Онлайн чтение книги Чем займешься во время апокалипсиса? Увидимся ли мы ещё хоть раз? What Do You Do at the End of the World? May I Meet You, Once Again?
4 Я буду мешать [стоя спиной к спине]

В лесу, после короткой прогулки по узкой тропинке, появилось некое сооружение.

Это было старое деревянное здание с большим количеством комнат. Первое впечатление стороннего наблюдателя, увидевшего его, может быть,что это жилой дом или общежитие – впечатление, не слишком далекое от истины.

“Извиниииииите меня!” - крикнул мужчина-экскурсовод, стоявший перед входной дверью. “Для вас письмо!”  

Он был одет в темно-синюю униформу и носил нарукавную повязку с вышитым рисунком ручки и стрелы. Все вместе это доказывало, что он был курьером в государственной почтовой службе, крупнейшей сети связи во всем Регул-Эйре.

- Эй! Могу я поговорить с лицом, отвечающим за эти помещения?”

“ДАААААА! Просто подождите минутку!”

Последовала короткая пауза, затем послышался стук тапочек по деревянным половицам. Наконец из-за коридора появилась высокая женщина без отметин, рукава ее фартука были закатаны. На вид ей было лет двадцать или, может быть, чуть больше. Ее бледно-красны волосы струились по спине, слегка развеваясь на ветру.

“Извините, что заставила вас ждать! Но не могли бы вы положить то, что у вас есть, в почтовый ящик? Я не буду возражать, если ты это сделаешь!”

“Мои извинения. Это письмо, запечатанное пером.”

Мягкая улыбка женщины немного напряглась. Действительно, на конверте, который вручил ей курьер, была печать в форме пера. Это доказывало, что это была официальная почта от Крылатой гвардии внешней организации – другими словами, важный документ, доставка которого должна была быть гарантирована вне всяких сомнений.

 “Вы можете предоставить мне подтверждение получения?”

“О, да… пожалуйста, подождите минутку" — Женщина порылась в карманах фартука и достала марку с простой эмблемой торговой компании "Орландри» : сердце и уравновешенные весы. Она прижала его к документу, который держал курьер, и он прищурился, изучая его форму и форму. Наконец он одобрительно кивнул и, взмахнув крыльями, улетел в небо.

Женщина грубо сломала печать. Она засунула пальцы в конверт и вытащила из него бумагу – затем остановилась. Не в силах пошевелиться, она уставилась на сложенный листок бумаги с выражением, больше похожим на страх, чем на колебание.

Она сделала глубокий вдох. Собравшись с духом, она развернула газету и 

начала читать.

После короткого периода молчания из ее глаз потекли слезы. Когда силы покинули ее ноги, она прислонилась спиной к ближайшей стене и опустила голову, ее горячие слезы пропитали грудь.

"Лакеш...” - тихо пробормотала она девичье имя. "я понимаю. Значит, ты была первой, кто...

Женщина шмыгнула носом. “Я так безнадёжна, не так ли? Такие вещи случаются. Я должна была быть готова к этому, но прошло уже много времени. Мне все ещё трудно это принять...”

Как будто она пыталась оправдаться, как будто искала у кого-то сочувствия и понимания, она продолжала говорить. Рядом с ней никого не было, никакого ответа не ожидалось. Одна в этом месте, без кого-либо, кто мог бы ее утешить, без кого-либо, кого можно было бы утешить, она могла только стоять неподвижно.

—

—

“Эй, Найглато! Где ты?!”

Ее плечи дернулись от удивления. Тихий звук шагов приближался к ней из коридора. Вряд ли пройдет какое-то время, прежде чем они доберутся до нее. Взяв себя в руки, она вытерла глаза рукавом и глубоко вздохнула, подавляя желание разрыдаться.

“Ааааа! Ай-ай-ай!”

На волосок от того, чтобы сломаться, она каким-то образом сумела изобразить спокойствие.

“У нас кончился перец, так что я пойду принесу ещё. Скоро вернусь" — Грубая речь исходила от ребенка, выглядевшего примерно на десять лет – девочки с едва заметной фигурой и мальчишеской манерой говорить. Не подавая никаких признаков того, что заметила трудности женщины (хотя, конечно, было бы довольно неприятно, если бы она заметила), девушка прошла прямо мимо женщины и вышла на улицу.

"...Эудея”.

“Хм?” — Когда женщина позвала ее по имени, девушка оглянулась.

Ты в порядке в последнее время…? Ты ведь не чувствуешь себя вялой или что-то в этом роде, не так ли?”

"Хм? Нет, не беспокойся. Я в полном здравии!” — Девочка ухмыльнулась и похлопала себя по бицепсу — “Ну что ж, тогда я ухожу!”

Она побежала, запрыгала на одной ноге, поправляя каблук туфли, а затем продолжила бежать в город. На первый взгляд она совсем не казалась больной.

Но женщина знала лучше. У этой девушки уже был особый сон. Этот сон ознаменовал конец детства фей. Считалось, что феи, существа, чье существование состояло из потерянных душ детей, исчезающих до того, как становятся взрослыми. Этой девочке тоже, вероятно, оставалось самое большее шесть месяцев. Чтобы более или менее предотвратить этот конец, им нужно было отправиться в специальное учреждение и пройти процедуру.

Однако Крылатая Гвардия в настоящее время не позволила бы этого. С кажущейся вечной угрозой вторжения Теймерра, ставшей отдаленной, Гвардия не признавала необходимости поддерживать боевую силу взрослых волшебных солдат в мирное время.

“Тиат… Коллон… Паниваль...”

Женщина пробормотала три оставшихся имени четырех ушедших девушек. Они хотели доказать, что взрослые феи останутся полезными даже после сражений с Теймером – цель, которую они могли бы достичь, пожертвовав своей жизнью, сражаясь с Кроянсом. Они не хотели упустить шанс, предоставленный им высшим руководством Крылатой гвардии.

Говоря такие вещи, эти девушки направились к 38-му Летающему острову. Найглата была категорически против до самого конца, но они отбросили все ее возражения, пока однажды не сели на дирижабль и не улетели.

Если бы все пошло по плану и они успешно пожертвовали собой, Эудея – и остальные младшие феи – могли бы быть спасены. Или, по крайней мере, это могло бы создать для них самое обнадеживающее будущее. И все же…

"Ох... надо их вытереть...”

Она не могла показать детям свое плачущее лицо. Она не хотела, чтобы они слышали ее рыдания. И поэтому она запихивала все свои эмоции глубоко в сердце и запирала их.

Спина Эудеи съежилась вдалеке.

Женщина, Тролль, одна из смотрительниц склада, молча провожала ее с мокрым, удрученным лицом.

***

Более двух месяцев оставалось до разборки с Кроянсом на 39-м Плавучем острове. Подготовка к битве продвигалась, хотя и медленно. 

Раздался оглушительный,  невероятно оглушительный рев. Чуть позже в отдаленном каменистом утесе появилась большая дыра, сопровождаемая великолепным облаком пыли и ударной волной со взрывом.

“Столкновение подтверждено, оружие 8-26-5!”

“Подтверждаю, оружие 8-26-5!”

Стоя на некотором расстоянии от большой пушки, которая только что выстрелила, технические офицеры снимали затычки для ушей и выкрикивали друг другу странные, сложные цифры. Они проводили оперативные проверки различных видов порохового оружия, собранного с других плавучих островов.

Эти последние несколько лет Регул Эйр жил в основном в мирных условиях, и оружие Крылатой гвардии (пороховое) практически никогда не выпускалось. Это не означало, что техническое обслуживание и другие вещи происходили не по расписанию, но даже тогда требовалась настоящая настройка перед их первой настоящей битвой за долгое время.

Тпру… это определенно наносит удар...”

Тиат пошатнулась, когда ударная волна прокатилась по ее телу. Она держалась на расстоянии и заткнула уши, и все же ей казалось, что она только что врезалась в землю с высоты.

Когда-то давно такого рода крупнокалиберными пушками владели воины-рептилии, стоявшие на передовой вместе с лепреконами в битвах против Теймера. Сама Тиат не была ни на одном из этих полей сражений, но, будучи взрослым солдатом-феей, она много раз присутствовала на испытательных стрельбах. Гулкий грохот пушек казался поздравительным салютом тому факту, что она теперь стала взрослой.

“Как и следовало ожидать, они должны быть помещены на землю, перед тем, как они выстрелят...”

Если бы кто-нибудь из окружающих солдат услышал ее бормотание, они бы уставились в недоумении или, может быть, посмеялись над ее невежеством. Если бы кто-то выстрелил из пушки, которая не была прибита к земле, отдача сильно дестабилизировала бы ее. Используя здравый смысл, подавить такую реакцию силой одного только своего тела было бы невозможно для обычного существа.

Однако, если бы они обладали нетипичной, сверхчеловеческой мышечной силой, это было бы совсем другое дело.

"Лаймскин, интересно, чем ты занимаешься в эти дни...”

Тиат пробормотал имя командира 2-й дивизии Крылатой гвардии. Прямо сейчас он вел свою собственную трудную битву, в иной манере, чем Тиат и другие феи. Им не сообщили подробностей, или, скорее, им сказали что-то вроде “Вы бы не поняли, даже если бы знали, что происходит”. В любом случае, он почти определенно боролся за будущее всей Крылатой гвардии, включая волшебный склад.

Пушка выстрелила еще раз.

“Оооо...” — Услышав этот надежный рев, Тиат взволнованно вздрогнула.

Очевидно, что независимо от того, сколько у них было мощных пушек, не обязательно, чтобы они были полезны на поле боя. В конце концов, их противником был Кроянс, Сдерживающий и Заключающий в Тюрьму Одиннадцатый Зверь, который ассимилировал все, что к нему прикасалось. Забив его всеми боеприпасами, которые у них были под рукой, они не оставили бы ни малейшего повреждения – не говоря уже о том, что все выпущенные по нему снаряды превратились бы в черный кристалл, так что в конце концов они просто откормили бы Зверя.

Вот почему целью битвы было просто “предотвратить контакт между 38-м плавучим островом и 39-м Плавучим островом”.

Кроянс может быть побежден, если я открою ворота на родину фей. Естественно, уничтожить Зверя, остров и все остальное будет невозможно, но если я уничтожу только ту часть, которая коснется 38-го Плавучего острова, цель будет достигнута…

Остров, превратившийся в Зверя, вступает в контакт с 38-м Плавучим островом и начинает свое вторжение… до тех пор, пока этой ситуации удастся избежать, они будут преодолевать непосредственную опасность, с которой сталкиваются. Впоследствии 39-й Плавучий остров продолжал бы существовать в небе и, возможно, однажды стал бы угрожать какому-нибудь другому Плавучему острову, но этот мост можно было бы пересечь в свое время. В конце концов, для всех, кто все еще жив и сражается прямо сейчас, самым важным было выжить сегодня, чтобы увидеть завтра.

«Если бы я открыла «врата» и справилась с этим... Наверное, это было бы к лучшему? Коллон и Панибал могли бы благополучно вернуться, с Лакишем тоже наверняка все будет в порядке, и даже начальство увидит, что волшебные солдаты все еще могут быть полезны…»

Иногда у Тиат возникали подобные эгоистичные мысли, хотя она чувствовала, что это, вероятно, невозможно. Она хорошо знала, что ее характер подходит для воспламенения Яда в небольших масштабах и ловкого манипулирования им – с другой стороны, она не годилась для воспламенения большого количества Яда для впечатляющих, мощных проявлений. Даже если бы она превысила свои пределы воспламенения Ядом, сила, которую она могла бы высвободить, была бы намного ниже, чем у Лакеш или даже у Колон.

Жизнь Тиат была бы дешёвой ценой за победу.

Поскольку эффективны только атаки с использованием Яда, это означает, что наше Поднятое оружие может действительно сломаться, если мы ударим по нему нормально сильно. Более того, если даже Игнарео в конечном итоге будет поглощен, это действительно сделает ситуацию безнадежной…

“Привет”.

Кто-то щелкнул ее по лбу. “Ты выглядела так, как будто снова думала о чем-то глупом”.

В какой-то момент рядом с ней появилась Колон, выглядевшая раздражённой. Несмотря на то, что произошло, казалось, что она начала немного приободряться. Даже если ее веселье было просто фальшивым, это было намного лучше, чем видеть ее мрачной и подавленной.

“Это не глупо. Это серьезное, конструктивное мышление. Что-то вроде ”эй, это сработает, если мы разрежем его своими мечами?""

"Хм? Это сработает?”

“Я не знаю. Но ведь раньше не было случаев борьбы с Кроянсом с помощью Поднятого Оружия, в котором течет Яд, верно? Это может быть рискованно, но если все пойдет хорошо, вы все сможете сражаться, не открывая врат. Я думаю, что есть смысл в том, чтобы я попробовала”.

"Хм? Хм...”

Колон немного подумала об этом.

”...Только что, ты случайно не пошла и не сказала, что будешь той, кто проверит это?"

“Ах... Ну, я имею в виду, да ладно, так устроен мир для того, кто предлагает это сделать, верно? И начать с использования вещей, которых вам будет не хватать меньше всего, – это основное правило управления ресурсами...”

“Ты идиотка!”

Рука Колон плавно метнулась вперед. Тиат не смог вовремя среагировать. Через долю секунды после того, как она почувствовала пальцы на своих плечах, каким-то образом земля и небо полностью поменялись местами. В этой перевернутой позе, с плечами на земле, задницей в воздухе, конечностями, скованными в сложном положении, Тиат была совершенно беспомощна.

По голубому небу пролетела безымянная белая птица.

“Ой-ой-ой-ой-ой-ой! Колон, т-ты делаешь мне больно!”

“Это новая техника, которую я создала, чтобы покорить мир!”

“Я не знаю, какой мир ты покоряешь, но даже если ты сможешь сделать это со мной, ты ничего не добьешься!”

Снова раздался мощный пушечный выстрел. Один-единственный звук, который обрушился на каждый дюйм твоего тела, как огромный молот. Коллон вскрикнула от удивления, и Тиат каким-то образом вывернулась из своей ловушки. Они вдвоем покатились по траве, раскинув руки и ноги, ошеломленные ударной волной.

“Удивительно, не правда ли?!”

Уши Тиат, в которых звенело так сильно, что они были почти бесполезны, едва уловили голос Коллон. “Да, я знаю, это действительно потрясающий звук...”

“Это так романтично!”

“Да… подожди, нет, я не понимаю этого...”

Они говорили глупости друг другу, просто так, глядя в небо.

—

—

Звук пушек в конце концов прекратился. Может быть, с ними возникла какая-то проблема.

"...Ты меня выслушаешь?” - тихо сказал Коллон.

“О чем?”

“Вчера… когда Лакиш проснулась, ты знаешь? Она посмотрела на меня, и... может быть, это был гнев, может быть, это была ненависть, но она только так смотрела на меня. Несмотря на то, что мы втроем были вместе, она практически вообще не смотрела на Панибал”.

"Ах...”

Когда она боролась с нами… она нападала только на меня...” Ее слова перестали выходить наружу. “Я думаю... Может быть, Лакеш, которой она была в то время... вспомнила кого-то, кто был похож на меня. Она ненавидела этого человека настолько, что хотела убить его, и держалась за эту ненависть все это время. Я думаю... определенно… если бы я показала ей свое лицо такой, какая она сейчас, она бы вспоминала тот же гнев снова и снова. Это... в-вот почему...”

Коллон говорила так, словно в любой момент могла разрыдаться. “Д-даже если Федор вернет Лакиша, я чувствую, что – У меня такое чувство, что я больше не смогу увидеть ее”.

"Я понимаю...” — Тиат протянула руку, взяв маленькую ладонь Колон. Она была тёплой. “Ты рассказал Панибал о...”

"Да. Я сказала ей вчера.”

“Федор?”

“Еще нет”.

“Тогда, может быть, тебе было бы полезно поговорить с ним, даже сегодня вечером. Поскольку это кто-то вроде него, по крайней мере, он что-нибудь придумает. Это, наверное, лучший способ улучшить отношения между вами двумя".

"Это... правда”. Колон слабо рассмеялась. “Если ты так говоришь, Тиат, то, вероятно, ты права”.

Хм... Почему-то она чувствовала себя неудовлетворенной этим доверием. Тем не менее, ради того, чтобы подбодрить Колон, Тиат чувствовала, что ей не следует брать свои слова обратно, но в то же время это было то, что она не могла просто оставить в покое…

“Иии! Тиат, Коллон! Так вот где вы были!".

Они могли слышать голос Панибал издалека.

“А?” Двое медленно поднялись, глядя на быстро приближающююся Панибал.

”Если вы в таком состоянии, я так понимаю, вы не слышали?"

“Панибал?”

В поистине редком зрелище другая фея совершенно запыхалась. Та тонкая, несколько сардоническая усмешка, которая у нее обычно была, исчезла.

“В чем дело? Что-то случилось?”

“Риэль снова что-то натворила?”

Тиат и Коллон вместе начали допрашиватьПанибал. Отдышавшись, она покачала головой.

”Вы двое, успокойтесь и послушайте меня — ". Она крепко схватила каждого из них за плечи и рассказала им новости.

“Только что четвертый офицер Федор Джессман был заключен в тюрьму за государственную измену”.

***

Я нахожусь в незнакомом месте.

Передо мной спина незнакомого человека.

Это высокий мужчина в военной форме. Короткие черные волосы. Насколько я могу судить, у этого человека нет никаких видимых отметин. Его плечи поникли под тяжестью глубокой усталости.

“Я хотел дать им счастье”, - тихо бормочет мужчина себе под нос. “Я хотел показать им, что для них нормально чувствовать радость”.

Мне кажется, что я уже слышал эти опасения раньше. Я уверен, что людей, которые думают об одном и том же, можно найти где угодно.

...Я также думаю, что это глупо - волноваться. Я мог бы не знать, кто такие "они", но если бы они были охвачены такими сильными, прямыми чувствами, то разве это тоже нельзя было бы назвать счастьем?

Первое, что почувствовал Федор, было ощущение холода. Слегка дрожа и не совсем понимая, где находится, он открыл глаза и огляделся.

Он находился в тесной комнате. Унылые медные листы покрывали стены, пол и потолок. У одной стены в полу была дыра, служившая импровизированным туалетом. Он посмотрел вниз и увидел тонкий коврик, затвердевший от влаги. Все это было освещено фиолетовой электрической лампой, вмонтированной в стену.

Короче говоря, заключил Федор, скорее всего, это была камера одиночного заключения. До сих пор он никогда не был ни в одном из них лично, но знал, что они существуют. Осужденным, которых нельзя было поместить в камеры с другими заключенными, особенно повстанцам, в тюрьме предоставлялись их собственные отдельные комнаты.

Он на мгновение задумался, зачем он здесь, прежде чем к нему начали возвращаться воспоминания. “А... Точно, теперь я вспомнил. Это случилось".

Пробираюсь в Бочку с маринованными огурцами. Заглядывая в деревянную шкатулку, которая была наследием Великого Мудреца. Быть пойманным с поличным Первым офицером. Попытка сбежать, неудача и нокаут.

Все это привело к одному выводу: Федор Джессман основательно провалил план, который не оставлял места для провала.

Он понятия не имел, в чем его могли обвинить, но, несомненно, это не было чем-то легким. По крайней мере, это гарантировало бы, что больше никогда не возникнет подобных возможностей.

Он чувствовал себя так, словно в его сердце открылась дыра.

“Хех… хе-хе...”

Из глаз брызнули слезы. Он больше не мог сдерживать насмешки над самим собой.

Конечно, шок от того, как он потерпел полную неудачу, был ужасным ударом. Но более того, Федора поразило нечто другое. Он намеревался вложить всю свою жизнь в свой план, и он предполагал, что сгорел бы дотла, потерпев неудачу. Может быть, он будет страдать, корчась, на грани смерти, или же потеряет сознание, потеряет всякую способность мыслить? Этот уровень уничтожения был тем, к чему он себя готовил.

Но теперь то, что наполняло его грудь, не было ни разочарованием, ни отчаянием. Он почувствовал освобождение.

"Какая неприглядная история...”

Ему нужно было только немного подумать, чтобы понять, почему.

Федор Джессман был отъявленным лжецом. В течение пяти лет он обманывал себя. Он делал вид, что не замечает собственных чувств, изо всех сил цепляясь за банальности вроде "ради будущего" или "ради справедливости". Потому что именно это сделал его шурин.

Его старший шурин, который был сильным, мудрым и – больше всего на свете – праведным. Фигура, на которую он смотрел снизу вверх и которой дорожил. Он хотел быть похожим на своего шурина, но в то же время решил не повторять тех же ошибок. Взваливать на себя бремя справедливости, мечтать о будущем – вот причины, по которым он двигался вперед, боролся, обманывал, изматывал свое сердце и годы. И в конце концов…

«В конце концов, я далеко не дотянул до своего шурина, гниющего в этой камере»

"...Хм?”

Все еще погруженный в отвращение к самому себе, Федор смутно ощущал что-то на грани своего восприятия. Приглушенные, неясные приближающиеся шаги.

Тюремщик казался маловероятным. Учитывая их положение, у них не было причин скрывать свое присутствие. Но кто это мог быть, кроме тюремщиков? Камеры одиночного заключения были далеко не на уровне Бочки с маринадом, но в них все еще был соответствующий уровень безопасности. И все же кто-то прокрался мимо этих настороженных глаз.

Убийца?

На ум пришел правдоподобный сценарий. Кто-то, посланный Гиггиром, чтобы навсегда запечатать ему рот и убедиться, что он не выдаст никаких имен.

Да, это определенно возможно, подумал Федор. В конце концов, Гиггир был торговцем орками. Так же, как и те, кто эксплуатировал, бросил и убил его старшего шурина в качестве пешки в своих деловых операциях.

Но у него не было намерений обижаться на Гиггира. Тот, кто решил взяться за руки с Орком и построить с ним предполагаемые доверительные отношения, был не кто иной, как сам Федор. Он с самого начала был готов к такому финалу.

И все же, это не значит, что я хочу умереть… Хотя… Я немного устал.

Пока он был погружен в свои мысли, шаги остановились перед его камерой. Шепчущий голос окликнул его.

“Привет, Федор. Ты там внутри?”

Это был голос девушки. Его глаза резко открылись, Федор вскочил на ноги и схватился за дверь. Глазок был слишком мал, и он не мог видеть снаружи слишком ясно, но даже так –!

“Лакеш?!”

“Заткнись, идиот!” - прошипела она. “Потише!”

“Это к делу не относится! Что такое – ты дезертир! У тебя вообще есть какой-нибудь план, что ты будешь делать, если тебя кто-нибудь увидит?”

“Все в порядке, все в порядке! На мне хорошая маскировка. Они так легко не раскусят это”.

“Но все же… подожди, во-первых, какого черта ты здесь делаешь?”

"Хм? Что с тобой такое?” Он слышал недоверие в ее голосе. “Я слышала, тебя поймали. Я не могла просто сидеть спокойно, узнав это, не так ли?”

У него не хватило слов.

“Что, это так удивительно? Разве вы не сделали бы то же самое, если бы наши позиции поменялись местами?”

“Э-это другое дело! Ты девушка, и к тому же фея! У тебя гораздо больше прав и обязанностей, чтобы тебя ценили, чем кого-то вроде меня!”

“Хорошо, я не возражаю, что ты обращаешься со мной как с изысканной принцессой, но ты можешь выбрать для этого лучшее время и место?”

Тихий пронзительный звук раздался с другой стороны двери, когда замок был взломан, и она распахнулась, не без помощи Лакеш конечно же. 

Он задавался вопросом, какую маскировку она будет носить. Это было гораздо более прилично, чем он ожидал. На ней была простая, подходящая к месту военная форма и длинный рыжий парик. Это было все, но даже просто эта одежда производила на нее совсем другое впечатление. Если кто-то увидит ее издалека, не должно быть никаких опасений, что они узнают в ней Лакеш Никс Сеньорис.

"...Как ты вообще сюда попала? Я не думал, что у тебя будет какой-нибудь способ узнать, где я нахожусь или как попасть в это место.”

“Вау, еще вопросы? Как это раздражает.” — Лакиш пристально посмотрела на него, затем вздохнула. “Я не знаю, как это правильно сказать, но это похоже на то, что я каким-то образом просто знала, где ты был? Это было похоже на голос в моей голове, говорящий ”он здесь" и говорящий мне, как далеко идти".

“Ты хочешь сказать, что это была твоя интуиция?”

“Я думаю? Это было немного жутковато, но... - она счастливо улыбнулась. “Я рад, что поверил в это. Из-за этого я в конечном итоге нашел тебя.”

По правде говоря, в это должно было быть трудно поверить. Здравый смысл подсказал бы любому отшутиться от этого, как от глупости. Но почему-то Федору казалось, что он уже испытывал нечто подобное раньше. Тогда, в залитом дождем городе, когда он искал Лакиш после ее побега, он смог найти ее легко - слишком легко.

Может быть, здесь есть какая-то связь?

Как раз в тот момент, когда он собирался расспросить ее подробнее, он заметил кое-что странное. Кто-то приближался к ним, их шаги были намеренно тихими, почти беззвучными.

‘’Кх–!”

Его внутренности кричали ему, чтобы он спрятался, но где? В комнату позади них? Нет, он не успеет вовремя. Тогда что он мог сделать?

Прежде чем Федор смог определиться с планом, его тело уже начало двигаться. Он схватил Лакиш и крепко прижал ее к себе, прижимая ее лицо к своей груди. Возможно, было несколько приглушенных протестов, но он проигнорировал их, прижимая их тела к стене и подавляя их присутствие.

Если бы он залег здесь в засаде, то мог бы застать их врасплох и оглушить. Было бы трудно атаковать с такой позиции, как эта, но неспособность сделать это в любом случае подвергла бы опасности и его, и Лакиша.

Решившись, Федор сжал правую руку в кулак и–

“Эй, эй, вы двое! Это прекрасно, когда все становится интимным, но разве нет лучшего времени и места для этого?”

Это был знакомый голос.

"...Накс?”

Услышав своего друга, все напряжение исчезло с Федора. Он мог слышать приглушенное, расстроенное бормотание, исходящее от фигуры, пойманной в ловушку его руками.

—

—

Когда Федор вышел из тюрьмы, он посмотрел на небо.

Естественно, солнце давно село, и луна ярко светила над головой. Словно избегая его блеска, они шли, петляя между темными зданиями.

Как только они оказались глубоко в глубине леса, Федор, наконец, сделал успокаивающий вдох. Это место было заросшим, чтобы шум с плаца не доносился до казарм. Поскольку зелень также защищала их от посторонних глаз, им не нужно было беспокоиться о том, что кто-нибудь застанет их врасплох.

“Он показал мне, как туда попасть, - угрюмо сказал Лакиш. Федор уже извинился перед ней после того, как отпустил ее, но, похоже, она еще не простила его. “Расписание охраны и скрытые пути тоже. Он тот, кто и для меня достал эту форму”.

”Я должен просто заниматься информацией", - проворчал Накс, скрестив руки на груди и отвернувшись, когда он сел. “Быть на месте преступления, как будто это не входит в мои обязанности”.

“Даже если ты так говоришь, ты все равно пришел спасти меня. Я, честно говоря, удивлен.”

“Эй, я же не хотел тебя выручать! Просто кто-то попросил меня об этом, так что мне пришлось.”

“Кто-то сделал это?” Федор взглянул на Лакеш, затем снова посмотрел на Накса. “Кто?”

"Профессионалы не выдают имена своих клиентов так легко, ты знаешь?”

“Когда я услышал, что тебя арестовали, я поговорил с Гиггиром и сказал ему, что хочу спасти тебя и нуждаюсь в помощи. Затем он пошел и нанял этого парня в качестве моего гида”.

“П-привет, Лакиш! Разве ты не слышала, что я только что сказал?!”

«Что? Я не такой профессионал, как ты. Это ведь не проблема, верно?” — Лакеш ухмыльнулась Соколу, когда тот что-то проворчал себе под нос.

"...Гиггир?” Федор моргнул. “Для меня?”

"Ну, ты знаешь...” Накс неловко почесал щеку. “Оркам, может быть, и наплевать на отдельных людей, но у них чертовски крепкие общественные связи. Довольно часто случается, что один из них бросается прямо в опасность ради одного из себе подобных.”

“Я ведь даже не орк, правда? Кого-то вроде меня, кто является обузой, следовало бросить. Я не принесу им никакой пользы теперь, когда меня с позором уволили.”

“Нет, нет, ты не понимаешь", - усмехнулся Накс. “Он просто большая старая дружелюбная свинья. Как только он решит, что ты друг, он никогда тебя не бросит”.

Он помолчал, затем медленно поднялся. “В любом случае… Это все, что я могу сделать для вас двоих. После этого все зависит от тебя. Мое алиби в том, что я провожу время с подружкой. Мне нужно поторопиться и вернуться, если я хочу, чтобы моя история была закончена. Если ты доберешься до дома Гиггира, он должен быть в состоянии позаботиться о тебе, так или иначе.”

С этими словами Сокол повернулся, чтобы уйти.

Это может быть последний раз, когда мы видим друг друга.

Эта мысль промелькнула в голове Федора. Его уже выписали; в будущем он больше не сможет полагаться на Накса в получении информации.

“Накс”.

“В чем дело?” — Сокол не оглядывался.

“Спасибо вам за все, что вы сделали до сих пор. Я очень благодарна, правда.”

“...Прекрати это. Все, что я когда-либо делал, - это просто моя работа”.

“Не имеет значения”.

Накс слегка фыркнул и продолжил свой путь прочь.

Даже если отбросить в сторону то, что их ситуация не допускала никаких слезливых прощаний, избегать подобных глупых разговоров было очень похоже на него. Федор поймал себя на том, что невольно улыбается.

“У меня такое чувство, будто я только что увидел, как два парня понимают друг друга”, - пробормотала Лакеш. “Отвратительно”.

По какой-то причине она, казалось, была в плохом настроении, но Федор решил пока не затрагивать эту тему.

“Ну, неважно. Нам тоже пора идти". Лакеш зашагала дальше. “Я сомневаюсь, что им потребуется намного больше времени, чтобы понять, что ты сбежал… Федор?”

Она остановилась и оглянулась. Он все еще стоял на том же месте.

“В чем дело?”

"...Не беспокойся об этом".

Что это за ситуация? Он скрыл свое замешательство за тщательно отсутствующим выражением лица.

Истинное лицо Федора Джессмана было раскрыто. Он доказал, что ничего не может и не должен делать. Никто этого не понимал, и именно поэтому они все еще предпочитали работать с ним рука об руку.

Возлагать на него все их надежды сейчас, когда он больше не мог разочаровываться в себе, было просто слишком больно. Его горькое чувство вины больше не могло быть подавлено.

“Ты иди вперед. Есть кое-что, что я должен сделать, прежде чем уйду.”

"Подожди, что...?”

Он поднял руку, чтобы остановить вопросы, которыми она собиралась завалить его. “Мне будет легче пойти одному. Не волнуйся. Я потом наверстаю упущенное".

***

Она съела свой ужин.

Она до седьмого пота тренировалась в спортзале.

Она приняла ванну.

Солнце давно село.

Она хотела немного посмотреть на звезды, пригласить Лаке... Выйти на улицу в одиночестве, чтобы поискать место, где она могла бы легко смотреть на небо. Она безуспешно искала подходящее место, пока не взобралась на высокое дерево и не растянулась на нем. Хотя прошло много времени с тех пор, как она в последний раз лазила на дерево, она все еще прекрасно помнила, как это делается.

...При этом Тиат, наконец, осмыслила последние события и обработала новость о том, что Федор был арестован за государственную измену.

“Какого черта”. Тиат пристально посмотрела на звезды над головой, словно ожидая, что они ответят. "Какого черта, какого черта, какого черта...”

Она была совершенно невежественна.

Мы говорили о том о сем, мы немного знали об обстоятельствах друг друга… затем, как только я чувствую, что начинаю немного понимать этого парня, он идет и делает это?!

Ей показалось, что образ Федора, только начинающий обретать форму в ее голове, внезапно отрастил крылья, чешую и клыки, а затем улетел в небо, злобно хихикая. После этого она осталась позади, глупо глядя в небо с широко открытым ртом.

"Какого черта, какого черта, какого черта, какого черта?!” Она яростно схватила и разорвала близлежащие листья, разбрасывая их повсюду. Это не делало ее счастливой, но она не могла успокоиться, не сделав что-нибудь.

“Что, черт возьми, происходит, блин?!” - закричала Тиат, сердито ломая ветку толщиной с ее руку и швыряя ее на землю.

—

—

После того, как ее истерика – нет, неистовство – закончилась, она все-таки почувствовала себя немного спокойнее. Извинившись перед различными листьями и ветвями, которые она уничтожила, Тиат спрыгнула с дерева.

«...Они сказали, что он был в одиночной камере, не так ли?»

Потирая лоб, Тиат попыталась вспомнить военные уставы Крылатой гвардии. Она не знала конкретных обстоятельств ареста Федора, но, вероятно, это был бы не тот случай, когда ей было бы легко разрешить навестить его. По крайней мере, в течение следующих нескольких дней определенно будет невозможно засыпать его вопросами, пока она не узнает все, что ей нужно… 

”Тьфу. Я уже снова начинаю злиться.”

Когда Тиат сердилась, ей тоже хотелось пить. Она вздохнула, думая о своих планах на будущее.

Хотя смятение в ее сердце улеглось, оно не исчезло полностью, и ее собственные обстоятельства тоже не изменились. Кроянс продолжал приближаться по небу, а Федор, этот идиот, застрял в камере. Положение фей, которым требовался надзор высокопоставленного офицера, висело на волоске. Однако сейчас она ничего не могла с этим поделать, а то, что она могла сделать, было настолько ограничено, что ей уже становилось грустно.

Так что да, она пойдет что-нибудь выпить.

Если бы Тиат была обычным солдатом, она, вероятно, сразу же пошла бы за алкоголем. Даже в это время ночи, когда столовая была давно закрыта, магазин оставался открытым. Их основная линейка продуктов была бедной, на полках продавались только твердые, как камень, вяленые и слегка заплесневелые сухари. С другой стороны, дешевая выпивка на соседней полке, ценимая многими солдатами, как говорили, была: “Эх, достаточно хороша”.

Кроме того, Тиат не употреблял алкоголь. Ее строго предостерегали от этого с тех пор, как она попробовала кухонный бренди из любопытства, когда была маленькой, и быстро влюбилась в него.

...Просто воспоминание об этом заставляет головную боль возвращаться… 

Стряхнув с себя воспоминания, Тиат все-таки решил пойти в столовую. Даже если бы она не смогла ничего поесть, она, вероятно, все равно смогла бы достать немного воды, если бы попросила старую женщину, управляющую этим заведением.

—

—

Как раз в тот момент, когда Тиат вошла в столовую и собиралась окликнуть старушку в задней комнате, она услышала знакомый голос.

“Значит, содержимое коробки в безопасности?”

Все ее тело замерло, слабый вздох слетел с ее губ.

“Ага. Он такой чистый, что мы могли бы украсить его и пронести через весь фестиваль прямо сейчас”.

“Ну что ж…  Ладно, я думаю, все в порядке”.

Тиат осторожно заглянула в столовую. Там было тихо и мрачно, без каких-либо признаков старухи или других работников, которые обычно убирали бы в это время. Посреди темного зала пара, которую она узнала, вела серьезный разговор, роскошно сидя за столом, рассчитанным на десять человек.

“Вы можете взглянуть своими глазами, если хотите. Я могу дать вам разрешение войти прямо сейчас.”

“Хм... Нет, лучше не надо. Если я сейчас увижу это лицо, я могу просто расплакаться”.

”Айсея и Первый офицер...?”

Хотя в этом не должно было быть необходимости, Тиат скользнула обратно в тень и спряталась.

Казалось, что разговор только что закончился. Первый офицер мягко кивнул, пробормотав “Понятно”, встал со стула и направился прямо в ее сторону.

"Ах...”

“Хм?”

Их взгляды встретились.

“Эм, видишь ли… Я не вынюхивала, или, скорее, я не хотела вынюхивать, в частности...”

“Боже мой. Драгоценные дочери этого парня просто должны были быть трудными, не так ли?” — Армадо покачал головой и прошел мимо Тиат, легонько похлопав ее по плечу, когда уходил.

—

—

“В столовой не использовали обычную колодезную воду. Питьевая вода, которую они предлагали, была в горшке с травами, отпугивающими насекомых, что добавляло приятное освежающее послевкусие. Я не должна ожидать многого от вкуса здешней еды, но эта вода такая вкусная, что практически безупречна” — подумала Тиат про себя.

Сделав большой глоток, она осушила свою чашку одним глотком.

“Знаешь, у тебя на лице все написано от беспокойства”.

”...Да, думаю, да". У нее было предчувствие, что так и будет. "Просто... происходит масса вещей, которых я не понимаю”.

Услышав, что Федор сделал что-то невероятно глупое, Тиат начала думать, что есть так много вещей, в которых она не может разобраться. Она действительно слышала, что причина, по которой он пытался предать военных, была как-то связана с непростительной, порочной историей Элпис. 

Более того, он, несомненно, должен был сделать это ради будущего Тиат и ее товарищей. Независимо от того, насколько лжецом и негодяем она его считала, Тиат знала, что, по крайней мере, это была неоспоримая правда.

“Как бы это сказать? Я... я не знаю, что делать. Путь вперед мне вообще не видится".

"О...?” Айсея сделала такое выражение лица, как будто она что-то поняла. “Ты изменилась”.

"Хм?"

“Обычно ты бы сказала что-то вроде: "Если бы это была Ктолли, то она определенно сделала бы то-то и то-то" или что-то в этом роде. Теперь это не так".

...Ах, теперь, когда она упомянула об этом… Это было правдой, что до недавнего времени это была фраза, которую Тиат часто повторял.

“Мне все еще хочется сказать это сейчас. Если бы Ктолли была здесь, она определенно не чувствовала бы себя потерянной и сделала бы что–нибудь совершенно крутое, чтобы решить все свои проблемы...”

”Если бы она была здесь, она была бы так же потеряна, как ты сейчас себя чувствуешь".

"...А?”

Айсея Майс Валгалис немного грустно улыбнулась. Пять лет назад она была лучшей подругой Кутори Ноты Сениолис – старшей, которой восхищался Тиат. “Эта часть тебя так похожа на нее. Ты и эта девушка, вы обе...”

“О, нет, нет, вовсе нет!”

"Это не может быть правдой, сколько бы раз ты это ни повторяла", - подумала Тиат. “Я рада твоим словам, но не слишком ли ты меня возвышаешь? Скорее, может быть, тебе следует извиниться перед ней за то, что ты сравнила ее со мной...?”

“Эта девушка!” Внезапно резкий голос Айсеи запихнул остаток предложения Тиата обратно ей в горло.

Старшая фея вздохнула. "...Видишь ли, Ктолли была нормальной девушкой. Да, конечно, у нее было немного больше чувства ответственности, чем у других фей, она могла быть более серьезной, чем ей действительно нужно было быть, и она была большой хвастуньей, но...”

У Тиат перехватило дыхание. “Ч-что ты говоришь?”

“Да, сейчас, наверное, самое подходящее время заняться этим". Айсея вздохнула и почесала затылок. “Итак, Ктолли, возможно, была довольно талантлива в рукопашном бою, но в остальном она ничем не отличалась от любой другой девушки. Она была плаксой, малодушной, всегда так близкой к тому, чтобы быть раздавленной тяжестью ответственности, которую только она могла взвалить на свои плечи... И она была особенно повсюду, когда дело касалось ее первой любви. Бедная девочка была на грани нервного срыва!”

Рот Тиат был широко открыт от шока. Айсея измерила его размер руками и одобрительно кивнула. “Несмотря на все свои недостатки, она продолжала брать себя в руки и изо всех сил старалась вести себя уверенно, так как были маленькие девочки, которые всегда восхищались ею. Она отказывалась казаться нескладной перед вами, девочки, поэтому держалась так грациозно, как только могла.”

"...Ни за что...”

Скажи, ты знаешь, кто самый “уважаемый” старший у Алмиты и других дома?”

Почему она спрашивает меня? Тиат подумал об этом. Фея, которой больше всего восхищались дети на складе. Это было очевидно. Она должна быть той, кто сильнее всех, добрее всех, избранной самым мощным оружием. Это могло быть только–

“Нет, не лакеш”.

Ее непоколебимая уверенность была разбита вдребезги. 

“Это та, кто делает все возможное, самая крутая, та, кто заставляет их сильнее всего чувствовать: "Я хочу однажды стать такой, как она". Лакеш, конечно, была близка к этому, но она не номер один.”

Тиат быстро открыла и закрыла рот. Она не смогла придумать никакого ответа.

"...Блин”. Айсея покачала головой. “Ты действительно такая же, как 

Ктолли. Ты продолжаешь беспокоиться обо всем, что тебя окружает, даже несмотря на то, что едва держишь себя в руках. Ты раздражаешь, потому что отказываешься слушать людей, как только что-то решишь, и ты без ума от парня, который доставляет столько хлопот, сколько это возможно, и даже больше”.

”Эй, подожди секунду, просто подожди” Тиат многое хотела сказать, слишком много слов, которые не выходили наружу, но особенно она была не согласна с последним предложением. 

”Тебе больше не нужно спрашивать ”Была ли это Ктолли...", - мягко сказала Айсея. “Эта девушка была замечательной, чтобы быть уверенной. Но ты, такая, какая ты есть сейчас, достаточно прекрасная, чтобы не проиграть ей".

"...Ого...” — Тиат опустила голову.

Она хотела быть похожей на Ктолли. Она не могла стать такой же как и она. Поэтому она сдалась.

Она полностью отклонилась от своего идеала, открыла все виды плохих сторон, не смогла принять сожаления, которые у нее были. И все же, несмотря на то, что она больше даже не знала себя… Почему Айсея должна была пойти и сказать такие вещи в такое время, как это?

Несмотря на то, что ей сказали, что она была достаточно замечательной, якобы “замечательная” Тиат Шиба Игнарео все еще не знала, что ей следует делать.

“Ты должен искать это столько, сколько захочешь. Может быть, это и есть то, что на самом деле значит жить”.

“Боже. Зачем мне нужно было вспоминать слова этого парня сейчас?”

Она медленно и крепко сжала кулаки.

”Я, которая не мог быть такой, как Ктолли… Кем или чем я буду с этого момента?”

Тиат все еще была в растерянности.

Другими словами, она была в таком положении, что могла потеряться.

Это означало, что она могла сама делать выбор и принимать решения.

...В то время, тогда, Федор встал на пути ее смерти. Из-за этого она все еще была жива.

“Эм... эм… Айсея, пожалуйста, послушай меня. Правда в том, что...

Ей так много хотелось сказать. Однако в тот самый момент, когда она наклонилась вперед и собралась с духом, чтобы заговорить, в ее ушах раздался резкий звон колокольчиков.

“Что–ого?!” От неожиданно громкого шума у нее затряслось в голове, когда Тиат повернула ее во все стороны.

“Сигнальный колокол?” - с любопытством пробормотала Айсея.

Нестройный звон колокольчиков непрерывно доносился откуда-то из-за пределов столовой. Его ритм формировал новости, которые должны были транслироваться на всю базу. На этот раз это было повторение четырех и двух ударов, что означало бы…

“В помещении находится опасный человек. Следите за любыми подозрительными личностями?”

Тиат с несчастным видом обхватила голову обеими руками. В этом нет никакой ошибки. Это он. Во всяком случае, это то, с чем он связан.

“Боже! Я действительно, действительно, действительно ненавижу этого придурка!” — С грохотом она встала и отшвырнула свой стул.

“Подожди, разве ты не собирался мне что-то сказать?”

“Извини, я откладываю это! Срочное дело!”

Сразу же появилась фирменная злая ухмылка Айсеи. “Не можешь оставить его в покое, а?”

“Это в некотором роде правда! Но есть масса деталей, в которых мне нужно тебя поправить!”

Сказав это, Тиат убежала.

***

Опасный персонаж, известный как Федор Джессман, также услышал звон колокола.

“Они узнали быстрее, чем ожидали, да?”

Он думал, что у него была по крайней мере десятиминутная фора, но в конце концов это все еще были Крылатые Стражи. Ему нужно было спешить.

В данный момент Федор находился в комнате, которую он называл домом… вернее, позвонил домой в качестве Четвертого офицера. Казалось, что войска, назначенные для обыска комнаты, уже ушли, и никакой охраны тоже не было выставлено. Следы их вторжения были разбросаны по всей комнате; самое примечательное, что почти все сверхсекретные документы, которые он собрал за эти годы, были изъяты, а тайник под полом для Бутылок из-под Бисера, которые он недавно приобрел, также был пуст. Кроме этого, все остальное было более или менее нетронутым.

Федор снял свою грязную униформу, заменив ее свежей сменой гражданской одежды из своего ящика. Надежно закрепив сумку на поясе, он запихнул в нее все, что смог схватить. Снова окинув взглядом свою комнату, он заметил в углу утяжеленную веревку и ненадолго погрузился в ностальгию, прежде чем схватить пару запасных очков и надеть их. Немного подумав, он передумал и вместо этого спрятал их в нагрудный карман.

“Надо поторопиться”, - пробормотал он себе под нос, надевая ботинки на толстой подошве, предназначенные для тайных операций, затем взвалил на плечи вещи, которые он стащил с Секретного Склада, прежде чем пришел в эту комнату. Наконец, он вышел из комнаты, скрывая свое присутствие, чтобы никто не заметил–

“Фево?”

Он вздрогнул и посмотрел вниз.

Голубоволосый ребенок стоял примерно на уровне колен и смотрел на него с озадаченным выражением лица.

“Риэль...”

“Фево…уходишь?” - спросила Риэль, тревожно моргая. Даже если она не до конца понимала значение звенящего колокола, она, должно быть, почувствовала напряженную атмосферу .

"...Да", - ответил Федор, подавляя внезапную горечь. “Так и есть”.

"нет!” Она вцепилась в его ногу. “Не уходи! Никакого отпуска!”

“Перестань быть эгоисткой. Уже поздно, так почему бы тебе не вернуться в свою комнату и немного поспать?”

"нет!” — Ее маленькие дрожащие ручки крепко обхватили его ногу.

Федору захотелось обнять ее, успокоить добрыми словами. Но он потерял это право, поэтому вместо этого схватил Риэль за плечи и силой оторвал ее от себя.

"...Всегда такой живой...”

“Фево...” Она выглядела так, словно вот-вот заплачет. “Когда вернёшься?”

Федор не ответил. Он повернулся спиной.

“Фево...”

Он проигнорировал жалобный голос, снова и снова повторявший его имя.

“Фево…Фево! Фево! Фево!”

Риэль плакала, не сдаваясь, как будто понимала, что это приковало бы Федора здесь. Но все равно он не мог сдаться. Он должен был уйти.

Изо всех сил Федор заставлял свои ноги двигаться вперед, шаг за шагом. И затем–

"...Па!”

Услышав такое неожиданное слово, он не мог сделать больше ни шага.

"Т-ты...”

Федор знал.

Он знал, как сильно существа, известные как феи, жаждут семьи. Будучи нерегулярными, эфемерными существами, которые естественным образом проявлялись без родителей, возможно, именно поэтому они вели себя больше как сестры, чем настоящие сестры, и относились друг к другу с большей любовью, чем настоящие семьи.

Он понимал, что значит, когда ребенок-фея называет его отцом. Весомость этого слова и глубина любви, стоящей за ним.

Честно. Кто, черт возьми, научил ее этому?

"Я...”

Федор устоял на дрожащих ногах. А затем, решительно устремив взгляд вперед, он бросился бежать, словно убегая от нее.

“Па!”

Отчаянно убегая от Риэль и тех слов, которые он никак не мог принять.

Само по себе вырваться с базы было не так уж сложно.

Несмотря на довольно усиленную охрану, развернутую сейчас, Федор знал весь район, как свой собственный задний двор. Он мог найти столько дыр в системе безопасности, столько способов сбежать, сколько ему заблагорассудится.

Настоящая проблема была потом, когда я поджидал Федора на боковой дороге, ответвляющейся от главной улицы, ведущей в Лайелл.

Проблема приняла форму девушки, несущей меч примерно такого же роста, как она сама.

”Почему... почему ты здесь?" Федор ахнул. Бегать и прятаться, неся тяжелый пакет, он сильно устал.

“Потому что я много слышала о тебе", - ответил Тиат.

“Хорошо… и что это за наряд?”

Ее снаряжение не ограничивалось только ее вырытым оружием. На этот раз у нее также были показные и неуклюже выкованные пластинчатые доспехи, покрывающие ее руки и ноги. Они сияли тусклым серебристым блеском, и, как ни посмотри, они были по крайней мере на один размер больше для нее. Очевидно, это мало помогло бы против Зверей. Он не мог себе представить, что это считается подходящим снаряжением для Лепрекона, чье единственное применение - сражаться с ними.

“ Антифедоровые препараты, ” вежливо ответила Тиат. “Я думала о нашей последней ссоре. Когда дело доходит до борьбы с людьми, самыми большими слабостями нас, лепреконов, являются наши слабые телосложения и малый вес. В отличие от силы или досягаемости, мы не можем компенсировать их только оружием и Ядом. Поэтому я решила использовать это, чтобы увеличить свой вес”.

“Только для меня?”

“Ага. Только для тебя.”

Для меня это большая честь.

"...Я спрошу, просто чтобы попробовать. Не могла бы ты, пожалуйста, отойти в сторону, Тиат?”

Федор сделал шаг вперед. Расстояние между ними сократилось.

“Нет”.

“Ты слышала тревогу, верно? Это мой приказ как вашего начальника. Первоклассный эквивалентный солдат Тиат Шиба Игнарео, немедленно возвращайтесь в комплекс и помогите с безопасностью”.

“Опять же, нет”.

Тиат подняла свой меч так, чтобы острие указывало прямо на Федора. Так же, как она делала это раньше, в ту ночь.

“Я расспрашивала людей о тебе. Я многому научилась. Ты такой же, как я, не так ли?”

О чем она говорит?..

“Вы использовали своего шурина как предлог для драматического самоубийства”.

...Ах. Тот.

Она, вероятно, слышала это от Первого офицера. Честно говоря, что за вещь - пойти и рассказать кому-то вроде нее.

Федор пожал плечами. “Хорошо, я не буду этого отрицать. Во всяком случае, я понял это только недавно. Мне просто потребовалась одна неудача, чтобы наконец понять себя”.

По правде говоря, Федор не хотел ни менять Правила, ни разрушать их. Скорее, независимо от того, изменил он это или уничтожил, он действительно просто хотел рискнуть своей жизнью ради грандиозных амбиций.

“Значит ли это, что ты уже сдался?”

“Может быть. Я не могу быть таким, как мой шурин, и превзойти его? Это еще более безрассудная мечта. Я отказался от части этого. Но...”

Федор положил руку на пакет, который нес на плече. Вокруг его рукояти.

“Но другая часть… Я не могу заставить себя выбросить его.”

Едва не упав вперед от тяжести, Федор сбросил покрывавшую его ткань.

Это был гигантский меч.

Сформированный из десятков металлических кусков, соединенных странной силой, он был реликвией древнего Эмнетвайта. Они не были могущественными существами ни в каком смысле этого слова, но все же они были способны творить чудеса, чтобы сражаться с врагами, намного более сильными, чем они сами.

То, что Федор держал в руках, было поднятым оружием, Сеньорисом.

Тяжесть огромного куска металла была болезненно очевидна. Она была такой тяжелой, что ему захотелось выругаться, но Федор каким-то образом сумел принять боевую стойку.

“Ты должен просто сдаться”, - сказал Тиат с невозмутимым выражением лица. “Вырытое оружие было создано Эмнетуайтами для Эмнетуайтов. Любой, кто не является Эмнетуайт или напрямую связан с ними, не может их использовать. Если кто-то из неродственной расы прикоснется к ним, одного контакта будет достаточно, чтобы сгореть”.

“...Тогда я благодарен своим родителям-людоедам за то, что они привели меня в этот мир”, - дико блефовал Федор, пот стекал по его лбу. “Пока что мои руки в порядке”.

На самом деле, иглы острой, колющей боли распространялись по его ладоням. Отторжение вырытого оружия существами, не являющимися эмнетвайтами, не было сразу смертельным, но, несмотря на это, было очень неудобно.

“Даже в этом случае ты никогда не сможешь проявить силу Сеньолиса. Она дает свою силу только особенным людям".

“Да, похоже на то. Но даже если я просто использую его как большой кусок железа, это лучше, чем быть безоружным”.

Федор сомневался, что он был достаточно впечатляющим, чтобы быть кем-то избранным. Он знал, что определенно далек от того, чтобы обладать властью, ограниченной этими возвышенными личностями.

Но даже если он был совершенно никчемным человеком, покинутым и нелюбимым, у него все еще были вещи, от которых он отказывался отказаться.

“Ты упрямый, Федор”. Тиат мягко улыбнулся. “Да, как я и думал. Я действительно, действительно ненавижу эту часть тебя”.

“Разве ты не ужасно беспечна по этому поводу? Я действительно, действительно ненавижу эту часть тебя тоже".

“Да, я знаю”.

Тогда почему ты говоришь это с таким беззаботным выражением лица? Казалось, что то, о чем они говорили, в какой-то момент разошлось.

“Я думаю, что наконец-то понял", - сказал Тиат. “Я понимаю, какого мира ты хочешь. Я понимаю, какой ты на самом деле добрый человек. Я понимаю, сколько боли ты пережил из-за этой извращенной доброты. И я понимаю, насколько ты упрям до такой степени, что не можешь избавиться от этой боли”.

Вытянутый кончик ее меча слегка дрогнул, затем вернулся в исходное положение.

“Так я и решил, Федор”.

Она медленно вдохнула, затем выдохнула. Ее улыбка исчезла, сменившись маской решимости. А затем она спокойно изложила свое заявление:

“Я сделаю из себя проблему для тебя”.

Прежде чем эти странно знакомые слова успели полностью осознаться, Федор шагнул вперед. Он воспользовался паузой в ее дыхании, чтобы сократить расстояние между ними.

В последний раз, когда они сражались, скорость и сила Тиата намного превзошли его. Одной из немногих вещей на его стороне было то, о чем она упоминала ранее – различия в их телосложении и весе. Если бы он мог вывести ее из равновесия и прижать к земле, как раньше, у него был бы шанс нейтрализовать ее.

Но эти перчатки действительно мешают!

Она не шутила о том, что они были для него контрмерой. Броня добавила достаточно веса, чтобы просто легких толчков и толчков было недостаточно, чтобы сдвинуть ее с места. Очевидно, что о том, чтобы ударить ее по рукам или ногам, теперь тоже не могло быть и речи, и бороться с ней было бы трудно. Обычно дополнительный вес сковывал бы ее движения… но с Ядом, дополняющим ее физическую силу, Тиат могла полностью игнорировать это.

С другой стороны, у Федора едва хватало сил, чтобы размахивать громоздким мечом в руках, не говоря уже о том, чтобы направлять его туда, куда он хотел. Количество движений, с которыми он мог справиться, было смехотворным. Несмотря ни на что, он не смог бы сравниться с ним в чистой силе.

”Тогда я сделаю все, что смогу!”

Атака Федора должна была исходить из его собственных уникальных сильных сторон. Яд наделял невероятной силой, но эта сила все равно в конечном счете подчинялась мыслям пользователя. Если бы он мог застать ее врасплох в нужное время или ударить ее из слепой зоны, был бы шанс, что она не отреагирует вовремя.

Это была надежда, за которую он отчаянно цеплялся, когда демонстративно раскачивал Сеньолиса слева направо, быстро отпуская его левой рукой, как только Тиат не могла этого видеть, и хватаясь за ее диафрагму. Если бы это сработало, он смог бы выдавить из нее воздух и притупить ее движения.

"Ч–?!”

Она, вероятно, не предвидела, что он планировал. Удивление промелькнуло на ее лице, и ее реакция на Игнарео была заметно замедленной, но она все же сумела отреагировать. Легко отшвырнув Сеньорис, вывернулась, и пальцы Федора промахнулись, лишь коснувшись края ее униформы.

“Отвратительно!”

”Не пойми меня неправильно!” Федор полуобернулся и уперся плечом в нижнюю часть руки Тиат, пихая ее ногой в ноги и пытаясь опрокинуть ее изо всех сил.

Но как раз в тот момент, когда фея собиралась упасть, она внезапно остановилась с вызывающим криком, иллюзорные крылья вырвались из ее спины и заставили ее выпрямиться.

“Какого черта?!”

“Талмариет вбил в меня все виды тренировок для лобовых сражений!”

“Какой ты счастливый ученик!”

Талмарит, старший Айрантропос, рядовой Первого класса. Редкость даже среди зверолюдей, он обладал поразительным телосложением с забавно мускулистыми руками, которые он в полной мере использовал как мастер своего собственного стиля боевых искусств. Ему было трудно угодить, он постоянно выглядел сварливым и, казалось, никогда ни с кем не ладил.

Федор уже знал, что Талмариет был в плохих отношениях с Портриком, который был таким же сильным, но оба они питали слабость к Коллон. Он понятия не имел, когда Тиат тоже подобралась к нему так близко.

Он в отчаянии стиснул зубы. Добрая половина его возможностей исчезла. В последней битве Тиат на самом деле не смотрела на Федора так, как сейчас. Она была слишком сосредоточена на расширении Кроянса и преследовала своего обожаемого старшего. Наверное, поэтому он тогда смог сдержаться.

Но сейчас – сейчас она была полностью сосредоточена на противнике прямо перед ней. Она не представляла для него никаких легких возможностей.

“Ты сильная, Тиат!” Он снова ударил Сеньорисом.

Это было быстро парировано. “Вот именно!”

“Было бы гораздо лучшей идеей использовать эту силу для мира!”

”Спасибо, но я уже принял решение!"

Их клинки сомкнулись, Тиат ударил его по талии высоким ударом. Это была неуклюжая атака, и обычно она была достаточно легкой, чтобы он мог ее проигнорировать, но жар ее воспламененного Яда превратил ее бронированную ногу в смертоносный молот. Федор поспешно отступил и едва увернулся. Носки ее ботинок все еще цеплялись за подол его рубашки, легко разрывая ее.

Холодный пот выступил у него на лбу. “Н-ничего хорошего не выйдет из принятия подобных решений, когда ты молод! Поверь мне, я бы знал!”

“Не говори такие жалкие вещи с такой гордостью! Кроме того, ты все еще молод, не так ли?!”

”Может быть, и так, но что касается общества, я уже достиг конца черты!"

“О, ты хвастаешься своим несчастьем? К нам?!”

“Но вы все еще можете повернуть назад от края пропасти! Скорее, почему бы тебе не пойти и не сделать это?!”

“Ты тоже еще жив! Нет никаких причин, по которым тебе нужно умирать, так что живи правильно!”

О чем мы вообще говорим?

Все чувства и концентрация Федора были сосредоточены на отражении атак Тиат. Это означало, что контроля, который он имел над своим ртом, нигде не было видно, и его самые сокровенные мысли выливались небрежно.

Тиат, вероятно, изо всех сил старалась не причинить ему боль. Вот почему, несмотря на явно подавляющую разницу в их силе, она еще не закончила бой смертельным ударом или ударом. Она, вероятно, ждала, когда он утомит себя, продолжая обрушивать на него атаки, от которых он едва мог защититься... или, скорее, прося его сдаться.

Даже зная о ее намерениях, Федор не знал, что ответить. Он мог двигаться только так, как она хотела, размахивая мечом и парируя изо всех сил, пока время, которое у него оставалось, постепенно сокращалось.

“Ты болван!”

“Нет, ты!”

Федор, возможно, потерял все шансы на победу в тот момент, когда его первая внезапная атака провалилась. Даже если бы это было так, он вряд ли мог сдаться, ничего не сделав. Если она хотела победить, доведя его до предела, ему просто нужно было найти какой-нибудь другой шанс, прежде чем это произойдет. Было это возможно или нет, больше не имело значения. Пока было что-то, что он все еще мог сделать, он никогда не сдастся–

Головокружение.

Его зрение сильно затряслось и исказилось.

Это было то же самое ощущение, которое он испытывал несколько раз со вчерашнего дня.

Незнакомые сцены внезапно всплыли из глубин его воспоминаний. Ящерицы, большие, как горы. Блестящие когти машут над головой. Если они рухнут, моя жизнь наверняка будет пожата. Я даже трупа не оставлю, только неприглядный беспорядок.

Что это?

Вопросы и замешательство окончательно разрушили и без того напряженную концентрацию Федора. На мгновение ему показалось, что он плывет, его ноги не достают до земли, а тело рефлекторно расслабляется.

Ах…

А? ..

Игнарео собирался спуститься.

Это был чрезмерно преувеличенный замах. Его скорость и разрушительная сила были чем угодно, только не обычными, но попытаться парировать удар было бы несложно. Однако это было бы правдой только в том случае, если бы Федор продолжал двигаться так, как раньше. С его нарушенной осанкой и нарушенной концентрацией, это было всего лишь далекой мечтой. Кроме того, в этот момент даже сама Тиат не смогла бы вытащить свой меч.

Если он попадет, я умру.

…

Его зрение окрасилось в чистый белый цвет.

Головокружение.

Что-то завладело его телом.

Невероятно, но его ноги коснулись земли. Он с силой повернул свое тело, создавая инерцию и центробежную силу. Его вытянутая правая ладонь мягко коснулась Игнарео. А затем, собрав различные силы, действующие на его тело, он направил их все через ладонь своей руки.

Сильным, взрывным ударом Федора снесло с лица земли.

Он дважды отскочил от земли и, наконец, врезался в дерево, дождь листьев и цветов разлетелся и упал вокруг него. Весь воздух покинул его легкие в сдавленном вздохе, вскоре за которым вернулось чувство боли.

"Г-гхх, гаах...”

Что... только что произошло?

На грани смерти он бессознательно пробудил какую-то нелепую силу...? Нет, даже это не объяснило бы того, что только что произошло.

Это был не просто сильный толчок, но, вероятно, какая-то ударная техника. По своей природе он отличался от того, что использовали бы Портрик или Талмариет. Вероятно, он был создан расой, не наделенной сильным телом, ищущей наиболее оптимальные способы использования своего телосложения. Секретная техника, которой можно было овладеть только в результате невообразимых тренировок.

Конечно, Федор не проходил никакой подобной подготовки. Хотя это было не совсем очевидно, но после использования этого особого движения боль распространилась по каждому уголку его неопытного тела. Казалось, что каждая его мышца сгорела дотла.

"А?..”

Тиат казалась такой же смущенной. Ее широко раскрытый, недоверчивый взгляд метнулся между ее пустыми руками туда, где был унесен Федор, и, наконец, к Игнарео, унесенному в противоположном направлении.

"Это только что было... Нет, этого не может быть...”

Пробормотав какое-то время рассеянно, она пришла в себя и пошла, чтобы схватить Игнарео. Вернувшись, она опустилась на колени рядом с Федором.

“Я действительно не понимаю, что только что произошло, но… вот и совпадение".

Она обеспокоенно наклонилась и посмотрела ему в глаза. Действительно, казалось, что было бы правильнее, если бы она направила на него свой меч.

“...Пока нет. Я... я еще не сдался...”

Федор напрягся. Он не мог вложить никакой силы в свои движения. Это было невозможно. Даже если бы его разум был готов, его тело было слишком слабым.

“Не переусердствуй. Ты, вероятно, серьезно ранен”.

“Ты ведешь себя нелепо… Я в порядке… Я мог бы пробежать десять кругов вокруг всей базы прямо сейчас...”

Тиат закатила глаза. ”Твоё состояние действительно должно быть смертельным, если ты все еще так слабо лежишь в такое время".

...Черт возьми. Похоже, ложь больше не сработает.

”Я беру тебя с собой." Тиат протянула руку и коснулась плеча Федора. Боль пронзила все его тело, и его лицо исказилось, не в силах скрыть это, когда она отдернула руку.

Сопротивляясь желанию закричать, Федор вместо этого превратил это в жалобу. "...Как отвратительно...”

Она вздохнула. “Не будь таким. Давай, расслабься–”

Неожиданно вмешался другой голос. “Этого достаточно”.

Тиат отскочила назад. Не в силах пошевелить шеей, Федор мог только вращать глазами в глазницах.

“Ты опоздал, поэтому я вернулась, чтобы проверить тебя. Похоже, я пришла как раз вовремя.”

Очевидно, она где-то забыла свой рыжий парик.

Лакеш Никс Сеньорис стояла там в лунном свете, одетая в простую женскую военную форму, ее блестящие оранжевые волосы были обнажены и развевались на ветру.

“Отойди, волшебный солдат. Я не позволю тебе забрать его.” 

Кто сейчас стоит рядом с ним?

В руках Лакеш было оружие, похожее на меч.

Он был сплавлен словно из десятков кусков металла- талисманов.

Также в нём содержался могущественный кристалл.

Вооружённая Воительница... Не успела Тиат опомниться, как Феодор тут же лишился оружия.

Тиат попыталась активировать свою магическую силу. Ударив Игнарео, который пробудился от солнечного света, резко махнув в воздухе металлическим предметом.

”Я умею сражаться”

"Лаке......ш-ш-ш......？"

В изумлении Тиат остановилась .

"О, в конце концов, я тебя знаю".

”мне жаль.Я тебя не помню".

"Но......вот и все".

”Мне очень жаль".

Еще раз извинившись, рыжеволосая девушка поворачивает клинок Сеньориса.

Тиат, она не всегда была такой. Она уже собиралась заканчивать битву.

Когда феи открывают крылья, они сильно прыгают и пытаются превзойти чьё-либо фехтование с преимуществом высоты. Пожалуй,это правильный выбор.

Она, казалось, не была, по крайней мере, плохой воительницей, и она, безусловно, могла бы преуспеть в скорости,пять раз сверкнув мечом.

Она словно играла с Игнарео, и взмахнув оружием три раза, провернула его.

Это был предел.

Небольшая дуга в ночном небе, когда Игнарео, который был поднят высоко в небо, кружил и переворачивался, летя вниз.

С легким шумом Тиат упала на месте.

"Ни за что......"

"......Ты убила его?”

"Ни за что.Я потревожил магическую силу в своем теле, я просто потерял сознание".

Лакеш пожимала плечами.

"Я не убью тебя. Она твоя любимая, верно?"

”Когда я двигаю рукой, я испытываю агонию от сильной боли” — крутилось в голове у Фёдора

"Ваш Разговор я могла слышать лишь немного, но я думаю об этом от всего сердца, и кажется, что это и в правду так“

“это не очень хорошая идея, не так ли?"

”Я ненавижу Фёдора от всего сердца!" — ответила Тиат

Приняв боль, и отрицая её изо всех сил, Тиат оставалась в сознании.

"Это сложные отношения......Может быть, у тебя такое хобби?”

”Я не знаю, что означает этот вопрос!"

”я хочу быть как старшеклассница, пытаюсь отказаться от жизни ради такой тоски. Единственное, что я могу сделать, это быть такой чистой, такой простой и такой глупой

Просто дело в этом”

(.....Я пожалуй и вправду завидую этому парню)

Это расстраивает, но я признаю это.

(Виллем и Ктолли... люди, которые не оставили друг друга.............)

Но я все равно люблю это все время.Я завидую силе чувств этого парня

Я не могу в это поверить.Это то, чего я, вероятно, не смогла бы сделать.)

”Если ты примешь это, на твоем сердце станет намного легче.

Я любил своего шурина и хотел верить в его правоту.

Я не мог простить, что согласился, я хотел исправить мир, который принял бы эту смерть.

Это было.

Если вы так же честны, как Тиат, не приходите к такому искаженному выводу.

Я думаю, это было немного неожиданно.Я затаил на кого-то обиду, имея только убеждение, что мой шурин был прав.

Я думаю, что он сразу же где-то жил, не причиняя себе вреда и не причиняя себе вреда. а потом

Я не хочу слишком много воображать, но это была бы счастливая жизнь “

Но Федор был искажен.

Из-за того, что это было искажено, я закрыл свои клыки от мира.

(......Я буду мешать.)

Я вспоминаю объявление войны Тиат, которое я только что сделал  ранее, что это, черт возьми, такое?、

Мне стало интересно, что это значит, но я уже совершил непоправимую ошибку.

Я задавался вопросом, что теперь может сделать Федор.

...... нет, наверное, дело в этом.

Интересно, поверила ли она. Павший Фёдор Джемма.

"Я не собираюсь отказываться от попыток что-либо сделать", - сказала она. И это была золотая фея

Я думаю, что это будет что-то такое, что растопчет нашу решимость и борьбу и приведет к облегчению принудительной продажи.

"...У меня тоже нет глаз, чтобы видеть людей".

"А?"

Прошу прощения?」

"Ничего страшного, я разговариваю сам с собой".

Верни его и укрепи свои ноги.Я люблю это приложение, и мне оно нравится!!!!!!!!!!! Но я совсем не могу им пошевелить.

Не так уж и много.Если он медлителен, то, кажется, способен встать.

"Поехали".

Лакеш протягивает мне руку.

"Я не знаю, кого ты выберешь в конце концов, но сейчас я рядом с тобой

Кстати, ты можешь простить меня за то, что я держусь за руки, верно?"

Я почувствовал определенную любовь в тепле, исходившем от руки, которую я держал.

Это фальшивая любовь , которую Федор вырезал в девушке своими собственными глазами правильно

Битва ーーーーーーーーーーー、

Доказательство искажения.

Не убегай, я думаю.

Тиат велела тебе встать на пути,так что я встал у нее на пути.

Если вы не верующий, значит, вы не верующий. я не ошибусь в ее определении.

Для того, чтобы не воплотить ее желания в реальность.

Чтобы покончить с этим миром, пожертвовав, однажды этими девушками.

Туго и только это ни у кого не позаимствовано, у самого Федора Джесмана

Это битва миров.

"О, поехали".

Взяв Тиат под деревом, рукой и надев на нее куртку.

Смотрю на луну без особой причины.

Затем мальчик из рода падших демонов снова заявляет:

"Давайте продолжим мою битву......"