Онлайн чтение книги Почему вы одержимы безответной любовью? Why Are You So Obsessed With Rejecting Affection?
Глава 98

Внезапно по спине пробежал холодок.

Если это правда, то с каких пор Императрица занимается такими вещами?

Притворяется подругой, а потом бьёт в спину…

[Гаон был так рад.

Мы назвали нашего ребёнка в саду, где видны звёзды.

Если будет девочка — Шуэлина, если мальчик — Шуэльв.

Как и имя, означающее "любимый ребёнок", наш малыш родится в любви и благословении.

Ночь, усыпанная звёздами, была так прекрасна, что мы решили называть нашего малыша Звёздочкой.]

Я читала дневник, и вдруг кто-то протянул мне платок. Это был Великий Герцог.

Я посмотрела на него с вопросом:

— Почему? — и вдруг поняла, что плачу.

'Любимый ребёнок?'

Мне захотелось встряхнуть покойную Герацию. Шуэлина умерла жалкой смертью, не познав любви, а её имя означало "любимый ребёнок"!

Всё вышло не так, как ты хотела!

— Хнык… Хны-ы-ык… — я не смогла сдержать слёз, и из груди вырвался тихий всхлип.

Мне было так больно. И за мёртвую Шуэлину, и за Императрицу.

'Если бы графиня Эбиан не строила козни, если бы Герация не умерла от родов…'

Как бы счастливо они жили?

Они бы жили, любя и будучи любимыми, как и хотела Герация.

От этой мысли сердце сжалось от боли.

— Шушу.

Когда я начала безутешно плакать, Великий Герцог обнял меня за плечи.

Его не волновало, что мои слёзы мочат его одежду.

Потому что он любит меня.

'Спасибо, что родили меня. Я сейчас любима. Я буду жить счастливо и за мёртвую Шуэлину', — я прошептала это в его объятиях, надеясь, что мои слова дойдут до покойной Императрицы.

Ради Герации и Шуэлины я должна стать счастливее.

[Я рассказала Лукасу, что у него будет братик или сестричка.

Он был так счастлив и весь день говорил: "Мама подарит мне братика или сестричку!" Все, кого он встречал, слышали его хвастовство.

Я и не знала, что он так хочет братика или сестричку.

Лукасу всё равно, мальчик это будет или девочка.

Он сказал, что научит его фехтованию и будет носить на руках, так что пусть не беспокоится и полагается на него.

Он такой милый и очаровательный, когда говорит такое в свои четыре года!

Я обняла Лукаса и расцеловала его в щёки.]

Лукас с нетерпением ждал появления братика или сестрички.

Но на следующей странице буквы были размазаны слезами, а почерк был неровным и резким.

[Как? Как такое могло случиться? Как?]

Под этими словами было что-то написано, а потом зачёркнуто.

Видимо, с Императрицей случилось что-то плохое.

'Почему? Что случилось?'

Читая дневник, я всё больше сопереживала Императрице.

Она казалась мне реальным человеком, а не просто персонажем романа.

Мне было жаль Герацию, которая писала эти строки, полные печали и гнева.

[Графиня Эбиан пришла ко мне. Она встала на колени и сказала, что ей очень жаль.

Я… Я знаю, что она не виновата… Но почему-то не могу смотреть ей в глаза.

Я знаю, что Эльдейра вышла замуж за Гаона ради меня… Ведь это был брак по расчёту.

Как она могла забеременеть? Ошибка на одну ночь?]

А, это про Азелу.

Я не понимала, что значит, что Белла вышла замуж за Императора ради Герации.

Кажется, мне нужно будет задать Императору ещё много вопросов.

На следующей странице почерк снова стал ровным.

[Гаон сказал, что больше никогда не будет спать с Эльдейрой.

Он поклялся, что не будет пить.

Даже если бы у него, Императора, было много наложниц, это не было бы проблемой, но ради меня…

Мне становится жаль Эльдейру как женщину.

Ведь желание Эльдейры быть счастливой так же естественно, как и моё.

Ведь место Императрицы изначально принадлежало ей, а я, можно сказать, его украла.]

Дальше шло описание обычной жизни беременной женщины.

[Прости меня, Звёздочка. У мамы были неправильные мысли. Больше такого не будет.]

Но мне было сложно сосредоточиться. Место Императрицы принадлежало Эльдейре? Что это значит?

Я чувствовала себя так, будто мне задали несколько неразрешимых задач. Мне было не по себе.

[Я не могу больше терпеть. Я чувствую, как слабею.

Я в порядке, но что будет с нашей Звёздочкой?

Кажется, что вся моя живость, которую так любил Гаон, куда-то исчезла.

Мне тяжело, как будто у меня нет сил.

Я хочу домой. Я так скучаю по дому.]

[Амелия посоветовала мне отправиться на лечение. Иначе мне, возможно, придётся… отказаться от ребёнка.

Она сказала, что если так пойдёт и дальше, то я умру.

Какой смысл мне жить, если я потеряю нашу Звёздочку?

Мама, которая не смогла защитить своего ребёнка.

Не зная, почему он пришёл ко мне, не зная, на кого он похож — на Гаона или на меня.

Я не могу так просто сдаться.]

[Я решила отправиться на лечение недалеко от дома. Эльдейра согласилась поехать со мной.]

Дальше шли только неразборчивые каракули.

Видимо, Императрица страдала от депрессии, но в итоге помирилась с Эльдейрой.

Но всё закончилось вот так.

Император, Императрица и графиня Эбиан — это был такой несчастливый союз.

Я не смогла сдержать слёз и разрыдалась.

Великий Герцог, не выдержав, посадил меня к себе на колени.

— Перестань плакать. У тебя глаза опухли и покраснели.

— Хнык, хны-ы-ык, а-а-а…! Не, не могу остановиться, что делать… Хны-ы-ык!

Я разрыдалась в объятиях Великого Герцога.

Я чувствовала себя такой жалкой.

Если бы Шуэлина и Герация жили счастливо, как бы хорошо было Шуэлине.

Я почувствовала, что человек, который родил меня, это тело, обрёл плоть и кровь.

И то, как сильно меня любили, когда я ещё была в утробе матери.

'Я думала, что я бесполезный ребёнок.'

Когда я только вселилась, я ничего не понимала, и мне было всё равно.

Но постепенно я стала чувствовать, что становлюсь единым целым с Шуэлиной, и не могла разобраться в своих чувствах.

Мне становилось всё труднее вести себя как обычно, и, как настоящая Шуэлина, я иногда не могла пошевелиться от страха.

Поэтому я никому не говорила, но думала, что я — ряска, живущая лишней жизнью, которую оставила Шуэлина.

Я не знала, мои ли это мысли, или я всё больше сливаюсь с Шуэлиной…

И у меня даже появилась странная уверенность, что меня никто не полюбит. Если бы не семья Великого Герцога, я бы до сих пор так думала.

'Но это было не так.'

Герация… Мама пожертвовала собой ради меня.

Даже в трудные времена ещё не родившийся ребёнок был для неё большим утешением и спасательным кругом.

Она любила меня, ещё не видя моего лица и не слыша моего голоса. Возможно, мама прожила немного дольше благодаря моему существованию.

Я была тем, кого кто-то пытался защитить ценой своей жизни.

И для Императора… Я была жизнью, которую его любимая жена оставила, рискуя собой. Он тоже любил меня с самого начала.

'Я была надеждой для них обоих.'

Я не была бесполезным ребёнком.

Прежде чем меня ругали и обижали, я была чьим-то спасением.

Я думала, что у меня появилось место в этом мире только после того, как меня спасла семья Великого Герцога, но я изначально должна была родиться.

'Я обязательно выживу и буду счастлива. Не беспокойтесь.'

Я сжала дневник так сильно, что платок промок насквозь.

Казалось, что вся моя обида и гнев выходят вместе со слезами. Я так много плакала, что у меня всё поплыло перед глазами.

Чтобы выжить, нужно было в первую очередь доказать, что Азела — фальшивка.

Если бы можно было проверить силу духа, то можно было бы раскрыть её личность.

Ведь если у неё нет силы духа, и она забрала мою, значит, она не член императорской семьи.

'Мне нужно узнать больше об Императоре, Герации и графине Эбиан.'

До сих пор я молчала, потому что не могла доверять Императору и не могла рассказать о своей самой большой ране.

Но теперь, кажется, пришло время узнать, что с ними случилось, и рассказать Императору о том, что у меня забрали силу духа.

Сейчас, когда все говорят, что помогут мне, — это мой шанс.

'Я обязательно стану счастливым ребёнком, как и хотела Герация.'

Она бы не хотела, чтобы я жила прошлым.

— Папа, хны-ы-ык, папа, я хочу разобраться с графиней Эбиан!

Я всхлипывала и кричала. И тут Великий Герцог крепко обнял меня и стал гладить по спине.

— Конечно. Папа обязательно её накажет.

Если бы Герация была жива и я могла бы с ней встретиться, как бы это было хорошо.

Тогда я могла бы стать для неё хорошей и доброй дочерью.

Я не могла смириться с тем, что она умерла, рожая ребёнка.

'Мама, мама…'

Почему-то у меня внутри всё загорелось, как будто там бушевал огонь.

Я подумала о Герации, которую никогда не видела, и назвала её мамой.

Я не должна была этого делать, но как бы я хотела назвать живую Герацию мамой хоть раз.

Как бы я хотела сказать ей:

— Спасибо, что родили меня.

'Мне повезло прожить две жизни.'

Я не помню свою первую жизнь, но благодаря вселению я встретила много любимых людей.

Я обняла Великого Герцога за шею, благодаря и Шуэлину, и маму.

Когда я вернулась в свою комнату, я была совершенно измотана.

Нина и Франс суетились, снимая с меня одежду, укладывая меня в постель и давая мне воды.

Видимо, они боялись, что я заболею.

'И правда, меня знобит.'

Меня знобило, как будто я заболевала.

Я не должна болеть, когда у меня столько дел. Я повторяла это снова и снова.

Но мои опасения оправдались.

Минут через десять после того, как я легла, я действительно почувствовала себя плохо.

— Боже мой, наша юная леди… Что же случилось в столице…

Эльдейра, услышав новости, прибежала и потрогала мой лоб.

Она пробормотала, что у меня жар.

Вскоре в мою комнату прибежали Кайден, Великий Герцог и Виндерт. Видимо, они услышали, что я заболела.

— Папа… Папа… Хнык, хны-ы-ык, мама…

Я посмотрела на Великого Герцога и позвала его, а потом не удержалась и позвала маму, Герацию. Я не могла это контролировать.

— Простите…

Великая Герцогиня умерла в этом особняке, и мне казалось, что говорить слово "мама" — это очень плохо.

Я изо всех сил старалась сдержаться, но тело меня не слушалось.

В итоге я извинилась перед Великим Герцогом.

Он всё ещё любит Великую Герцогиню. Я не должна была бередить его раны.

— Что вы… Звать маму, когда болеешь, — это так естественно, — прошептала Эльдейра, делая компресс и вытирая мой лоб, мокрый от пота.

Мне стало легче от прикосновения её прохладной руки.

— Шушу… Тебе очень больно? — Виндерт с тревогой посмотрел на меня.

Мне было ещё хуже от того, что я заставляю всех беспокоиться.

Из-за болезни я не могла нормально думать, и меня не покидало чувство обиды и вины.

— Простите, простите. В такое трудное время из-за меня…

Я посмотрела на Великого Герцога и Виндерта со слезами на глазах.

И тут они оба с болью посмотрели на меня.

— Ка, Кай, прости. Мне тяжело, и мне нужно поспать…

Я извинилась перед Кайденом, что не смогу поиграть с ним, как обещала, и закрыла глаза, как будто тонула в море.

Я смутно почувствовала, как Эльдейра вздохнула и положила мне на лоб компресс.

— Ммм… Думаю, господин, юной леди нужна няня.

— Няня?

— Да, да. Юная леди никогда не чувствовала материнской любви, а детям нужна любовь и отца, и матери… — она запнулась.

— Хм…

— Как насчёт того, чтобы найти хорошую и заботливую няню, чтобы юная леди могла почувствовать материнскую любовь? Мне одной… Похоже, не справиться…

Няня… Няня?

Даже когда моё тело, словно тяжёлый камень, погружалось в сон, я чётко слышала эти слова.

Я хихикнула…

Мои щёки и глаза горели, но я не могла сдержать смех.

'У меня тоже будет свой человек. Ещё один, кто будет на моей стороне.'

В книге рядом с Азелой всегда был надёжный человек.

Это была няня — графиня Олсена.

Азела говорила, что ей не нравится её мрачное выражение лица, и что иногда от неё становится не по себе, но она не любила, когда графиня Олсена уходила.

Она была тем человеком, который дарил ей любовь, которой не давала родная мать, графиня Эбиан.

'Это потому что она Азела? Или у меня тоже будет такая няня?'

Я хихикнула, тяжело дыша. И тут Эльдейра воскликнула:

— Боже мой!

— Юная леди смеётся. Вы хотите няню, юная леди?

Я хотела ответить:

— Да, — но у меня пересохло в горле, и я просто кивнула.

Я закрыла глаза и кивнула, и у меня закружилась голова.

'Я просто хочу поспать', — я не смогла сказать ни слова, и моя голова упала набок, а затем я провалилась в сон.