Онлайн чтение книги Чем займешься во время апокалипсиса? Увидимся ли мы ещё хоть раз? What Do You Do at the End of the World? May I Meet You, Once Again?
3 Дорога, по которой ходят мёртвые [раздвоенная дорога]

3.1 Танцующие феи

Под руководством странного проводника Нофт Каро Орасион шла по незнакомой ночной дороге.

Если смотреть на мир через искаженное стекло, то иногда можно увидеть слабый намёк на сплошную радугу цветов: красный цвет развевающегося пламени, синий цвет ясного неба, зеленый цвет травы, покрытой утренней росой, и пурпурный цвет сжатых плодов. Эти мириады цветов, не имеющие границ, медленно смешивались и переливались в воздухе. Это была иллюзия, не имеющая первоначальной формы, которую нельзя было ни потрогать, ни тем более оставить, а можно было только увидеть глазами.

И то, что плавало перед глазами Нофт – осколки света, рождавшие бесчисленные цвета, – на первый взгляд казалось чем-то подобным этому. Конечно, сам факт того, что он плывет в ночи, ясно говорил о том, что это не обычное природное явление.

— Эй.

Может быть, он ответил на её крик, но он дико раскачивался, рассыпая лёгкий порошок.

Если присмотреться, у него есть руки и ноги.

Если присмотреться, можно обнаружить, что он имеет детские очертания.

Хотя она не могла чётко видеть черты лица, ей кажется, что он улыбается, и, кажется, она даже слышит смех.

— Кто ты?

Она спросила это без всяких ожиданий. И он снова резко качнулся, не давая ответа, который она могла бы понять.

— Откуда ты взялся? Почему ты предстал передо мной? Куда ты меня ведёшь? Я сейчас ранена, не хочу заходить слишком далеко. Я говорю с тобой, ты слушаешь?

Снова и снова, снова и снова.

Свет колыхался снова и снова, снова и снова, смеясь и танцуя.

Перестав говорить, Нофт молча последовала за парящим светом, шагая по тусклой дорожке со скоростью шагающего ребёнка.

Она не чувствовала тревоги или страха. За свою жизнь в путешествиях между поверхностью и летающими континентами она давно привыкла сталкиваться с ситуациями, недоступными её пониманию, но здесь всё было иначе. Она смотрела на этот странный свет и почему-то испытывала чувство доброты или ностальгии.

— Действительно.

Нофт криво улыбнулась и собрала волосы в пучок.

Мир и так был достаточно проблемным, но перед ней было ещё больше проблем. Там, куда он её ведёт, её должны ждать другие супербеды. Она была почти уверена в этом.

Она пересекла несколько похожих переулков.

Обогнула несколько похожих углов.

Ощущения были невероятные, как будто она то ходила взад-вперед по одному и тому же месту, и казалось, что она прошла очень далеко.

Наконец, она пришла в место с небольшой площадью и закрытым кафе. Женщина сидела на стуле в открытой зоне отдыха, листая, судя по всему, толстую книгу.

Она была стройной, неотмеченной расы, с голубыми волосами, ниспадавшими ей на спину. Хотя это лицо выглядело немного неприятным, Нофт очень хорошо знала, что эта девушка родилась с таким выражением.

— Неужели. Привет!

Похоже, дела действительно становятся хлопотными... Нофт вздохнула с покорностью, а женщина сняла очки и грациозно подняла голову.

— Прошло много времени с тех пор, как я видела тебя в последний раз, Нофт, у тебя всё ещё длинные волосы.

Ностальгический голос назвал её имя.

Свет, который вёл Нофт весь путь сюда, захихикал и закружился, а затем растаял.

— О, да. Я не ожидала, что ты будешь здесь.

Нофт почесала затылок, глядя прямо в глаза девушки.

— Прошло много времени, Рантолк. Стала ли ты лучше вести расчёты?

Рантолк Итри Хистория.

В возрасте девятнадцати лет она самая старшая из трёх фей, как Айсея и Нофт.

Около четырёх лет назад её отправили в торговую компанию Орланди как фею, и она покинула склад фей.

Поскольку они обе были очень заняты, возможности увидеться было не так много, а когда они виделись, то не говорили о работе. Поэтому Нофт не знала точно, где и над чем сейчас работает её лучшая подруга, только то, что она время от времени возвращается на склад фей.

— О.

Рантолк, казалось, что-то вспомнила.

— Это всего лишь поверхностное заявление о том, что меня послали работать в Торговую компанию Орланди. Хотя это не ложь, это неверный факт.

— А?

Внезапно из её уст послышалось что-то необыкновенное.

— Нет, я помню, твоя работа – считать мешки с пшеницей или что-то в этом роде.

— Похоже, что так оно и есть. Кроме того, мы, феи, должны всё время находиться под бдительным оком солдат старше лейтенанта. В торговой компании Орланди таких людей нет.

— Ну, это правда. Но ведь можно просто взять сотрудника торговой компании и назначить его солдатом без звания, верно? Как того техника заклинаний второго класса раньше.

— Нет причин идти на такие меры только для того, чтобы устроить фею в торговую компанию. В отличие от тебя, которую отправили в армию, мне не нужно быть охранником, чтобы иметь дело со Зверем.

Имеет смысл. Нофт могла только промолчать.

— В любом случае, я была назначена в торговую компанию на бумаге, просто для удобства. Последние четыре года я моталась туда-сюда по местам, о которых не могу говорить публично.

Нофт вздохнула и слегка подняла взгляд.

— Это связано с этим?

Вокруг Рантолк мерцают несколько световых пятен, которые выглядят так же, как тот свет, который привел сюда Нофт... Но если присмотреться, то можно понять, что они относительно маленькие.

— Да, как ты думаешь, что это?

— Кто знает, может быть, это новый тип фонаря?

— Нет. Так что, по-твоему, это?

Нофт подумала, что это недобрый вопрос.

— Это очень похоже на свечение наших магических сил. Сила, которую используют неодушевленные существа, чтобы притвориться одушевленными. Так это и есть так называемые мёртвые духи?

— Ты наполовину права, — тихо сказала Рантолк, — это... нет, это феи.

— А?

Скосив уголки глаз, пурпурноволосая фея уставилась на светящееся пятно, плывущее перед её глазами.

— Дети, которые умирают, не успев понять, кто они, и чьи души теряют свою индивидуальность. Однажды они растают и исчезнут из этого мира, а когда им дадут временную форму, они будут выглядеть вот так.

— Э-э-э... подожди минутку, о чём ты говоришь? Это звучит как...

— Да, это наша сестра.

Светлое пятно засмеялось. Для этого не было причин, просто он чувствовал себя счастливым.

Нофт прищурилась и заметила, что количество световых точек, казалось, бессознательно росло. Четыре, нет, пять, нет, четыре. Только подумала об этом, как на этот раз их снова стало шесть. Каждый раз, когда она считала, число было другим. Точки света продолжали разделяться и сливаться, не останавливаясь ни на секунду. Как капли воды на стеклянном столе, хоть и есть разница в размерах, количество не имеет значения.

Ей стало плохо.

— Вот кто такие феи. Души очень маленькие, слабые и бессильные. Вещи, выходящие за рамки здравого смысла, такие как наличие личности и создание тела, изначально были невозможны.

Поскольку нет ни «я», ни тела, но есть незначительное существование самой иллюзии, световое пятно танцует.

— Я наделила эту душу временным положением и формой, которая представляет собой заклинание под названием Некромантия. Однако заклинание, которое создает такую фею, должно было быть вообще утеряно.

— Ран, ты… — со стоном спросила Нофт, — чем ты занималась последние четыре года?

Рантолк не ответила, но улыбнулась расслабленной улыбкой.

— Нофт, причина, по которой я позволила тебе прийти сюда одной, заключается в том, что я хочу сказать тебе, что мастер, который научил меня этой технике, умер. Его существование действительно важно для этой группы летающих островов. Тот факт, что его больше нет вызовет большое замешательство. Поэтому его смерть не была обнародована.

Нофт поняла. Она угадала, в этом беспокойном мире та, кого привели сюда хлопотные явления, несомненно, столкнулась с небывалыми хлопотными вещами.

— Великий мудрец Свон Кендл, создатель и хранитель летающих островов, – живая легенда, передавшая древние знания и секретные техники в настоящее. Он не только мой непосредственный начальник, но и мастер, который научил меня этому трюку. — сказала она. Помолчав, она снова сказала: — Его здесь больше нет.

Рантолк покачала головой, не обращая внимания на застывшую Нофт:

— Нет, дело не только в великом мудреце. Земные боги, которые продолжали использовать силу вместе с ним, также исчезли три года назад. Больше нет людей, которые когда-то создали эту группу летающих островов и позволяли группе летающих островов функционировать как группе летающих островов. Так что...

Она снова показала свой острый взгляд и продолжила:

«Осталось не более двух лет. До этого времени группа летающих островов потеряет свою нынешнюю форму.»

3.2 Кабинет командира пятой дивизии

Судя по заключению, следует сказать, что все прошло хорошо.

Это относится к превентивной атаке 5-й дивизии Крылатой гвардии против Застойного Одиннадцатого Зверя.

Почему Одиннадцатый Зверь так страшен? В конечном счёте, достаточно объяснить тот факт, что он ассимилирует все, к чему прикасается, поглощает все удары и преобразует их в скорость ассимиляции. Даже если в него попадёт пушечное ядро, даже если его потрясёт взрывная волна, ему не будет причинён какой-либо вред. Кроме того, благодаря этому Зверь получает питательные вещества, как снаряды, и топливо, как взрывные волны, что позволяет ему расти в размерах.

Но другими словами, это всё, что с ним связано. Застойный Одиннадцатый Зверь не передвигается самостоятельно, не выпускает когти и щупальца, не наводит иллюзий и не загрязняет сознание. Если он не вступает в прямой контакт, то не может представлять никакой угрозы.

Другими словами, Одиннадцатого Зверя можно наблюдать с близкого расстояния.

Пока нет прямого контакта, можно даже бросать реагенты, чтобы посмотреть, что произойдёт.

На сегодняшний день очень мало людей занимались исследованием Зверя. Следует сказать, что почти никто никогда не видел Зверя вблизи. Именно потому, что это место практически недоступно для Зверя, летающие острова сохранились до наших дней. Правда, исследователи следовали за спасателями на поверхность, но, что неудивительно, лишь немногие вернулись живыми, чтобы опубликовать свои выводы.

Однако сейчас всё иначе.

У Крылатой гвардии есть средства, чтобы предпринять множество попыток узнать больше о до сих пор загадочном Одиннадцатом Звере.

Пятая дивизия, командная комната главнокомандующего.

С момента перехода в боевое состояние пятая дивизия не различает день и ночь. На столе, освещённом как дневной свет, лежал краткий отчёт на плотной бумаге.

— Уже известно, что он не впитывает воду, так как не разбухает даже во время дождя. Однако масло и вино также отталкивают его, а что касается грязи и воды, то он в основном лишь заглатывает осадок. Кажется, что всё будет хорошо.

Айсея Майс Валгарис почесала затылок.

— Могу ли я завтра бросить кубики льда? Я хочу узнать больше о том, что не будет ассимилировано Одиннадцатым Зверем.

— Это то, что я планирую сделать.

Сам начальник 5-го отдела, военный офицер первого класса Армадо, кивнул.

— Каков эффект от обстрела?

— Хотя можно попробовать только дальние артиллерийские удары, способные поразить на нынешнем расстоянии, и оружие, достаточно большое для установки на летающий дирижабль. Но в целом, или как можно было бы ожидать, даже если он изменит массу, форму или движущую силу, то, что будет проглочено им, всё равно будет проглочено им. Однако, простая атака камнем эффективна и подтверждает, что он на самом деле более уязвим, чем можно было бы подумать, пока удар может пройти сквозь него.

— Это кажется неожиданным, но подходящим решением.

Камень не будет ассимилирован. Более того, пока он не соприкоснется с чем-то другим при ассимиляции, полученный удар пройдет насквозь. Таким образом, это средство, безусловно, может быть принято во внимание.

— Это ещё не решение. Если потребуется атака, чтобы освободить или разрушить летающий остров № 39, простое выкапывание камней для его броска уничтожит весь наш летающий остров.

— Достаточно, чтобы быть эффективным. Если говорить предельно, достаточно сделать обувь из камней, чтобы можно было встать на вершину Зверя, а затем использовать каменный топор, чтобы отколоть остров.

— Требуется много упорства.

— Я не совсем шучу. Если прорезать отверстие в поверхности Зверя, то можно обнаружить скалу внизу, которая не стала Зверем. Летающий остров существовал в воздухе очень давно, когда он был связан проклятием «летающего острова», сформулированным Великим Мудрецом. Всё, что нам нужно сделать, это нырнуть внутрь скал и атаковать их напрямую, чтобы остров распался и перестал быть похожим на остров, а затем он сам упадет на землю.

— Это слишком нелепо.

— Нет, я серьезно. На самом деле, именно так упал пятнадцатый летающий остров.

При этом, независимо от того, нужно ли вырезать отверстие, чтобы обнажить камень, или что-то ещё, сам по себе акт уничтожения летающего острова – это уже крайняя мера. Даже если бы было собрано больше пороха и снарядов, процент успеха был бы бесконечно близок к нулю.

Во время событий на летающем острове №15, когда Крылатая армия решила покинуть остров в битве с массивным Шестым зверем, на острове присутствовала фея-солдат с запредельной силой. Эта фея-солдат заплатила большую цену, чтобы совершить этот подвиг, что было отступлением от здравого смысла.

— Но немного маловероятно, что то же самое можно сделать здесь.

Фея может высвобождать свою магию до тех пор, пока не выйдет из-под контроля, а затем сдастся, чтобы вызвать мощный взрыв. Это их последняя закрытая карта, которая является вратами Страны Фей. В прошлом они довольно часто использовали врата фей, чтобы победить могущественного Шестого Зверя, потому что у них самый высокий уровень радиуса разрушения и плотности разрушения среди группы летающих островов, можно сказать, что они соответствуют названию секретного оружия.

Но, несмотря на это, по-прежнему невозможно использовать Врата Фей, чтобы летающий остров пал. Даже с взрывной силой, способной поглотить все поле битвы, невозможно разрушить саму землю. Очень похожий подвиг, достигнутый девушкой, которая рванула на фол (не открыв врата!), ни в коем случае не подлежит обсуждению.

«Это благословение не иметь возможности использовать этот метод.»

Она проглотила ненужные слова обратно в горло.

Полагаясь на имеющийся сейчас интеллект и боевую мощь, этого недостаточно, чтобы противостоять этому неразумному противнику. Тем не менее, можно сказать, что само сражение проходит хорошо. Условие победы – разобраться с этим огромным чёрным кристаллом или найти соответствующий способ. Они неуклонно шаг за шагом идут к победе в этой битве.

— Есть еще одна вещь, которая вызывает у людей подозрения. Расстояние отсюда до этого парня немного ближе, чем результат эксперимента. Однако, если это ошибка измерения или расчета, то это действительно лишь небольшой разрыв в такой степени.

— То есть, чтобы подтвердить дело Ран, это действительно очень неприятная вещь.

Она почесала голову.

— Каковы договоренности для Паннибаль и этих двоих?

— Всё ещё наготове в тылу. Я хочу, чтобы они проверили использование магических атак, но риск несчастных случаев слишком высок. Кроме того, нам нужно подумать об экстренной поддержке, так что давайте подождем, пока расстояние немного сократится.

Она слегка кивнула.

— Ты собираешься позволить им двоим открыть врата?

— Ну, поскольку мы в армии, жизнь любого человека на кону. Я не намерен пользоваться только вашими жизнями, но я без колебаний воспользуюсь ими, если мне действительно понадобится.

Он взял отчет, хлопнул себя по лицу и продолжил:

— Очевидно, что в военной ситуации возникнет такая необходимость, но она никогда не использовалась. Сказав это, с точки зрения технических характеристик, вы действительно очень сложны в использовании. Мало того, что мощность и радиус атаки друг друга сильно различаются, но ещё и потому, что они одноразовые, нет возможности протестировать их заранее. Позвольте мне сказать вам, вы на самом деле специализированное оружие, которое можно использовать только против Шестого Зверя, верно?

— О, ты действительно попал в самую точку.

Она как обычно рассмеялась.

— Я поверю твоим словам о «использовании без колебаний».

Отношение изменилось внезапно.

— Времени не осталось. Какой бы ни была цена, мы не можем позволить этому Зверю оставаться в небе. — Айсея прошептала низким голосом, который, казалось, выдавливался из глубины её живота и, казалось, ослаблял её дух.

— Это то, о чем упоминала Рантолк?

— Да, всего через два года, а возможно и раньше, группа летающих островов полностью потеряет свою форму. И к тому времени Зверь в небе легко поглотит всё.

— Ты не думала бросить всё и сбежать? — спросил он спокойным голосом.

Военный офицер первого класса был шутником, всегда шутил и часто отвлекался от серьёзных тем. Он почти никогда не говорит серьёзно о серьёзных вещах, однако...

— Возможно, это заявление Феодора. Даже если вы сейчас все покинете Крылатую гвардию, это не повлияет на ситуацию в целом. В любом случае, Зверь, который не может сражаться, не может сражаться. Более того, если всё обстоит так, как упоминалось ранее, независимо от того, кто что делает, мир всё равно погибнет в ближайшем будущем. Тем не менее, пришло время подумать о том, как закончится история.

Он говорил медленно, с серьёзностью, которая не соответствовала его стилю.

— Сбежать? Не думаю, что это возможно.

— Крылатая гвардия не получит награды за твою жертву. Первый отдел в настоящее время принимает меры по казни доктора Магомедари. Этот вопрос более актуален, чем то, как будет развиваться мир. Технология, которая спасла ваших сестёр, скоро исчезнет с этого неба.

— Были феи, которые думали так и раньше. Они видели насквозь Крылатую гвардию и планировали позволить феям сбежать. Однако я выбрала путь отрицания такого подхода. Независимо от того, как с нами обращаются, Крылатая гвардия дала нам место для проживания и причину быть здесь. Дело не только в том, чтобы бросить или сбежать, это не так просто уйти.

***

Незадолго до стука в дверь рука остановилась.

Таким образом, он тайно прислушивался к звукам диалога, доносящимся изнутри.

Рука отдёрнулась.

Затем Паннибаль Нокс Катена тихо вышла из кабинета начальника.

— Случайно услышала много невероятного.

Скрестив руки на груди, она разговаривала сама с собой, пока шла по тёмному коридору.

— Хммм. Кажется, ситуация резко изменилась.

Паннибаль и Коллон, два солдата-феи, назначенные в эту армию, до сих пор всегда назначались для поддержки в тылу во время сражений. Паннибаль беспокоилась по этому поводу, поэтому она пришла в кабинет начальника, намереваясь предложить испытание магической атаки, но..

— Эй, ты совсем заброшена этим миром, пока живешь неторопливо?

Она остановилась и посмотрела в окно.

Сегодня ночью на летающем острове №39 небо было безоблачным, и луна, слабо светившаяся, была на небе.

— Значит, мир близится к концу. Хочу ли я увидеть конец света или отдать себя в качестве краеугольного камня сопротивления до того, как это произойдет?.. Хахаха, это очень роскошное время для жизни.

Дирижабль средних размеров медленно пересекал небо. Свет прожектора ярко освещал все вокруг. Паннибаль, которая смотрела прямо на него, подняла ладони перед глазами, затем сузила глаза, небольшая улыбка скривила её губы.

— Итак, Феодор. Что ты делаешь в данный момент, пытаясь быть спасителем в этом суетном мире?

3.3 Убежище

Феодор Джессман медленно приходил в себя.

Его голова была тяжелой, как расплавленный воск.

— Ах, больно.

Боль в висках... была такой же мучительной, как всегда... как будто его проткнули. Он проснулся от неожиданности, и в то же время воспоминания о сне улетучились.

Он попытался встать, но не мог пошевелиться.

Он поинтересовался, что происходит, и открыл глаза. Постепенно его затуманенное зрение вновь обрело очертания, и он начал видеть странный белый оштукатуренный потолок и...

— Ты очнулся?

— Тиат...?

— Не говори глупостей, идиот!

Он почувствовал, что открыл глаза. На самом деле, обычно она притворяется взрослой с невозмутимым лицом, но сейчас выражение её лица исказилось.

— Если бы... ты бы умер, я бы... определённо... определённо...

— Почувствовала бы себя счастливой или что?

— Нельзя говорить такие вещи, даже если ты шутишь!

Мокрое полотенце было заменено. Было холодно и комфортно.

Головная боль не проходила.

— Ты права, — он решил честно признать это. — Я не должен говорить это людям, которые беспокоятся обо мне, извини.

— Ну... Эм...

Тиат, эта нежная девушка – враг Феодора. Поскольку она враг, она очень беспокоилась о Феодоре. Она знала всё о мотивах и намерениях Феодора сражаться, и поэтому у неё было такое выражение лица.

Если задуматься, то опыт того, как его ругали за подобное грубое поведение, вряд ли существовал в памяти. Он не вырос в такой семье, да и не было у него такой семьи, а после армии он всегда был отличником. Отношение молодой девушки, как будто она сильно ударила его спереди, вызвало у него очень приятное чувство.

— Я не ожидал, что ты будешь беспокоиться обо мне до такой степени, что у тебя будет такое выражение лица.

— У меня нормальное выражение лица, — фыркнув сказала Тиат.

Она отвернула лицо. Со стороны её лица были видны сильно покрасневшие глаза.

— Твой голос звучит сдавленно.

— Нормальный голос.

Это достаточно сложно. Он чувствовал, что нет смысла продолжать это дальше.

— Что со мной не так?

— Заставив себя бегать, рана открылась, и я был жестоко избит Нофт, после чего я потерял сознание. Очевидно, я полагался на свою энергию, но поскольку я расслабился, с тех пор я проспал целый день.

За окном было светло, и казалось, что весь день не был метафорическим или чем-то ещё.

Действительно, выслушав весь процесс, он должен быть благодарен судьбе за то, что не расстался с жизнью. Но помимо этого, он всё ещё чувствовал, что потерянного времени было жаль. В конце концов, для него сейчас течение времени – враг. Он хотел завоевать трофеи как можно скорее, и эта тревога горела в его груди.

Один код к одному коду. Он посмотрел на Тиат.

— Почему ты рядом со мной?

— Я шла с Нофт, а она вдруг переменилась в лице и улетела, и я пошла за ней. Когда я добралась до места, я увидела Нофт, тебя и ребёнка в маске на земле. Она сказала, чтобы я оставила её в покое, но я не могла позволить тебе сбежать, поэтому я взяла тебя и ребёнка в маске с собой. Это твоё убежище, и Лакеш привела меня сюда. А теперь за тобой по очереди присматривают трое. — сказала она беспечно.

— Три человека?

— Я, Лакеш и этот ребёнок в маске... кажется, его зовут Спада.

— А? Все здесь?

Холодный пот, выступивший внутри, скатился по его лбу.

— Просто слушая это, я думаю, что это сочетание потрясающее. Вы не поссорились, верно?

— Нет. Я знаю, что сейчас не время ссориться, и я планирую сделать небольшой перерыв, пока ты не поправишься. Лакеш согласилась сделать то же самое.

Тиат сказала это, казалось, неохотно. Он был рад, что она была спокойным судьёй. Кроме того, ему пришла в голову мысль, что, возможно, это будет хорошим исходом.

Лакеш и Тиат. Раньше у них были очень хорошие отношения. Даже если дружба разорвана, он не хочет, чтобы они ссорились друг с другом.

— Разве это нормально, что солдаты-феи вот так без разрешения выходят на улицу? А как же лейтенанты, которые за этим следят?

— Это правда... О, я действительно не знаю, что с этим делать.

Выражение её лица было сложным и невыразимым.

— Но мистер Грик сказал, что мы можем делать всё, что захотим, так что это не должно... иметь значения... или нет...

И кто это?

— Ты меня не поймаешь?

— Я уже поймала его, но я просто не принесла его обратно в армию. Я не позволю тебе снова сбежать.

Голос Тиат слегка дрожал.

—  Позавчера были арестованы несколько имперских лазутчиков, которые создавали проблемы в городе. Затем их отвели в тёмный подвал для «допроса».

Она хихикнула.

— Этот крик я, наверное, не скоро забуду.

Устав группы летающих островов запрещает бесчеловечное обращение с пленными в межгородских войнах. Однако этика и экология разных рас настолько различны, что невозможно договориться о пункте бесчеловечного обращения. Даже если бы было перечислено больше запретов, было бы трудно контролировать неоднозначные интерпретации на местах.

Другими словами, Устав группы летающих островов не мог помешать и не помешал военным выносить приговор к заключенным во время допросов. Более того, битва была городской уличной войной, и противная сторона использовала партизанскую тактику. Полагая, что, получив всего лишь одну информацию, можно уничтожить силы противника и положить конец сражению, военные решили, что сделают все возможное.

— Я же не имперский солдат.

— Впрочем, в любом случае, ты должен много знать о положении дел в империи. Если так, то военные будут безжалостно допрашивать тебя.

Он замолчал.

— Моя миссия не имеет никакого отношения к спору между первой дивизией и Империей. Скорее, мне будет больно, если ты станешь калекой. Поэтому я не возьму тебя обратно в первую дивизию, пока все не уляжется, но пока присмотрю за тобой.

— Так вот оно как.

Тиат и Феодор находятся во враждебных отношениях. По крайней мере, эти двое знали друг друга именно так, и их восприятие в глубине души было очень схожим. Но это не значит, что они желали друг другу зла. В плане эмоций все с точностью до наоборот.

Феодор не хотел причинять боль друг другу из-за фей, таких как Тиат, а Тиат – из-за многих людей, включая Феодора, чтобы они могли провести следующие дни в добром здравии. Чтобы реализовать это желание, они вдвоем уже приготовились пожертвовать собой. Более того, именно потому, что они не могут понять «сознание» друг друга, они не могут договориться друг с другом.

«Если бы об этом узнала Паннибаль, она бы посмеялась и сказала: «Вы действительно похожи»; если бы это была Коллон, она бы сказала что-то вроде: «Жизненная сила превыше всего!»

Представляя это, он почувствовал лёгкую боль в груди.

«Если бы это была старая Лакеш... Может быть, она бы ничего не сказала, просто показала обеспокоенное лицо.»

Он легко мог себе это представить.

В сопровождении своих друзей, веселящаяся, но почему-то всегда смотрящая на всех с одиноким видом. Именно такой была Лакеш.

— Ах, больно.

У него болит голова.

— Просто полежи ещё немного, ты выглядишь очень плохо. — Говоря это, она оглядела комнату и пробормотала: «Зеркала нет...»

— Я принесу тебе поесть позже. Послушай, тебе нужно лечь.

— Хорошо.

3.4 Лакеш и Тиат

За окном слышался шум дождя. То, что началось как легкий моросящий дождь, в следующее мгновение превратилось в проливной ливень – это произошло примерно полдня назад. Запах и следы были смыты. Для них как для беглецов это очень удачная вещь.

Неловкие моменты продолжали проходить.

Лакеш молча посмотрела на Тиат.

Правильно, это Тиат, фея-солдат с волосами цвета травы. По воспоминаниям «Лакеш» среди четырёх человек, которые были вместе с детства, Тиат должна быть самой старшей и лидером.

Несмотря на это, она не могла почувствовать, что это те люди, с которыми она выросла. Что касается Лакеш, которая сейчас здесь, то единственное, что она может почувствовать, это то, что её избили так сильно, что она не могла сопротивляться, когда несколько дней назад сражалась мечом в лесу летающего острова №39. Что касается Тиат, то, вероятно, ситуация аналогична (хотя позиция должна быть обратной).

— Уходи. Я не отдам этого человека тебе.

— Ты... Лакеш...?

— Извини, я не помню, кто ты.

В то время даже она чувствовала, что ее отношение было очень холодным. В этот момент нет места для теплого разговора между ними. Но... ну, часть этого состоит в том, чтобы рассеять эту сложную атмосферу, у нее есть несколько вопросов, которые нужно задать Тиат, и есть вещи, которые она хочет подтвердить.

— Я спрошу тебя.

Плечи Тиат задрожали.

— Что... что такое?

— Ты сейчас счастлива?

— …Э, что ты имеешь в виду?

Тиат нахмурилась с некоторыми сомнениями.

— Ты вдруг задала мне такой вопрос, и я не знаю, каковы твои намерения. Кроме того, это должен быть вопрос, который я хочу тебе задать.

Лакеш подумала, что это имеет смысл. Человек, который внезапно бросил свою дружную семью и сбежал с плохим человеком (по мнению всех), и она была права.

— Я очень счастлива. — Она слегка наклонила голову. — У меня не только есть человек, который мне нравится, но я также чувствую, что этот человек дорожит мной, и это очень освежает, открывая совершенно новое настроение в моём сердце.

По какой-то причине Тиат замолчала, как будто её что-то подавило.

— Я уже очень счастлива, вот почему мне не всё равно, действительно ли ты счастлива.

— Это... это не очень важно.

Голос Тиат утратил спокойствие. Она не знает, было ли это потому, что она никогда не думала об этом, или она не хотела думать об этом, или она решила не думать об этом. Что бы это ни было, поиск ответа на этот вопрос кажется болезненным действием.

— Почему ты задаешь такой вопрос? Ты ведь уже забыла о нас, не так ли? Мы для тебя теперь чужие, не так ли?

На этот раз Тиат отвечала так, словно вела спор. Неужели она так не хотела отвечать на вопросы, когда каждое слово было вопросом?

— Я кое-что помню.

В этот момент выражение лица Тиат выглядело так, как будто она обнаружила давно забытые личные деньги.

— Лжёшь!

— Совсем немного. Тиат Шиба Игнарео родилась летом 427 года в группе летающих островов. Она родилась на летающем острове номер сорок семь. Её специальность – чтение книг и изображение кристаллов, а любимый напиток – молоко с мёдом. Последний раз мочилась в постель в двенадцать лет после просмотра спарринга изображений на тему ведьм...

— Гахххх!

Тиат издала похожий на рёв крик, протянула ладонь и подлетела, чтобы закрыть рот Лакеш.

— Я поняла! Я поняла, хватит болтать!

Нос Лакеш также был закрыт, из-за чего было трудно дышать. В конце концов, в этой комнате были только они вдвоем, так что бесполезно говорить ей, чтобы она замолчала.

— Ты помнишь что-нибудь об остальных?

— Последний раз Коллон должна была быть там осенью, когда ей было одиннадцать лет, верно? Это действительно захватывающая карта летающего острова. Что касается слов Паннибаль... Я многого не могу вспомнить, она очень хорошо скрывает такие вещи.

— Нет, кто говорил тебе о ночном недержании мочи!

Лакеш и сама это знала, но, следуя ходу разговора, не могла не продолжить.

— Ах, но, поскольку ты можешь помнить эти вещи...

Голос Тиат стал мягче в середине её речи.

— А ты не планируешь вернуться? Все были бы очень рады.

Ах.

Конечно же, об этом будут говорить.

Должно быть, Тиат решила использовать фразу «все были бы очень рады», по-видимому, после некоторого размышления, потому что она не сказала «все ждут тебя». Было понятно, что друзья как феи приняли смерть и гибель Лакеш Никс Сеньорис как личности. Даже если они чувствовали грусть, даже если они чувствовали одиночество, все не использовали это как повод для ухода от реальности.

— Спасибо... Мне очень приятно слышать это от тебя. — Она покачала головой, сказав это от чистого сердца. — Но я не думаю, что это сработает. Я не хочу идти в другом направлении, отличном от Феодора.

— Направлении?

— Я не думаю, что мы с ним сможем остаться вместе навсегда. Я – пузырь, всего лишь мимолетный сон. Нельзя позволять ему всё время оставаться в состоянии ложного сна... Если ты все время спишь, это будет вредно для здоровья.

Как бы шутя, она сказала это с улыбкой.

Она подумала про себя, что наконец-то сказала это.

Феодор хорошо умел врать, но, судя по всему, очень плохо умел это скрывать. Хотя его будущее волновало во всех отношениях, Лакеш поняла одну вещь, которую он скрывал, помимо этого.

Для Феодора присутствие Лакеш было бы большим бременем.

Конечно, она не знала ни степени этого бремени, ни решения. Но она, по крайней мере, понимала, что эти двое не могут оставаться в таких отношениях вечно. Когда-нибудь, в какой бы форме она ни была, ей придется исчезнуть из его жизни.

— Так что, по крайней мере, даже если мы разделились, мы всё равно преследуем одни и те же цели, движемся в одном направлении. Это единственное, что я не хочу отпускать.

Тиат пристально посмотрела в глаза Лакеш, и после того, как на её лице появилось облегчение, как будто она была ошеломлена, она на мгновение отвела глаза, чтобы подумать, а затем издала крик, крик неизвестного значения, почесав голову и рухнув на колени.

— Что с тобой не так?

— Ничего, я просто очень хочу поколотить Феодора.

— Тиат, ты такая странная.

— Я не хочу, чтобы нынешняя Лакеш так говорила! — Тиат мгновенно поднялась и запротестовала.

Тиат была права, с её точки зрения, её нынешняя личность была чертовски странной.

— Ах, но не пойми меня неправильно, я не хочу, чтобы он был моим парнем. Я не собираюсь отнимать его у тебя и, конечно же, не собираюсь монополизировать его.

— Нет, нет, нет, он не мой парень, и мы ненавидим друг друга всем сердцем, ясно?

Тиат произнесла эти слова твердым тоном, которые Лакеш, казалось, где-то слышала.

— Мы враги. Кроме того, как бы это сказать... — Чем больше Тиат говорила, тем увереннее она становилась. — Этот парень – последний человек, которого я хочу потерять.

— Верно.

Лакеш подумала, что эти двое действительно похожи. Сейчас до неё начали доходить проблески прошлых воспоминаний, поэтому она хорошо это понимала.

Оба они придают большое значение друг другу, но, напротив, не придают большого значения себе – скорее, даже предвкушают собственную гибель. Поэтому эти два человека недолюбливают друг друга, и они не стесняются яростно отрицать друг друга, и останавливают друг друга, если возникает конфликт. Каждый из них пытается таким образом спасти другого от гибели.

Это роль, с которой она не может справиться. Лакеш так думала.

От всего сердца она надеялась, что эти двое будут счастливы. Однако если это «сердце» относилось к ней самой, то она не была уверена, из какого воспоминания какого человека оно возникло.

— Я думаю, что другого выхода быть не может.

— Хм?

— Это вопрос счастья, о котором я только что упомянула.

А, да, это было упомянуто.

— Я не знаю, что такое счастье. Мне кажется, это то, что нужно искать вместе со всеми, чтобы найти.

А, верно. Этот ребёнок, нет, эти четыре человека, включая «Лакеш», – такая группа детей. Они всегда входили и выходили вместе, и жили счастливой жизнью.

Рано или поздно они оказывались в другом месте, стремились к другому, думали о другом. Хотя они понимали это, но никогда не осознавали.

— Мне очень жаль. — Она положила руку на её нежные волосы цвета травы. — Я украла твоё счастье.

— Это не так, это не Лакеш виновата, во всём виноват тот парень.

Тиат слабо оттолкнула её руку.

— Это всё вина этого парня. Я приняла решение.

Кончики пальцев, потерявшие объект поглаживания, остались в воздухе, и в то же время Лакеш подумала: «Мне очень жаль, что я отняла у тебя Лакеш, что я отняла у тебя последнее время, которое вы вчетвером могли провести вместе. Так что однажды я отдам тебе всё своё счастье. Хотя это ничего не компенсирует и ничего не возместит, но, по крайней мере, позволь мне сделать всё, что в моих силах.»

Тиат внезапно энергично встала.

— Что... что случилось?

— Пора есть, есть! Сейчас время есть! — Заключила Тиат с необъяснимой звучной силой.

— В любом случае, судя по характеру этого парня, он, должно быть, не ел как следует с той ночи, верно?

— Ну... это...

Лакеш, чей импульс был подавлен, начала вспоминать прошлое.

Ей казалось, что она вообще не ела.

Существовала готовая пища, называемая стандартной солдатской пищей L2, которая не имела вкуса и ужасной консистенции, но была полна питательных веществ, сконцентрированных в ней. Она была легче по весу, чем другие консервированные продукты, и была устойчива к хранению. И одного такого приема пищи достаточно для поддержания жизнедеятельности. К тому же, благодаря отсутствию вкуса, большинство рас могут её есть... Таким образом, нагроможденные в виде гор на дирижаблях дальнего следования, они знакомы экипажам до отвращения.

Эта пища – основной рацион Феодора в эти дни. Сам он говорил: «На приготовление не нужно времени, и на то, чтобы поесть, не нужно времени». Что касается других продуктов, то он, кажется, всегда говорит: «Сахар нужен для работы мозга». И тогда он ест торты и конфеты из сахара.

После того, как Лакеш закончила говорить...

— Это не называется едой.

Тиат была безжалостна и полностью отрицала возвращение к сути дела.

— Кстати говоря, ты рядом с тем парнем, как ты можешь быть такой жалкой, Лакеш! Необходимо, чтобы семья начала собираться за обеденным столом вместе и получала полноценное сбалансированное питание! Разве не ты среди нас придаешь этому вопросу наибольшее значение?

— Э, я...

Только после этого замечания Тиат вспомнила, что старая Лакеш действительно была такой девушкой. Она любила печь хлеб, и ей нравилось, когда другие ели её хлеб. Чтобы побольше людей говорили «вкусно», она каждый день работала не покладая рук.

Однако этого нельзя сказать сейчас. Та Лакеш, что была в то время, и она сама, находящаяся здесь в данный момент, несмотря на то, что они были в одном теле и унаследовали более или менее одинаковые воспоминания, их внутренние личности были совершенно разными. Она надеялась, что Тиат примет этот аспект во внимание.

— Бесполезно говорить слишком много!

То ли это был протест, то ли отговорка, но Тиат отказывалась слушать.

Тогда было решено, что пора всем вместе как следует пообедать.

Они также пригласили фигуру в маске, известную как «Спада».

Но он – или она – потрясённо покачал головой и убежал.

С тех пор как их привели в это убежище, Тиат и Лакеш почти не удавалось поговорить со Спадой. Единственное, что можно было сказать с уверенностью, так это то, что этот человек, похоже, заботится о Феодоре, но кроме этого, его происхождение и прочее было совершенно неизвестно.

Глаза Тиат, уставившиеся на спину чёрного плаща, казалось, были смешаны с несколькими сложными эмоциями. Возможно, это были какие-то мысли.

По словам Тиат, вкусы Феодора были в основном такими же, как у ребёнка.

Это и липкие сладости, и простые, понятные острые вкусы, и жевательные вещи с интересной текстурой, и просто чувство сытости. Если дать Феодору Джессману такие вещи, то он должен быть счастлив наслаждаться ими... Это предложение Тиат.

Понятно. Лакеш задумалась. Этой информации она совсем не знала.

«Также...»

Федор был не единственным, чего она не знала.

В очередной раз Лакеш поняла, что, скорее всего, она не знает ничего.

Фея-солдат Эльба Эф Мурсмуреа всегда жила в маленьком мире сказочного склада – в то время он ничем не отличался от хлева для скота. Хотя она жила со своими сёстрами, это не имеет ничего общего с текущей ситуацией на складе фей. Что касается еды, то это было то же самое, что есть безвкусный корм. Поэтому такие идеи, как сделать то, что они хотят съесть, своими руками или выбрать то, что они хотят съесть, для них просто слишком далеки.

«Эти дети... действительно отличаются от фей, которых я знаю.»

Она закрыла глаза, положила руки на грудь и стала искать воспоминания о «Лакеш».

Феи этой эпохи вместе занимались сельским хозяйством.

Старшие читали младшим книги со сказками.                          

Иногда все вместе ели торт.

Это... Да, именно на такое будущее надеялась Эльба. Она надеялась, что её желание сбудется в далёком будущем, может быть, для её сестер, или для тех, кто будет после них, или даже для тех, кто будет после них. Именно на это она надеялась в прошлом – на то, что будущее поколение фей будет жить такой жизнью.

Далекая мечта, о которой она мечтала в тот день, теперь, спустя долгое время, сбылась. Теперь они жили той жизнью, которая существовала по ту сторону этой мечты.

«Вот оно как.»

В тот момент, когда она это поняла, она не смогла сдержать улыбки.

Давным-давно эту мечту разделяли только трое: сама Эльба, её лучшая подруга Насания и доктор Магомедари.

«Доктор Магомедари, должно быть, приложил немало усилий.»

Когда она подумала о трусливо выглядящем большом мужчине, её улыбка стала ещё шире. А еще есть Найглато – вот что подсказывала ей память Лакеш. Этой женщины не существовало в то время, когда жила Эльба, Найглато стала матерью фей и содержала склад фей как семья.

«Если бы я вспомнила раньше, то могла бы просто поблагодарить их лично.»

Если бы она сказала, что у неё есть память и сознание Эльбы, она не знает, что Магомедари бы ответил ей; если бы она сказала, что потерянная память о «Лакеш» превратилась в кусочки и осталась у неё, она не знает, какое выражение лица бы показала Найглато.

Возможно, когда-нибудь в будущем появится возможность найти ответы на эти «что, если».

3.5 Тёплый обеденный стол

Феодор Джессман слово за словом расшифровывал лежащий перед ним секретный текст.

Он превращал строки непонятных знаков в слова, затем соединял слова с словами, затем расставлял слова по статьям, чтобы раскрыть скрытый смысл. Хотя появлявшиеся время от времени головные боли делали его очень раздражительным, он все же терпеливо медленно и точно собирал смысл секретного текста.

Тот файл, который он расшифровывал, был тем самым, который он отчаянно пытался вынести из третьей справочной комнаты.

Это часть подробных записей, связанных с реликвенным оружием Морнен.

Она, несомненно, отличалась довольно высоким уровнем секретности и использовала несколько ключей для тщательного шифрования, вот только на Федора это не действовало. Хотя информация на большинстве страниц была зацензурена до неестественности, сама цензура раскрывала очень много информации.

И поэтому...

— Ха... Хаха...ха...

Улыбка не могла не появиться на его лице по мере чтения.

Он догадался, что сейчас на его лице должно быть очень нехарактерное выражение, и почувствовал, как его щеки расцветают в широкой ухмылке. Он подумал, что никогда никому не позволит увидеть себя таким.

— Ты всё ещё спишь?

— Хм... ах, ах...

Стоя спиной к двери, Федор несколько раз торопливо потёр лицо, изо всех сил стараясь сорвать как бы прилипшую к его лицу улыбку.

Он обернулся и посмотрел на лицо Лакеш.

В этот момент он вспомнил. Почему он должен был бороться с радостью, переполнявшей его сердце? Что пыталось исказить мышцы его лица?

— Ты проснулся, еда готова.

— Кстати, Лакеш! Я хочу тебе кое-что сказать!

— А?

— Это о Морнен, упомянутом в прошлый раз. Я многому научился. Похоже, что я сорвал джек-пот, превзойдя все свои ожидания. Смотри, эта страница... Хотя множественные коды очень хлопотные и заставили меня немного поломать голову, но оно того стоило.

— Подожди, ты не отдыхал?

Он никак не мог заниматься такой тратой времени.

Время было ограничено. Невозможно было предугадать, что можно упустить, отдыхая в неспешном темпе. Кроме того, поскольку впереди было еще много дел, даже если бы он захотел уснуть, его тело не смогло бы этого сделать. Тревога и волнение постоянно стимулируют работу сердца.

— Грубо говоря, это меч, который позволяет качеству корпуса соединяться с самыми сильными солдатами.

И так, не обращая внимания, он продолжил излагать результаты своей интерпретации.

— Согласно информации, полученной от человеческой расы, «После сложения всех боевых сил и боевого духа в группе, он разделяется на всех.» С этим экспериментировали и Крылатая гвардия, и, похоже, это подтвердилось. Разделение боевой силы – это, другими словами, «эксперт по клонированию меча». Можно взять что-то, что до сих пор было вынужденным эксклюзивом, и скопировать точно такое же, чтобы распространить среди многих людей.

Как это, потрясающе, не правда ли? Он не смог сдержать самодовольной улыбки.

— Ты...

— Это означает, что любой может получить силу фей.

Это верно. Это самое главное.

— Причина, по которой пострадали только вы, в том, что ваша сила была единственной, которая могла бороться с Шестым Зверем. Это потому, что ваша сила была слишком выдающейся и особенной. Однако этот меч может разрушить эту предпосылку, и любой человек сможет получить такую же силу, как у вас, встать на то же место, что и вы, и сражаться бок о бок.

Феодор Джессман был бессилен.

В конечном счёте, этот факт и стал для него отправной точкой.

Феодор Джессман потерял шурина, дочь, людей, которые были ему как родные, или должны были стать родными, но он ничего не может с этим поделать. Он даже не мог встать рядом с теми, кто был ранен в бою, и перенести боль за них.

Поэтому юноша с нетерпением ждал поля боя, где он сможет сражаться, даже будучи неспособным, или найти способ сражаться на этом поле боя, и тогда...

— Я также могу сражаться, чтобы защитить вас.

Сейчас он нашел такое поле боя и путь к нему.

— Феодор.

— Есть подозрение, что существует огромная нерешённая проблема, и, похоже, она достаточно серьезна, чтобы быть классифицированной как совершенно секретная.

Предложение за предложением, слова продолжали слетать с его губ.

— Ночь Морнен – это слово, которое упомянул доктор Магомедари. Я думал, что либо эксперимент активации Морнен провалился, либо он потерял контроль на поле боя. Вероятно, произошла крупномасштабная авария, так что Крылатая гвардия в то время отказались от решения проблемы и решили скрыть существование Морнен. Это должно было не так просто решить, но сейчас условия должны отличаться от тех, что были в то время. Я думаю, что могу использовать современные технологии и знания, чтобы снова бросить вызов, но нужно быть осторожным. Ведь если проблема «Ночи Морнен» будет решена, проблема «опасности технологии настройки фей», о которой говорил доктор Магомедари, может быть решена легко. Всё пройдет гладко.

— Феодор!

Его поток слов был прерван.

Ладони сомкнулись по обе стороны его щёк, приподняв шею, чтобы зафиксировать его лицо прямо перед собой. Они оба встретились взглядами, их взгляды переплелись.

Наконец он заметил серьёзность лица Лакеш.

— Слушай, я рада, что ты так внимателен ко мне... ко мне и к остальным феям. Я также очень рада видеть, что ты серьёзно относишься к будущему. Однако... я беру на себя смелость выразить мнение других фей от своего имени: никто из нас не хотел бы, чтобы ты пострадал или ослаб из-за этого.

— А что, оказывается, ты заморачиваешься по таким пустякам.

— Ты выглядишь так, будто собираешься умереть в любой момент.

Может быть, это и правда. С тех пор как он проснулся, он сосредоточился на расшифровке кода. В результате, поскольку он почти не спал, его разум и тело почти не отдыхали. Голова болела всё так же сильно, а раны по всему телу, конечно же, не зажили. Самочувствие было настолько плохим, что в любой момент можно было рухнуть или вырвать, но...

— Даже если несколько грязный Бес погибнет, это лишь сделает мир немного чище. Ваше будущее, безусловно, гораздо важнее...

На его щеках послышался хлёсткий звук.

Пощёчина попала Феодору по щеке под отличным углом и по времени.

Он был застигнут врасплох. Фёдор растерялся от внезапной жгучей боли.

— Лакеш?

Головная боль стала ещё сильнее. Не выдержав, он исказил выражение лица.

— Почему ты так говоришь?

Её голос звучал плачуще.

— Почему ты не можешь понять, что ты имеешь в виду под тем, что говоришь? Думаешь, мы примем это будущее, которое причиняет тебе боль, истекает тебя кровью и топчет тебя ногами?

Головная боль усилилась. Сердцебиение похоже на большой колокол, эхом отдающийся в голове. Феодор стиснул зубы.

— Не мое дело, что ты думаешь, я просто хочу навязать тебе свои ожидания...

— Я верну тебе их с процентами!

Она безжалостно прервала его слабые возражения.

— Я сейчас здесь.

Она схватила его за воротник и сильно потянула.

— Я не знаю, что будет завтра, но я сейчас действительно прямо перед твоими глазами.

Лакеш.

Он не мог произнести это имя.

Мало того, он не мог пошевелиться всем телом, словно был скован заклинанием.

Расстояние между ними было очень близким.

Он почувствовал её дыхание.

Губы были близко.

— Я сейчас...

— Ах... кхм кхм.

Заклинание снялось.

Феодор тут же отвернулся, нет, повернул голову, чтобы посмотреть в сторону незваного гостя. И увидел, что за широко распахнутой дверью стоит Тиат, с едва заметным выражением лица, похожим на сердитое и ошарашенное, и она всё время повторяла свой кашель совершенно намеренно.

— Извините, что беспокою вас, когда вокруг такая приятная атмосфера, но пора бы и поесть. Кстати, что ты делаешь, Лакеш?

— Действительно.

Воротник был отпущен, и он чуть не упал назад, но, к счастью, ему едва удалось устоять на ногах.

— Эта злая сестра.

— Я не пришла в неподходящее время, я здесь уже давно. Я ждала, потому что не хотела вас беспокоить, но, если бы я ничего не сделала, это затянулось бы надолго, поэтому я должна была высказаться. Собственно, ты уже заметила меня, не так ли, Лакеш?

Холодный, неумолимый голос создавал впечатление, будто находишься под зимним небом под проливным дождём.

— Нехорошо, если горячая пища остынет, так что если хотите сделать что-то постыдное, подождите, пока не поедите.

— Я не собираюсь этого делать!

После его рефлекторного голоса протеста она лишь одарила его ледяным взглядом в ответ.

***

Другими словами, город Корна ди Люче – это мегаполис.

В таком месте, как мегаполис, будет постоянно прибывать и отбывать множество дирижаблей. Пока сюда прибывает и улетает много дирижаблей, считается само собой разумеющимся, что здесь будет циркулировать множество материалов всех видов.

Ценные пищевые ингредиенты, которые нельзя было встретить в других городах или на летающих островах, упакованы в огромные бамбуковые клетки и разложены рядами у придорожных торговцев. А ценники, висевшие перед ними, поражали. Целая болотная рыба размером в две ладони стоила всего пять ладоней черепахового панциря. Многие нечастые посетители утреннего рынка в Корна ди Люче бывают ошеломлены размерами рыбы, а потом сбиты с толку. Нет причин не покупать – и так, между ошеломлением и замешательством, теряется кошелёк.

Большие, шумные рынки могут нарушить здравый смысл покупателей при расчёте цены и количества.

За обеденным столом в этот момент в укрытии.

— Прекрасный вкус, правда. — сказала Тиат, переводя взгляд.

Хлебная каша вперемешку с кусочками курицы, пюре из трёх видов картофеля, тушёные корнеплоды и жаркое из квашеной пшеницы, лесные грибы, завернутые в матерчатое полотенце и приготовленные на пару – каждое блюдо дымится на столе. а самом деле, попробовав, можно было убедиться, что все они очень вкусные, но...

— Просто, э-э, мне кажется, что что-то не так или что-то в этом роде.

Тиат всё ещё оглядывалась и бормотала.

— Надеюсь, это не будет смертельным ударом.

Лакеш несколько раз хихикнула.

Феодор не знал, как ему реагировать, но только дернул уголком рта. Голова пульсировала. Поэтому ему не нужно было напрягаться, чтобы придать лицу тонкое выражение.

— Возможно, это слишком.

Проще говоря, так оно и было.

Хотя не у каждого блюда есть большая тарелка, их количество разное. Количество блюд на столе действительно не подходит для троих, которые смешались с половиной пациентов.

— Не показывай вялого лица, Фоедор. Ты мальчик, и ты – главная сила.

— Пожалуйста, не ждите слишком многого от аппетита пациента, — пробормотал Феодор, беря в руки ложку.

Он набрал полный рот хлебной каши.

Кусочки курицы тают на языке вместе с мягким хлебом. Во рту ощущалась сладость каши, за которой скрывалась легкая горечь, неясно заявляющая о своем присутствии, вероятно, из-за добавления слишком большого количества ванили. Вкус был таким простым, но таким разнообразным, что он ничего не мог с собой поделать...

— Действительно, это вкусно.

Стыдясь, он сказал от чистого сердца.

— Я просто скажу.

Тиат торжествующе фыркнула носом.

— Это ты приготовила?

— Фирменное блюдо. Наш склад должен по очереди помогать с готовкой.

По её словам, на складе фей, старом доме фей, все заботы по хозяйству лежали на Найглато ­– тролле, которого он встретил несколько дней назад. Однако в силу воспитательной политики и простого недостатка рабочей силы феи также помогали в выполнении значительной части домашних дел. Дети, которые умеют готовить, также будут нести ответственность за приготовление одного-двух блюд.

— Я всегда готовила порции для всех сразу, поэтому мне немного неудобно регулировать размер порций.

«Немного» – это слишком скромное описание, не так ли? Хотя внутренне он так и думал, вслух он этого, конечно, не сказал.

Тиат продолжала говорить, что бывшая Лакеш была лучшим поваром их поколения. Хотя нынешняя Лакеш всё забыла, возможно, её тело всё ещё помнит, поэтому она сразу же уловила хитрость и успешно завершила процедуру приготовления.

— Вот как.

Он переосмыслил сложившуюся ситуацию.

Тиат, Лакеш и сам Феодор окружили обеденный стол.

Не надо думать о чьей-то смерти, а просто мирно проводить время вместе. Он никогда не представлял себе такого, поэтому и не ожидал этого. Эта ситуация совершенно не соответствовала его ожиданиям.

«Ахх... нехорошо...»

Уголки его глаз стали горячими.

К тому времени, когда он понял, что находится на грани слёз, из-под век уже просочилась влага. Даже если бы он хотел сдержаться, было слишком поздно. Это был только вопрос времени, когда крупные слёзы скатятся по его щекам. Однако у него были свои причины для каждого из двух стоящих перед ним людей, и он не хотел, чтобы они видели такие бесполезные слёзы. Он задумался, есть ли способ справиться с этим. Есть. Он заколебался, но это было необходимо.

Он схватил дымящуюся тарелку перед собой и проглотил содержимое.

Было горячо, так горячо, что ему захотелось плакать, или, лучше сказать, он начал плакать. Капли слёз катились вниз.

— ...Э-э, что ты делаешь?

— Почему ты так торопишься? Еда же никуда не денется

Нет, хахаха. Он смеялся и обманывал себя, вытирая слёзы с прямым лицом.

Голова болит.

— ...Кстати говоря, — он вдруг что-то заметил, — где «Спада»? Он в этой комнате, верно?

Это было бы логично, но до сих пор он его не видел.

— Ну, мы хотели сказать, что это была редкая возможность, и пригласить его на ужин, но он сбежал.

— На самом деле не так-то просто есть с людьми разных рас.

Это потому, что строение тела другое, питательные вещества, в которых он нуждается, и вкус, который ему нравится, также отличаются. Очень опасно позволять представителям разных рас с совершенно разными вкусами сидеть вместе за едой. Иногда приходится иметь дело с культурными различиями, для описания которых недостаточно слова «странная еда».

Конечно, в большинстве случаев можно обойтись приправами и специями. Например, крупным оркам необходимо потреблять много жира из-за физических проблем, поэтому некоторые люди посыпают все свои блюда оригинальной приправой(?), смешанной с молочным жиром и животным жиром. Они говорят: «Если ты этого не сделаешь, то не сможешь есть». Другими словами, пока они это делают, они могут питаться той же (основной) кухней, что и другие расы.

— Маска – это больше проблема, чем раса, не так ли? В маске должно быть трудно есть.

— Ничего не поделаешь, такова культура их расы – не снимать маски, не так ли? Если я не ошибаюсь, это вид шиншилл, верно? Мы не можем заставить их это сделать.

Такова гипотеза, выдвинутая Феодором.

Он взял на себя смелость выдвигать такие смещенные предположения, чтобы не смотреть правде в глаза.

Голова болит.

— ...Кстати говоря, каковы отношения между этим ребёнком и тобой? Приятель с давних пор?

— Нет, он друг моего врага.

— А?

Тиат посмотрела на него с выражением «о чём говорит этот парень?».

Ему тоже было интересно, о чём это он говорит. Но что поделать, такова была правда. У него не было других слов, чтобы объяснить ситуацию с ребёнком.

— Пока ты здоров и невредим, не заставляй себя делать больше.

Голова болит.

— Что с тобой не так?

— А, что?

— Твоё лицо только что выглядело болезненным. Если у тебя нет аппетита, тебе не нужно заставлять себя.

Голова болит.

— Нет я в порядке.

Голова болит.

— ...Подожди, у тебя плохой цвет лица, что случилось?

Голова...

— Не волнуйся. Это просто ожог языка.

Болит...

Чувство равновесия отказало, и поза стала такой неустойчивой, что он чуть не соскользнул со стула.

— Феодор!

Он едва удержался на ногах. Зрение пульсировало, в ушах стоял сильный звон. Голова болит.

В углу комнаты он увидел большое зеркало. В зеркале отражались огромный обеденный стол и огромное количество расставленных повсюду блюд, Тиат, которая запаниковала, заметив что-то странное, Лакеш, которая тут же встала, и темноволосый мужчина, который с интересом разглядывал его.

Голова болит, голова болит, голова болит...

— Ммм.

Но ничего, он справится. Сейчас, когда они едят, этим двоим трудно оставаться вместе и найти что-то очень похожее на то счастье, которое должно было быть потеряно. Нельзя было позволить им переживать за себя. То, что было его болью, было тем же самым, что и не существование, если бы он просто убрал это и спрятал. Так что прячь, скрывай, обманывай их, изображай улыбку.

Голова болит, голова болит, голова болит, голова болит, голова болит, голова...

— Феодор!

Лакеш бросилась к нему с отчаянным беспокойством, написанным на её лице.

Она протянула руку и схватила за руку Феодора, который действительно чуть не упал на этот раз.

Почему-то в этот момент, как вспышка молнии, в памяти всплыл отрывок:

«Ты должен убить этого ребёнка.»

«Если ты ничего не сделаешь, твоя собственная личность разрушится и исчезнет.»

Глаза Лакеш расширились, словно она была чем-то потрясена. Но у Феодора не было сил ни удивляться, ни думать.

Вспыхнула боль.

Больше не было никакой возможности держаться, нет ни сил, ни выносливости.

Сила Бесов заключалась в том, что зрачки встречающихся использовались в качестве среды для смешивания духов обоих в тускло освещенном помещении. Однако такие вещи, как дух, должны существовать независимо в индивидуальном теле. В случае получения посторонних предметов в сознании появляются трещины. И трещина будет постепенно расширяться, и очень скоро начнет уничтожать сам дух.

Возникает сильная боль, похожая на насильственное подавление, чтобы избавиться от самого сознания, которое пытается оставаться бодрствующим.

У сознания Феодора даже не было шанса сопротивляться, и оно было вырвано с корнем в одно мгновение.

3.6 Мемориальная художественная выставка Нгуена

В муниципалитете Корнаа ди Люче зарегистрировано более сотни художественных галерей, больших и малых. Большая – это масштабная картинная галерея, занимающая большую площадь и собирающая сотни работ, маленькая – небольшая художественная галерея, которая украшает лишь несколько картин в одной комнате квартиры.

Мемориальная художественная выставка «Нгуен» находится где-то посередине. Музей приобрел небольшой дом, принадлежавший дворянину, и располагает коллекцией из около 20 картин и артефактов, не имевших чувства единства. В конце экскурсионного маршрута есть небольшой сувенирный магазин, где можно купить открытки с изысканным дизайном.

— Это всё поверхностно, а на самом деле это место – ретрансляционная станция для краденого, которую обслуживает местная подпольная организация. Пока это художественная галерея, даже если они будут часто приносить сюда товары, обтянутые тканью, их никто не заподозрит. Всё очень хорошо продумано. — Спокойным голосом сказала Рантолк, легонько взмахнула правой рукой, и несколько бледных лучей света, направляемых кончиками пальцев, впились в спину лежащего в коридоре ребёнка и вспыхнули на месте. Из глубины горла ребенка раздался приглушенный голос, и он потерял сознание.

Использованиефей в качестве скрытого оружия. Это была древняя техника некромантии. Для её использования необходимо, чтобы вокруг плавали фрагменты души, и особой силы от неё ждать не приходится, так что на поле боя она не пригодится, да и вообще это техника, которая была упразднена.

«Честно говоря, это вызывает смешанное чувство, но от факта никуда не деться.»

Феи – это скрытое оружие, которое используется и выбрасывается. Они были созданы для этой цели, ожидаются такими и должны существовать в мире как таковые. Утверждать это или отрицать, но игнорировать этот факт нельзя, поэтому важно встретить его должным образом. С этой целью она силой убедила не желающего соглашаться Великого Мудреца обучить её начальным приемам этой техники.

— Значит, эти вещи не очень ценны? — Нофт с большим интересом огляделась и спросила.

— Говорят, что все экспонаты дешёвые и никчёмные. Это равносильно тому, что они не имеют ценности как произведения искусства. Благодаря этому сюда почти никто из обычных гостей не войдёт и не выйдет, и риск стать свидетелем грязных дел также сведён к минимуму.

Конечно же, это было довольно хорошо продумано ... Рантолк кивнула.

— Хм... вот как.

Нофт подпёрла подбородок руками, внимательно изучая маленькие натюрморты, висевшие на стене в углу.

— Эй, можно я заберу эту штуку?

— Тебе нужна такая вещь? Она ведь не имеет никакой ценности как произведение искусства, не так ли?

— Ценность такой вещи не определяется ее ценой. Мне просто нравится эта картина.

Да, это так. Даже если картина написана известным художником, если она никому не нужна, она не имеет ценности; с другой стороны, даже если это неизвестная картина без ценника, если кто-то считает её произведением искусства и хочет её забрать, то она может иметь ценность.

«Однако такие вещи в любом случае не имеют значения.»

Вероятно, услышав странный звук, в другом конце коридора появился рептильный охранник.

— Неважно, возьмёшь ли ты его, по крайней мере, никто не должен жаловаться.

Возможно ли, что у Нофт появился уникальный личный интерес, потому что она привыкла охотиться за сокровищами на поверхности, – размышляла Ранктолк, осторожно поворачивая левое запястье. Зародился новый свет, который лёгкой волной пронесся по воздуху и с силой оборвался на подбородке охранника.

Охранник вдруг накренился, но не упал. Он слегка покачал головой, чтобы прийти в сознание, затем снова повернулся к ним лицом, выхватил дубинку и занял атакующую позицию.

— Эй, у меня есть хорошая вещь.

Правая рука Нофт легонько коснулась его запястья, и пятипалатная черепаховая монета, рассекая воздух по траектории, очень близкой к прямой, вонзилась в грудь охранника. Вероятно, не выдержав такой атаки, рептилия на этот раз действительно потеряла сознание.

***

«Выставка поздних работ Нгуена» была заполнена большим количеством охранников, изначально такое количество людей не подходило для художественного музея такого размера. Пока Рантолк и Нофт так же болтали, они подавили всю эту охрану.

— Ну и что? Уже немного поздно спрашивать, но что мы делаем на этой фальшивой художественной выставке? — Нофт с шумом подбросила монету в воздух кончиками пальцев и одновременно спросила.

— За украденные товары, или, лучше сказать, за награбленные товары. Группа людей украла несколько важных материалов и конфиденциальную информацию с дирижабля. Я хочу вернуть их раньше, чем Крылатая гвардия.

— А? Почему?

— Потому что я хочу знать, куда движется это небо. Летающие острова – это угольки этого мира, так куда же движется воля этих угольков?

— Нет... Я не могу понять, что ты вдруг говоришь такие поэтические слова. Объясни мне с самого начала, начни с самого начала.

— Если я начну с самого начала, ты не заснёшь, Нофт?

— Нет, не засну! У меня нет толстых линий, чтобы заснуть в этой ситуации! — Нофт слегка взмахнула кулаком, сбила с ног охранника и запротестовала.

Ран на мгновение задумалась и начала излагать свои мысли.

— Раньше я рассказывала тебе о земных богах, поддерживающих летающие острова. Фактически, около трёх лет назад казалось, что был найден последний пропавший земной бог – Джейд Нейл.

— Что?

Нофт показала выражение «что и как».

— Что за чёрт, разве это не хорошо? Бог Как-его-там воссоединится со своей семьей, не так ли? Мы все сможем есть горячий горшок за одним столом, правда?

Кроме того, будут ли они есть горячий горшок? Ран тоже этого не знала.

— Однако Джейд Нейл находится в состоянии смерти.

— А? Разве они не бессмертны?

— Конечно, бессмертны. Как бог земли, он может восстанавливать свои силы до тех пор, пока у него есть время. Он бессмертен, но он зафиксирован в состоянии смерти. Боюсь, что это сделал человек квази-герой во время прошлой войны между земными богами и человеческой расой.

— Вау... человеческая раса действительно удивительна во всех отношениях.

Рантолк тоже с этим согласна.

Предполагается, что человеческая раса вымерла, но Рантолк видела и разговаривала с последним выжившим представителем человеческой расы. Это был человек, немного неуловимый, чьи истинные мысли невозможно было разгадать, но невероятно впечатляющий.

Нет, сейчас не время зацикливаться на подобных воспоминаниях. Она отмахнулась от нахлынувших воспоминаний и продолжила:

«Конечно, Великий Мудрец и остальные однажды пытались оживить Джейд Нейла. Говорят, что на него было наложено проклятие, по силе воздействия приближающееся к уровню Сеньориса, убивающее неуничтожимые существа и оставляющее их в состоянии смерти. И боги сняли проклятие и ждали, когда Джейд Нейл, который был бессмертным, воскреснет.»

— О, разве мы ещё не дошли до сути?

Рантолк усмехнулась.

— В это время Зверь выбежал из тела Джейд Нейла.

Наступила тишина.

— Неудивительно, что ты только что использовала прошедшее время.

— В битве в царстве богов сила не имеет большого значения. Самое главное – это приспособляемость и своевременность. Можно предположить, что независимо от того, какая это битва, это худшая ситуация в то время.

Рантолк покачала головой.

— С тех пор все боги и Великий Мудрец на втором летающем острове не могли осуществлять какую-либо власть над внешним миром. Лишившись возможности поддерживать их, мировые границы, которые до сих пор образовывали группу летающих островов, теперь быстро и непрерывно исчезают.

Рантолк слегка опустила глаза.

— Хотя есть бессмертное существо, отличное от богов, которое встаёт, чтобы предотвратить крах мира, оно подобно маленькому муравью, пытающемуся предотвратить крах горы. Он может только немного замедлить скорость.

— Итак, когда ты вчера сказала «осталось два года», значит, это время, которое осталось до того, как мир рухнет?

Два года.

Для фей, которых нельзя назвать долгожителями, нельзя сказать, что это очень долгий срок. Для тех, кто прожил долгую жизнь, это время покажется очень коротким. Если сравнить с историей самой группы летающих островов, то это просто мгновение.

— Немногие знают о внутренней истории этого второго летающего острова. Даже старшие командиры Крылатой гвардии получили только подтверждение того, что «со вторым летающим островом невозможно было связаться три года», отчасти потому, что изначально это было место, где было мало контактов с внешним миром, и к этому не относились очень серьёзно. Эта серия событий прямо сейчас также находится под самым высоким уровнем контроля на данном этапе.

Если об этом станет известно, то это вызовет панику или приведет к расширению Истинного Мира – таково было мнение летающего острова № 5. Что же касается того, правильно ли это было сделано, то ответа на этот вопрос пока никто не знал.

— Осталось два года, два года... С нашей точки зрения, это ощущается очень тонко. На данный момент времени осталось в лучшем случае только столько.

— Возможно, мы будем не одни, когда наступит конец, хотя это не то, чему надо радоваться.

— Кто-нибудь ещё знает об этом?

— Об этом знают три человека из торговой компании, пять генералов и несколько первоклассных офицеров в армии, а потом я, Айсея, ты и несколько негодяев.

— Айсея тоже знает?

— Да, не так давно я ненадолго вернулась на склад фей и обсудила это с ней. Она подпёрла голову рукой и сказала: «Сейчас и так неспокойно, но ты принесла мне новости, которые крайне неприятны». Вот так.

Нофт легко могла представить, как выглядела Айсея, и также легко сопереживала ей.

— Айсея сейчас находится на тридцать восьмом острове и, похоже, охотится за остатками Элписа, я слышала это от Тиат.

— Она также действует в соответствии со своими собственными мыслями. У нас нет возможности поддерживать связь, поэтому мне придётся просто довериться ей.

Рантолк устало вздохнула.

— Зачем ты втянула меня в это?

— Конечно, я хочу тебя спросить о кое-чём. Вообще-то, я хотела обсудить это с тобой раньше, но ты была на поверхности с мистером Гриком, и я уже давно не могла тебя застать.

— Но я вряд ли могу помочь. Я не умею думать так, как вы, ребята, я тоже очень нервничаю, и мое сердце не чёрное. Если Паннибаль и остальные всё ещё живы, было бы лучше отозвать их обратно...

В ушах раздался взрыв пороха.

Рядом с тем местом, где была Нофт, разбился глиняный кувшин.

— Ой.

Она прыгнула в убежище. Пороховая пушка выстрелила, проделав одну за другой дыры в близлежащих стенах и картинах.

— Ничего себе, какая трата.

— Я же говорила, что они все дешёвые.

— Я же говорила, что дело не в этом!

Вероятно, из-за появления злоумышленника, которого нельзя было остановить голыми руками, противник быстро достал огнестрельное оружие. При этом, судя по нестабильному звуку, это должно быть старое оружие, которое даже не обслуживалось должным образом. Можно предположить и мастерство пользователя, так что угрозы оно не представляет.

Несколько фей – поскольку они постоянно расщепляются и сливаются сами по себе, точное количество не имеет смысла – формируются и затем запускаются. Фея, казалось, радостно смеялась и летела вперед, разрываясь в хватке стрелка из порохового ружья.

— В любом случае, как я уже говорила, всё, что касается этого вопроса, делается в тайне. В Крылатой гвардии и так сейчас царит полный бардак: всевозможные хитроумные расчёты и разведданные не организованы в единое целое. После того, как Великий Мудрец замолчал, то, что я могу знать со своей должности, теперь ограничено. Я хочу получить больше информации, а также конкретные доказательства от надёжного человека.

— Нет, я же сказала, что не могу помочь в таких делах.

— Я надеюсь сражаться вместе со своим надёжным партнером, разве этого недостаточно?

— Ты... Это хитрость, не надо говорить такие вещи в серьёзном тоне. — тихо пожаловалась Нофт, отвернув лицо. На её лице появился слабый румянец.

Вот что делает эту девушку привлекательной. Так думала Рантолк. Она казалась грубоватой, с ней было очень легко сблизиться, и она любила, когда на неё полагались. А главное, она совершенно не скрывала этих областей, и она совершенно не похожа на себя.

Они подошли к воротам.

Ручку двери повернули и потянули наружу, но она была заперта. После того, как Рантолк применила немного магии и повернул её с большей силой, замок был поврежден, и вся дверная ручка была оторвана.

По другую сторону двери находилось хранилище артефактов – замаскированное под таковое, но на самом деле это был склад краденого. Мечи и ножи лежали рядами, и, как ни посмотри, это было грубое оружие, в котором утилитарность ценилась больше, чем искусство. Большие пороховые пистолеты, засунутые в деревянные ящики, и тому подобное, хотя их простой вид и можно считать художественным, все же не думаю, что они вписываются в атмосферу этой галереи.

— Это та комната?

— Да, кажется.

Рантолк, размышляя, проверяла содержимое деревянного ящика одно за другим.

«Сейчас приближается конец, если все смогут противостоять ему в единстве, мне не придется так много работать.»

Однако на самом деле в этом мире всё было не так, а совсем наоборот.

Этика, координация и мораль – всё это те вещи, которые люди, у которых есть достаточно средств к существованию, поддерживают, чтобы поддерживать этот избыток. По мере приближения неизбежного конца света, многие люди действуют во имя того, что каждый из них спрятал глубоко внутри. Все были в непоследовательном темпе, и с точки зрения зрителей, они могли видеть только хаотичную сцену.

Бегство, растерянность, неподвижность, самоубийство, угроза другим, жертва достоинством ради получения желаемого – вот некоторые из ситуаций. И идея Истинного Мира, безусловно, станет более распространенной. Поэтому тот факт, что Хранителя группы летающих островов больше нет, нужно было держать в секрете.

После того, как Айсея узнала об этом, она, не колеблясь, насильно переместила своё тело, которое уже не могло держаться, и предпочла встать в авангарде и сражаться вместе со своими сёстрами. И путь выживания, который выбрала сама Рантолк, заключался в том, чтобы погрузиться во тьму группы летающих островов, в поисках вещей, которые она хотела узнать.

Она думала, может быть, так и должно быть; в то же время она думала, что всё в порядке.

Поэтому она иногда думает об этом.

Была одна женщина, которая знала о конце света больше, чем Рантолк.

Узнав это, она предприняла странные действия. С какими ожиданиями и с каким желанием она предприняла такой поступок?

Одетт.

Одетт Гандаркар.

Именно тогда на летающем острове № 2 произошла аномалия. Гость, остановившийся на летающем острове № 5, также был одним из первых, кто узнал о конце света.

Однажды они разговорились после того, как их представил Барони Макеш, и у них завязалась оживлённая беседа, поскольку у них были общие знакомые. Тогда Одетт показалась ей человеком с весёлой улыбкой – вернее, человеком, который умел изображать весёлую улыбку. Она не знала, что на самом деле творится в голове у Одетт, и она не могла видеть её насквозь.

Что именно знает Одетт, которая явно враждебна миру и явно хочет навредить миру, и какие ожидания она возлагает на мир. Рантолк до сих пор не понимала этих вещей, и у неё не было оснований для суждений.

Не в этом художественном музее.

После проверки всех деревянных ящиков Рантолк может сделать вывод.

— Здесь только часть награбленного, похоже, нам нужно пройти в другие хранилища, чтобы посмотреть...

— А? Что это?

Нофт перебила Рантолк и взяла маленькую коробочку.

— Я упаковала много амортизирующего материала, но он такой маленький. Если это бутылка из-под вина... она действительно слишком мала. Хм, это специи или что-то в этом роде?

— Нофт, мы здесь не для того, чтобы грабить, и мы не можем стрелять ни во что, кроме мишени.

— Я и не хотела её забирать. Обычно, когда находишь что-то интересное, ты берёшь это в руки и рассматриваешь, верно?

— Пожалуйста, не ищи здравого смысла в привычках спасателей.

Рантолк продолжала произносить слова, похожие на упрёки, но Нофт проигнорировала её, перевернула маленькую коробочку и прочитала на ней этикетку.

— Дай-ка я посмотрю, «флакон Элписа»?

— А?

Рантолк тут же обернулась.

— Я действительно не понимаю. Это не похоже на драгоценный камень. Это традиционное ремесло или что-то в этом роде?

Нофт открыла верхнюю крышку маленькой коробочки, подняла содержимое и внимательно его изучила.

Кристалл аметиста, заключённый в тонкое стекло – или что-то похожее на хрусталь – отражал свет и беззвучно светился.

3.7 Совместное святилище-колумбарий

Феодор не просыпался.

Даже когда она звала его и трясла за плечи, он не реагировал.

Если приложить к нему ухо, то можно было услышать слабый звук неровного дыхания, которое, казалось, может прекратиться в любой момент. Он не был мёртв. Однако это был лишь вопрос времени.

Он угасал.

Нынешняя Лакеш не дружит ни с кем, кроме Феодора, для неё это равносильно концу света. Отчаяние, подобное постепенно обрушающейся земле, сковало её ноги.

За спиной послышалось движение. «Спада» тихо выходила из комнаты.

— Подожди минуту.

Лакеш призвала её остановиться, повернувшись к ней спиной.

Она издала звук, похожий на крик, и, казалось, остановилась на месте. Лакеш продолжила:

«Позволь мне спросить тебя кое о чём. Эту беловолосую женщину, помнишь, зовут мисс Одетт, она сестра Феодора и также твой работодатель, верно?»

— Э-э... нет.

Большие чёрные уши робко дёрнулись.

— Мисс Одетт... тоже моя сестра. Э-э, но, конечно, мы... не связаны кровью.

Сестра, которая не связана кровным родством.

Лакеш чувствовала, что это слово имеет какой-то глубокий смысл, и, честно говоря, ей было любопытно, но она не собиралась выпытывать подробности, у неё не было на это времени.

— Забудь об этом, не имеет значения. То, что я хочу сказать, касается твоей сестры, мисс Одетт.

Из-за такого робкого вздоха она почувствовала себя виноватой и спросила:

«Я бы хотела встретиться с ней ещё раз. Ты можешь что-нибудь сделать?»

Спада удивлённо вздохнула.

— Я хочу кое-что спросить у неё о Феодоре. Более того, я думаю, ей тоже должно быть, что мне рассказать.

Спада молчала.

На её лице всё ещё было робкое выражение, но её глаза были устремлены прямо на Лакеш. Такой осторожный взгляд действительно не был острым, но она всё ещё пыталась угадать мысли Лакеш. Даже через маску, Лакеш всё равно чувствовала это.

Когда дело касалось Феодора, у этой девушки тоже было что-то такое, от чего она не могла отступить – хотя она сама этого не говорила, но за несколько дней знакомства Лакеш это поняла. Поэтому Лакеш знала, что разговорить Спаду будет нелегко, но из-за этого Спада не сможет игнорировать то, что скажет Лакеш. Лакеш уверена в этих двух вещах.

Прошли секунды, показавшиеся необычайно долгими.

«Спада» разложила в руке пачку бумаг, это была газета, издававшаяся крупной частной газетой в городе Корна ди Люче. При беглом взгляде на газету в глаза бросились заголовки всех форм и размеров. Крылатая гвардия и группа неизвестного происхождения (видимо, намеренно скрывают, что это солдаты Империи) продолжали перестрелку в городской черте; группа людей попросила мэра уйти в отставку на том основании, что его отношение был слишком пассивно; книги закона были внесены в список запрещённых к обороту; богатый человек, который когда-то был аристократом, был пойман на перевозке незаконных животных между островами.

В оцепенении она подумала, что мир всё ещё бежит. Остановились ли они или упорно боролись, ничто из этого не повлияло бы на течение времени.

Впрочем, сейчас было не время думать о таких вещах.

— Какую из них ты хочешь, чтобы я прочитала?

После расспросов «Спада» хотела, чтобы она увидела огромное количество частных рекламных объявлений на двух страницах. Гора из трёх строк статей, почти все из которых представляли собой сообщения о приёме на работу и о соболезнованиях от родственников, перемежалась несколькими строчками статей, которые выглядели как кодовые слова – вернее, были кодовыми словами. Затем там, куда указывал кончик мизинца, было написано...

— «Белая кошка и чёрная кошка родили по пять и семь котят, и они открыты для усыновления до 6 часов в день вод...» В чём дело? Ты хочешь завести кошку? Но никакой контактной информации не было оставлено.» — Так Одетт зовёт меня.

Лакеш не поняла и нахмурилась.

— Поскольку мы расстались, потому что не знали, когда произойдет несчастный случай, мы договорились о множестве различных кодов.

Понятно, подумала Лакеш. Действительно, газета могла быть удобным средством общения, если ситуация не позволяла писать друг другу письма. Но это была слишком большая хитрость, должны быть и другие, более простые варианты.

— Это означает: «Встретимся сегодня в восемь часов... седьмого числа пятого»

Что касается этого вопроса, на самом деле нет возможности вдаваться в подробности.

— Восемь часов вечера?

— Да, ты можешь встретить Одетт в седьмой секции Пятого общественного храма костей.

— Вот как.

Лакеш посмотрела в потолок и на некоторое время задумалась.

— Должна ли я рассказать... Тиат?

— Нет.

Не опуская взгляда, она просто закрыла глаза и ответила:

— Я хочу, чтобы она осталась теперь с Феодором. Только вдвоём.

***

Все многочисленные расы, населяющие группу летающих островов, имеют уникальные представления о жизни и смерти, и каждая из них унаследовала свои способы захоронения. Однако некоторые расы имеют схожую культуру, другие со временем слились воедино, а есть даже случаи, когда одни и те же культуры разделились. Поэтому трудно утверждать, что «все расы разные».

Общественный костяной храм — это управляемое городом подземное кладбище, которое соответствует наиболее стандартному и знакомому методу захоронения орков, составляющему практически всех горожан, – обычаю «хранить останки». Говорят, что вначале это был небольшой подвал, но за долгую историю он неоднократно расширялся. Сегодня их по городу разбросано восемь, в общей сложности целых девяносто районов, образующих довольно большой строительный комплекс.

Сухие трупы не имеют неприятного запаха. В подземных тоннелях, выложенных слева и справа бесчисленными гробами, воздух наполняет лишь землистый запах почвы.

Согласно буклету, общественные храмы с №1 по №3 открыты для посещения. Кроме того, при храме было открыто несколько кафе, в основе которых лежала концепция «насладиться минутным отдыхом, думая о людях, живших в древние времена».

Нынешняя Лакеш действительно не может согласиться с этим вкусом.

— Твои родственники здесь похоронены? — Она задала вопрос слегка скучающим голосом.

— Нет.

— У меня вообще нет никакой связи с этим местом, по крайней мере, по крови. Мы с Феодором оба на сто процентов чистые дети Элписа.

В храме костей есть чёрный наряд, который сливается с фоном, и серебристые волосы, которые, кажется, парят в воздухе.

Одетт Гандакар действительно здесь.

— Мы встретились несколько дней назад, Лакеш, я должна была назвать тебя не тем именем, верно? Я помню, что ты любовница моего глупого брата.

— К сожалению, мы не так близки. Это просто моё собственное одностороннее желание посвятить ему своё тело и разум.

— Кажется, я попросила Риту... Спаду приехать сюда, не так ли?

— Давай перестанем испытывать друг друга. Ты должна была догадаться, почему я пришла сюда и о чём я хочу тебя спросить, верно?

Одетт слегка улыбнулась и ничего не ответила.

— У меня есть несколько вещей, о которых я хочу тебя спросить.

— О, так страшно, я не знаю, смогу ли я на них ответить. — сказал Одетт, прикидываясь дурочкой.

Лакеш сделала небольшой вдох и начала говорить слова, которые она уже приготовила.

— Скажи мне, что ты задумала.

— Это из-за того, что я вызвала сюда Спаду? Я, конечно, волнуюсь за неё. Не знаю, поверишь ли ты мне, но я действительно считаю этого ребёнка своей сестрой...

— Я не об этом спрашивала.

Лакеш покачала головой и сказала:

— Тебе нужна техника настройки фей, и ты можешь использовать её, чтобы польстить Империи. И ты постоянно находишься рядом с Феодором, но не пытаешься ни помочь ему, ни сделать из него врага, так что я не знаю, чего ты добиваешься. Тоже самое и со Спадой.

Причастного к делу человека «Спады» здесь не было. Лакеш махнула рукой и сказала:

— Если ты действительно заботишься о ней как о родственнице, ты не должна подвергать её опасности. Неправильно посылать её одну пробираться в крепость Крылатой гвардии, нет, до этого, с точки зрения того, что люди с твоей позиции всё ещё таскают её за собой, ты, по сути, просто используешь её как мясной щит, который ты можешь выбросить, когда закончишь.

— Это то, что она сама имела в виду. Однако с точки зрения стороннего наблюдателя это действительно так.

Одетт показала слегка обеспокоенный вид.

— Кстати, ты знаешь, какую цель преследует Феодор до недавнего времени? Он хотел, чтобы все жители группы летающих островов обладали осознанием и силой, позволяющими им лично сразиться со Зверем. Чтобы достичь этого, он счёл необходимым пожертвовать частью группы летающих островов.

— Я знаю.

Лакеш кивнула.

— Что ты чувствуешь? Не кажется ли тебе, что это по-детски, слишком произвольно или самонадеянно?

— Да, но ничего не поделаешь, не так ли? Слишком много времени уйдёт на то, чтобы достойно изменить мир так, как это делают взрослые. Он знает, что у нас, фей , не так много времени...

Одетт усмехнулась.

— Я сказала что-то смешное?

— Ну, да, это немного забавно. Лакеш, ты, кажется, не по возрасту обладаешь широким кругозором, но даже в этом случае ты до сих пор не рассмотрела свою собственную ситуацию.

Одетт подшучивает над ней.

Но в душе Лакеш не было ни гнева, ни волнения. Ещё до этих эмоций в её сознании пронеслась волна тревоги, граничащей со страхом.

Скопление тёмного пламени вспыхнуло в зрачках Одетт. Лакеш внезапно поняла, что это были... глаза, полные гнева и беспокойства.

— Чтобы достойно изменить мир, как это делают взрослые, нужно время. Да, ты права, и ты это понимаешь, но не задумываешься о том, что будет дальше. Ни у Феодора, ни у тебя нет лишнего времени.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что уровень ребячества, уровень произвола и уровень самодовольства недостаточен.

Тон Одетт был очень спокойным, но по какой-то причине это предложение звучало чрезвычайно мощно.

— Я сейчас отвечу на твой вопрос. Моя цель почти такая же, как у Феодора.

Тон Одетт был очень нежным, но по какой-то причине эта фраза показалась ей сильным ударом.

— Я хочу, чтобы все обитатели группы летающих островов обладали достаточным сознанием и силой, чтобы самим сражаться со Зверем. И чем быстрее, тем лучше, лучше сделать это завтра... Нет, это можно сделать сейчас. Причина, по которой я предлагаю Империи небольшую помощь, тоже произвольная.

— Это... что...

— Как только мы узнаем точный метод, военная мощь Империи сразу же резко возрастёт. Как только это произойдёт, соседние страны должны будут последовать этому примеру и увеличить свою военную мощь. Если какой-либо город не сможет идти в ногу, он будет уничтожен соседними городами, прежде чем его сожрёт Зверь. Просто распространяя технологию настройки фей, я думаю, что менее чем через полгода почти вся группа летающих островов будет обладать минимальной боевой мощью для борьбы со Зверем.

Лакеш задумалась. Теория женщины была проста и не имела недостатков, за исключением предпосылок и выводов. Хотя Лакеш не понимала политической ситуации в современной группе летающих островов, конкретное предположение «менее чем за полгода» показалось ей убедительным.

Одетт Гандакар была лжецом. И хотя Лакеш знала об этом, она не могла сомневаться в только что сделанном ею воодушевляющем заявлении.

— Это единственная проблема, которая у тебя есть?

— Нет.

Не могу проиграть. Нельзя сбиться с темпа.

Она сказала себе это и энергично замотала головой.

— Феодор без сознания.

Наступило короткое молчание.

— Верно.

Голос звучал спокойно и без тепла.

— Перед тем как он потерял сознание, я видела что-то вроде видения. Ты давала Феодору советы, он знал, что разваливается. Ты указала ему на это и подсказали решение.

Она вспомнила, что увидела за мгновение до этого, когда Феодор упал перед её глазами.

«Ты должен убить этого ребёнка.»

«Если ты ничего не сделаешь, твоя собственная личность разрушится и исчезнет.»

«Способ убрать это очень прост, просто убей противника.»

Она не могла понять, что происходит в этот момент, и подумала, что, возможно, это было минутное замешательство, вызванное паникой. Но вскоре она всё поняла. Это явление относилось к той же категории, что и воспоминания Лакеш Никс Сеньорис, существовавшие в её теле. Проще говоря, это должно быть воспоминание, которое исходило от кого-то, кто поделился с ней своими воспоминаниями и духом.

Что касается того, кто это был, то в данном случае это, скорее всего, был Феодор.

— Другими словами, ты…

Это не скорость, не точность и уж точно не сила... Одетт попала в небольшой промежуток сознания между закрытием и открытием глаз и начала действовать.

Когда Лакеш узнала об этом, белое лицо Беса было близко к её глазам.

Лакеш заметила, что из слепой зоны её сознания и зрения, то есть под грудной клеткой, приближается нож и вонзается вверх под почти вертикальным углом. Можно ли было как-то отклониться назад и избежать этого? Нет, потому что расстояние между ними внезапно сократилось, и тело было слишком потрясено, чтобы успеть переместить свой вес. Можно ли было остановить его, удерживая двумя пальцами? Нет, у нее не было времени, чтобы сгенерировать достаточно магической силы.

Не было времени даже на поиск других, более эффективных способов реагирования.

Отбросив почти все отвлекающие мысли, она просто вскинула ладонь правой руки на пути ножа.

Жгучая боль. За то короткое время, что она не могла сделать и половины вдоха, ей удалось вытолкнуть лишь незначительное количество магической силы. В результате она смогла создать лишь слабую защиту. Лезвие прорезало кожу, вонзилось в плоть и остановилось.

Феи не боятся смерти. Но как бы она ни была бесстрашна, то, что причиняет боль, всё равно причиняет боль. Её лицо исказилось от боли, и она пристально посмотрела на стоящей перед ней с улыбкой на лице представителя расы Бесов.

Кровь вытекала из раны и стекала по клинку до самой рукояти, а затем падала на землю.

Кап, кап, кап. Это было похоже на звук капель дождя, доносящегося издалека.

— Этот удар..., - медленно спросила она. — Если бы я не защитилась от него, то рана была бы смертельной, не так ли?

— Ну, это точно...

Одетт всё ещё улыбалась.

— По крайней мере, у меня нет причин останавливаться или проявлять милосердие.

— Неудивительно, что ты не чувствуешь себя виноватой.

— Да, но я поторопилась, и я могу извиниться за это. Мне очень жаль.

Одетт выхватила нож. Лезвие стало красным, отражая крошечный отблеск лампы.

— Итак, я прошу тебя ещё раз. Лакеш, не могла бы ты умереть?

— Я понимаю, что ты хочешь убрать жучков со стороны брата, но формулировка несколько чересчур, не правда ли?

— Ну, это не так. Мой младший брат не настолько хорош, чтобы придираться к типам жучков. Я лично очень рада, что помимо Риты есть девушки, которые готовы следовать за этим вспыльчивым идиотом с крутым характером.

— ... Но это не так — сказала Одетт, слегка взмахнув ножом.

— Ты ведь знаешь это, не так ли? Просто находясь рядом с этим парнем, ты всё ближе и ближе подводишь его к смерти.

Она хорошо это знала.

Она не раз чувствовала это предзнаменование и не раз выводила подобные предсказания. Именно потому, что эти мысли превратились в уверенность, Лакеш решила встретиться с Одетт Гандакар.

— Соединение с тобой стало его бременем. Так называемая душа должна быть чем-то, что существует независимо внутри себя. Такие вещи, как общение или взаимопонимание, – это всего лишь иллюзия сходства, связанное друг с другом в одно и то же время. Настоящее смешение душ приведет только к необходимости отказаться от себя... Ты должна очень чётко понимать такие вещи, верно?

Верно, дух не может содержать в себе более двух «я». Фея, которую разъела предыдущая жизнь, обычно легко съедается... даже сама жизнь. В случае распада едва можно поддерживать индивидуальное существование «одного человека», подобного собственному телу, которое является исключением среди исключений и не имеет референтной ценности.

— Ты... ты сказала об этом Феодору?

— Да, конечно. Если не хочешь умирать, убей Лакеш побыстрее... Я ему так и сказала. В конце концов, это его дело, и я думаю, что он должен сделать это сам.

В общественном костяном храме бесчисленное множество гробов и трупов, помещенных в них. Раны Лакеш, окруженные бесчисленными смертями и вниманием, постоянно кровоточили.

— Но ничего не поделаешь, этот мальчишка действительно слишком никчёмный, ты так не думаешь? Очевидно, что он даже не может убить девушку, с которой у него очень хорошие отношения, и у него хватило смелости говорить о том, чтобы заставить летающие острова упасть или что-то в этом роде, его рот очень громкий.

— Не надо... — На мгновение её голос стал хриплым. — Не смотри на него свысока.

— Я должна смотреть на него свысока, потому что у меня есть на это право.

Сначала лицо Одетт было достаточно близко, чтобы чувствовать дыхание друг друга, но теперь оно постепенно удалилось.

— Феодор, он сказал что-то вроде «он не позволит феям стать оружием» и заявил, что будет моим врагом, и я это приняла. Однако, что касается меня, то я хочу, чтобы этот мальчик прожил ещё хотя бы полгода, потому что я хочу, чтобы он своими глазами увидел, как изменится группа летающих островов под моим руководством. Так что, конечно, я не буду убивать его намеренно... Причина, по которой Лакеш хотела узнать мою цель только сейчас, заключалась в том, чтобы просто проверить её, не так ли?

Она была права.

— Поскольку мальчик не может сделать это сам, я могу только помочь ему убить Лакеш. Но только на этот раз, в конце концов, нехорошо к нему слишком привыкать.

— Пожалуйста... пожалуйста, подождите!

Позади Лакеш из тёмных глубин храма выбежала маленькая тень.

— О чём вы, ребята, говорите? Сестра Одетт, о чём ты только что говорила?

— Ри...

В этот момент Одетт испугалась. По крайней мере, так кажется.

«Спада», которую Одетт назвала Ри, сняла маску, обнажая внешность молодой девушки с немногими чертами лица. Лакеш всегда думала, что у неё лицо шиншиллы, и причина, по которой она была ниже ростом, была не из-за её расы, а из-за её возраста. Эти открытия также удивили Лакеш.

Эта девушка миниатюрная, и, вероятно, из-за её жизни она очень хорошо умеет скрываться в темноте. Этот костяной храм изначально был местом с плохой видимостью, и заметить девушку, если бы она попыталась спрятаться, было бы нелегко.

Одетт Гандакар – сестра Феодора, и то, что она умеет и не умеет, очень похоже на её брата. Хотя она очень хорошо умеет прятать свои карты, но при этом у неё не так много карт, чтобы это было чем-то необычным. Есть также вещи, которые можно сделать, и вещи, которые нельзя сделать.

— Сестра Спада... Так ты здесь.

Одетт немедленно смахнула мгновенную нерешительность спокойной улыбкой.

— Пожалуйста, скажи мне, сестра Одетт, что ты делаешь?

«Спада» взглянула на Лакеш, её лицо побледнело.

— Мисс Лакеш... ранена.

— Хорошо, я объясню.

Одетт изобразила выражение решимости, а затем протянула руку, в которой не было ножа. Это была белая, тонкая рука, на которой не было видно грязи.

— Так что начнём.

Спада молча смотрела на эту белую руку.

— Разве мы не потеряли связь, когда ты не так давно вошла на базу Крылатой гвардии? Я беспокоилась о том, правильно ли ты спряталась в безопасном месте. Что касается того, что я не ожидала, что ты используешь альтернативное укрытие, о котором я тебе не говорила, то это своего рода слепое пятно.

— Сестра Одетт.

— Кстати говоря, тебе действительно не нужно больше рисковать собой, понимаешь? Я думаю, что я всё ещё надёжная старшая сестра. Я могу помочь тебе получить информацию, которую ты хочешь.

— Мне очень нравится нежная сестра Одетт, но...

Девушка сделала шаг назад. Она сделала шаг назад, чтобы разделить расстояние между ней и Одетт.

— Сестра Одетт, которая нежна только со мной... очень страшная.

Это был простой и ясный отказ.

На мгновение, буквально на мгновение, Лакеш показалось, что на лице Одетт появилось выражение, готовое в любой момент разразиться слезами. Но стоило ей моргнуть и снова присмотреться, как она поняла, что на лице Одетт была лишь обычная двусмысленная улыбка.

— Тогда я ничего не могу сделать. В конце концов, это была моя вина, что я этого не осознала. Я должна принять этот результат.

Одетт сказала это необъяснимо весёлым голосом, а затем обернулась.

— Ты должна хорошо позаботиться о себе, сестра Рита. Это не ложь.

Она вышла и направилась в глубины общественного костяного храма, в направлении, противоположном Лакеш и остальным.

— ...Ты не собираешься меня убить? — спросила Лакеш.

— Уже убила.

После того, как она просто ответила на такое предложение, она тут же исчезла в темноте.

Так как Лакеш не могла видеть небо, она стояла и смотрела в потолок.

«Конечно же», — подумала она.

Это то, что она знала с самого начала. Она не должна существовать в этом мире. Сломанная фея была обречена на смерть, и продолжать существовать в том виде, в котором она существовала, было ошибкой. За эту ошибку всегда расплачивался Феодор. Поэтому, если она продолжит существовать, то до его гибели осталось недолго.

Эта женщина права, она убила Лакеш.

Потому что, узнав такое, она не могла продолжать жить рядом с Феодором.

«— Как долго я могу оставаться с тобой?»

«— Пока я тебе не надоем.»

«— То есть, пока смерть не разлучит нас, так?»

«— Ну, если воспринимать всё буквально и не заглядывать за грань, то так оно и есть, понимаешь?»

Этот разговор состоялся между ними всего несколько дней назад.

А казалось, что прошло много времени.

В то время она уже должна была принять решение. Ее положение не могло длиться вечно, поэтому, когда наступит момент, она послушно исчезнет из поля зрения Федора. А пока этот момент не наступил, она будет хранить это счастье в своем сердце и бережно смаковать его.

И вот, как само собой разумеющееся, этот момент наступил. Вот и всё.

— Что же мне делать?.. Это больно!

Девушка в черном, «Спада» для Феодора и «Сестра Рита» для Одетт, неожиданно схватила её за руку.

— Рана будет жечь, пожалуйста, потерпи.

Она внезапно вылила на рану жидкость, которая должна быть дезинфицирующей, затем сделала простой гемостаз, а затем по кругу наложила на рану пластыри и бинты.

— Твои движения очень искусны.

— Потому что я делала это много раз.

Её голос был немного тяжелым.

«Я не думаю, что это означает «практиковалась».

Лакеш не собиралась вникать в это, потому что чувствовала, что это может быть не очень приятным воспоминанием.

— Ааа!

Что-то вдруг коснулось уха.

Возможно, испугавшись её удивленного возгласа, объект тут же отпрянул назад.

Лакеш обнаружила, что девушка в чёрном стоит перед ней и слегка ходит на цыпочках. Кстати, Лакеш также обнаружила, что вокруг было так темно, что она не осознавала этого до сих пор.

— Ты... Что ты делаешь?

— Ах, извини.

Девушка быстро отстранилась.

— Это... потому что, когда тебе грустно, прикосновение к задней части уха успокаивает.

При ближайшем рассмотрении на голове девушки оказалась пара больших пушистых кошачьих ушей.

— Ты... Кошачьей расы Айлурантропос?

— Я не знаю. У папы, мамы и старших братьев не было никаких отметок. Только у меня, я не знаю, почему это так.

Эти большие уши слегка шевелились, как будто им было не по себе.

Лакеш пришла в голову озорная мысль, и она протянула руку к корню её уха за ухом. Хотя тело девушки сильно дрожало, вероятно, это было потому, что это было то, что она сама сказала, поэтому она послушно позволила пальцам Лакеш прикоснуться.

Увидев, что глаза девушки плотно закрыты, Лакеш почувствовала себя восхитительно до глубины души.

Это ощущение миловидности пробудило в ней несколько воспоминаний подряд.

— Альмита.

— Хм?

— Эудея, Ильстут, Дилфей, Маша, Сара, Экулекра...

Имена всплывали в голове одно за другим, и она перечисляла их по мере того, как они приходили на ум. Это были все имена её сестёр, существовавшие в воспоминаниях Лакеш, которые жили на современном складе фей.

Лакеш, стоящая сейчас здесь, сознательно существует в образе Эльбы Эф Мурсмуреа. Из-за этого воспоминания Лакеш были очень далёкими, как будто это были вымышленные сцены, не имеющие к ней никакого отношения. Те яркие, тёплые и важные воспоминания казались выцветшими картинками. Но это не отменяло того, что они были красивыми и блестящими.

Для Лакеш эти дети были её сестрами, живущими здесь и сейчас, и она желала им счастья; для Эльбы это были феи, которые завоевали счастливое будущее, как она и надеялась в прошлом.

Её охватило желание встретиться с ними.

Она не собирается возвращаться или входить в круг, она просто надеется хотя бы взглянуть на них. Но это невыполнимое желание. Потому что для того, чтобы сохранить Феодору жизнь, она должна немедленно уйти от него...

— Хм?

Ей в голову пришла идея.

Расстояние. Правильно, это расстояние.

Она вспомнила, как изменилось физическое состояние Феодора.

Благодаря этой силе зрачка она могла примерно чувствовать местонахождение и состояние Феодора. Пока что, когда её нет рядом, у него все хорошо, хотя нельзя сказать, что он, кажется, не страдает от сильного дискомфорта и занимается незаконными вещами и действиями. Однако, когда она оставалась рядом, его состояние резко ухудшалось, и несколько раз она видела, как он падал в обморок прямо у нее на глазах.

В её голове сформировалась гипотеза.

Если расстояние увеличить, бремя Феодора может значительно уменьшиться.

Она не была уверена в принципе, но, поразмыслив над тем, как развивались события до сих пор, решила, что это вполне осуществимая идея. По крайней мере, стоило попытаться, пока она не покончила с собой. А главное, если это решит проблему или облегчит ситуацию, то и Одетт, произнёсшая слова «уже убила», удивится. Это заставит людей чувствовать себя немного счастливыми.

«Даже если мы разделимся... нет, пока мы разделимся, должен быть способ помочь Феодору.»

Это был очень трудный выбор. Ведь с тех пор, как Лакеш очнулась, пребывание рядом с Феодором было для неё всем. Но если именно это мучило его, то она не будет колебаться.

Она хочет быть рядом с ним, сохраняя физическую дистанцию.

Кстати, первым делом нужно отправиться на летающий остров №38 и защитить друзей «Лакеш». В недосягаемом для Феодора месте она будет защищать тех, кого он хочет защитить от его имени.

Если всё пойдет хорошо, она сможет продолжать жить в будущем. Она может сказать себе: «Неважно, если ты будешь продолжать жить.» Даже если не будет возможности встретиться с ним снова, она верит, что её сердце всегда будет с ним. Хотя тот факт, что её сердце будет с ним, сам по себе является проблемой, это не означает того же самого. Всё так сложно.

— Я отправляюсь в далёкое место.

Девушка подняла голову, пара больших ушей слегка шевельнулась.

— Недопустимо, когда мёртвые преследуют живых, и это не очень хорошо для здоровья живых. Кроме того, я могу вспомнить несколько мест, куда бы я хотела отправиться.

Она отпустила ухо девушки.

— Когда ты вернешься в своё убежище, не могла бы ты передать Феодору несколько слов от меня.

Она уже собиралась отстраниться, когда её схватили за рукав.

— Спада?

— Меня зовут Марго, — покачала головой девушка. — Маргарита Медичи. Только сестра Одетт называет меня Ритой, но я не знаю почему.

— Хм.

— Я родилась в стране Элпис и оставалась там с самого рождения. Хотя моя семья относилась ко мне не очень хорошо, у меня был любимый жених, так что я жила счастливой жизнью. Мы заключили договор о том, что будем вместе навсегда, сказав, что будем вместе только в том случае, если заключим этот договор, но...

Девушка посмотрела прямо на неё.

Это была пара янтарных зрачков, смешанных с небольшим количеством густой черноты.

— Марго, Маргарита Медичи погибла вместе с Элписом пять лет назад. Та, что здесь, – просто монстр, который не может отказаться от прежнего имени и воспоминаний.

— Вот как.

Лакеш посмотрела на зрачки стоящей перед ней девушки – «Спады», известной также как Марго, – и задумалась. Несмотря на то, что она использовала слово «монстр», она, безусловно, была существом из плоти и крови. Феи были настоящими монстрами с точки зрения их родового механизма, так что две ситуации были совершенно разными.

Однако, несмотря на это, а точнее, благодаря этому.

Называть себя монстром и утверждать, что она мертвец, когда она явно существо из плоти и крови, – обе эти вещи имеют значение и вес, которые Лакеш не могла игнорировать.

— Я не поняла этого. Значит ли это, что госпожа Лакеш тоже умерла? Она исчезнет из поля зрения Феодора, потому что уже умерла?

— Ну... ну, это так.

Она неопределенно кивнула.

Феодор – человек, который должен держать кого-то на ладони и заботиться о нём. Он позволял Лакеш быть рядом с ним, позволял ей зависеть от него. Всё, достаточно. Пора бы подарить это счастье кому-то другому, кого он ценил. Например, да, если бы это была Тиат – девушка, нежная, серьёзная, способная смотреть людям в глаза, несмотря ни на что, точно могла бы подарить Феодору счастье.

— Можно я... тоже пойду с тобой?

— Э?

Она случайно издала глупый звук.

— Я тоже мертвец... Если я буду продолжать тащиться рядом с Феодором, я чувствую, что забуду об этом. Я уже знаю, что Феодор жив и здоров, пока этого достаточно, и...

Должно быть, она многое пережила, и это выражение лица... Казалось, она готова была заплакать в любой момент.

— Если ты будешь одна, тебе будет одиноко.

Лакеш притянула её к себе, и без всякого сопротивления весь её черный плащ погрузился в объятия Лакеш.

— Феодору будет очень одиноко, когда внезапно уйдут двое.

— Ничего не поделаешь. Ведь Феодор всё ещё жив.

Они обе согласились. Действительно нет другого пути.

Лакеш подняла голову.

— Так оно и есть, а ты как думаешь?

Она говорила в глубины тьмы.

— Ты не очень-то стремишься скрывать себя, не так ли? Я прямо сейчас вижу кончики твоих крыльев.

Человек издал восклицательный звук, похожий на «ух». Через некоторое время появился самец Орлиного Крыла, которого она уже видела раньше, со смущенным выражением лица.

Девушка в её руках... Тело Марго задрожало.

— Ты... Если я правильно помню, тебя зовут Накс, верно? Ты друг Феодора.

— Это Накс, верно. Я польщён, что ты всё ещё помнишь меня. О, я хотел появиться в нужное время, но атмосфера не выглядела подходящей.

— Даже если так, подглядывание не является законным интересом, не так ли?

— Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко. В нашем бизнесе, как торговцев информацией, мы не обязаны продавать готовую информацию, чтобы оставаться в бизнесе. Если мы не будем держать глаза и уши открытыми для получения новой информации, нас быстро вытеснят из отрасли.

— Поэтому такая работа не имеет законного интереса, не так ли?

— Я не могу с этим спорить.

Накс Сельзель опустил плечи.

— Почему ты здесь?

— Для сбора информации. Движение Одетт Гандакар сейчас весьма актуально. Крылатая гвардия, Империя, городские власти и старые дворяне – все спешат купить его.

— Я не об этом спрашиваю. Разве ты не солдат с тридцать восьмого летающего острова?

— Ах, это, я уволился.

Он просто сказал что-то невероятное.

— Я думал, что это подработка, и я начал делать это, когда мне доверили. После того, как доверенность закончилась, у меня нет причин продолжать. О, я действительно не подхожу для такой ручной работы.

Он демонстративно пожал плечами. Лакеш прищурилась, наблюдая за ним и сказала:

«Могу я спросить тебя кое о чём? Хотя ты всего лишь друг Феодора и не обязан мне помогать... но мне не на кого положиться.»

Она попыталась сделать ему предложение.

— У меня есть несколько летающих островов, на которые я хочу попасть.

— Это легко... Хотя мне и хотелось бы так сказать, но, в конце концов, это нынешний мир, и блок гавани находится под очень строгим наблюдением, не так ли?

— Я знаю, поэтому я и хочу спросить тебя. У тебя же должны быть связи в этой области, верно?

В этот момент выражение лица Накса почему-то померкло.

И в следующий момент, когда он почувствовал это, на его лице появилась двусмысленная и легкомысленная улыбка.

«Внутренняя борьба?»

Каким-то образом она почувствовала сильные эмоциональные подъемы и спады, которые возникли у Накса только что и столкнулись друг с другом. И хотя он не показывал этого, ей показалось, что он молча сделал выбор, который невозможно сделать просто так.

— Есть несколько летающих островов, на которые я хочу отправиться. Только это стоит немного денег... Но ничего, я потом просто заберу деньги у Феодора.

Накс закрыл рот, когда сказал это, и начал передвигать ноги. Это, вероятно, означает просьба не отставать. Лакеш выпустила Марго из её рук, взяла её за руку и пошла вперед.

Бесчисленные гробы, выставленные в общественном костяном храме, и люди, спящие в них, молчали.

В тишине дороги только звук шагающей тройки казался занозой в ухе, задерживаясь.