Онлайн чтение книги Чем займешься во время апокалипсиса? Увидимся ли мы ещё хоть раз? What Do You Do at the End of the World? May I Meet You, Once Again?
4 Сделать кого-то счастливым [афера трусов]

4.1 Лакеш

Плывёт во тьме, гоняясь за керамическими хлопьями света – кусочек за кусочком...

Девушка поняла, что видит сон.

Так называемый сон изначально относится к процессу исправления памяти. Казалось, она слышала эту фразу от кого-то.

Говорят, что думать во время бодрствования – это то же самое, что доставать различные воспоминания, хранящиеся на книжной полке сознания, и раскладывать их на столе; когда человек спит, эти воспоминания снова возвращаются на своё место на книжной полке. Так называемый сон равен явлению, которое происходит с каждым в процессе расстановки книжных полок... Прежде чем они осознают это, они начинают читать книги, которые держат в руках.

Немногочисленные воспоминания, разбросанные по этой книжной полке, она начала с той части, которая была в пределах досягаемости, и пролистала до другого конца. Таким образом она изучала свою собственную личность, пытаясь вспомнить её.

«Давай воплотим наши мечты вместе, Насания. Думай об этом как о замене твоих разбитых мечтаний.»

«Давай однажды вместе создадим страну, которая принадлежит нашей семье.»

В грязной комнате, похожей на хлев для скота, который не был полностью отремонтирован.

«Надеюсь, ты хорошо поладишь с Тиат.»

«Пожалуйста, относись к ней как к девочке, чтобы она могла жить как девочка.»

На холодной дождливой улице, под навесом места отдыха.

«Я больше не могу надеяться на будущее фей!»

«Я даже не хочу думать о будущем, в котором даже эти дети будут осквернены!»

На фоне горящих обломков дирижабля.

«Я боюсь, что все исчезнут. Я ненавижу чувство страха.»

«Однако я также не хочу стать тем, кто не реагирует ни на что происходящее.»

В поле распустившихся цветов, делаю цветочную корону, чтобы подарить другу.

«У меня всё будет хорошо. Я справлюсь сама. Я всё ещё могу быть счастливой.»

Наблюдая за кульминацией кукольного спектакля на ночной улице, которая бурлила праздниками.

«В этом мире есть пары, которые развивают свои отношения после свадьбы, верно?»

«По крайней мере, сейчас я очень довольна таким состоянием души.»

В комнате узкого лечебного кабинета, лицом к большому врачу.

Детали воспоминаний были очень расплывчатыми, а временная шкала менялась, и она даже не была уверена, происходило ли всё это на самом деле, поэтому продолжила поиски.

«Счастье...это...»

Вдруг она заметила, что рядом с ней кто-то есть.

Логически говоря, такое невозможно. Это была внутренняя часть сознания, и она была одна. Девушка растерялась, но после того, как растерянность прошла, она сразу же всё поняла. Да, она здесь одна, значит, человек рядом с ней – это она сама, вернее, другая её сторона.

«Раньше я хотела, чтобы этот человек был счастлив, она мой очень важный член семьи, но...»

Другой человек проявил инициативу, чтобы поговорить с ней. Или, вернее, это она сама проявила инициативу? Она не могла различить этих двоих, да и, наверное, не имело смысла это делать.

«Я убила её и забрала её жизнь.»

«Я не достойна быть такой счастливой.»

Она не могла видеть другого человека. Она не могла видеть себя.

Два покаяния, два вздоха слились в один.

Одновременно они протянули друг к другу руки – как в молитве – и сложили ладони вместе.

У меня есть любимая семья.

Надеюсь, они смогут продолжать улыбаться всё время.

Пусть они живут.

Ради таких мыслей и желаний она была готова пожертвовать собой. Потом... она почувствовала, что сделала всё, что было в ее силах. Она должна была приложить все усилия на этом пути, чтобы ей не пришлось продолжать винить себя.

Она получила много улыбок, что навело её на такую мысль.

«Если бы Вильем знал, он бы точно отругал меня.»

«Если бы Насания знала, она бы точно была ошеломлена.»

Она широко улыбнулась. Она... они плохие дети. Мало того, что люди, которые так заботятся о них, умирают, теперь они ещё и против своей воли повторяют вещи, которые вызывают у них гнев и ошарашивание.

«Хоть я и не достойна счастья…»

«Но...»

Тем не менее, должно быть...

Есть человек, который думает о ней; есть человек, который вот так злится на неё; есть человек, который вот так бросил всё ради неё и продолжает бежать.

Согласно тому, что сказал этот человек, фраза «я сделаю тебя счастливой» является произвольным суждением о том, что другой человек ещё не достиг счастья. Эту фразу часто используют секс-охотники, мошенники и политики, чтобы заставить других полагаться на себя. Поэтому этот человек не говорил таких слов, которые использовались только для того, чтобы доставить удовольствие другому человеку, а лишь показывал это действиями. Хотя часто это пустая трата времени, хотя его подход тоже очень неуклюж.

Однако именно так она была очень счастлива.

Что действительно беспокоит, так это то, что возможность чувствовать себя счастливым – это уже счастье.

***

Она открыла глаза.

Перед ней было огромное небо.

Она посмотрела немного вниз и увидела десятки солдат, собравшихся вместе с оружием в руках.

Оружие было направлено на неё, а глаза солдат были полны враждебности. До сих пор она понимала это, но не осознавала, что это значит.

Девушка медленно огляделась по сторонам, затем посмотрела вниз на своё тело. Поверх простой ночной рубашки, порванной повсюду, лежало нечто, похожее на чёрное платье. При ближайшем рассмотрении оказалось, что платье оплетено чем-то вроде тонких лоз, а при ближайшем рассмотрении этих лоз стало ясно, что это просто дым. Черный цвет небытия сковывал её тело.

В правой руке она держала большой красно-серый меч.

Что это за меч? подумала она.

Этот меч должен иметь какое-то огромное значение и заслуживать того, чтобы его держали с какими-то огромными чувствами. Однако она не могла вспомнить, что это за меч.

Она могла только снова осознать, что была пустой оболочкой.

Раздался шум.

После секундной задержки она поняла, что это выстрел. В следующее мгновение она поняла, что в нее попали. Пуля, сплющенная ударом, вонзилась ей в плечо и причинила лёгкую боль. Она смотрела, как пуля вылетела и упала, оставив на плече синяк.

Она с недоумением прокрутила свои мысли. Что они делают?

— Лакеш!

Раздался голос.

В это мгновение девушка проснулась.

Кто-то назвал имя. В результате фрагмент сознания, названный этим именем, обрёл форму.

В то же время на девушку «Лакеш» обрушилось сильное давление. Вихрь эмоций, которые невозможно было ощутить, когда разум находился в состоянии пустоты, и объединенные цепочки эмоций собрались вместе, словно пытаясь раздавить вновь восстановленное «я».

Есть страх, одиночество, сожаление, жалость, нетерпение, вожделение, любовь и ненависть, и есть другой вид совершенно другой эмоции, созданный смешиванием всех вышеперечисленных эмоций до потери ими первоначального вида. Желания всех «партнёров», объединённых реликвенным оружием Морнен, без конца лились в сосуд феи, развязавшей оковы власти.

— Лакеш!

Обладательницей голоса была маленькая девочка с чёрными волосами, которая была чёрной кошкой... но с очень незаметными чертами орка.

Это был кто-то, кого она знала, и друг, очень важный компаньон. Имя... какое оно?

Огромный особняк рухнул. Маленькая девочка пыталась вылезти из щелей в груде обломков. Она была вся в синяках и, должно быть, ей было больно. Но она, похоже, не восприняла это всёрьез, глядя сюда.

— Лакеш, это... слишком опасно! Пожалуйста... спускайся!

Раздался её голос.

Даже в вихре эмоций, который свистел и выл, как ураган, с бесчисленными словами, не переставая, «Лакеш» услышала крик маленькой девочки.

— А...

Дай мне ответ. При этой мысли она слегка приоткрыла губы, но не сделала следующего шага. Она на мгновение задумалась, что сказать.

Кровь расцвела.

Тело маленькой девочки содрогнулось.

Наконец она заметила, что солдаты продолжают стрелять.

Это была шальная пуля или, возможно, пуля, отскочившая от обломков. Чтобы сбить «Лакеш», защищённую энергично активированной магической силой, солдаты использовали ружья с большим количеством пороха.

Из её открытого рта едва не вырвался горестный крик. Но, словно пытаясь скрыть это, на влажном, кроваво-красном лице девочки появилась улыбка.

— Нет. Лакеш, ты не можешь... злиться.

«А...»

— Я... мёртвый человек. Этого... достаточно.

— Вот поэтому...Лакеш...должна жить...чтобы поговорить снова... с феями...

Прерывая фразу.

На плече маленькой девочки расцвела новая кровь.

Сразу же после этого на спине расцвела ещё одна.

Маленькая девочка даже не застонала, она просто упала на землю с улыбкой, которая казалась фальшивой, и не сказала ни слова.

Откуда столько крови взялось из этого маленького тела? Обломки моментально окрасились в красный цвет.

«Аааа...»

Страх постепенно пожирал сердце «Лакеш».

Одиночество постепенно проникло в самое сердце «Лакеш».

Она больше не сопротивлялась, позволяя сожалению, жалости, беспокойству и водовороту всех эмоций размазывать немногие оставшиеся осколки себя.

«Аааааааааааааааааааа!»

Кому принадлежат нарастающие гнев и отчаяние?

«Нет... я ничего не могу поделать...»

Не продлилось даже мгновения ока.

Оставшиеся фрагменты рациональности были стерты взрывом сильных эмоций, полностью отдавших контроль над телом девушки.

4.2 Стоя на сцене

Дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь.

Звук, похожий на звон колокольчика, заполнил все окрестности.

Духовная структура «Семнадцати Зверей» далека от жителей летающих островов. Поэтому в таком случае контролировать цель с помощью ментальной синхронизации – характеристики «объединения сил» – не получилось бы ни у кого.

Однако совсем другое дело, если это происходило через отличную точку ретрансляции. Если найти фею, достаточно сильную, чтобы использовать Морнен, и насильно смешать её дух с духом Четырнадцатого Зверя, а затем позволить фее перевести его, то надежда и отчаяние Четырнадцатого Зверя найдут отклик у многих людей.

Анализ доктора Магомедари не был прямым попаданием в истину. Однако его суждение о том, что Четырнадцатому Зверю нельзя позволить поглотить группу летающих островов, было, несомненно, верным.

В конце концов, причина, по которой группа летающих островов продержалась более пятисот лет перед лицом непреодолимой угрозы со стороны Семнадцати Зверей, заключалась в том, что эти Звери не могли летать. Даже если бы один из Зверей сожрал целый остров, катастрофа на этом бы и закончилась. Будь то Шестой или Одиннадцатый зверь, это было одно и то же.

Однако Четырнадцатый Зверь был другим.

Хотя у него нет крыльев, он может управлять духом фей.

Он может зависать между островами один за другим, сея разрушения.

Поэтому, что бы он ни делал, чем бы ни жертвовал, Магомедари был полон решимости не повторять ошибок ночи Морен; по крайней мере, идея не была ошибочной, а средства, которые он для этого использовал, были, по крайней мере, подходящими. Он заковал фей в кандалы, постоянно сокращая их жизни и возможности, чтобы и дальше предотвращать худшие из разрушений, причинённых Четырнадцатым Зверем.

До вчерашнего дня так и должно было быть.

***

Дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь.

Это приглашение. Больше нет необходимости сражаться в одиночку, если мы работаем вместе, то любой враг может быть побеждён. Водоворот эмоций шептал это снова и снова.

— Увы...

Даже закрыв уши, давление совсем не уменьшилось. Хоть это и звучит как звук, это не звук, а нечто более ужасающее и сложное.

Феодор сжал нижнюю губу, чтобы выдержать удар.

Бег отнимает много времени и энергии. По этой причине они вчетвером сейчас летают в воздухе. Три золотых феи расправили свои призрачные крылья, а Феодор закрепил багаж на спине, а Нофт и Тиат держали его слева и справа, чтобы летать.

Честно говоря, это действительно некрасиво, но сейчас не время жаловаться на такие вещи.

— Ты в порядке? Если ты не можешь держаться, лучше поскорее уйти.

— Нет... проблем.

Хоть и раскалывается голова, но это разные вещи. В последнее время он страдает от подобного физического дискомфорта, и только сейчас он не будет проявлять слабость из-за такого уровня дискомфорта.

— Все ли у тебя в порядке, госпожа Рантолк, по сравнению со мной?

— Бесполезно спрашивать меня, в конце концов, я ничего не слышала.

— Хм?

Он быстро повернул голову, чтобы посмотреть на Тиат, но она показала только выражение «О чём ты говоришь?»

— Кстати, я тоже. Судя по всему, я не думаю, что это передастся обычным феям. — добавила Нофт со скучающим выражением лица.

— Хотя можно сказать, что это хорошо, но только мы втроём можем стать боевой силой, а значит, будет немного плохо, если мы столкнемся с противником, которого нельзя победить грубой силой.

— Не получится, — со стоном сказал Феодор. — Так называемый Четырнадцатый Зверь, э-э... да, это тело души, даже если уничтожить Морнен, к которому оно прикреплено, так не повредить его внутренности.

Нофт издала непристойный крик «Вуга».

— Полагаю, это бесполезно, даже если один из нас откроет врата Страны фей?

— Невозможно уничтожить реликвенное оружие своим большим взрывом, так что ничего не выйдет.

Рантолк сделала недовольный вид и замолчала.

— И что? — тон Тиат, казалось, был обвиняющим. — Что ты собираешься делать? У тебя всё равно должен быть какой-то неподходящий план битвы, верно?

— Это нельзя назвать планом битвы, но шанс на победу всё же есть.

Как раз тогда, когда Феодор проигнорировал «неуместную» часть ответа...

Он увидел ужас.

Место, где была построена седьмая вилла дворянина Биллубалунхомлона и её окрестности, разрушены до неузнаваемости. Более того, по всему периметру корчились не менее сотни монстров – голов было столько, что трудно было устоять на ногах.

Антураж, работавший на вилле, солдаты Крылатой Гвардии и Дворянской Империи Крыла, и близлежащие жители – всё смешалось в кучу, и нельзя было различить, кто есть кто, да и не нужно было различать.

— Чёрт, эти ребята идут в сторону города.

— Мисс Нофт, мисс Рантолк, могу я попросить вас остановить этих людей?

— А?

— Это пустяки, а что насчет тебя?

Феодор не ответил прямо на вопрос Рантолк, а огляделся и сказал:

«Конечно, чтобы остановить Лакеш вместе с Тиат».

На другом конце трагедии, куда был направлен взгляд Феодора, сияли огромные переливчатые фантомные крылья.

***

«Не должно быть так много вещей важнее собственной жизни.»

«Однако. Поэтому...»

Он давно не думал об этом.

Слова мужа его сестры, который всегда делал всё возможное для своей семьи, своей страны и группы летающих островов.

«Тот, кто смог найти такие вещи, удачлив, и счастлив.»

Он не мог принять эту теорию и не мог согласиться с таким концом.

Шурин был прав, но и он ошибался, и даже сейчас хотел исправить эту ошибку. И всё же, несмотря на это...

4.3 Бес на вершине сцены

Феодор сказал, что сначала спрячется. Судя по его дополнениям, он намерен сразиться с ней путём подлого внезапного нападения, поэтому хочет, чтобы она пошла и заставила Лакеш показать свою слабость.

Подлое нападение? Как ты смеешь говорить такое про себя?

— Это отстой.

Сказала она без слов.

— Верно?

Он почему-то скривил губы в самодовольной улыбке.

Тиат Шиба Игнарео убрала свои призрачные крылья и приземлилась на обломки.

Затем – оранжевоволосая девушка медленно повернула голову.

Такого выражения на её лице Тиат не видела никогда, даже в своём воображении. Разочарование и ясное видение, презрение и неприятие. Тусклое пламя мерцало в глубине её глаз.

— Это тот конец, который ты искала?

Вопрос вырвался у Тиат сам собой, и она совершенно не ожидала реакции собеседницы. Тем не менее, прождав несколько секунд, ответа не последовало, и она почувствовала тоску.

— Я поднимаюсь.

Тиат стимулирует магию. Это техника, позволяющая держать себя подальше от жизни, чтобы черпать силы. Она почувствовала, как жар по всему её телу постепенно угасает. Пришел пронизывающий холод, который, казалось, сам по себе вытягивал её позвоночник, и она стиснула зубы, чтобы удержаться.

Подобно утонувшему трупу, покачивающемуся в воде, Лакеш двигалась. Вместо своего Сеньориса она подняла тёмно-серое реликвенное оружие. Тиат была знакома эта манера держать меч лезвием наружу. Это была дурная привычка, которая всегда была у Лакеш, потому что она не хотела причинить кому-то боль и ненавидела такие действия, которые могли бы причинить боль другим.

Тиат бросилась вперёд.

Взмахнула мечом.

Это был не первый раз, когда они сражались. Когда они тренировались как солдаты-феи, они несколько раз сражались друг с другом, а также дрались в ту ночь, когда Феодор сбежал из армии. И Тиат никогда не побеждала эту тихую девушку. Конечно, есть большой пробел в талантах, но если подумать об этом сейчас, может быть, есть что-то похожее на психологический барьер.

Поскольку она уже находилась в невыгодном положении с точки зрения силы, ей следовало хотя бы захватить господство. Независимо от того, осознавала она это или была взволнована, Тиат вложила всю силу в свой меч и начала атаку. Количество ударов было важнее, чем точность каждого из них. Хотя в движениях Лакеш не чувствовалось ни резкости, ни силы, она не была и вялой. А самое главное, её мастерство владения мечом было довольно беспорядочным – помимо движений Лакеш, которые Тиат знала, к ним словно примешивались движения нескольких человек, обучавшихся мастерству владения мечом. Неизвестные изменения будоражили мысли Тиат. Суждения и контрмеры, которые, как она думала, пригодятся ей в борьбе с Лакеш, теперь оказались совершенно неэффективными.

«Но!»

Меч, брошенный Тиат плюс её вес, был легко отклонен. Она потеряла равновесие, и клинок Морнен воспользовался ситуацией. В этот момент она сузила глаза и изменила природу своей магической силы. Сила генерировать силу, сила останавливать силу, трансформировалась в силу искажать силу, силу направлять силу.

Клинок Игнарео отскочил.

С точки зрения стороннего наблюдателя так и было, только лезвие меча пронеслось по траектории.

Вместо того, чтобы усилить свои запястья магической силой, она замахнулась ударом в слепую зону врага, не снижая скорости и силы, переписав направление инерции. Она уже видела, как старшая сестра-фея-солдат использовала эту технику в реальном бою. Это был не талант генерировать огромную силу, а скорее творческая идея по манипулированию генерируемой силой для ведения боя. Она хотела сказать, что однажды научится этому, поэтому тайно практиковалась одна. И хотя в итоге она так и не смогла свободно использовать этот приём, поскольку он был настолько сложным, что даже глупым, но всё же её усилия в тот день позволили ей успешно применить его в этой важной ситуации.

Свет, как искры, разлетелся во все стороны.

Лакеш не успела среагировать. Меч Тиат должен был быть нацелен на правую руку Лакеш, но что-то похожее на черную лозу вырвалось и заблокировало её меч. Судя по внешнему виду, эту штуку нельзя было представить такой твердой, когда она была плотно обернута вокруг меча, отрубить её было непросто, так что пришлось заставить её соревноваться с силой.

Та штука, которая выглядела как виноградная лоза, Тиат тоже ощущалась как цепь – хотя казалось неторопливым думать о такого рода вещах в такой ситуации, которая была близка к концу пути, но, подумав об этом, выхода не было. Это бесчисленные металлические кольца, соединенные между собой связующим звеном. Она сама по себе играет роль поддержания, связывания и завязывания подобно верёвке. Такой способ существования иногда сравнивают с оковами...

— Тиат.

Знакомый голос назвал её имя.

— Ты проснулась?

— Да, я немного проснулась.

Она начала строить догадки. Игнарео застрял в чёрной лозе, и, хотя он не мог её отрезать, он всё же нанёс ущерб. Вероятно, из-за этого сдерживание сознания Лакеш ослабло.

— Давай, я здесь, чтобы спасти тебя сейчас.

Тиат вложила силу в меч. Раз уж повреждения, нанесенные лозе, смогли облегчить состояние Лакеш, то лучше всего было использовать ещё больше силы, чтобы повредить её. Если этого недостаточно, нужно влить ещё больше силы. С этими мыслями она собрала все свои силы

Это было всё, что она могла собрать.

Какой бы сильной ни была воля, реальность от этого не изменится. Тиат Шиба Игнарео совершенно обычная для феи, и она не может собрать достаточно магической силы, чтобы сжечь себя, это непреодолимый факт.

— Ужасно...

Волосы цвета травы вдруг встали дыбом. Больше ничего не было, и не было никаких признаков изменения пигментации, что означало, что магическая сила, превысившая предел, была вытеснена.

— Тиат... Я рассчитываю на тебя.

Лакеш с силой оттолкнула лозу.

То, что охраняла лоза, оказалось незащищённым.

— Подожди минутку, ты...

— Давай покончим с этим.

Это была грудная клетка. Место, где находилось сердце.

Лакеш хотела, чтобы она покончила с собой.

— Идиотка! Как я могу это сделать!

— Ты можешь... В то время, разве мы не делали это вместе...

— Это... — Рука Тиат почти потеряла силу. — ...Это слишком хитро, чтобы упоминать об этом.

— Я... уже пустая оболочка. Это всего лишь небольшая хитрость, чтобы получить дополнительное время. Так что ладно...

— Я знаю! Я знаю, но!

Лакеш Никс Сеньорис давно рухнула. После этого, каким-то чудесным и сложным образом, ей был дан момент времени, похожий на сон, когда ей казалось, что она всё ещё жива... Но это был лишь краткий, извращённый сон, а ото снов в конце концов пробуждаются...

Тиат понимала это и принимала. Но...

— Конечно, я не могу этого сделать!

Она отказалась в слезах.

Это просто бессмысленный эмоциональный отказ.

Лакеш, обладающая первоклассным талантом, в паре с реликвенным оружием, по характеристикам не уступающим Сеньорису, да ещё и с существованием Зверя. Конечно, это очень сильно, и абсолютно никто не может с этим сравниться. Тем не менее, если...

Есть одна вещь, которую не может сломать даже нынешняя Лакеш...

— Чёрный Агат, второй раз!

Не было ни звука, ни предупреждения.

Воспользовавшись пробелом в сознании двух девушек, беловолосый мальчик проскользнул за спину Лакеш.

«Хм?»

Лакеш не успела среагировать, в этот момент начал действовать подросток.

Его подошвы твёрдо стояли на земле. Лодыжки, колени, бедренные суставы, поясница и позвоночник, совершая движения вращения, поворота, перетекания и остановки, принудительно определяют направление потока всей энергии, текущей в теле.

Тиат не смогла вовремя понять ситуацию, но глаза видели его движения. Она не знала подробностей техники, не считала это боевым искусством, в котором есть здравый смысл, не говоря уже о том, что последовательность движений выглядела неудобной. Она уже где-то видела это действие, или, может быть, лучше сказать, что оно произвело на неё такое впечатление, что её видели один раз и никогда не забудут. Точно, это...

«Абсолютный сокрушительный кулак отцовской любви...?»

Разрушительная сила, игнорирующая почти все обычные законы физики, ударила в корень меча Морнен в руках ничего не подозревающей Лакеш, вызвав удар, достаточно сильный, чтобы разрушить каменную крепость. Раздался сокрушительный рёв, и ударная волна поразила всё вокруг без разбора.

Морнен отскочил в сторону.

Феодор, не раздумывая, протянул руку.

Однако тут же застыл на месте с болезненным выражением лица.

Это само собой разумеющееся. Анатомия существа не позволяет ему действовать необоснованно или наносить необоснованно сильные удары. Это было под силу только тем, кто преодолевал немыслимые упражнения и достигал немыслимых высот. Хотя у Феодора много особенностей в других аспектах, с этой точки зрения его всё же следует считать мальчиком в соответствии со здравым смыслом.

Чёрная лоза рванулась вперёд.

Она была на шаг быстрее руки Феодора и вот-вот должна была обвиться вокруг рукояти меча Морнен.

«Нехорошо!»

Я не могу позволить лозе удержать рукоять. Если я упущу эту возможность, то боюсь, что уже не смогу отнять Морнен у Лакеш. А в таком случае выиграть эту битву не удастся. Именно так, мозг Тиат ясно осознавал это, ясно осознавал.

Лозы движутся быстро. Несмотря на то, что её разум кричал, что она должна остановить это, она не могла угнаться за ним. Обломки от предыдущего удара парили в воздухе, а теперь они как будто остановились. Создавалось впечатление, что она находится в пространстве, где время остановилось. Догнать её не было никакой возможности. Тиат не могла не закрыть глаза. В этот момент в её правой руке появилось неприятное ощущение.

— А?

Время начало поворачиваться, и она открыла глаза.

Морнен... был в руках Феодора.

Лозы потеряли свою силу, не только это, но и бессильно упало на землю, трясясь, как животное, и дёргаясь без остановки.

— Хм...

Её правая рука, рука, которой она держала Игнарео, ощутила липкое тёплое прикосновение.

У нее было плохое предчуствие. Шея как будто заржавела, она изо всех сил дернула головой и посмотрела на правую руку.

Из неё хлестала кровь.

Из той части, которая была глубоко проткнута клинком Игнарео, которая была грудью Лакеш.

Она с первого взгляда поняла, что это смертельная рана.

Слишком поздно для любого лечения. Она была так уверена в одно мгновение.

А сама Лакеш показал нежную и мягкую улыбку.

— А...

Она чётко ответила, что не может этого сделать.

Тиат Шиба Игнарео не могла сделать так, чтобы покончить с жизнью своего друга. Не так давно она кричала об этом.

Но теперь клинок в руке Тиат действительно уничтожил жизнь тела Лакеш.

— Лакеш!... Лакеш! Лакеш!

Тиат звала её по имени, но ответа не последовало. Лакеш только слегка улыбнулась. Такую улыбку Тиат видела не один раз. У девушки всегда было такое выражение лица, когда она пыталась успокоить плачущих детей.

Тиат вытащила Игнарео, затем отбросила его в сторону и потянулась, чтобы придержать рану Лакеш. Конечно, места для искупления сейчас нет. Хотя гоблины не являются строго биологическими существами, их жизнь существует в мире, подражая людям. Конечно, невозможно вылечить травму, которая привела бы к гибели человеческого тела.

— Феодор! Лакеш!

Она подняла голову и назвала имя мальчика. Конечно, она не думала, что он сможет спасти Лакеш, но просто не могла не закричать.

И тут до неё дошло.

Феодор стоял на обломках.

Спиной к ней.

В правой руке он держал Морнен. Это ерунда. Что касается того, что он держал в левой руке... это был Сеньорис. В этом нет ничего странного. На всякий случай он достал меч из своего тайника.

Кстати, черные лозы, которые не давали ей покоя, исчезли. Неужели они куда-то исчезли? Или они переместились в другое место?

— Ха... Ха-ха...

Плечи Феодора слегка вздрогнули.

Он смеётся.

Смех постепенно становился громче.

— Наконец-то... наконец-то. Наконец-то дошло до этого...

Федор бормотал непонятные слова. В этот момент Тиат наконец заметила. Что-то не так.

— Феодор, а может быть, ты тоже...

— О, нет, — ответил Феодор, не поворачивая головы. — Меня не контролирует Зверь. Четырнадцатый Зверь не обладает таким уровнем силы. Если он не пройдет через Морнен, он не сможет контролировать вещи, которые слишком далеки друг от друга в ментальной структуре. Очевидно, он ненавидит одинокого Зверя... Нет, может из-за этого этот парень не ладит ни с кем на летающих островах.

Его тон был невероятно спокойным и ровным.

На сердце Тиат становилось всё тревожнее и тревожнее.

— Четырнадцатый Зверь не обладает такой силой. Однако, если посмотреть на это с другой стороны, есть некоторые вещи, которые ты не узнаешь, пока не попробуешь, верно?

— Хм?

С оглушительным лязгом Сеньорис был брошен на землю.

Феодор также свободной рукой держал рукоять меча, а затем поднес клинок Морнен к глазам.

— Винкра. Ты мой друг... Ах, нет, неправильно.

Феодор проигнорировал Тиат и обратился прямо к мечу перед ним.

И тон был тоже очень мягким, как будто предмет перед ним был его другом.

— Семнадцать Зверей, враги группы летающих островов, разрушитель всего сущего – ты – это я.

На мгновение.

Чёрный туман сгущался.

Черный туман выглядел как рой из сотен миллионов летающих насекомых, кувыркающихся и летающих, а затем, потеряв форму, окутал тело подростка.

— Фео...дор?

Его дыхание участилось.

То, что стояло перед ней, несомненно, был самим Феодором Джессманом. Это явно был лживый, злопамятный, упрямый и сильный Бес.

— Позволь мне сказать тебе кое-что очень важное, Тиат.

Голос подростка ничем не отличался от прежнего Феодора.

Он достал из ниоткуда очки, одной рукой открыл оправу и надел их.

— Бесы – злые люди, им нельзя доверять.

Он повернул голову.

Он скривил губы, как злодей, и свирепо улыбнулся.

Из уголка его глаза, словно слеза, скатилась полоска крови.

***

По сей день он боролся за то, чтобы заставить летающие острова упасть. Это не ложь. Он всерьёз считал, что миру нужна катастрофа. И, конечно, это ещё не всё.

Он и по сей день борется за будущее фей. Это тоже не было ложью. Он совершенно не мог согласиться с тем, что их битвы продолжают игнорировать. И это было далеко не всё.

***

Шелушение и увядание...

Он сам рассыпается.

Феодор знал, что безрассудный акт насильственного слияния с духом одного из «Семнадцати Зверей» будет его собственной смертью. Это было похоже на то, как если бы он вылил всё оставшееся время в сточную канаву.

Он почувствовал внутри себя что-то похожее на чёрный туман.

Теперь он понимал, какие муки таит в себе этот человек – дух, известный как Четырнадцатый Зверь. Этот человек страдал от бессилия. Он страдал от того, что потерял место жительства, от того, что ему не доверяли, от того, что ему пришлось столкнуться с собственной некомпетентностью, не имея возможности убежать от этого.

А Морнен – очень искренний меч, и он продолжает исполнять желания своего господина. Для того чтобы вернуть резиденцию, для того чтобы соединить сердца тех, кто разделяет одну и ту же молитву, и для того, чтобы сила, которую на этот раз ничто не отнимет, продолжала действовать.

Кто бы это ни был, они изначально не собирались творить зло.

У всех просто есть маленькие пожелания, которые больше не являются чем-то само собой разумеющимся.

— В этом мире нет короля демонов.

Он вспомнил разговоры с сестрой и Марго в далёком прошлом. Так называемый король демонов – это имя персонажа, который выступает источником и центром всего зла в этой истории.

Победить Короля Демонов было то же самое, что устранить все беды и катастрофы из мира на сцене.

Конечно, такой сюжет существует только в вымышленных произведениях. В реальности трудно найти по-настоящему чистое зло. Не бывает в реальности такого мира, где все счастливы только потому, что кто-то побеждён.

Даже Зверь, который является разрушителем всего сущего, не способен взять на себя такую роль. Он знает это.

— Спокойной ночи, Винкра. Я возьму на себя твою задачу.

Он нежно обнимает это сердце.

Рождённый в одинокой битве дух, который продолжает существовать в мире, ненавидя раздор и неверие, постепенно теряет смысл. По мере продолжения слияния свойства двух сторон сольются в одно.

***

Он открыл глаза.

Перед ним был выложенный камнем уличный пейзаж... Таким он был раньше.

Обломки, инопланетяне и трупы, и солдаты, наводящие на него оружие. Ранее мирный город Корна ди Люче покрывается новыми шрамами.

Должно быть, из-за ухудшения состояния Четырнадцатого Зверя в его нынешнем виде все предметы особой формы, разбросанные вокруг него, упали на землю, в мгновение ока подверглись атмосферным воздействиям, превратились в чёрный порошок, распались и рассеялись. Люди, которые до этого воевали с ним, Нофт, Рантолк и солдаты Крылатой стражи, которые, похоже, пришли поддержать их, – все смотрели на него так, как будто что-то случилось. Можно также ощутить присутствие местных жителей, приезжающих издалека.

Вдалеке виднелись Кагера и старуха Империи. Выражения их лиц казались несколько смущёнными в понимании, вероятно, потому, что они предвидели цель Феодора Джессмана и средства, которые он использовал для её достижения. Кажется, по крайней мере, он понимает достаточно, чтобы не удивляться этому.

«Лакеш...»

Феодор отвел взгляд от упавшего тела девушки. Он стиснул зубы, сопротивляясь желанию броситься к ней, и стряхнул нежную улыбку, появившуюся в его сознании.

«Извини, пожалуйста, подожди, я скоро буду.»

Он сказал это себе в форме извинения.

Потому что теперь ему ещё есть чем заняться.

Всё это трагедия, вызванная Зверем.

И этот Зверь сейчас в теле Феодора.

Если бы дело было только в Звере, то это было бы стихийное бедствие. Хотя стихийное бедствие – это бедствие, но не зло, и даже если то, что не является злом, будет побеждено, это не будет ни добром, ни справедливостью. Однако если это окажется проделкой какого-то злого человека, то это совсем другое дело. Те, кто борется со злом, становятся праведниками, а те, кто убивает зло, становятся героями.

Без предварительной подготовки к этому шагу не родится такой персонаж, как праведный герой.

Даже сейчас он всё ещё задавался вопросом, будет ли путь, на котором никто не будет принесен в жертву.

Даже сейчас он задается вопросом, будет ли путь, на котором никто не будет плакать.

Он знает, что таких вещей не существует, или, по крайней мере, ни у кого нет времени, чтобы придумать такой путь или способ. Поэтому каждый хотел получить то, что было в пределах видимости, пытался защитить то, что было в пределах досягаемости. Даже если они плакали, даже если им было больно, всё равно все продолжали жить, цепляясь за то, что им дорого.

Так поступают все.

Так что это всё, что я собираюсь сделать...

— Ха... Хахахахаха!

Как только он громко засмеялся, у него адски заболела грудь. Даже если он не издает ни звука, она всё равно болит.

Кость, вероятно, сломана, и сломанная кость проткнула какой-то внутренний орган.

Если он расслабится, то в любой момент будет кашлять и даже блевать кровью, а затем упадет прямо на землю и потеряет сознание. Однако этого делать было нельзя. Хотя это было очень привлекательно, но бежать в этом направлении он точно не мог.

Феодор Джессман - маленький человек, он вероломный человек, который не может быть героем или храбрецом.

И у вероломных людей тоже есть свои сценические возможности, а также характер и достоинство.

— Пока что, спасибо вам, феи! Вы даже не знаете, что я вас использую!

Выпячивай грудь и повышай голос.

Спрячь свою искренность за очками, разве ты не говорил, что хорошо играешь?

— У меня есть сила! Сила Семнадцати Зверей, которые разрушили мир, а их двое!

Каждая его реплика выглядела как объяснение. Потому что это было необходимо, чтобы даже не очень хорошо знающие ситуацию зрители поняли, что за персонаж здесь стоит Феодор.

— Но смерти недостаточно! Сокрушаться недостаточно! Невежественные люди, опомнитесь, а потом бойтесь! Летающие острова – не рай, и тонкий лёд под вашими ногами теперь истоптан! Перед властью, герой-спасатель не появится...

— Феодор!

Кто-то говорит...

Клинок Игнарео прервал смех Феодора.

— Что это... о чём ты говоришь?

Голос дрожал. Выражение её лица было странно искажено.

Он подумал, что она, вероятно, хотела рассмеяться, возможно, она хотела бы думать, что это была шутка.

— Как я уже сказал, ты очень медленно соображаешь.

Он хихикнул и усмехнулся с чрезвычайно злым выражением лица.

— Ты забыла? Я враг летающих островов. Я присоединился к Крылатой гвардии для этой цели, сблизился с тобой для этой цели, предал Крылатую гвардию для этой цели и для этой цели прилетел в этот город.

— Ты врёшь!

— Я не вру!

Этот крик не требует актерского мастерства, он исходил из его уст самовольно.

— Это не ложь, никто не может этого отрицать! Я... я всегда...

Он замолчал, подавляя волнение.

— Дать пасть группе летающих островов – моя самая изначальная цель. Я не лгу, если сомневаешься, можешь потом спросить у Паннибаль, она давно всё поняла.

Короче говоря, это должно быть жестоко. Он сказал себе так, усиливая фальшивую улыбку.

— Осталось сделать ещё несколько шагов. Если никто не встанет у меня на пути, я действительно сделаю то, что скажу.

Он преувеличенно покачал головой и постучал кончиками пальцев по груди.

— Если ты не хочешь этого, тогда докажи, что группа летающих островов защищена... Невозможно проиграть от отчаяния, вызванного Зверем, покажи нам эти две вещи.

В прошлом Вильем Кмеч, обладавший импульсом Первого Зверя, сражался с феями как могущественный Зверь. В той битве фея, которую почти сочли ненужной, ещё раз доказала свою ценность.

Просто сделайте то же самое ещё раз. Вот что Феодор имел в виду.

— Почему...

Голос Тиат был плачущим.

— Откуда ты знаешь такое!

Он не отвечает на вопрос. Феодор развёл руками.

— Вопросы и ответы закончились. Пора заканчивать, мастер-хранитель группы летающих островов.

***

Он и эта девушка всегда противостоят друг другу.

Не только словесно, но и несколько раз они поднимали мечи и дрались.

Они не то чтобы ненавидели друг друга, не то чтобы не понимали, тем более что в другом было что-то, что они могли бы взять, не прибегая к таким усилиям. Тем не менее, они стояли на пути обоих.

Находясь всё время рядом, они были свидетелями того будущего, к которому шли друг за другом.

Это похоже на то, как путники идут бок о бок по одной дороге.

Он быстро освоил управление лозами.

Это было, пожалуй, даже легче, чем двигать руками и ногами. Теперь привычка манипулировать этим телом, сросшимся с его собственным, стала для него чем-то большим, чем просто частью его тела.

— Кстати, есть кое-что, о чём я не успел тебе рассказать!

Проблема в том, что невозможно уловить движения Тиат со скоростью лиан. Возможно, потому, что она считала, что сражаться в лоб будет невыгодно, девушка широко расправила свои фантомные крылья и перешла к тактике, основанной главным образом на уклонении. У Феодора нет реального опыта использования лоз для борьбы с людьми, и похоже, что у Зверя нет понятия накопления опыта.

— Что ты хочешь сказать?

— Твои крылья очень красивые!

— Ты идиот?

То, что она ответила без тени стеснения, немного обидело Феодора. Правда, он почувствовал, что сказал глупость.

Но ничего не поделаешь. Если он не скажет ей сейчас, то другого шанса у него уже не будет.

Он решил, что затяжная война ему не пойдет на пользу. Логически говоря, противник использует свою магическую силу для боя, поэтому его физическая сила должна быть исчерпана. Однако Тиат не может использовать магическую силу в достаточной степени, чтобы стать обузой, поэтому это правило не применяется. С другой стороны, Феодор насильно занимался неразумным духовным слиянием, и времени осталось не так уж и много. Теперь память, самость, цель и воля всё ещё очень ясны, но он не может быть уверен, что он останется прежним через минуту, нет, через десять секунд.

— Разве нет необходимости в третьей помощи?

Звук Чёрного Агата донесся из ниоткуда.

— О, спасибо, разве это не называется Драконий Гнилой Котёл Скорби?

— Тебе не нужно говорить спасибо, мне придётся заплатить цену.

— Не говори такую неуклюжую ложь. Моё тело сломалось только потому, что я использовал больше силы, чем могло выдержать моё тело, и ты ничего у меня не взял. Предел в три раза, который ты предложил, это не то, что ты не можешь пощадить, это предел того, что я могу вынести с твоей силой, вот и всё.

— Даже несмотря на это, я все равно получил цену. Не меняй тему, ты больше не собираешься использовать мою силу?

— Ну...

Он задумался на мгновение.

— В этом больше нет необходимости. Если я продолжу убивать себя, это будет бессмысленно во всех отношениях.

— Всё дошло до этого, разве результат не тот же?

— Это другое, это совершенно другое.

Он чувствовал себя немного странно. Зверь, казалось, был в контакте с его собственным разумом, но он неожиданно не понял самой главной его части.

«Так называемые великие злодеи в конце концов должны быть побеждены героями.»

Тиат схватилась за щель между лозами и бросилась всем телом.

Феодор почувствовал, что это неудачный ход. В ответ на удар он подбросил лозы вверх и ударил под клинок Игнарео, ослабив атаку Тиат.

Раздался гораздо более лёгкий металлический звук, чем ожидалось.

— Хм?

Игнарео, который Тиат отпустила, отскочил, вращаясь в воздухе.

Он не мог не оглянуться. Воспользовавшись случаем, Тиат низко пригнулась и подхватила другой меч, упавший на землю. Это был Сеньорис, сильнейшее реликвенное оружие, которым могли пользоваться только избранные.

— Пожалуйста! — воскликнула Тиат, словно в мольбе, а затем ещё больше усилила свою магию.

Словно собираясь сломать меч, она крепко схватила рукоять Сеньориса.

Её волосы, казалось, в одно мгновение встали дыбом.

Однако ничего не изменилось. Сила Тиат всё ещё не могла достичь той высоты, которую она ожидала. Реликвенное оружие Сеньорис, меч в руке Тиат молчал.

Лоза легко заблокировала лезвие – это было всего лишь лезвие металлического блока.

— Ах.

Только Лакеш может использовать Сеньорис. Драйва, осознанности и страсти недостаточно, чтобы творить чудеса. Этот естественный факт не будет опровергнут в этот последний момент.

Краем поля зрения он увидел, как Рантолк демонстрирует отчаяние, опуская центр тяжести. Ей следовало увидеть Тиат в кризисе, когда она обдумывала, стоит ли действовать, и сейчас она собиралась броситься к ней.

«Я действительно не понимаю, сестра.»

Феодор отчаянно пытался не рассмеяться.

Тиат всегда тосковала по Ктолли Нота Сеньорис и мечтала однажды стать такой же феей-солдатом. Затем – после того, как эта мечта разбилась, она на какое-то время почувствовала разочарование, задаваясь вопросом, был ли весь путь, по которому она прошла, напрасным, а затем взяла себя в руки и решила жить.

Она не могла сама использовать Сеньорис. Она давно смирилась с этим фактом.

В такой ситуации она встала на ноги и продолжила свой путь. Поэтому.

Она вскочила.

Используя точку, где лоза и меч находятся друг против друга, как точку опоры, она использует небольшое количество магической силы, чтобы увеличить силу своих ног, чтобы она могла прыгать выше и быстрее. Миниатюрное тело проникло в защитную брешь из лиан, сократив расстояние между ними до нуля.

Если реликвенное оружие не активировано, Зверя невозможно убить. Однако Феодор не превратился в Зверя, а просто воплотил его дух в своё тело, поэтому его тело нельзя сравнивать. Находясь почти рядом, Тиат сжала кулак и ударила по тонкой груди упавшего Беса.

«Посмотрите на это.»

Он почувствовал, что улыбается в этот момент.

Кулак девушки был маленьким и жестоким, а опора и физическое состояние Феодора не могли позволить ему стоять на месте. Так, не в силах оказать никакого сопротивления, его отбросило назад, не успев даже насладиться моментом ощущения плавания, и он врезался спиной в обломки. Из горла вырвался комок крови и воздуха.

— Кхе-ха...хо...

Феодор был парализован всем телом, не в силах пошевелиться, опираясь на обломки.

Он подождал несколько секунд, чтобы успокоить своё вращающееся зрение.

Первое, что ясно бросилось в глаза, это то, что меч Сеньориса был направлен прямо на него, не двигаясь. Его взгляд скользнул по корпусу меча к руке, держащей меч. Излишне говорить, что это, конечно же, была стоящая фигура Тиат.

Ах... ты такая красивая.

— Разве ты не собираешься нанести мне последний удар?

Тиат не ответила.

Сениорис перед ним начало слегка трясти. Он считал, что это не должно быть иллюзией, вызванной усталостью.

— Я ничего не могу поделать.

Он немного подумал и решил пойти на компромисс. Цель состоит в том, чтобы победить опасного злодея рукой феи – Тиат, и позволить важным людям группы летающих островов стать свидетелями всего этого. Противостояние только что достигло этой цели. Каждому должно быть легко представить, что произошло бы, если бы Тиат здесь не было.

Поэтому он решил, что так будет лучше.

Носить вещи, которые никто в мире не может терпеть, с тех пор стали грехом. Таким образом, люди в мире... будут немного счастливее, чем они есть сейчас.

Его рука коснулась чего-то.

— Хм?

Он вывернул шею и посмотрел туда только для того, чтобы увидеть девушку с оранжевыми волосами, лежащую на земле, залитую кровью. Рука девушки была вытянута, и пальцы Феодора коснулись ее руки.

— А...

Его глаза снова потемнели.

Оставшееся время этого физического тела истекает.

Он держал Лакеш за руку.

Холодные пальцы казались ему лишенными жизни. Тем не менее, он чувствовал себя теплее, чем всё остальное.

Он доверил всё своё сознание этому теплу, а затем тихо закрыл глаза...

— Федор... эээ...?

Внезапно он услышал голос.

Он поднял веки и с трудом слегка пошевелил дрожащими глазными яблоками.

Краем своего затуманенного зрения он узнал фигуру противника.

— А...

Это была маленькая девочка с кошачьими чертами лица.

Она должна быть подростком, у неё черные волосы и янтарные глаза.

Хотя её тело немного подросло, и она, казалось, имела выражение, которого он раньше не видел, это было действительно знакомое лицо.

Это было лицо человека, которого он никогда не видел с тех пор, как они расстались пять лет назад...

— Ма...рго?

То, что было Феодором, увидело девушку.

Девушка тоже тупо смотрела на то, что раньше было Феодором.

Их взгляды переплелись.

Это сон, подумал он, и это также красивая иллюзия самоудовлетворения.

Хорошо, если это так. Мечта это или реальность, для него сейчас одно и то же. В любом случае, он не мог заметить разницы, да и не имело смысла замечать разницу.

Его губы самопроизвольно задрожали.

Дрожание, организация чего-то вроде звука.

Извини.

У меня не было возможности... выполнить данное тогда обещание.

Шёпот, который никто не уловил и не услышал, был его предсмертными словами.

Вся сила стала уходить из кончиков пальцев, из глаз.

Итак, на этот раз.

Тело, которое раньше было Федором Джессманом, встретило смерть.

4.4 Затем

Ветер пронёсся мимо.

Большой меч красно-серого цвета был небрежно брошен на обломки.

Если бы сейчас снова посмотреть на меч, то можно было бы понять, что это просто кусок металла. Вокруг него не было ни зловещего тумана, ни гнетущего ощущения неизвестного происхождения, ни странного металлического звука.

Это должен был быть магический меч, вызывающий множество волнений, чуму, уносящую множество жизней. Однако теперь реликвенное оружие Морнен пало, превратившись в обычный меч, не требующий особого мастерства.

***

— Фео...дор?

Маргарита Медичи прислонилась к куску обломков – она, пошатываясь, поднялась на ноги, когда кровь залила все обломки.

— Как... почему... что...

Девушка, которая утверждала, что умерла, и оставила после себя воспоминания о своём якобы умершем женихе.

Несмотря на то, что он был серьёзно ранен, он всё ещё тупо смотрел на сцену перед собой.

***

Тиат Шиба Игнарео плакала.

— Лжец! Лжец, лжец, ты большой лжец!

Беловолосый мальчик и оранжевоволосая девочка рухнули на землю, прикоснувшись друг к другу кончиками пальцев.

Так и рухнули, не шевелясь.

Даже если она заговорит с ними, ответа не будет; даже если она сильно встряхнёт их, она не получит ответа; независимо от того, ущипнёт ли она их за щёки, похлопает по лицу или сделает что-нибудь ещё, они никогда больше не проснутся.

Тиат крепко обняла тела этих двоих, не зная, были ли это слёзы или сопли, которые покрывали её лицо, она продолжала плакать.

***

Груда обломков, из которой была построена вилла семьи Биллубалунхомлона, обрушилась снизу.

Горы стеновых материалов поднялись вверх, и появился огр.

— Что случилось?

Левой рукой она подняла обломки, а правой потянула безвольного огра. Кажется, это слишком, чтобы выдержать такой вес, но огр... Выражение лица Найглато исказилось, и на её лбу выступил пот.

— Ах...

Найглато небрежно отбросила предмет из правой руки, также сухо бросила опору из левой руки и бросилась бежать вверх. Огр издал жалкие крики «Вааааахх» и бросился наутёк. Через мгновение на том месте, где они находились минуту назад, появились обломки.

— Это опасно... правда... ох...

Смутившись, Грик закрыл рот, который собирался высказать своё недовольство.

Он положил палец на шею Магомедари, который снова выплюнул сгустки крови, и, убедившись, что его жизни ничего не угрожает, вздохнул и покачал головой. Жизненная сила циклопа очень живуча, даже если сердце будет пронзено, его можно легко восстановить. Если хотите лишить их жизни, не разрушая полностью сердце или просто выкапывая его, даже не думайте об этом.

Есть как жизни, которые даются очень тяжело, так и жизни, которые легко потерять, Группа летающих островов... нет, так называемый мир, по своей сути крайне неразумен и несправедлив.

— Даже в этом случае это не должно начать исчезать из памяти молодых людей, не так ли?

Он ни на кого не нацелился, пробормотал он про себя.

***

Тиат всё ещё плакала.

Рядом с мальчиком и девочкой, которые обнимались и спали, – казалось, только и всего, –– она плакала, как ребёнок.

Нофт Каро Орасион стояла позади Тиат, не в силах ничего сказать. Хотя ей хотелось что-то сказать, она не могла придумать самых важных слов.

Какой она была в то время?

Когда ей было примерно столько же лет, сколько нынешней Тиат, она потеряла своих друзей и неизвестного человека, который понравился одной из её подруг. Хотя она знала, что они, похоже, полностью приняли такой финал, сама она не могла его принять. Поскольку она не могла этого принять, она какое-то время поднимала шум.

В конце концов, в этом-то всё и дело – каждый думает только о своих внутренних ощущениях.

Захочет ли человек принять что-то другое, зависит только от того, сможет ли его собственное сердце это принять.

Сердце другого - это сердце другого. Измерение счастья – это то, что никто, кроме самого себя, не может и не имеет права делать, и подобные рассуждения Тиат тоже не могла принять. Как и Нофт в своё время, она сожалела о том, что не может навязать другим другой конец, и не могла с этим смириться. Хотя умом она понимала, что это был всего лишь глупый каприз, но эмоционально принять его не могла.

Нофт протянула руку к спине Тиат. Хотя она не знала, что сказать, ей всегда хотелось, чтобы Тиат перестала плакать. Так она думала.

Кто-то остановил её протянутую руку сбоку.

Там почему-то стояла Найглато – в изорванной и грязной одежде.

— Пусть она поплачет сейчас.

Нофт слегка покачала головой... и убрала руку.

***

Постепенно дождь начал падать.

В ярко-красном мире начали падать холодные капли дождя.

Ощущая тяжесть крыльев на своей спине, Накс Сельзель, бывший торговец разведкой Соколов, принадлежавший к высшему классу Крылатой армии, вспомнил прошлое.

Накс родился на плавучем острове № 9, недалеко от границы Империи Благородного Крыла. В этой стране, где цвет крыльев определяет статус, к расе орлиных крыльев относятся не очень хорошо. С юных лет он был членом преступной организации в трущобах. Поскольку у него был более быстрый ум, ему поручили работать над секретными книгами и тому подобным. Позже его оценили в руководстве и попросили получить образование, поэтому он поступил в университет на острове №8, где и встретил Одетт Гандакар. После того как организация по разным причинам распалась, он начал работать внештатным информатором и...

— Я сказала.

В дополнение к своей карьере торговца разведывательными данными он также взял на себя ещё одну долгосрочную работу у Одетт.

— Значит, я могу предположить, что работа окончена?

Вопросы, которые он задавал, остались без ответа.

— Я вступил в Крылатую гвардию, сблизился с Феодором и следил за каждым его шагом как друг... Я должен был безропотно выполнять всё, о чём ты меня просила. Хотя он, кажется, смутно догадывался об этом, ты ведь не говорила, что он не может узнать?

Он сказал легко.

— Твой брат действительно ужасный парень. Он вежливо относится к людям только на первый взгляд, но становится худшим нарушителем спокойствия после того, как снимет кожу. С одной стороны, ты мне тоже доверилась, поэтому я сопровождал его в нескольких приключениях. Каждый раз я думал, что на этот раз я действительно мёртв, как в социальном, так и в физическом плане.

Она по-прежнему ничего не ответила. Тревожное чувство вырвалось из глубины сердца Накса.

— Этот парень в полном отчаянии. Я думаю, что он принадлежит к проницательному типу, но одного этого недостаточно, чтобы показать свои способности. Он бегает и на поверхности, и за кулисами. Его повышают до офицера четвёртого класса... Дело в том, что добиться этого с помощью фокусов в первую очередь было невозможно.

Внезапно.

Он заметил, что спина Одетт слегка дрожала.

— Я сказала.

Прежде чем задать этот вопрос, он на мгновение заколебался.

— Ты не плачешь?

— Я не плакала

Одетт ответила только на это предложение.

Голос её тоже дрожал, но если не обращать внимания, то этого можно было и не заметить.

— Правда?

Обойдя вокруг, он мог бы подсмотреть за выражением её лица. Тем не менее, он решил оставить всё как есть.

Из уголка глаза женщины по бледной щеке скатилась капля дождя и упала на шею.

Мягкость Бесов не может быть настоящей.

Это мантра Одетт.

Всякий раз, когда она демонстрировала окружающим милое выражение лица, она говорила это, когда Накс указывал на это... Или, возможно, Одетт повторяла это себе снова и снова.

Скорее всего, это была правда. Между размазыванием лжи и повторением её снова и снова, было принято терять из виду то, что было на самом деле. Их раса не годится для того, чтобы находиться рядом с правдой.

Поэтому до сих пор Накс думал так:

Возможно, жестокость Бесов не соответствует действительности.

4.5 После того, как ветер стих

Разбираясь с последствиями этой серии событий, они оказались в беспрецедентной тупиковой ситуации.

Ведь никто так и не смог понять и объяснить всю историю. Все имели лишь фрагменты ситуации, кто-то был связан с событиями, кто-то пострадал, и лишь конец был засвидетельствован всеми.

Сначала Защитники Крылатой гвардии задержали всех значимых людей в округе, отправив тех из них, кто нуждался в лечении, в лечебный центр и допрашивали их о случившемся по порядку, начиная с тех, кто не нуждался в лечении.

Несмотря на то, что это было заключение под стражу, лечение, безусловно, было неплохим, и охрана крыла подготовила довольно чистое и опрятное помещение для временного проживания. Возможно, это было связано с тем, что охрана понимала, что эти люди не собираются сбегать, а возможно, охрана считала, что раз у этих людей возникла мысль о побеге, то, в какой бы тюрьме они ни находились, держать их там бессмысленно.

С тех пор прошло тридцать часов, и Тиат почти всё время тупо смотрела в окно отеля.

Штаб командующего полком армии, временный медпункт.

— Хей.

— Давно не виделись, доктор.

За последние пять лет Тиат также должна была стать намного выше. Несмотря на это, снова глядя на Магомедарии Бронтона спустя пять лет, он всё ещё очень высокий.

— Тиат также знает Марго, я слышал, она прошла опасный период, я спрошу её о ситуации после того, как её физические силы восстановятся.

— Это... так.

Оказалось, что Марго жива и здорова. Тиат была этому рада. Хотя сама Маргарита Медичи не должна была этого осознавать, лично Тиат испытывала к ней очень сложные чувства – в сложившихся обстоятельствах Тиат считала, что это самое лучшее, что она осталась невредимой, и это не было искажённым смыслом, она искренне так думает.

— Однако она в полной депрессии, и должно пройти некоторое время, прежде чем она сможет говорить.

Она тоже так думала.

Тиат мало что знала об отношениях между ней и Феодором. Однако Тиат прекрасно знала, что в прошлом они были влюблены друг в друга... и эта любовь не угасла и по сей день.

— Где Лакеш и... Феодор?

— Оу...

Магомедари казался невыразимо молчаливым. Однако он, вероятно, рассудил, что сейчас не время использовать тишину для побега, поэтому продолжил тяжёлым тоном.

— Эти двое, несомненно, мертвы. Как правило, феи не оставляют после себя трупов, но, похоже, Лакеш мутировала в какое-то другое существо.

В это время он опустил голову и прошептал про себя: «Так же, как и Ктолли».

— Что ты имеешь в виду под мутацией?

— Ну, я часто слышал высказывание о том, что будущее ребёнка имеет неограниченные возможности, и пока он ожидает, он может делать всё; единственное, чего он не может делать, это все время быть ребёнком. Фея, которая существует в мире, подражая ребёнку, буквально передаёт эти слова...

Тут Магомедари закрыл рот и после нескольких секунд молчания сказал: «Возвращаемся к исходной теме», явно меняя тему разговора.

— То же самое касается и Феодора. Хотя само тело покрыто шрамами, оно не полностью некротизировано. Несмотря на это, оно полностью опустошено внутри.

Внутри.

— Боюсь, это было вызвано синхронизацией со Зверем. Вся умственная деятельность в его теле исчезла. Чтобы предотвратить несчастные случаи, его тело было плотно запечатано и передано на хранение Крылатой гвардии...

После запечатывания он будет храниться у Крылатой гвардии. Другими словами, он не будет похоронен в могиле или съеден ограми, а будет храниться на секретном складе вместе с гробом.

«Хм.»

Еще некоторое время назад он ещё везде копался в военных тайнах, а теперь он стал одним из тайн... Она правда не знает, можно ли это назвать иронией. Ей хотелось рассмеяться, но она не могла, а почувствовала, что вот-вот потекут слёзы. Её настроение было скорее беспорядочным, чем смешанным. И все из-за этого парня.

— Как твои дела, доктор? Я слышала, у тебя была большая дыра в сердце.

— Ну, такая травма не проблема, и сегодня утром она зажила.

— Так быстро?

— Преимущество нашей расы в том, что мы физически сильны. Однако я не хочу делать это снова.

Физически сильны. Так вот в чём дело, можно ли передать этими словами такую необыкновенную жизненную силу?

— Чем грешнее человек, тем меньше у него шансов умереть. Я всегда надеялся, что меня накажут, и это чувство до сих пор очень сильно... Но, кажется, мне ещё есть чем заняться.

Пусть мой партнер, который ушёл вперёд, подождет меня ещё немного. Закончил он с приглушённым смешком.

— Тогда что насчет тебя, Тиате?

— А... Я? Я? Я не ранена.

— Я не об этом спрашиваю.

Он тяжело покачал головой, которая на самом деле должна была быть очень тяжелой.

— Разве эмоционально не важно, что ты потеряла важного друга?

— Ах...эээ...

Тиат почесала щёку.

— О чем ты говоришь, доктор, мы феи? Мы не ненавидим смерть и не чувствуем боли из-за смерти. Отсутствие таких эмоций – наше преимущество.

— Хотя я скептически отношусь к этому вопросу, суть не в этом. Неужели ты не понимаешь, что такое любовь?

...Любовь?

О чём ты вдруг говоришь, поэт-доктор.

— Я имею в виду не только любовь между противоположным полом. У всех нас в сердце есть чувство симпатии или привязанности к людям и вещам. Раз так, то даже если ты не испытываешь никаких чувств по поводу самого расставания, не будет странным, если ты почувствуешь грусть по поводу того, что никогда больше не увидите друг друга.

— Это... Ну, возможно, так оно и есть.

Тиат ответила неопределенно, отводя взгляд. Ей не очень хотелось говорить на эту тему.

— Кстати, кроме этого, я хочу вернуться на тридцать восьмой летающий остров, ты можешь дать мне разрешение на возвращение? Я беспокоюсь о Коллон и Паннибаль, а поскольку Лакеш и Феодора больше нет, мне придётся собраться с силами.

— Ой, насчёт этого...

Задняя дверь открылась.

— Прошу прощения.

Следуя общему языку материковой группы, который нелегко расслышать отчётливо, она увидела, как огромная рептилия, которая не уступает по размеру циклопу, наклонился и прошёл через дверь.

— Мистер Лаймскин?

Увидев совершенно неожиданное лицо, глаза Тиат расширились.

Лаймскин – первоклассный военный офицер-механик. В прошлом, когда единственным противником фей был Шестой зверь глубокого погружения Тимер, он был главным. Хотя сама Тиат не имела опыта борьбы с ним, за прошедшие с тех пор пять лет у неё были некоторые обмены... Надо сказать, что он опекал её на разных уровнях (в основном политических).

— Ну что ж, спасибо западным ветрам из мокрого глинистого камня. Прошло много времени, воин нежной травы, а потом...

Лаймскин слегка кивнул Тиат, затем перевёл взгляд на Магомедари.

— Ты рассказал ей, о чём мы говорили в прошлый раз?

— Пока нет. Надо сказать, что я как раз думал о том, что надо её убедить.

На лице Магомедари было обеспокоенное выражение.

— Убедить... ты хочешь убедить меня?

— Ну, да, есть кое-что, с чем, я надеюсь, ты должна согласиться.

Что это, так много забот.

— Ах, но перед этим мне нужно кое-что подарить первоклассному офицеру.

Магомедари встал и пошел вглубь медицинского кабинета, где было свалено различное оборудование. Что это такое? Тиат наклонила голову.

— О, — Рептилоид кивнул. — Морнен.

Тиат чуть не упала со стула.

— Итак... так называемый Морнен, верно? На этот раз виновник всяких дел? Почему его поместили в такое место... Или, вернее, почему его поместили в медкабинет?

— Конечно, его следует положить сюда, ведь реликвенное оружие – это секретное оружие.

В руке Магомедари держал что-то, завернутое в белую мешковину и имеющее форму палки или доски. Проще говоря, именно реликвенное оружие Морнен спровоцировало эту тему.

— Если не считать первоклассного офицера Кагера, почти все находящиеся здесь солдаты Крылатой гвардии не знают ни его истинной природы, ни того, как им пользоваться, да и специальных помещений для него нет. Раз так, то прежде чем передать его офицеру, который понимает ценность реликвенного оружия, его следует оставить у кого-то, кто немного знает внутреннюю историю.

Ей хотелось сказать: «Ого!»

Возможно, в этих словах и был смысл, но это был тот тип рассуждений, который ей было трудно принять.

— Конечно, если что-то случится снова, мы обязательно уничтожим его на этот раз. Однако, похоже, что внутри этого меча ничего не осталось, это обычное реликвенное оружие, как ни посмотри. И хотя сразу же применить его в бою будет сложно, но если найти подходящую фею, то всё будет в порядке.

Магомедари собирался передать мешок из мешковины Лаймскину.

В этот момент льняная ткань развязалась.

Находящийся внутри предмет – реликвенное оружие Морнен – вот-вот должен был выскользнуть вниз.

Тиат действовала быстро. Она призвала небольшое количество магической силы, протянула руку, чтобы удержать рукоять меча Морнен в воздухе, и она даже не успела подумать, что это значит.

— Ой, извините! Спасибо!

Говорят, что циклоп небрежно обращается с мечами из-за своего необыкновенно сильного телосложения. Это оказалось правдой.

— Правда, пожалуйста, будь осторожен.

Она снова взяла мешковину, завернула меч и собиралась передать его Лаймскину... Она заметила, что глаза рептилии стали суровыми.

— В чём дело?

Она также проследила за линией взгляда Лаймскина.

Это было лезвие меча Морнен.

Конечно, это было не просто белое лезвие, завёрнутое в льняную ткань. Лезвие было зажато между двумя тонкими деревянными досками, которые к тому же были надежно закреплены прочной веревкой. Поэтому увидеть внешний вид клинка своими глазами не представлялось возможным.

Однако присутствует слабое красновато-серое свечение.

Переливается из щели между доской и веревкой.

— Странно?

Что означает это явление, Тиат... Тиат Шиба Игнарео вполне понятно. Хоть она и знала это, она не могла понять, что она сейчас видит.

Это невозможно и не должно произойти.

«Реликвенное оружие Морнен – опасный меч.»

«При правильном использовании оно также должно быть самым сильным оружием для защиты вас, фей.»

Тиат смутно помнила, что сказал Феодор несколько дней назад.

Не в силах думать, она уставилась на Морнен, который излучал свет... и реагировал на её магическую силу, переходя в активированное состояние.