного легче!

Она быстро порылась в сумке и в одно мгновение остолбенела.

Все ее 20 таэлей серебра исчезли!

Сюэ Нинсян подумала об ученом и пошла за ним с измененным выражением в глазах: «Подождите!»

Оба молодых человека вздрогнули.

Ученый, который столкнулся с ней, оглянулся на нее с нетерпеливым выражением лица: «Что еще тебе нужно?»

Сюэ Нинсян набралась храбрости и сказала: «Ты ... ты украл мое серебро!»

«Что?» Ученый выглядел озадаченным, и в его взгляде был намек на стыд за то, что его так оскорбили.

Сюэ Нинсян была тираном дома, но робким человеком снаружи, тем, кто угнетает слабых, но боится сильных. Сейчас она очень боялась противостоять этим двум мужчинам, но ведь дело было в двадцати таэлях серебра, такая большая сумма денег, которую Второй дядя Гоу Даня заработал, рискуя своей жизнью, и она не могла позволить никому украсть ее!

«Именно, именно ты!» Она заставила себя быть храброй: «Я только что вышла из банка, и серебро все время было под присмотром. Только когда я столкнулась с тобой ... мое серебро пропало!»

Ученый засучил рукава и уже собирался рассердиться, когда его спутник остановил его: «Что ты делаешь? Зачем спорить с невежественной женщиной?»

Ученый заворчал: «Дело не в том, что я хочу спорить с ней, а в том, что кто-то другой подставил меня!»

Его спутник вздохнул: «Забудь об этом, экзамен важнее, просто не обращай на нее внимания».

«Тебе повезло сегодня, я не буду сообщать об этом инциденте в ямэнь!» Ученый холодно хмыкнул и повернулся, чтобы уйти вместе со своим спутником.

Сюэ Нинсян бросилась вперед и схватила ученого за руку: «Верни мне мое серебро!»

«Ты сумасшедшая!» Ученый в гневе вскочил и отмахнулся от ее руки.

Сюэ Нинсян снова кинулась вперед.

Два человека тянули и толкали друг друга, а вокруг них уже собралась толпа людей.

Ученый с негодованием сказал: «Ты говоришь, что я украл твое серебро, можешь ли ты предоставить мне доказательство? Если ты продолжишь обвинять меня, я действительно сообщу о тебе в ямэнь! Я думал, что ты честная женщина, потому что у тебя на спине ребенок. Неужели тебе не стыдно вместе с ребенком заниматься таким грязным делом?»

«Ты ... Ты ...» Лицо Сюэ Нинсян мгновенно позеленело от его слов.

Люди вокруг тоже начали показывать на нее пальцем.

В эту эпоху мужчины превосходили женщин, не говоря уже о том, что образованные люди почитались еще больше. Поэтому, если бы такая маленькая вдова, как Сюэ Нинсян, обвинила ученого, никто бы ей не поверил.

Ученый с горечью сказал: «Я был достаточно добр, чтобы не сообщать о тебе в ямэнь. Во-первых, я думал, что ты честная женщина с ребенком, а во-вторых, нам нужно было спешить на провинциальный экзамен, и у нас не было времени спорить с тобой!»

«Это возмутительно. Как она может обвинять кандидата, который спешит на экзамен? Есть ли у тебя совесть?»

«И не говори? Он десять лет усердно учился, а она пытается обмануть его?»

«Посмотрите на нее, с одного взгляда понятно, что она нехороший человек!»

Прохожие один за другим обвиняли Сюэ Нинсян. Последняя была так расстроена, что из ее глаз полились слезы. Она не пыталась обмануть кого-то. Она действительно потеряла свое серебро ......

В этот момент проснулся заснувший ранее Гоу Дань.

Когда он увидел, что он и его мать окружены толпой людей, он закричал от страха.

Дин Ли только что вышел из лавки с димсамами и собирался идти в медицинский зал, когда услышал душераздирающий крик.

Голос показался ему знакомым, поэтому он приостановился и подошел.

Сюэ Нинсян в данный момент осуждали со всех сторон, и ни один человек не верил ее словам.

Дин Лай быстро узнал в ней соседку своего любимого ученика! Затем он узнал Гоу Даня, пухлого малыша, который называл его папой.

Дин Ли вошел в толпу. Он был деканом Академии Тяньсян. Даже если на нем не было мантии декана, его аура непостижимого ученого все равно мгновенно подавила толпу.

«Что здесь произошло?» - спросил он.

Сюэ Нинсян уже давно безудержно рыдала.

Ученый ответил: «Эта маленькая женщина пытается подставить меня!»

Дин Ли спросил: «В чем она тебя пытается подставить?»

Ученый ответил: «Она говорит, что я украл ее серебро!»

Дин Ли добавил: «И ты украл его?»

Ученый был в ярости: «О чем ты говоришь? Конечно же, я не крал его! Я же сказал, что она пытается подставить меня, разве ты не слышал, что я сказал?»

Пожилая женщина, наблюдавшая за ними, сказала: «Верно, эти двое - студенты, которые едут в столицу провинции сдавать провинциальный экзамен. Им так не повезло, что их пытается обмануть эта женщина».

Дин Ли оглядел их с ног до головы: «Из какой вы школы?»

Ученый выпрямился и ответил: «Мы из Академии Тяньсян!»

Глаза декана Ли слегка сузились: «Правда? Как вас зовут? Из какого класса?»

«А тебе-то что?» - нетерпеливо спросил ученый.

Дин Ли слабо улыбнулся и сказал: «Я декан академии Тяньсян, и я не припомню, чтобы академия когда-либо принимала таких двоих студентов».

Лица ученого и его спутника быстро изменились.

Люди вокруг них были поражены.

Декан Ли беспечно сказал молодому парню, стоящему рядом с ним: «Маленький брат, прошу тебя пойти и сообщить об этом в ямэнь, и сказать, что здесь есть люди, которые выдают себя за студентов Академии Тяньсян и издеваются над женщинами и детьми».

Эти двое мужчин громко кричали, но они постоянно откладывали обращение в ямэнь. Ведь стоило им только прибыть, как сразу бы все увидели, кто говорит правду, а кто - лжет!

В голове молодого человека пронеслись слова: Дин Ли заговорил со мной! Дин Ли заговорил со мной!

«Пожалуйста, маленький брат», - мягко повторил Дин Ли.

Молодой человек торжественно ответил и, запыхавшись, побежал в сторону ямэня.

Так наводнение размыло Храм Царя Драконов*. Ученый и его спутник увидели, что ситуация складывается для них плохо, и попытались скрыться.

Дин Ли промолвил ни слишком быстро, ни слишком медленно: «Я прошу двух сильных мужчин остановить их».

Его слова не звучали и вполовину таким властным тоном, но они были необъяснимо убедительными.

Двое крепких на вид мужчин, наблюдавших за суматохой, одним махом схватили этих двоих.

«Мое, мое серебро ...» - со слезами на глазах воскликнула Сюэ Нинсян.

Слегка кивнув, Дин Ли шагнул вперед и стал искать у них ее серебро.

Увидев потерянное и снова обретенное серебро, Сюэ Нинсян заплакала, заволновалась и в конце концов икнула: «Иик! Спасибо ... Иик!»

«Папа!» - воскликнул Гоу Дань, увидев Дина Ли.

Сюэ Нинсян была настолько потрясена, что перестала икать.

Этот ребенок опять ошибся, узнав не того отца!

Дин Ли был зрелым и опытным человеком. Конечно, он не стал бы сердиться из-за таких пустяков. Кроме того, он уже спрашивал опытного учителя в академии и узнал, что, когда дети только учатся говорить, они нередко называют случайную женщину матерью, а случайного мужчину - отцом.

«Папа», - Гоу Дань просил обнять его.

Сюэ Нинсян была так смущена, что хотела найти трещину в земле и забиться в нее.

«Ты ранена». Дин Ли увидел порез длиной в дюйм на запястье Сюэ Нинсян, из которого обильно текла кровь.

Последняя была сосредоточена только на том, чтобы вернуть серебро, что не заметила, что ее запястье было поцарапано украшениями другой стороны.

________________________________________________________

Примечание:

* - наводнение размыло Храм Царя Драконов – божество реки вызвало наводнение, разрушив, не желая того, храм своего повелителя 一 Царя Драконов; обр.выражение - свой своего не признал.

Дин Ли вежливо сказал: «Отдай мне ребенка. Медицинский зал находится неподалеку. Я отведу тебя перевязать рану».

Сюэ Нинсян поспешно прикрыла запястье рукавом и сказала: «Нет, не нужно, это просто царапина, все в порядке».

Дин Ли сказал с серьезным лицом: «Тебе все равно лучше показать рану. Погода нынче жаркая, и она может легко воспалиться».

Сюэ Нинсян задумалась на мгновение, прежде чем ответить: «Я схожу одна».

«Так получилось, что я тоже направляюсь в медицинский зал, нам как раз по пути», - сказал Дин Ли, взяв Гоу Даня на руки, последний все это время продолжал тянуться к нему.

Гоу Дань сразу же отказался от матери, как только у него появился отец. Его маленькие пухлые ручонки обхватили шею декана Ли, и он зарылся в его объятиях.

Сюэ Нинсян было ужасно стыдно.

После этого они вместе отправились в медицинский зал.

Дин Ли еще раньше отправил свою престарелую мать в медицинский зал. Причина заключалась в том, что когда слуга убирал двор, он обнаружил, что мать Дина Ли внезапно упала в обморок на плетеном стуле, когда ела ягоды тутовника.

Поскольку старая мадам Ли была очень стара, ей было очень опасно находиться долго в таком состоянии, поэтому Дин Ли не стал дожидаться, когда прибудет приглашенный доктор к ним домой, а сразу отправил ее в медицинский зал.

В результате доктор, осмотрев ее, сказал ему: «Все в порядке, старая мадам просто уснула».

Дин Ли застыл на месте: «...»

Он беспокоился, что старая мадам Ли будет голодна, когда проснется, поэтому он поспешил в ближайшую лавку, чтобы купить несколько османтусовых пирожных, которые она так любила есть.

Войдя в медицинский зал, Дин Ли нашел доктора, который мог бы осмотреть рану Сюэ Нинсян, а Гоу Даня усадил на стул.

Дин Ли вручил малышу кусок османтусового пирожного.

Гоу Дань стал с аппетитом поглощать его.

Пока он ел, он поднял голову и понял, что его отца больше нет рядом.

Он слез со стула и отправился на поиски отца. В результате он последовал за ним в отдельную комнату.

Старая мадам Ли как раз медленно просыпалась, и как только она открыла глаза, то увидела малыша.

Он был пухленький, кругленький и милый.

Старая мадам Ли помахала рукой малышу.

Гоу Дань был довольно робкий, поэтому испугался и отступил. В этот момент из-за зеленой перегородки вышел Дин Ли. Маленький Гоу Дань тут же подбежал к нему и обнял его за ногу, пролепетав: «Папа ... Папа ...»

Папа?

Старая мадам Ли посмотрела на своего сына, потом на малыша. Ее мутные старческие глаза мгновенно загорелись.

Бодхисаттва явил свой дух!

У меня появился маленький внук!

......

Поскольку Гу Цзяо отказалась возвращаться в резиденцию маркиза, возвращение маркиза Гу и Гу Цзиньюй в столицу также было отложено.

Изначально маркиз Гу планировал забрать Яо Ши и двойняшек в столицу не позднее конца июня, но теперь Яо Ши и Гу Янь настаивали на том, чтобы остаться здесь ради Гу Цзяо, что причиняло маркизу Гу большое беспокойство.

Еще больше расстроилась Гу Цзиньюй.

Императорская наложница Шу обещала устроить для нее большую церемонию в честь совершеннолетия и присвоить ей титул Сяньчжу*.

Титул Сяньчжу был редкой честью. Пока она носила титул Сяньчжу, даже если бы стало известно, что она не является плотью и кровью семьи Гу, она не потеряла бы свой статус.

Но если она не сможет вернуться назад в столицу, то какой смысл говорить о церемонии совершеннолетия?

Гу Цзиньюй так волновалась, что у нее поднялась температура, и губы быстро покрылись волдырями.

Маркиз Гу пришел навестить ее, и, видя, как она страдает, не мог не огорчиться. «Как ты заботишься о своей Молодой Госпоже? Разве не знаешь, что в такую жаркую погоду нельзя готовить такие острые блюда?»

Служанка ответила: «Это не так, Господин Маркиз, в последнее время Молодая Госпожа питалась очень легко, это из-за депрессии у нее поднялась температура».

Гу Цзиньюй вздохнула: «Не говори ерунды. Уйди».

«Да».

Служанка отступила.

Гу Цзиньюй сказала маркизу Гу: «Папа, эта дочь в полном порядке».

Маркиз Гу нахмурился и сказал: «Глупости, у тебя просто что-то на уме, ты в последнее время даже не улыбалась».

Гу Цзиньюй опустила глаза: «Эта дочь просто скучает по бабушке. Бабушка стареет. Год назад она сильно упала, и, хотя она уже выздоровела, ее здоровье уже не такое крепкое, как раньше. Я просто не знаю, сколько сыновней почтительности еще успеет проявить эта дочь своей бабушке».

Это затронуло сердце маркиза Гу, который всегда проявлял сыновнюю почтительность, не говоря уже о том, что он и императорская наложница Шу были единственными детьми, оставшимися в жизни старой маркизы.

После того как императорская наложница Шу вошла во дворец, старая маркиза виделась с ней редко, раз в год, и он, ее сын, уже не мог, как прежде, проявлять сыновнюю почтительность. Подумав об этом, он понял, что это нехорошо.

Маркиз Гу нахмурился и решил дать Яо Ши еще одну порцию глазных капель, чтобы раскрыть ей глаза.

Но сердце Яо Ши было как камень, и она сказала: «Я не вернусь, и Яньэр тоже».

Маркиз Гу промолвил: «Сколько лет моя мать не видела Яньэра?»

Яо Ши ответила: «Ей все равно не нравился Яньэр».

Маркиз Гу ответил: «Когда это матери не нравился Яньэр? Яньэр - ее родной внук, и она любит его больше всего на свете».

Просто она любила его не так сильно, как трех драгоценных внуков до него.

Бывшая Маркиза и Старая Маркиза принадлежали к одной семье, и в соответствии с их старшинством, бывшая Маркиза должна была называть Старую Маркизу тетей. Брак между двумя семьями был дополнительным преимуществом, поэтому, естественно, Старая Маркиза проявляла большую благосклонность к детям бывшей Маркизы.

Кроме того, трое ее первых внуков в раннем возрасте потеряли свою мать, и Старая Маркиза очень жалела их.

В-третьих, Старая Маркиза не нравилась родословная Яо Ши. Когда последняя родила болезненного Гу Яня, Старая Маркиза посчитала, что именно проблемы со здоровьем Яо Ши привели к тому, что дети семьи Гу оказались слабы здоровьем.

Поначалу Старая Маркиза относилась к Гу Цзиньюй недоброжелательно, но она была так хороша, что смогла придать резиденции маркиза значимости в свете, и императорская наложница Шу также ценила ее, поэтому Старая Маркиза постепенно изменила свое мнение о Гу Цзиньюй.

У маркиза Гу больше не было аргументов. Он прочистил горло и сказал: «Но Цзиньюй скоро достигнет совершеннолетия. Как это возможно, чтобы ее матери не была рядом, когда у нее будет проходить церемония?»

Яо Ши ответила: «Тогда лучше провести ее в горной резиденции».

Маркиз Гу сказал: «Но я не могу все время оставаться здесь. Это правда, что ее мать должна быть там, но и отец тоже должен присутствовать».

Яо Ши задумалась на мгновение, а потом сказала: «Почему бы тебе сначала не вернуться в столицу, а потом приехать в день ее совершеннолетия?»

Маркиз Гу: «…»

Почему так трудно перевезти жену и детей обратно в столицу?

Маркиз Гу использовал все приемы, но Яо Ши все равно не соглашалась.

Маркиз Гу: «Как мне заставить тебя вернуться в столицу?»

Яо Ши серьезно ответила: «Если Цзяо Цзяо поедет в столицу, я тоже поеду».

Маркиз Гу: Как эта девушка может согласиться поехать в столицу!

Гу Цзиньюй пришла, неся для Яо Ши суп из женьшеня, и случайно подслушала их разговор за дверью.

Ее служанка тоже была там.

Эта служанка была личной служанкой Гу Цзиньюй, поэтому уже знала о ее происхождении и происхождении Гу Цзяо.

Служанка обиженно сказала: «Почему Госпожа Маркиза не может поехать в столицу, если Старшая Молодая Госпожа не поедет? Разве Вторая Молодая Госпожа тоже не ребенок Госпожи Маркизы? Ведь именно Вторая Молодая Госпожа все эти годы выполняла свой сыновний долг рядом с ней. Госпожа Маркиза слишком предвзята!»

Гу Цзиньюй держала суп из женьшеня на подносе и молчала.

Служанка снова обиженно сказала: «В этот жаркий день Вторая Молодая Госпожа даже пошла на кухню, чтобы самой приготовить суп из женьшеня для Госпожи Маркизы, и даже обожгла руки. Но что сделала Старшая Молодая Госпожа? Как только она появилась, она вызвала у Госпожи Маркизы такое предвзятое отношение ......»

«Не говори так, она моя сестра, она много страдала, это правильно, что мать должна любить ее», - сказала Гу Цзиньюй, а затем ушла с мрачным выражением лица.

В течение нескольких дней никто в доме не упоминал о возвращении в столицу, и казалось, что в горном поместье вновь наступили спокойные и мирные дни.

Только когда в конце месяца прибыла пара карет, спокойствие горного поместья было нарушено на много дней.

Маркиз Гу облачился в официальную одежду, привел себя в порядок и отправился к воротам поместья, чтобы поприветствовать гостей.

Десятки стражников выстроились в ряд, и во главе их молодой человек в белой одежде медленно спустился с повозки, запряженной четверкой лошадей.

Молодой человек был одет в белое, как снег, одеяние и выглядел благородным и выдающимся.

Маркиз Гу откинул широкие рукава своего официального одеяния, шагнул вперед и поднял руки в знак приветствия: «Этот подданный приветствует Ань Цзюньвана**!»

Молодой человек, которого звали Ань Цзюньван, слегка поднял руку и сказал холодным, но вежливым тоном: «Нет необходимости быть вежливым, маркиз Динъань. Мы с сестрой долго путешествовали, а сейчас спешим вернуться в столицу до начала провинциальных экзаменов. Мы здесь проездом и надеюсь, что маркиз Динъань не будет оскорблен этим внезапным визитом».

Маркиз Гу улыбнулся и сказал: «Ваши слова слишком добры, для меня большая честь, что вы с сестрой посетили мою скромную обитель! Сегодня такой жаркий день, так почему бы Ань Цзюньвану и Молодой Госпоже Чжуан не пожаловать в горную резиденцию и не поговорить внутри».

Ань Цзюньван кивнул головой, слегка повернул голову и сказал стоящей позади него карете: «Почему бы тебе не сойти?»

Занавеска кареты поднялась, и оттуда высунулась причудливая маленькая девочка, ее глаза дважды пробежались по сторонам, казалось, с любопытством, прежде чем она спустилась вниз с помощью служанки.

Она подошла к Ань Цзюньвану и сказала: «Старший брат! Это горная резиденция "Вилла Горячего Источника"?»

«Сначала поприветствуй маркиза Динъаня», - сказал Ань Цзюньван сестре.

Маленькая девочка вздрогнула и поклонилась маркизу Гу.

Титул маркиза Гу был ниже титула Цзюньвана, и, хотя маленькая девочка была его сестрой, она не имела никакого ранга в иерархии, поэтому она действительно должна была поклониться маркизу Гу в соответствии с правилами.

Однако, если оставить в стороне этикет, статус Молодой Госпожи Чжуан был настолько ценен, что хотя она и поклонилась в знак уважения к авторитету брата, ее отношение было не слишком почтительным.

Маркиз Гу улыбнулся, как будто не заметил этого, и в дружелюбной манере повел пару брата и сестры к горной резиденции.

Внутри резиденции Яо Ши и Гу Цзиньюй также уже получили новости. Так как они были женщинами из внутреннего двора, то не имели права выходить на встречу, поэтому с почтением ожидали Ань Цзюньвана в приемном зале Тинтао.

Яо Ши уже много лет жила вдали от столицы и была равнодушна к происходящему в ней, поэтому она никогда не слышала об Ань Цзюньване. Гу Цзиньюй пришлось терпеливо рассказать ей о легендарной жизни этого Ань Цзюньвана.

«Он законный внук Великого Тайфу*** Чжуана, и ему только исполнилось восемнадцать лет в этом году».

«В восемнадцать лет он уже получил титул Цзюньвана?» Яо Ши была весьма удивлена, даже королевских принцев редко короновали так рано.

Гу Цзиньюй покачала головой: «Он получил титул Цзюньвана не в восемнадцать лет. Он получил титул Цзюньвана, когда ему было всего восемь лет».

Однако этот титул не стал его благословением, а скорее несчастьем.

Десять лет назад государство Чжао и государство Чэнь сражались в битве, и государство Чжао проиграло. Государство Чэнь предложило взять в заложники принца государства Чжао. Император не мог смириться с расставанием со своим сыном, и чиновники также были против этого предложения. В это время Великий Тайфу Чжуан выступил вперед и предложил послать одного из своих лучших внуков в качестве принца-заложника.

Если бы это был сын или внук какого-нибудь министра, государство Чэнь, вероятно, не согласилось бы, но семья Чжуан была семьей Вдовствующей Императрицы. Великий Тайфу Чжуан был ее старшим братом, поэтому его внук был внучатым племянником Вдовствующей Императрицы.

Все знали, что Вдовствующая Императрица Чжуан была у власти много лет и была могущественнее императора, поэтому ее внучатый племянник в качестве заложника действительно не уступал принцу.

Поэтому Император присвоил законному внуку Великого Тайфу Чжуана титул Ань Цзюньван и позволил ему войти в государство Чэнь в качестве принца-заложника.

Только после того, как более трех лет назад два государства снова сразились, и государство Чэнь на этот раз проиграло, Ань Цзюньван, наконец, смог вернуться в государство Чжао.

В столице ходило много историй об Ань Цзюньване, поэтому Гу Цзиньюй только слышала о нем, но никогда не видела его лично.

Внутренне она сгорала от любопытства, но внешне была почтительна и вежлива, ни в коем случае не переступая границ.

Когда маркиз Гу и его спутники прибыли в приемный зал Тинтао, Яо Ши и Гу Цзиньюй поприветствовали Ань Цзюньвана.

Яо Ши с самого начала и до конца не поднимала глаз, но Гу Цзиньюй была еще молода и не могла не взглянуть с любопытством на другую сторону, хотя хорошо была знакома с правилами.

От одного взгляда она была поражена.

Как в мире мог существовать такой человек, который был так элегантен и грациозен?

У него была благородная аура, лишенная высокомерия. Он был элегантен, в каждом его жесте чувствовалось достоинство, а во всем его облике присутствовался намек на возвышенность над обыденностью вещей.

«Это моя жена Яо Ши, а это моя дочь». Маркиз Гу представил их друг другу.

Ань Цзюньван слегка кивнул головой и сказал: «Госпожа Гу, Молодая Госпожа Гу».

Молодая Госпожа Чжуан подошла и сказала: «Ты Гу Цзиньюй? Я тебя знаю!»

Гу Цзиньюй невольно застыла на месте.

Яо Ши и маркиз Гу также с тревогой смотрели на Молодую Госпожу Чжуан.

Молодая Госпожа Чжуан подняла брови и сказала: «Мой Четвертый дядя похвалил твой почерк, сказав, что среди людей моего возраста твой почерк самый лучший!»

Четвертым дядей Молодой Госпожи Чжуан был не кто иной как императорский ревизор, побывавший в провинции Пинчэн, Чжуан Сяньчжи.

Молодая Госпожа Чжуан холодно улыбнулась: «О, быстро принесите мне кисть! Я хочу посоревноваться с тобой!»

_______________________________________________________

Примечание:

* - Сяньчжу или Великая Княжна уезда – титул принцессы II ранга, обычно титул получали дочери цзюньвана или шицзы. Цзюньван - (князь из пожалованных), великий князь II ранга; шицзы - наследник княжеского дома II ранга (сын цзюньвана);

** - Цзюньван - цзюньван (князь из пожалованных), великий князь II ранга.

*** - Тайфу - наставник двора (обычно: несовершеннолетнего императора).