Онлайн чтение книги Почему вы одержимы безответной любовью? Why Are You So Obsessed With Rejecting Affection?
Глава 69 - Как начать контратаку (III)

В оригинальной истории, после того как Шуэлина заявила, что она тоже член императорской семьи, горничной, которой поручили заботиться о ней, была именно Талия.

Она завоевала её расположение такими словами, как: "Я впервые вижу такую прекрасную принцессу", "Я буду хорошо служить вам" и тому подобное.

Талия говорила, что у неё не очень дружелюбный вид, но вместо этого она будет стараться служить от всего сердца, пока Шуэлина не откроет ей своё сердце.

Благодаря этому Шуэлина думала, что Талия была одной из немногих людей, которым она могла доверять в суровой жизни императорского дворца.

『"Талия не такая! Пожалуйста, поверьте мне!"』

Когда Талия оказалась в опасности, Шуэлина бросилась ей на помощь, веря, что это ловушка.

Но на самом деле, опасность, в которой оказалась Талия, была подстроена ею самой. Потому что она была тайной доверенной служанкой Императрицы.

В конце концов, Талия просто докладывала Императрице о каждом шаге Шуэлины.

Не зная этого, Шуэлина вступилась за "своего дорогого друга", из-за чего её положение в императорском дворце сильно пошатнулось.

'И в этот раз Императрица приложила руку.'

Я спокойно наблюдала, как Талия тепло улыбается, и скривила губы.

Стоит ли мне прогнать Талию, найдя какой-нибудь предлог? Ведь я пробуду в императорском дворце всего день.

Это решение я должна была принять сама.

Я не могла объяснить Великому Герцогу, что переместилась сюда.

— Госпожа, не хотите ли сначала переодеться?

Пока я размышляла, что делать, Талия вежливо спросила.

Только тогда я вспомнила о гардеробной.

Вещи в той гардеробной явно не предназначались для гостьи, которая остановится всего на день. Если Талия увидит их и доложит Императрице...

'Императрица может убедиться, что Император знает о моём происхождении.'

Стало ясно, что Талию нужно убрать.

Хм, какой бы предлог придумать?

Нельзя просто так прогнать Талию без причины.

Я быстро оглядела Талию с ног до головы, пытаясь найти повод.

— Хорошо. Я переоденусь. Но у меня болят ноги, потому что я только что вернулась из путешествия. Обними меня.

— Да, госпожа. Я помогу вам.

Я намеренно говорила капризным тоном, и Талия подошла ко мне.

В тот момент, когда Талия собиралась поднять меня, я специально сделала вид, что споткнулась о её ногу, и упала на пол.

— Ах, госпожа!

Увидев меня, лежащей на полу, Талия в одно мгновение побледнела и попыталась поднять меня.

Я оттолкнула её руку, закусила губу, изображая, что сдерживаю слёзы, и...

— Хнык, хнык! Больно!

Я специально громко заплакала.

Потрясённая Талия упала на пол и задрожала.

В душе она, должно быть, ненавидела кланяться мне, но вина за то, что она заставила меня плакать, была велика.

— Г-госпожа, я виновата! Это действительно была случайность, пожалуйста, простите меня!

— Хнык…! Не хочу тебя видеть! Где горничная, которая меня сопровождала?

— Она отвечает только за сопровождение, госпожа. Я, я буду служить вам ещё усерднее.

Талия умоляла, ещё ниже пригнувшись к полу.

Если бы я сказала, что она не просто не понравилась мне, а пыталась причинить мне боль, ей бы предъявили страшное обвинение в покушении на члена императорской семьи.

Ведь дочь Великого Герцога, правителя Герцогства, тоже признавалась членом императорской семьи.

За пределами Герцогства её, конечно, не казнили бы сразу, но жизнь Талии явно бы осложнилась.

К тому же…

— Почему моя дочь плачет?

— Шушу, что случилось?!

Из-за того, что я громко плакала, очень вовремя Великий Герцог и Уиндерт распахнули дверь и вбежали внутрь.

Они поочерёдно посмотрели на меня, лежащую на полу и плачущую, и на растерянную Талию, распростёртую на полу.

— Что здесь произошло?

Великий Герцог подошёл и спросил, поднимая меня.

Я изо всех сил старалась всхлипывать ещё громче и прижалась к груди Великого Герцога.

— Это шпионка Императрицы.

Затем я очень тихо прошептала ему на ухо.

Услышав мои слова и поняв ситуацию, Великий Герцог жестом подозвал слуг, стоявших у двери с растерянными лицами.

— Немедленно вышвырните её и бросьте в подземелье―

— Папа, я не сильно поранилась… Я просто немного испугалась…

Нельзя допускать, чтобы её наказывали, достаточно просто прогнать.

Не стоит поднимать шум, едва прибыв в столицу, к тому же, нельзя ссориться с Императрицей с самого начала.

В любом случае, Талия – правая рука Императрицы, и та не бросит её из-за такого пустяка.

Я умеренно всхлипнула и посмотрела на Талию.

— Для горничной смена хозяина таким образом – большой позор, этого наказания достаточно. Просто замените её на другую.

— Ты слишком великодушна.

— Талия вряд ли специально подставила мне подножку. Но я расстроена…

Я опустила голову, как будто сникла, и Великий Герцог принялся меня утешать.

При этом он жестом приказал слугам вывести Талию.

— Пожалуйста, пожалуйста, госпожа!

Талия умоляла жалобным голосом, но я специально не оборачивалась и лишь изредка вздрагивала плечами.

Вскоре Талия исчезла за дверью, и в комнате воцарилась тишина.

Ушла? Точно ушла?

Я вздохнула с облегчением и выглянула из-за двери, чтобы убедиться, что она закрыта.

— Итак, что же произошло?

Уиндерт, наблюдавший, как Великий Герцог усаживает меня на кровать, спросил.

Я кивнула и достала из кармана карточку, которую написал Император.

— Император написал мне это.

— Это…

Великий Герцог взял карточку и сжал её в руке с невозмутимым лицом. Карточка смялась в его руке.

— А ещё, посмотрите, что в гардеробной.

Я встала и пошла в гардеробную, ведя за собой Герцога и Уиндерта.

Увидев её содержимое, они, как и я, нахмурились, поражённые.

— Ого, похоже, Император впал в маразм раньше меня.

— Папа!

Кто-нибудь, услышьте! Я вздрогнула от слов Великого Герцога и потянула его за руку, замахав ею.

Оскорбление императорской семьи – такое же тяжкое преступление, как и покушение на члена императорской семьи.

Такие слова вообще нельзя произносить вслух.

— Я куплю тебе ещё больше таких безделушек.

— На новогоднем празднике нужно показать всем, чья ты дочь!

Кажется, испугалась только я. Великий Герцог и Уиндерт шептались с холодными усмешками.

…Ну и ладно.

Великий Герцог сказал, что нужно позвать Кахилла, чтобы убрать всё из гардеробной, а Уиндерт подошёл и взял меня на руки.

— Почему ты такая грустная?

— Ничего.

Уиндерт ущипнул меня за пухлую щёку и спросил, а я спокойно покачала головой.

Он понёс меня к мягкой кровати и сел на неё. Он внимательно наблюдал за мной, и мне стало не по себе.

— Почему вы так смотрите?

— Ты в порядке?

— Что?

Я наклонила голову, а Уиндерт погладил меня по спине и посмотрел на пол.

На то место, где Талия билась головой и плакала.

Я осторожно посмотрела на Уиндерта, думая, не беспокоится ли он о Талии. Но тут я увидела, как он внимательно смотрит на меня.

— Почему вы так смотрите?

— Ты, наверное, сильно испугалась.

— Что?

— Даже когда папа и брат были в соседней комнате, когти Императрицы добрались до тебя.

— Брат…

— Ты спокойна и ведёшь себя как взрослая, но тебе всего семь лет. Как же тебе, должно быть, страшно.

Уиндерт крепко обнял меня и успокаивающе погладил.

Я-то не ребёнок, со мной всё в порядке, но Уиндерт так искренне утешал меня, что я невольно рассмеялась.

'Обычно в таких ситуациях детей вроде меня считают хитрыми.'

Но для Уиндерта я была просто маленькой и милой.

— Вы не думаете, что я поступила плохо, специально прогнав её?

Уиндерт усмехнулся и ущипнул меня за мягкую щёку, как будто ему это нравилось.

— Ты хочешь сказать, что ты опасна?

Он по очереди коснулся моей мягкой щеки, руки и крепко сжатого рта.

Я покачала головой и прошептала: ‘Нет, но вы можете расстроиться.’

— Шушу, кто первым попытался шпионить за тобой?

— Императрица.

— Кто так злобно скрывал свою истинную сущность, пытаясь подобраться к тебе?

— Та горничная.

— Кто расстроил тебя?

— Та горничная… Но я сделала это специально.

Я украдкой посмотрела на Уиндерта, а он усмехнулся.

— Ты – Великая Княжна. Что бы ни случилось, если ты расстроена, значит, виновата та горничная.

То есть, я не сделала ничего плохого.

Это было крайне предвзятое суждение, но я была благодарна Уиндерту за его отношение и уткнулась в его объятия.

Я потёрлась щекой о его грудь, и он с довольным видом погладил меня по голове.

После изгнания Талия ещё долго стояла перед бриллиантовой комнатой.

Почему Шуэлина упала именно там, она не могла понять.

Но у Шуэлины не было причин не любить Талию, поэтому, кроме как неудачным стечением обстоятельств, это объяснить было нельзя.

'Что же теперь делать?'

Она специально добилась, чтобы её назначили горничной Шуэлины. Нельзя возвращаться к Императрице с пустыми руками.

Но, к сожалению, если хозяин может выбирать слугу, то слуга хозяина выбирать не может.

Она стиснула зубы, наблюдая, как другая горничная входит в комнату вместо неё.

Ей предстояло пасть ниц и молить о прощении.

Она направилась прямиком в покои Императрицы и попросила аудиенции предельно вежливым голосом.

— Императрица, это Талия.

— Войди.

Императрица любезным голосом позволила ей войти.

Войдя, Талия увидела Императрицу, сидящую перед большим зеркалом, которой укладывали волосы.

Яркие, как пламя, волосы Императрицы сегодня казались зловещими.

— Дальше я поручаю Талии, можешь идти.

— Да, Императрица.

Горничная, расчёсывавшая волосы Императрицы, тут же покинула комнату. Настало время для тайного доклада.

Конечно, забота о красоте важна, но с тех пор, как прибыла карета Великого Герцога, всё внимание Императрицы было приковано к гостевой комнате.

Зачем Шуэлина приехала в императорский дворец, знают ли Шуэлина и Император о тайне её рождения, как долго она пробудет в столице…

Вопросов было много. Поэтому пришлось заменить подготовленную камергером горничную на Талию.

— Как всё прошло?

— Она тихая и угрюмая, не по годам. Что бы я ни говорила, она почти не реагировала, — сухо ответила Талия, вспоминая невозмутимое лицо Шуэлины, какие бы комплименты она ни говорила.

На этих словах Императрица хитро улыбнулась.

'Дочь Императрицы не похожа на мать.'

Ещё вчера она злилась, видя ангельское лицо Императрицы Герации, озарённое солнечной улыбкой.

Похоже, Шуэлина не похожа на Герацию.

Конечно, трудно вырасти нормальной, скитаясь по приютам и терпя издевательства.

Довольная тем, что ей удалось испортить дочь Герации, Императрица кивнула.

— И что ещё?

— Прошу прощения…