Онлайн чтение книги Почему вы одержимы безответной любовью? Why Are You So Obsessed With Rejecting Affection?
Глава 16

Великий герцог схватился за створку окна. С его позиции сцена падения Шуэлины была видна очень чётко. Он смог разжать пальцы только после того, как Уиндерт отбил меч Дилана. Однако оконной ручке хватило и этого. Она оказалась уничтожена. Слишком много силы приложил мужчина.

- Что случилось, ваша светлость? - осторожно спросил Кэхилл, его помощник, вставая со своего места и выглядывая в окно.

- Ничего. Продолжай свой доклад.

Кэхилл вновь осторожно заговорил, продолжая рассказ о трагедии в приюте, в котором проводилось расследование.

-Да... Дети, которых я там видел, голодали. Кажется, они питаются очень скудно так же, как и она.

- …

На руках герцога от сдерживаемого гнева вздулись вены, как только он вспомнил, какое зрелище представляла собой ослабевшая от голода девочка. Когда они впервые встретились, Шуэлина была ослаблена, зашугана и явно терпела оскорбления от людей. Тогда она была похожа на маленькую уличную кошку, с нежностью трущуюся лбом об его руку.

- Там нет ни одного ребёнка одетого по сезону.

- И?

- Во всём приюте холодно, исключая кабинет директрисы.

Аристократ нахмурился.

- Мне кажется, финансы на приют отчислялись довольно приличные. Если бы управление в нём было отлажено должным образом, подобного бы не произошло.

Действительно, эрцгерцог жертвовал на благо приюта довольно значительные суммы.

- Значит, она посмела…

Кэхилл задрожал. Он виделся с господином не так часто, поэтому выдерживать вспышки гнева этого аристократа ему было трудно.

- Я начинаю злиться.

Шуэлина была единственной, кто выбивал герцога из обычно свойственной ему рациональности. Всё, что не касалось её, по-прежнему не вызывало в нём сильную симпатию или большую неприязнью. Но всё, что её касалось…

Этот ребёнок не боялся его проклятия и всегда выражал свои истинные чувства каждой клеточкой тела. Шуэлина была похожа на его давно умершую жену. Встретив девочку впервые, герцог был удивлён, насколько её голубые глаза схожи с глазами его супруги. Конечно, Шуэлина не могла быть её дочерью, так как та умерла ещё до рождения этой девочки. И если внимательно присмотреться, то цвет глаз всё же отличался. У жены они были полностью голубые, а у Шуэлины - смесь пурпурного и голубого. Тем не менее, эти глаза так же были полны доброты и надежды.

Шуэлина общалась с ним и его сыновьями без каких-либо проблем и, похоже, испытывала сильную симпатию.

Великий герцог всё же был человеком, поэтому не мог игнорировать ту, кто тянется к нему с любовью.

- Кое-кто осмелился издеваться над людьми на моей земле. А значит, над моим народом. Думаешь, я смогу проигнорировать такое? – голос герцога звучал ещё холоднее, чем обычно.

Шуэлина ещё совсем малышка. По сравнению с Вайлотами, рождёнными с сильными телами, этот ребёнок походит на цветок одуванчика, который вот-вот полетит по ветру.

Необузданный гнев, словно огонь, вспыхнул в сердце эрцгерцога, как только он представил, сколь долго это дитя страдало от жестокого обращения.

- Всё будет сделано, как вы повелите, ваша светлость, - быстро проговорил Кэхилл, испугавшись сильнее обычного. Мурашки, бегающие по его спине, всё никак не желали утихнуть. – Может, этот ребёнок действительно может стать леди?

Сироты из бедных семей часто мечтали попасть в семью благородных кровей. Сейчас всё упиралось в волю великого герцога. Если он скажет, что удочерит Шуэлину прямо сейчас, никто не сможет ему воспротивиться. Уиндрет и Дилан явно настроены к ней дружелюбно.

- Я готов исполнить все ваши указания. - Кэхилл поклонился настолько низко, что почти коснулся земли, очень сильно надеясь, что герцог наконец успокоится и вспышка его гнева ослабеет.

Было просто чудом то, как хрупкая Шуэлина выдерживала силу темперамента этих трёх мужчин. Кэхилл восхищался ею, сумевшей так быстро растопить их сердца.

- Приведи сюда Шушу, - отдал повеление герцог.

Он хотел узнать её мнение.

- Слушаюсь.

Кэхилл с явным облегчением вышел из кабинета.

                                                                                           ***

Я внимательно посмотрела на дверь, похожую на льва, готового прыгнуть на тебя в любой момент. Благодаря приоткрытым створкам, я видела, что внутри комнаты сидит великий герцог, кроме него там не было никого.

«Почему он вдруг позвал меня? Обычно мы видимся во время еды или чаепития».

В задумчивости я прикусила губу и постучала.

- Заходи.

Я сглотнула, мою душу не покидало странное предчувствие, что сегодня что-то должно было произойти.

- Вы меня звали?

Сегодня герцог сидел за чайным столиком.

- Шушу, подойди и сядь.

- Хорошо, - кивнула я, подбежала к дивану и села.

Мужчина тут же задал вопрос:

- Что ты думаешь о детском доме?

«Почему он вдруг спрашивает об этом?»

Возможно ли... Я попыталась прочесть эмоции на его лице. Сегодня он холоден и как-то ещё более строг.

«Не думаю, что он когда-либо был со мной таким раньше».

Теперь я поняла, почему люди боялись его. Нельзя не испугаться, когда он выглядит вот так.

Зачем спрашивать о приюте сейчас, когда уже прошло две недели с тех пор, как я живу здесь? Не думала, что меня захотят выгнать так скоро…

«Я никогда не видел никого более бесполезного, чем ты, Шуэлина!

Любовь? Тупица! Есть ли кто-то, кто полюбит кого-то вроде тебя?»

Такой была жизнь настоящей Шуэлины. Ей всегда говорили, что она не заслуживает любви. И сейчас эти голоса звучали в моей голове столь реалистично, будто кто-то шептал мне их на ухо. От них становилось больно.

Беспокойство внутри меня нарастало, постепенно заполняя бешено колотящееся сердце.

- Вы… хотите отплавлавить меня облатно в плиют, потому что я вам больше не нужна?

- Что?

- Я должна велнуться туда? - спросила я, глядя прямо на великого герцога.

Он застыл, его холодное выражение лица продолжало «царапать» мои нервы.

«Успокойся, Шуэлина. Преодолей эту трудность, насколько тяжело бы тебе не было!»

Сжав руки в кулаки, я смотрела на эрцгерцога.

Я же понравилась ему. Разве это не было очевидно? И он мне тоже нравится. Я хочу остаться в этом доме.

«Хотя, ситуация не так сильно шокирует меня, как я себе представляла…»

Немного грустно. Но, к счастью, я не ребёнок-плакса, который ноет, сталкиваясь с трудностями. Сейчас мне нужно сохранять чистый разум, чтобы отговорить герцога от его решения.

«Как только я попаду в газеты, все меня полюбят. Я смогу сделать снимок, на котором будет видна вся моя радость».

Сказать это? Однако по какой-то причине герцог не в восторге от газетной огласки.

«Может, мне следует сделать упор на том, чтобы казаться умной? Или я должна сказать, что сделаю всё, что он мне прикажет?»

Я была сбита с толку и не могла выбрать из множества вариантов. Вычисления вероятностей событий только сильнее запутывали меня.

Великий герцог внезапно встал со своего места и подошёл ко мне.

- Подожди, подожди! Шуэлина, о чём ты говоришь?

Он присел передо мной, глядя мне в глаза.

- Шушу… - сказала я, немедленно протестуя против его обращения.

Надеюсь, он всегда будет называть меня этим прозвищем. Ведь у привязанности герцога может быть срок, а это имя - единственное, что дано мне и со мной останется.

- Шушу. Кто тебе сказал, что ты мне не нужна?

- Но вы вдлуг сплосили о плиюте…

- Я начал явно не с того, - вздохнул аристократ, услышав мои слова.

Я в недоумении моргнула, не понимая его поведения. Мягкий диван сейчас казался мне колючей подушкой.

- Вначале я дам тебе кое-что. Бартен говорит, что ты полностью выздоровела. Это обещанный мною подарок.

Великий герцог вручил мне слойку с кремом.

Это что-то особенное? Она выглядит так же, как и слойки, что я ела раньше...

Я взяла её, но аппетита не было. Сейчас на кону стоит моя жизнь. Это важнее.

«Даёт мне что-то вкусное напоследок?..»

Будет большим разочарованием, если он действительно пытается меня выгнать. Ведь говорил, что я ему нравлюсь!

- Если она растает, то потеряет вкус, так что попробуй, - уговаривал меня эрцгерцог.

Растает? Что растает?

Я надкусила угощение.

«Ой, как холодно!»

Слойка буквально разорвалась у меня во рту, заполняя его холодом и ощущением сладости.

Потрясающе! Действительно круто, сладко и вкусно!

- Внутри мороженое.

Взгляд герцога стал слегка задумчивым.

«Это лакомство напоминает ему о чём-то?»

- Великий гелцог, о чём вы думаете?

Взор мужчины, который, казалось, что-то вспомнил при моём вопросе, снова стал строгим.

- Был человек, который любил сладости так же, как и ты, - пробормотал он.

- О, вы о великой гелцогине? – озвучила я промелькнувшую мысль из моей головы.

Я смутно чувствовала – да, похоже, это о ней или, по крайней мере, о ком-то, кто ему нравился.