Онлайн чтение книги Избалованная жена Великого Секретаря The Grand Secretary's Pampered wife
Глава 86 - Выгул цыплят

Старушка посмотрела на Гу Цзяо, а затем на Сяо Люланя, выражение ее глаза было полно необъяснимой многозначительности.

Она уже чувствовала, что скоро у нее появится внучатый племянник!

Гу Цзяо плавно сменила тему разговора, спросив о Фэн Лине.

Сяо Люлань также серьезно ответил: «Он вернулся в академию. Так как он пробыл в провинции целый месяц, то пропустил много занятий».

В этот раз Фэн Линь действительно очень помог, и Гу Цзяо приняла к сведению его доброту.

Пока они разговаривали, несколько нежно-желтых цыплят выскочили на улицу.

Только тогда Сяо Люлань понял, что, пока его не было дома больше месяца, его семья начала разводить цыплят.

Гу Цзяо не проявляла никакого интереса к разведению цыплят. Маленький Цзин Кун иногда видел маленьких желтых цыплят по соседству, и они ему так понравились, что он спросил Гу Цзяо, может ли он вырастить нескольких цыплят.

Гу Цзяо сказала, что можно, но ему придется самому ухаживать за ними, кормить и поить их, а также убирать их помет.

Чтобы убедиться, что он понимает, как трудно разводить кур, Гу Цзяо отправил его на два дня в дом Сюэ Нинсян, чтобы он там кормил цыплят, не только милых маленьких желтых цыплят, но и старых кур и больших петухов, которые уже были взрослыми и перестали быть милыми.

И Гу Цзяо также объяснила ему, что все цыплята, которые сейчас выглядят очень мило, однажды вырастут во взрослых кур и петухов.

В итоге это не разубедило его, и ей пришлось позволить ему завести их.

Он взял семь цыплят, каждый из которых был толстым и упитанным.

Он также дал им имена, от одного до семи, но было совершенно неизвестно, как он их различал.

Сяо Люлань преподнёс старушке фирменное блюдо из Пинчэна - сушеный засахаренный чернослив. В это время года чернослив еще только зрел, плоды были некрупными и имели сильный кислый вкус, но именно такой чернослив лучше всего подходил для засахаривания, кисло-сладкий вкус не надоедал.

Сяо Люлянь принес две банки, одну без косточек, а другую с косточкой.

Не обращайте внимания на то, что банок было всего две. Это было самое популярное лакомство в Пинчэне, и так как в это время здесь было много кандидатов, сдающих экзамены, поэтому его расхватывали каждый день почти сразу же, как только оно появлялось в продаже.

Сяо Люлань встал в очередь посреди ночи и долго мерз на холодном ветру, прежде чем смог его купить.

Старушка взяла один сушеный засахаренный чернослив без косточки и протянула его Гоу Даню.

Последний проглотил его, пуская слюни.

Сяо Люлань также принес кое-что для Гу Сяошуня, который еще не вернулся из академии. Это был полный набор инструментов для резьбы по дереву.

В государстве Чжао продажа железа находилась под очень строгим контролем властей, поэтому обычным людям было трудно купить такие тонкие и совершенные железные инструменты. Сяо Люлань смог купить их только после шантажа начальника провинции Луо.

Сумка Сяо Люланя постепенно уменьшалась в размере, пока Маленький Цзин Кун наблюдал за происходящим.

Он, который сейчас выгуливал маленьких желтых цыплят, имел безразличное выражение лица, но время от времени он посматривал на сумку, которую держал Сяо Люлань.

Гу Цзяо заметила эту его особенность в поведении и спросила: «Цзин Куну тоже не терпится получить свой подарок?»

«Нет!» Маленький Цзин Кун высокомерно отвернул голову.

Плохой шурин никогда бы не купил ему подарка!

Вся сцена неловкого момента маленького мальчика предстала перед Сяо Люланем, как на ладони, у них и так были непростые отношения, а после разлуки более чем на месяц, они теперь вообще стали совсем как чужие.

Сяо Люлань достал из сумки головоломку Кун-мин и сказал: «Не хочешь ее? Ну, ладно! Тогда я отдам ее Гоу Даню».

«Нельзя!» Маленький Цзин Кун спрыгнул со стула и схватил головоломку Кун-мина в руки: «Он слишком мал! Он не сможет играть с ней!»

Гоу Дань в недоумении смотрел на своего маленького старшего брата, совершенно не понимая, что происходит.

Наконец, настал черед подарка Гу Цзяо.

Это была очень изысканная парчовая шкатулка, и только взглянув на нее, можно было понять, что она стоит больших денег.

Гу Цзяо незаметно измерила длину парчовой шкатулки.

Там шпилька?

В такой дорогой парчовой шкатулке должна быть как минимум серебряная шпилька.

Серебряные шпильки не были распространены в сельской местности, обычно это были деревянные шпильки или латунные, более изящные. Только очень обеспеченные люди могли купить себе серебряные шпильки, а надевали их только по очень важным случаям.

Конечно, самое главное было в том, что, если мужчина дарил женщине шпильку, это олицетворяло собой некий невысказанный смысл!

На лице Гу Цзяо было написано: Мне это так нравится, мне это так нравится, мне это очень нравится!

Клац.

Сяо Люлянь открыл парчовую шкатулку.

Однако внутри оказалась не шпилька, а кисть для письма!

Гу Цзяо остолбенела на месте.

Сяо Люлань сказал: «Твоя каллиграфия немного хромает, помимо того, что ты неправильно держишь кисть, многое также зависит от качества самой кисти. Это кисть из волчьего волоса, сделанная известным мастером в Пинчэне, и она подходит тебе по силе».

Он торжественно представил кисть Гу Цзяо, но она от этого совсем не обрадовалась.

Неужели заколка может ошпарить руку?

Почему это должна быть именно кисть для письма?

Это было все равно, что дать набор экзаменационных вопросов студенту, который думает лишь о донатных играх. Но разве она могла отказаться??!

Видя, как Гу Цзяо вынуждена сдерживать свое недовольство, старушка рассмеялась так сильно, что у нее заболел живот!!

Эта была та самая вещь, которую Люлянь считал нужной ей больше всего.

Гу Цзяо сжимала в руках кисть из волчьего волоса, и ее маленькое личико почернело, как уголь.

После этого Сяо Люлань вручил ей еще бронзовую бляшку с гравировкой денежной лавки "Чжоу Цзи".

«Я сдал деньги на хранение в денежную лавку, так что ты можешь сама пойти и забрать их, когда они тебе понадобятся».

Сяо Люлань не назвал точную сумму, а Гу Цзяо не спросила. Она все еще была погружена в бурю эмоций от того, что ей подарили кисть.

Гу Цзяо не знала, что эта кисть из волчьей шерсти стоит дороже, чем все остальные подарки вместе взятые, и это не то, что можно было купить просто за деньги.

Однако она недолго бушевала, она вспомнила о важных делах.

Перед отъездом в столицу провинции Гу Цзяо поручила Фэн Линю проследить за ежедневными тренировками Сяо Люланя, и теперь она хотела увидеть результаты!

Гу Цзяо и Сяо Люлань пошли в западную комнату, где она осмотрела его лодыжку.

Хирургическая рана поблекла настолько, что стала почти незаметной, поэтому Гу Цзяо протянула руку и нажала на нее: «Все еще болит?»

Сяо Люлань покачал головой: «Уже не больно».

«Это совсем не больно?» Гу Цзяо подняла на него глаза.

Он кивнул: «Да».

Гу Цзяо теперь пощупала его икру, ощущение было приятным, похоже, Фэн Линь не ленился.

После почти четырех месяцев восстановительной тренировки ослабленные мышцы в значительной степени восстановились, что означало, что Сяо Люлань также больше не должен был испытывать слабости в ноге и ступне.

И все же, он до сих пор не отбросил свой костыль, и самая большая проблема, что это, вероятно, связано с какой-то психологической травмой.

Гу Цзяо видела много подобных случаев в своей прошлой жизни, некоторые из них были вызваны страхом вторичной травмы и чрезмерной перестраховкой, хотя у большинства пациентов такая осторожность постепенно сходила на нет, и с течением времени им становилось лучше.

Но этот случай был сложнее

Тут у пациента наблюдался сердечный узел.

Если узел не удастся развязать, то человек будет продолжать жить в этом состоянии психологической травмы и болезни, используя это как способ наказать себя или забыть о чем-то.

Пока Гу Цзяо размышляла, Сяо Люлань опустил штанину и, опираясь на костыль, направился к выходу из комнаты.

Гу Цзяо смотрела на его холодную и одинокую спину и думала о том, что же ему пришлось пережить в прошлом.

Что же ты пережил?

……..

Весть об успехе Сяо Люланя в получении ученой степени сюцай вскоре распространилась по всей деревне, и семья Гу, самая многочисленная семья в деревне, конечно же, услышала эту новость.

Они и представить себе не могли, что Сяо Люлань сможет стать лучшим по результатам экзаменов два раза подряд и, в конце концов, получить даже звание Линьшэн.

Как Сяо Люлань, который был так близок к тому, чтобы провалить экзамены в Академии Тяньсян, смог получить звание Линьшэн, как и Дашунь?

Более того, несмотря на то, что они оба были в звании Линьшэн, достижения Сяо Люланя явно ценились намного больше, иначе рис, переданный последнему, был бы ненамного лучше, чем рис, выданный Гу Дашуню, не так ли?

«Дважды лучший на экзаменах, не хватает только одного раза, чтобы иметь три первых места», - с завистью сказал Гу Чанлу за обеденным столом.

Родился ли он без желания учиться?

Конечно, нет.

Просто он не смог поступить, а позже у него родились два сына, и он стал надеяться, что они поступят, но семья не могла позволить себе платить за того, кто хотел учиться, а Гу Сяошунь, которого приняли в академию бесплатно, не оправдал его ожиданий.

Семья Гу не знала, что дело не в том, что Сяо Люлань не смог занять три первых места подряд, а в том, что он отказался от этого по собственной воле.

Лица всех людей за столом выглядели немного уродливыми.

И хуже всех выглядел Гу Дашунь.

Сяо Люлань, которого он всегда презирал, вдруг выпрямился и прыгнул выше головы, отчего у Гу Дашуня на сердце было неспокойно: «Из-за того, что декан Дин Ли лично наставлял его, он, естественно, добился больших успехов. За месяц до уездного экзамена я видел, как декан Дин Ли каждый день вызывал его в зал Чжунчжэн».

Он не верил, что Сяо Люлань поднялся так высоко благодаря своим собственным заслугам. Очевидно, что по способностям Сяо Люлань был не так хорош, как он сам. Если бы человеком, которого лично наставлял Дин Ли, был он сам, то он смог бы добиться большего на экзаменах, чем Сяо Люлань.

Если говорить прямо, то он проиграл в плане ресурсов.

Если бы это было в прошлом, семья Гу не поленилась бы добавить несколько едких замечаний о Сяо Люлане, но сегодня они не проронили ни слова.

Это заставило Гу Дашуня слегка нахмуриться.

Он почувствовал, что атмосфера в семье недавно стала какой-то странной, чем была раньше, все выглядели озабоченными, кроме Гу Сяошуня.

Неудивительно, что он так подумал: после того, как план семьи Гу по замене дочери маркиза Гу на кого-то другого провалился, история жизни Гу Цзяо была полностью раскрыта.

Маркизу Гу даже не понадобилось использовать какие-либо методы допроса, он просто позволил Хуан Чжуну прогуляться по деревне, чтобы получить четкое представление о жизни Гу Цзяо с детства и до настоящего времени.

Она принадлежала к родословной Маркиза, разве можно было так издеваться над ним? Разве это не топтание ногами по репутации маркиза Гу?

Гнев маркиза Гу можно было себе только представить.

Если бы не Гу Цзиньюй и ее мать из третьей ветви семьи Гу, маркиз Гу арестовал бы всю семью и забил бы их до смерти!

Впрочем, они смогли избежать смертной казни, а вот пожизненного наказания им уж точно не избежать.

Старый господин Гу, деревенский староста, был первым, кто пострадал от его гнева.

На самом деле, самой пострадавшей стороной во всем этом инциденте оказался именно старый господин Гу. В тот день он отправился к своей дальней родне, чтобы выпить, а когда вернулся домой, он уже не числился в должности деревенского старосты. Его собственная жена, сын и невестки за это время подложили ему огромную свинью.

Что касается Гу Цзиньюй, маркиз Гу заставил семью Гу отказаться от опеки над ней и поклясться никогда в жизни не появляться перед ее глазами.

Кроме того, маркиз Гу предупредил их, чтобы они держали рот на замке и не проронили ни единого слова об этом деле.

Поэтому семья Гу до сих пор держала в неведении Гу Дашуня и Гу Сяошуня.

Гу Эршунь подслушал часть разговора и понял, что Гу Цзяо могли перепутать при рождении, но, кроме этого, он больше ни в чем не был уверен.

Вышеизложенное было одной из причин странной атмосферы во время трапезы, а вторая заключалась в том, что в этот раз за столом сидели женщины семьи Гу.

Гу Дашуню стало как-то не по себе.

Он посмотрел на свою родную сестру Гу Юэ, подумал о чем-то и сказал: «Девушке Цзяо действительно очень повезло, что она вышла замуж за сюцая».

Его сестра была уже немолода, уже пришло время поговорить о ее замужестве, и, если она выйдет замуж в хорошую семью, то это станет и для него хорошим толчком.

Гу Юэ угрюмо ела и ничего не говорила.

Присутствующие в этот момент подумали: Разве это девушке Цзяо повезло? Очевидно же, что это Сяо Люланю повезло! Знает ли он, на ком женился? На дочери маркиза!

Для него это оказалось словно манна небесная!

Они действительно слишком легкомысленно в свое время отнеслись к этому браку. Если бы они знали тогда, что у этой девушки такая поддержка, они бы вообще не выдавали ее замуж!

Если бы она оставалась дома в качестве дойной коровы, интересно, сколько они могли бы получить от маркиза Гу!

Семья Гу была так расстроена, что их кишки посинели, но что они могли сделать?  Девушка Цзяо больше не была идиоткой, которую легко было обмануть, и даже если бы они сейчас захотели восстановить свои отношения с ней, сделать это было бы, ой, как не просто.

Ву Ши бросила на Лю Ши многозначительный взгляд, намекая, чтобы она взяла большой кусок мяса из общего блюда.

Там были очень большие куски мяса, каждый кусок был очень толстым и жирным, раньше только Гу Дашуню разрешалось есть такое.

Лю Ши сглотнула и взяла самый толстый кусок мяса. Изначально она хотела положить его в миску Эршуня, но была встречена убийственным взглядом свекрови, поэтому поспешно положила его в миску Гу Сяошуня.

Последний посмотрел на свою мать со странным выражением лица: «В чем дело?»

Лю Ши смущенно вымолвила: «Наконец-то, ты вернулся домой, поешь немного мяса!»

Гу Сяошунь оставался в академии последние несколько дней, и только сегодня Гу Дашунь уговорил его вернуться домой.

Последний не очень-то хотел любезно звать его вернуться домой, но он не мог ничего с этим поделать, раз его собственный отец велел ему так сделать.

Гу Сяошунь посмотрел на мясо в миске и съел его с ни солёным, ни с пресным* выражением на лице.

Гу Эршунь пускал слюни от зависти.

Гу Дашунь нахмурил брови.

Остальные сделали вид, что ничего не заметили.

Лю Ши с улыбкой спросила: «Сяошунь, ты ведь еще не ходил к старшей сестре?»

Гу Сяошунь спросил: «А что?»

Лю Ши усмехнулась: «Твоя сестра так добра к тебе, почему бы тебе не навестить ее, раз ты уже вернулся домой?»

Гу Сяошунь положил в рот вареный рис: «Я скоро пойду».

Лю Ши продолжала улыбаться: «Твой шурин теперь стал сюцаем. Не забудь сказать ему несколько слов поздравлений».

Гу Сяошунь: «Хорошо».

Однако спустя долгое время Гу Сяошунь так и не отправился в дом сестры, чем заставил Ву Ши и первую ветвь дома встревожиться.

Теперь Гу Чанхай заговорил: «Сяошунь, я приготовил банку хорошего чая, а также двух взрослых кур. Могу я ли отправиться с тобой и передать их для твоей старшей сестры».

Гу Сяошунь сказал: «Я пойду и этого хватит. А ты там зачем?»

Боюсь, ты не сможешь все унести!

Гу Чанхай был так зол на Гу Сяошуня. Последний продолжал тупить, совершенно не понимая прямых намеков.

Гу Чанхай перестал ходить вокруг, да около и заговорил прямо: «Не должно существовать такого понятия, как семейная вражда. Мы все раньше поступали неправильно, и теперь хотели бы загладить свою вину перед твоей сестрой. С сегодняшнего дня давайте снова жить вместе, как одна семья».

Ведь Маркиз Гу предупредил их только о том, что им не разрешалось приближаться к Гу Цзиньюй, но он ничего не говорил о Гу Цзяо. Все было в порядке, если они не открывали Гу Цзяо правду.

Они могли догадаться, о чем думал в тот момент маркиз Гу: он просто боялся, что Гу Цзяо не сможет принять его какое-то время. Поэтому они подумали тогда, что им просто нужно воспользоваться этой возможностью и потихоньку наладить отношения с Гу Цзяо, прежде чем отец и дочь воссоединятся друг с другом!

«Вы все хотите примазаться к славе моего шурина теперь, когда он стал сюцаем, верно?» Гу Сяошунь бесстрастно положил палочки на стол и негромко сказал: «Где вещи?»

Первое предложение было довольно неприятным для их слуха, но второе заставило семью Гу почувствовать надежду!

Гу Чанхай повернулся и велел Чжоу Ши: «Быстро иди и принеси!»

Чжоу Ши не стала медлить и пошла в комнату, чтобы взять банку чайных листьев, которую она купила за большие деньги, а также двух самых упитанных кур в доме.

Гу Сяошунь опять положил палочки для еды, взял вещи и направился к выходу.

Гу Чанхай протянул руку: «Эй! Подожди меня!»

Ждать тебя, не странно ли это!?

Ты слишком много задолжал моей сестре!

Гу Сяошунь поспешно выбежал и молниеносно ворвался в дом своей сестры, с грохотом захлопнув за собой дверь!

Гу Чанхай застыл, а из его носа потекла кровь от удара о дверь: «...!!!»

Он потратил кучу денег, чтобы отдать дорогой чай, и даже самых упитанных кур, но теперь у него их нет, и он даже не осмеливался поднять шум, да и кому он мог пожаловаться?

Гу Чанхай постучал в дверь, но после долгого стука никто так и не ответил. Ему ничего не оставалось, как только скрежетать зубами и вернуться восвояси.

Даже Гу Цзяо не волновала семья Гу, то что уж говорить о старушке и Сяо Люлане.

Если бы Гу Сяошунь не запер дверь на засов, старушка могла бы даже выплеснуть на незваного гостя ночной горшок с испражнениями!

Гу Цзяо готовила на кухне.

«Старшая сестра, старшая сестра!» Гу Сяошунь давно не возвращался в деревню и очень соскучился по своей сестре, поэтому он поспешил на кухню, чтобы поприветствовать ее, а затем отправился на поиски Сяо Люланя и старушки.

Сяо Люлань подарил ему инструменты для резьбы по дереву, которые он привез из Пинчэна. Они так понравились Гу Сяошуню, что он рассматривал их снова и снова, не в силах выпустить из рук.

Хороший нож для мастера - это то же самое, что хороший меч для фехтовальщика, и такую радость нельзя заменить никакими другими подарками.

Гу Сяошунь все больше и больше испытывал благодарность и теплые чувства по отношению к своему шурину.

Он долго разглядывал инструменты, когда его неожиданно подозвала к себе старушка.

Последняя с энтузиазмом махала ему рукой: «Сяошунь, иди попробуй сушеный засахаренный чернослив, который купил для меня Люлянь!»

Гу Сяошунь моргнул: «Почему тетушка сегодня так щедра?»

Обычно съесть один из ее цукатов было сложнее, чем попасть в рай.

«Вот, держи». Старушка после долгих раздумий выдала ему самый маленький.

Гу Сяошунь не стал привередничать и сразу же засунул его в рот.

В следующую секунду он увидел, как старушка отсчитала семь больших сушеных засахаренных черносливин и положила их в свою банку с медом, а после закричала: «Цзяо Цзяо! Сяошунь съел восемь моих сушеных засахаренных черносливин!»

«......»

Гу Сяошунь чуть не подавился!

Все это ради нескольких сушеных засахаренных черносливин, да что с тобой??!

Гу Цзяо бдительно следила за старушкой, последней разрешалось съедать не более трех сладостей в день, и только на Новый год ей было позволено взять пять. Сейчас же она умудрилась припрятать семь сладостей за один раз, что можно было назвать неплохой добычей!

Старушка была несказанно довольна собой, и, небрежно махнув рукой Гу Сяошуню, велела ему заниматься своими делами.

Гу Сяошунь был ошарашен. Она вот так запросто использовала меня?

Гу Сяошунь пошел искать маленького Цзин Куна, но обнаружил, что тот куда-то ушел.

Маленький Цзин Кун тем временем отправился выгуливать своих цыплят.

Сначала он выгуливал их только на заднем дворе, но постепенно он решил, что заднего двора недостаточно, и он вывел цыплят на улицу.

Его маршрут пролегал от его дома до входа в деревню и обратно, и он вежливо здоровался со всеми жителями деревни, которых встречал по дороге.

От первоначального удивления жители деревни со временем привыкли к маленькому монаху так, что он даже начал им очень сильно нравиться.

Чужие цыплята разбегались по всей улице, как только выходили со двора, но цыплята маленького Цзин Куна выстроились и передвигались строевой колонной.

«Маленькая семерка, ты не можешь выстраиваться в линию, о, боже». Маленький Цзин Кун поймал одного цыпленка, который нарушил строй.

Маленький Цзин Кун гулял и гулял с цыплятами, пока не достиг старой резиденции семьи Гу, которая располагалась возле входа в деревню.

Зная об отношениях между двумя семьями, он не стал бы заходить в дом к семье Гу и не остановился бы, чтобы поприветствовать их.

Однако сегодня его привлек незнакомый голос.

______________________________________________________

Примечание:

* - ни соленым, ни пресным - холодный, равнодушный.