Онлайн чтение книги Чем займешься во время апокалипсиса? Увидимся ли мы ещё хоть раз? What Do You Do at the End of the World? May I Meet You, Once Again?
4 Протягивая руки к тем временам [вес странного мира]

4.1 Подготовка к атаке

Тиат очень много работала.

Лицо её покраснело, руки крепко обхватили подушку, и она перестала дышать.

Время от времени из её рта вырывались единственные звуки, похожие на дыхание: «Ха-ха», но больше она не издавала звуков.

— ...Если ты так сильно будешь напрягать мышцы, эффект уменьшится. Просто немного расслабь свои силы и расслабься, понимаешь?

— Ты знаешь, что такое призрак!

С грохотом ей в лицо ударила подушка.

Коллон упала в отчаянии.

Она мягкая, как сыр на плите, и котенок, греющийся на солнышке, не такой преувеличенный, как она. Её руки и ноги потеряли силу, она чувствовала себя так, будто у неё не осталось костей, всё тело было совершенно обезвожено, как будто она вот-вот упадёт с кровати.

— О, это... действительно... так удобно...

Её голос был слабым-слабым, как у бредящей в состоянии полусна-полудрёмы.

Казалось, она была полностью погружена в себя. Когда она перешла ко второй половине процедуры, то действительно погрузилась в сон, дыша ровно и спокойно.

Что касается Паннибаль, что же сказать? Она была такой оживлённой, что почти шумела.

«А, пройди чуть правее, да, ой, это слишком, да, нажми сюда посильнее, гм... ну, неплохо, так довольно удобно, ах, я была бы очень признательна, если бы ты могла бы немного изменить угол, это не то, но нажать на ощущение внутри, ах, нет, нет, нажми ещё немного на это место прямо сейчас, примени силу, да, примени силу, нет...»

Так было от начала до конца.

***

Это неотложная помощь людям, страдающим от магического отравления.

Точно так же, как поговорка о том, что магия – это сила мёртвых, она является противоположностью жизненной силы. Использовать магическую силу – значит приблизить свое тело к мёртвому. Излишне говорить, что, если сила выйдет из-под контроля, даже если магическую силу можно будет полностью контролировать, тело будет всё дальше и дальше отходить от здоровья. Если болезнь легкая, её можно вылечить естественным путем, но повторяющиеся длительные или непрерывные битвы оставят корень болезни в организме, что затруднит выздоровление даже через определённый период времени.

Для квази-храбрецов, которые в прошлом сражались на поверхности, это очень серьёзная проблема. Так Вильем и окружавшие его военные врачи (принудительно) освоили этот метод лечения.

Хотя он сам этого не помнит, он, кажется, показал свои силы, когда Рантолк и другие были вовлечены в жестокий бой. В результате теперь его просят обеспечить такое же лечение для Тиат и других присутствующих здесь.

Впереди была великая битва, поэтому важно было сделать всё возможное, чтобы подготовиться к ней. А поскольку девушки на собственном опыте испытали действие этого лечения, от них ожидалось, что в этот раз они поднимут свою боевую мощь так же, как и в прошлые разы, если не больше, так что не было причин отказываться.

Сначала он собирался отказаться, но потом сказал: «Я так и сказал»...

— Разве ты не пытаешься остановить Одетт Гандакар?

На лице Рантолк светилась яркая улыбка, но в её тоне не было улыбки.

— Тогда ты должен быть готов ко всему, верно?

Он не мог сказать ни слова после того, как его прервало неизвестное давление, исходящее от неё.

— О, моё тело такое лёгкое.

— Оно трепещет.

— У-у-у... У-у-у...

Паннибаль повела плечами, Коллон подпрыгнула на месте, а Тиат съёжилась, держа в руках подушку.

Поток магии в значительной степени зависит от циркуляции крови. Чтобы вылечить магический застой, необходимо было отрегулировать циркуляцию крови, а также все остальные условия, поэтому пальцами стимулировали и разминали застывшие мышцы, чтобы стабилизировать кровоток. Но для стороннего наблюдателя это был просто массаж, и человек, которого лечили, тоже чувствовал эффект массажа.

— Ни у кого из вас троих нет серьезных заболеваний. На этот раз это всего лишь небольшая растяжка. В лечении здорового тела нет никакой пользы.

— Разве это не совсем немного?

Паннибаль была потрясена, а Нофт, стоявшая позади неё по диагонали, почему-то посмотрела вдаль и пробормотал: «Точно, точно, если это не шутка, если дело дойдет до настоящего дела, то всё поплывет вверх.»

— ...Это действительно... эээ... так героически...?

Айсея пробормотала, словно была глубоко потрясена:

«Я очень хорошо знаю, что у тебя есть всевозможные необъяснимые таланты, но я не ожидала, что ты обладаешь таким секретным навыком, технический офицер.»

Звание «Технический офицер» заставляло его чувствовать себя неуютно и немного несчастно.

Айсея должна была это заметить, но... специально исправлять подобные вещи не было необходимости, поэтому она решила проигнорировать это.

— Я немного удивлён, что вы видите это впервые. Разве Вильем Кмеч не использовал этот трюк раньше на том складе фей?

— Ну, я знала, что техник скрывает спрятанное сокровище, но с Ктолли это было похоже на секрет, поэтому я не исследовала его. Так что, я впервые вижу, как... Ран и другие тоже испытали это, что меня немного удивляет.

— Ну, да.

Рантолк спокойно сказала:

«Я явно строго отказала ему в этом, но я всё равно была вынуждена подчиниться.»

Это было очень обманчивое заявление.

Айсея сказала «ух ты!» и сознательно прикрыла рот руками.

— Следи за формулировкой, ладно?

— Я говорю правду. — сказала Рантолк спокойно, не меняя выражения лица.

Похоже, эта женщина по имени Рантолк очень невзлюбила бывшего технического офицера второго класса Вильема Кмеча.

— ...Это должно быть больше, чем просто массаж с отличным терапевтическим эффектом, верно?

— Просто очень эффективный массаж – это потрясающе, но, конечно, это нечто большее. Физический дискомфорт, вызванный магией, после процедуры значительно уменьшится.

Паннибаль и Коллон посмотрели на Рантолк.

Тиат всё ещё утыкалась лицом в подушку и отказывалась выходить.

— Пять лет назад мы с Нофт проверили это в реальном бою. Хотя мне немного не хочется это признавать, благодаря этому лечению мы смогли сражаться до конца в тот день, поэтому я могу ручаться за эффект.

Рантолк всё ещё объясняла с бесстрастным выражением лица.

— Ох... это действительно потрясающе.

— Это действительно потрясающе. Тогда я хочу, чтобы ты испытала это на себе.

— Ох… э-э, а? Я?

Лицо Айсеи выразило удивление.

— Нет, нет, нет, нет, меня даже бойцом не считают, и на передовую я не пойду. Более того, я не могу активировать магическую силу в течение длительного времени, и я не могу быть отравлена магической силой!

— Один код равен одному коду. Раньше ты всегда себя заставляла, так что проверка не лишена смысла.

— Нет, нет, нет, даже если моё тело немного здоровее, это не имеет никакого отношения к битве со Зверем! Кроме того, если вы хотите принять участие в битве на этот раз, Ран, ты должна сначала пригласить меня.

— Мы также попросим его о лечении позже, так что это просто вопрос порядка.

По неизвестной причине они спорили.

— Подожди, э-э, мне это действительно не нужно. Эй, подожди!

— Это долгий путь, просто прими свою судьбу! Как только ты примешь решение, ты почувствуешь себя намного спокойнее, верно?

— Хватит бороться!

— Именно поэтому, если мы все однажды это испытаем, нам будет о чём поговорить.

— Вы все враги!

Айсея вскрикнула, и её со слезами на глазах отнесли к кровати.

Мужчина, находившийся в центре круга бури, в разговоре не участвовал (и не мог вмешаться), разжимая и сжимая кулаки, чтобы снять усталость пальцев, жаловался:

«Очень неловко поступать так с женским телом».

Слова просто сорвались с языка...

— Тогда кто же мы, по-твоему, такие!

Тиат швырнула подушку в руке, как пушечное ядро, попав ему прямо в лицо.

— Вильем, ты ошибаешься, говоря это.

Подушка медленно соскользнула с его лица, и перед ним Паннибаль без всякой причины приняла торжественное выражение и глубоко кивнула.

***

Дорожите женщинами. Мужчины абсолютно не могут избежать их.

Давным-давно мастер Вильема Кмеча однажды сказал это.

Молодому и незрелому мальчику в то время было трудно принять этот приговор. В конце концов, рядом с ним была девушка того же возраста, которую он не хотел терять. Поэтому он сопротивлялся эмоционально и не хотел верить этому заявлению.

Спустя длительный период времени – субъективно несколько лет, объективно несколько сотен лет – мужчина принял это происшествие с несколько горькой сентиментальностью.

— Здесь так оживлённо.

Он просто описал суету, в которой находился сейчас, в одном предложении.

Он был не слишком туп, чтобы понять, что девушки ищут в нём.

Это одинокие души, дети без понятия о семье. Поэтому они просто ищут своё место, жаждут, чтобы кто-то позволил им здесь существовать.

Мужчины, у которых нет принадлежности, и девушки, которые ищут принадлежности. Вильем Кмеч, который находится на складе фей, является для них именно таким существом.

Резкий металлический звук эхом разнесся по дому.

Подобно бесчисленным световым пятнам в ночном небе, металлические детали, излучающие свет, зафиксированы в воздухе внутри дома.

Он прикоснулся камнем-катализатором к кусочку кристалла, служившему ядром оружия. Небольшой удар превратился в свет, протекший между металлическими частями по бесчисленным магическим линиям, и непрерывно раздавался пронзительный металлический звук «динь-динь-динь-динь-динь-дон».

В руке у мужчины была только рукоять реликвенного оружия, а металлические части, составляющие меч, превратились в талисманы и разлетелись по комнате, сияя, как звёзды.

— Его действительно неудобно использовать.

Первоначальный метод перевода реликвенного оружия, то есть святого меча прошлого, в регулируемое состояние заключался в том, чтобы использовать его, слегка активируя камень-катализатор, как сейчас.

Это был не самый любимый метод Вильема – он предпочитал использовать в качестве катализатора свою собственную активированную магическую силу, – но он всё ещё помнил этот способ. Кроме того, мёртвое тело не могло активировать магию, так что выбора не было, как бы ни хотелось.

Динь-динь-динь-дон, свет разливается во все стороны, и грянет играющая музыка.

Он не испытывал отвращения к этому звуку, но в нем всегда присутствовало ощущение спешки, как будто звук заставлял его приспосабливаться.

— Но... пока адаптация прошла успешно, это не имеет значения.

Он неторопливо пробормотал и продолжил создавать звук.

Многие руды можно использовать в качестве камней-катализаторов, но единственные, которые легко добыть в группе летающих островов, – это громовые камни низкой чистоты, которые используются для освещения кристаллов ламп. Регулировку с помощью такого рода вещей можно расценивать только как простой аварийный ремонт, но на большее его навыки не способны, так что беспокоиться об этом не стоит.

За его спиной возле дома послышался звук поворачивающейся инвалидной коляски и приблизился знакомый запах.

Дверь медленно открылась.

— Как ты себя чувствуешь физически?

Мужчина не оглянулся, поэтому он повернулся спиной к собеседнику и спросил.

— Ох... оно такое лёгкое... как будто я плаваю в зефире.

Айсея подошла к нему.

— Это описание действительно мечтательное.

Вероятно, услышав то, что он сказал, она почувствовала себя ребячливой, поэтому Айсея смущённо кашлянула.

— После лечения я поняла, что дело не в том, что я стесняюсь, когда прикасаются к моему телу, а в том, что отдавать себя страшно. Потому что отдаться можно только перед тем, кому действительно доверяешь, а такое отношение к проявлению доверия стыдно, как будто тебя заставляют признаться в своих внутренних переживаниях.

— Вот почему поведение Ран меня удивило. — Тихо добавила Айсея. — Но в целом я чувствую себя комфортно. Это просто моё настроение.

— Замечательно.

Это была ценная техника, разработанная для людей-искателей приключений на поверхности Земли в прошлом, и это было правдой, что она была утеряна. Однако, как теория и как техника она не представляла собой ничего особенного, а медицинские техники, разработанные самостоятельно в этом небе, были ещё более совершенными.

Предполагалось, что это лечебная процедура, оказывающая лишь успокаивающее действие, и того факта, что она могла служить утешением, было вполне достаточно.

— Так что это...

Айсея огляделась.

— ... Легендарное... разложение реликвенного оружия?

— А что, ты действительно об этом знаешь? Я слышала, что это техника, которая была утеряна давным-давно.

— Я услышал кое-что от Ктолли. Она хвасталась мне, что у неё был концерт всего с двумя людьми под звёздами, и она не могла перестать хихикать.

Что это за фигня?

— Концерт под звёздами? Я не могу понять, что в подобных вещах такого уж романтичного.

— В этом возрасте, наверное, всегда хочется чего-то блестящего.

Он выпустил небольшую затяжку.

— Что ты делаешь?

— Ничего. Просто у старого Вильема Кмеча не было никого подобного.

— Оу?

— Большинство из них очень сильные ребята. Я всегда люблю хвастаться своей силой, или я настолько привык хвастаться своей силой, что теряется даже моя искренность.

Айсея снова сказала «ох», но её голос стал немного глубже, чем раньше.

— В чём дело?

— Ничего. Я только что узнал, что первоначальный технический офицер был таким с незапамятных времён.

— Что это значит?

—То есть ты – место для тех, кто любит демонстрировать свою силу.

— Что это значит?

...Это просто сбивает с толку.

Ему хотелось думать об этом как о чём-то, чего он не мог понять.

Динь-динь-динь-динь. Их разговор прервал чрезвычайно громкий металлический звук.

— И что?

— А?

— Ах, босс, разве ты не пришел сюда специально, потому что есть о чём поговорить? Должен же быть какой-то прогресс в этой битве?

— О, да, в том-то и дело. Мы получили запросы и уведомления от империи.

— С какой стати так? —снова пробормотала Айсея, доставая откуда-то простое письмо имперского формата и размахивая им.

— Они согласились на эту операцию, но условием является то, что мы должны согласиться с требованиями по созданию войск. В частности, Крылатая гвардия предоставит трёх солдат-фей и советника, итого четверо человека, а Орланди предоставит специального финансового аудитора. Империя Благородного Крыла предоставит два церемониальных штаба и командира. Командование на месте будет передано последнему упомянутому командиру. В чрезвычайной ситуации два церемониальных штаба приравниваются к адъютантам и могут принять командование на себя.

Айсея рассмеялась.

— Инициатива полностью перешла в руки противника. Однако ведь это битва, которая продвигается вперёд независимо от его желания. Для них разумно просить об этом.

— Что ж, думаю, мы просто должны им это позволить. К тому же, в данном случае это не такая уж серьёзная проблема.

— Что ты имеешь в виду?

— Проще говоря, империя тоже хочет изменить сложившуюся ситуацию и ей некогда сдерживаться.

Он пожал плечами.

— Если говорить более подробно, с точки зрения империи, есть два пути решения этой ситуации. Первый – вступить в лобовой бой, чтобы получить информацию о Последнем Звере; второй — уничтожить летающий остров, отныне у них будет самая сильная карта для переговоров с Крылатой гвардией. Оба варианта являются чрезвычайно высокими рисками, но чрезвычайно высокой прибылью, и после некоторых размышлений они изначально планировали выбрать последнее.

— ...В конце концов, техник погиб на полпути. Если мы попросим их пересмотреть первое, когда большая часть рисков ложится на плечи Крылатой гвардии, они снова попытаются собрать информацию о Последнем Звере, верно?

— Для этого они пошлют сюда компетентных людей и будут дорожить советами своих экспертов – даже если здесь всё ещё есть такие сомнительные люди, как я. Не нужно заботиться о достоинствах этой битвы, так что этого достаточно, не так ли?

Айсея протяжно вздохнула.

— Это всё твоя чушь. Ты сказал, что пока есть реликвенное оружие, Последний Зверь вообще не является противником.

— Я не так сильно преувеличиваю.

Но он не отрицает, что в целом это так.

— Ну, давайте поговорим практично. Каковы шансы на победу?

— Я не знаю.В конце концов, это действительно неизвестный противник? хотя реликвенное оружие очень эффективно против Зверей и это не является ложью, но по большей части это блеф.

Взгляд Айсеи был холоден.

— Плохой характер техника и злые намерения Феодора сочетаются...? Я действительно испытываю небольшую симпатию к тем, кто в империи.

— Не выражайся так резко, это называется рациональностью и эффективностью.

— Твоё заявление также звучит так, будто они двое сливаются воедино…

Он чувствовал, что такой комментарий не достоин чести, а сама идея была оскорблением для него самого; однако у него не было достоинства, которое он должен был бы защищать, и, более того, как только он начнёт думать о своем собственном существовании, этому не будет конца.

— Нет, я действительно не лгу. Чтобы уничтожить ядро барьера, разбить его талисманом действительно эффективнее всего. Однако если физическая атака против ядра возможна, будет проще использовать пороховое ружьё или взрывчатку.

— То есть ты намеренно пытаешься заставить этих детей рисковать, верно? Ты заставляешь солдат-фей отправляться на поле битвы, где им изначально не нужно сражаться, только потому, что ты думаешь, что это будет более выгодно.

— Можно и так сказать.

— Это то, чего раньше не хотел видеть техник зачарованного оружия второго класса Вильем Кмеч. Он бы не мог смириться с тем фактом, что солдатам-феям пришлось бы идти на поле битвы.

О.

Ну вот, опять.

— Ты недовольна тем, что у нас с вашим любимым техником разные мнения?

— Это немного отличается от недовольства. Если действительно сказать, то, вероятно, это беспокойство.

— Разница не такая уж и большая. Если не считать Феодора, который слился воедино, между мной и техником зачарованного оружия второго класса, есть только одна существенная разница.

— Какая?

— Есть ли смысл жить?

Хотя это были всего лишь предположения, он был уверен.

После разрушения земли этот парень воскрес в небе, проводил время ходячим трупом, встретил девушку по имени Ктолли, жил с феями, обрёл свою собственность, стал собственностью других и жил настоящим как само собой разумеющееся и жаждал наступления завтрашнего дня как само собой разумеющееся.

Этот парень должен верить, что у него и его близких будет такое же будущее, как сегодня – это должно быть очень радостно.

Однако сейчас для него это не так.

Потому что то, чего он ждал сейчас, не было тем завтрашним днём, который наступит для него.

— ...Ах.

Отсекая все мысли, почти переходящие в философские размышления, человек, похожий на слившихся в одно целое Вильема и Феодора, щёлкнул тыльной стороной пальца по рукояти реликвенного оружия.

Священный меч выходит из состояния корректировки. Разбросанные талисманы медленно возвращались на свои исходные позиции, отказываясь от своих индивидуальных свойств талисманов и объединяя их в одну функцию, восстанавливая величие и силу святого меча.

— Перчем.

Айсея прошептала название меча.

— Этот меч также был помещен на склад и хранился вместе с другими мечами. Кто-то является его подходящим человеком?

— Э-э… не совсем. Сейчас никто с ним не совместим.

— Неужели? Это хорошо.

Айсея нахмурилась.

— Что это значит?

— Этот меч олицетворяет надежду на поле боя. Хоть это и звучит иронично, но его истинная ценность может быть проявлена только на поле боя, находящемся на грани отчаяния. В противном случае он не нужен. Меч пригодится только тогда, когда вокруг будут валяться тела врагов и наших, после предательства, оставления, ненависти и отвращения к нам.

Пачем, напомним, на древнем языке означает «мир».

Он необходим только тогда, когда идёт борьба, но о нём забывают и игнорируют, когда действительно достигается мир. Поскольку его считали таковым, ему дали это название.

— Хорошо, что этот меч пылится на складе. Надеюсь, он продолжает спать, ожидая возможности появления.

— Это так?

Айсея непонимающе посмотрела на Пачем.

Это были тусклые глаза, без эмоций, без гнева, радости или пустоты, но все они были очень похожи. Связь между Асйеей Майс Валгарис и этим мечом, по крайней мере, не находится в пределах знаний Вильема и Феодора.

— ...Рука.

Айсея посмотрела на него.

— Э?

— Могу я... коснуться твоей руки?

— Почему ты вдруг об этом спрашиваешь?

— Ну, особой причины нет, просто мне почему-то хочется к ней прикоснуться.

— ...О, всё в порядке.

Он протянул левую руку.

Что-то тёплое и мягкое обхватило её и прикоснулось к ней.

— Так холодно.

Она двигалась осторожно, словно касаясь чего-то сломанного.

— В конце концов, он уже мёртв.

— Я помню, что у техника, похоже, не было высокой температуры тела.

— Может быть, это идиот с плохим кровообращением.

— Ты намеренно хочешь не согласиться со мной, верно?

Его рука прижалась к щеке Айсеи.

— Ну, здесь действительно холодно.

Казалось, она что-то подтверждает.

— В то время не было никакого физического контакта… его нельзя сравнить с руками в моих воспоминаниях. Хотя я не хочу думать, что в то время я сделала неправильный выбор, я всё ещё немного сожалею об этом.

— Я не хочу, чтобы меня сравнивали, хорошо?

— Я знаю. Так что это всего лишь моё своеволие.

Он причмокнул губами.

— Ах-ха-ха, — Айсея усмехнулась немного одиноко, затем отпустила руку мужчины и сказала:

«Возможно, это станет воспоминанием в будущем».

— Кто знает.

Мужчина ответил небрежным, незаинтересованным тоном.

Конечно, в глубине души он знал. Для того чтобы это время осталось в памяти, должно быть будущее, которое сможет относиться к сегодняшнему дню как к прошлому. Айсея хотела спросить о его взгляде на будущее.

«Можно вспоминать прошлое столько, сколько захочешь, и я уверен, что смогу накопить больше воспоминаний в будущем.»

«А время для воспоминаний – это то, ради чего придётся упорно трудиться в будущем.»

Слова пришли ему на ум, но он не смог их произнести.

4.2 Предположение Одетт об ограничении по времени

После того как её снова посадили в камеру...

Эта женщина похожа на заключённую. Конечно, она и в самом деле была заключённой, это было небезосновательное впечатление, но не думать об этом было нельзя.

Эта женщина всегда жила свободной жизнью, даже если её заперли в тесной камере, она все равно твёрдо верит в свою свободу. Независимо от того, где она находится, у неё есть уверенность, что она сможет вмешаться во что угодно.

Или, может быть, это было свойственно только ей, но в любом случае, женщина больше не излучала уверенности и спокойствия.

— Возможно, это продлится недолго.

Одетт Гандакар слабо покачала головой.

Так и есть, — мысленно произнёс мужчина. Его внутренний голос не был догадкой, предположением или интуицией, но он совпадал с выводами Одетт.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что Феодор умер.

Женщина ответила просто и спокойно:

«Разумы, слившиеся под влиянием силы зрачков Бесов, освобождаются со смертью и возвращаются на прежнее место независимо от расстояния. Однако ты очнулся из своего гроба поздно ночью в день города Корна ди Люче, верно?»

Это верно. Согласно диагнозу Найглато, нынешняя личность этого человека сформировалась путём смешения двух личностей посредством силы зрачков Феодора.

Однако сам по себе этот вывод не может объяснить разницу во времени.

— Другими словами...

Он ответил спокойно:

«Моё существование – это всего лишь следствие... Ты ведь это имеешь в виду?»

— Верно. Духовное тело Зверя, оставшееся в теле Феодора, вернулось в твой труп в тот же момент, когда он умер. Удар того времени потряс две оставшиеся в тебе личности, и только после этого они снова зашевелились, словно воскреснув.

Её глаза... только глаза слегка дрожали.

— В сердце мертвеца, которое было подобно спокойным водам моря, ударило нечто огромной массы. И эта мгновенная пульсация сейчас – я полагаю – и есть твой дух.

— Пульсация будет какое-то мгновение, а потом рассеется?

— Это зависит от тебя. Если ты хочешь продержаться дольше, то не трогай эти вновь обретённые воспоминания. Не думай о техническом офицере второго класса Вильеме Кмече, не имей с ним ничего общего, если ты убежишь далеко, ты сможешь продержаться долго.

— А что, если я не убегу?

— Не думаю, что это продлится дольше нескольких дней.

Ну, он так и думал.

По истечении времени останутся только два обычных трупа. Нет, труп Вильема на самом деле бессмертен, а Феодор, как говорят, находится в состоянии анабиоза, и назвать его обычным было бы слишком грубо по отношению ко всем трупам на свете.

— Ты ведь не собираешься убегать?

— Теперь у меня появилось дополнительное время, и я нашёл, чем заняться.

— Это то, что ты сказал раньше, что ты остановишь меня?

Одетт снова выглядела ошарашенной и спросила его о его конкретном подходе.

— Ты должна знать, что это не проблема, которую можно решить за короткое время, верно? Даже если вы действительно избавитесь от Зверя на тридцать восьмом острове, вы не сможете искоренить проблему. Вам всё ещё нужно найти возможность уничтожить барьер второго летающего острова.

— О, верно, это действительно головная боль.

Он потёр виски пальцами.

— Но мы найдём способ до истечения срока.

— ...Так ли это?

Одетт не стала отчитывать его, а просто молча кивнула.

— Думаю, ты не скажешь, что всё выяснил.

— Я не знаю, о чём ты говоришь. — Сказал он небрежно, притворяясь растерянным...

Затем он потускнел, прислонился к закрытой железной двери и сказал чуть более серьёзным тоном:

«Я сказал тебе, я остановлю тебя. Я не позволю тебе стать Королём Демонов с помощью этого бессмысленного плана, и я не позволю тебе поставить свою жизнь на эту чепуху.»

Одетт слабо улыбнулась.

— У тебя такое злое сердце.

— Многие люди так говорят.

— Относится ли это к храбрецам на поверхности? Или к моему брату?

— Извини, и то, и другое. — ответил мужчина и оторвался от двери, на которую опирался.

Все, что нужно было сказать, уже сказано, и времени для проведения операции осталось не так уж и много. Он сказал военному офицеру, наблюдавшему за их разговором из угла комнаты: «Всё кончено». Военный офицер кивнул и достал ключ от железной двери.

— До свидания. Просто отдохни здесь немного...

Он помахал рукой и приготовился покинуть камеру.

— А, кстати. Могу я задать тебе последний вопрос?

Он обернулся и спросил.

— В чём проблема?

— Это вопрос, который раньше всегда волновал Феодора, но у него никогда не было возможности задать его.

— Введение слишком длинное, что именно ты хочешь спросить?

— «Как мой шурин сделал предложение моей сестре?» Вот и всё.

Наступило чуть более продолжительное молчание.

Одетт усмехнулась.

— У меня нет слов. Что это? Это последний вопрос?

— Какое это имеет значение? В конце концов, этот вопрос давно у него на уме, так что можешь ответить мне в качестве прощального подарка.

Она бы всё равно солгала. Но в этом не было ничего плохого, он не собирался докапываться до всего.

В таком случае, почему он спросил? На самом деле он и сам не знает.

«Просто захотел, наверное, так.»

Он пришёл к такому выводу и стал ждать ответа.

Как и ожидалось, Одетт по-детски высунула язык и ответила:

«Я не скажу тебе».

Военный офицер открыл дверь и вышел.

С рёвом, от которого у него сотряслась нижняя часть живота, железная дверь снова закрылась.

***

Оставшись одна в тюрьме, Одетт Гандакар задумалась.

Она проделала долгий путь.

Не желая потерпеть неудачу из-за нерешительности, она связала себя безжалостными правилами; не желая остановиться из-за сожаления, она позволила себе попасть в ситуацию, где сожаление было недопустимо. Не оглядываясь назад, не глядя под ноги, она продолжала идти вперёд.

— ... Ты сделала достаточно?

Изначально она планировала идти до конца именно так.

Но она понимает, что без принесения в жертву стольких жизней мир перестанет существовать. Поэтому она причинила боль большему количеству людей, чем кто-либо другой, предала больше людей, чем кто-либо другой, и заставила весь мир ненавидеть её. Это концепция «Короля демонов», о которой она упоминала в прошлом со своим братом и его невестой. Она намерена стать воплощением физического зла и возместить весь ущерб, нанесённый группе летающих островов.

Она смеялась над своим братом за то, что он переоценил свои способности и пытался быть злым. Конечно, она понимала, что это тоже насмешка над собой. Одетт умнее и спокойнее своего брата – но ведь она всего лишь Бес, прирождённый злодей. Она даже не была способна стать предателем, не говоря уже о герое.

Так что, если всё закончится здесь, она ничего не сможет сделать.

Кроме того, да – если бы она могла придать этому финалу хоть какой-то смысл, это было бы очень ценным и экономически выгодным решением. В конце концов, она маленький гражданин, который любит выгодные сделки.

Бессмысленный план.

Вариант, который так оценил тот, у кого были воспоминания её брата, всё ещё был в её руках.

— Прошу прощения.

Она выглянула в дверь и окно, чтобы поговорить с военным офицером, который только что разговаривал с тюремщиками неизвестно о чём.

— Можете ли вы передать сообщение Айсее для меня? Это кое-что очень важное.

Военные офицеры и тюремщики не ответили, даже не отреагировали. Вероятно, потому, что здесь заключён Бес, который может использовать слова, чтобы сбить с толку разумы людей, поэтому общение строго запрещено.

Одетт подумала, что это бессмысленно, но, в конце концов, именно она вела себя плохо, поэтому ей оставалось только сдаться.

Тем не менее, если собеседник мог её услышать, это не было проблемой. В сложившейся боевой ситуации, даже если не обращать внимания на речь Одетт, игнорировать её было невозможно.

— Есть способ помочь Нефрен Рук Инсании.

Как и ожидалось, военныйофицер на это заявление не отреагировал.

В этом нет ничего странного. Несмотря на то, что в дело вовлечено все больше и больше людей, текущая ситуация с группой летающих островов всё ещё остается секретом, и даже военные офицеры с низкими рангами не знают об этом имени. Но, конечно, если бы эти слова дошли до ушей Айсеи, это была бы не единственная реакция.

— Что касается метода помощи ей, этот мальчик из Чёрного Агата уже сказал мне: «пожалуйста, скажи Айсее правду. Она должна понять смысл».

4.3 К финальному полю битвы, к которому мы в конце концов придём

Каменистые мышцы соприкасаются и трутся друг о друга.

Два летающих острова снова сильно затряслись

Но по сравнению с первым столкновением это было не очень сильное потрясение.

В этот момент в Лайеле должен произойти ещё один бунт. Зданию был нанесён ущерб, мэр забеспокоился, и люди снова радостно пили вино.

На внешнем краю летающего острова тридцать девять есть простые казармы.

Отсюда можно издалека увидеть Последних Зверей, которые являются ключом к разгадке. Грубый внешний вид соответствует описанию в отчёте, и каждый из них выглядит как огромный мыльный пузырь разных размеров.

— В центре старой городской территории есть девять одинаковых барьеров. Согласно отчёту группы наблюдателей, менее чем за полдня, хотя каждый уровень составляет менее ста миль, они действительно растут.

Проще говоря, это тот вид «агрессии», который присущ только Зверям. Медленно, но верно он расширяет сферу своего влияния – такую же, как и он сам, – и разъедает внешний мир.

Учитывая, что почти все остальные Семнадцать Зверей используют чисто физические средства для уничтожения жизни, такой подход кажется несколько окольным. Но это также показывает статус Последнего Зверя как разрушителя и узурпатора, даже на фоне своих собратьев.

В казарме царило напряжение и смятение. В прошлом, сражаясь против Шестого Зверя или готовясь к битве с Одиннадцатым Зверем, у Крылатой Гвардии было большое количество орудий и артиллерии, готовых ждать атаки врага. Однако на этот раз этого сделано не было.

— Для поля боя со Зверями оно действительно довольно спокойно.

Ни одного крика или выстрела до сих пор не было слышно. Поэтому неудивительно, если кто-то так считает.

***

Он взял кофе из рук лягушкоголового солдата.

— Он сварен по вкусу вашей расы.

Сказав это, он не знает, насколько этому можно доверять. Он несколько секунд смотрел на деревянную чашку, принимал решение, а затем вылил жидкость из неё в желудок. Потом он подумал, что даже не уверен, есть у него желудок или нет, и что он может случайно вытечь из дыры в груди. В любом случае, ничего из того, о чём он беспокоился, не произошло, так что на данный момент он мог быть спокоен.

Ветер был сильный, и он держал руками свои спутанные и развевающиеся волосы.

Несколько прохладно. Хоть у него сейчас и нет температуры тела, особых неудобств это не доставляет, однако комфортным это, по крайней мере, назвать нельзя. Напротив, тепло кофе в желудке заставляло его чувствовать себя очень комфортно.

Он поблагодарил его и вернул чашку, а солдат с лягушачьей головой улыбнулся и сказал: «Очень вкусно, не так ли?» (Улыбка лягушачьего лица была немного пугающей: глаза широко раскрыты, уголки рта вздёрнуты) Затем он повернул голову, чтобы найти молодых девушек.

Вскоре он их заметил.

На круто наклоненной стене – трудно сказать, холм это или обрыв, - они стояли в ряд и смотрели в другую сторону – туда, где собирались мыльные пузыри разных размеров.

У Тиат тяжёлое выражение лица, у Коллон боевое выражение лица, у Паннибаль сонное выражение лица, у Рантолк равнодушное выражение лица и у Нофт скучающее выражение лица. Хотя у каждого выражение лица было своё, их глаза все смотрели в одном направлении.

Он слабо улыбнулся.

Рантолк заметила его, опустила взгляд и спросила: «Что случилось?»

— Ничего. Очень приятно видеть вас всех, выстроившихся в такую шеренгу. Если бы я знал, я бы одолжил камеру.

— ...Это не для того, чтобы другие видели, пожалуйста, отбрось свои мысли.

— Это правда, но Найглато будет очень рада, когда увидит это, не так ли? Она обязательно вставит это в рамку и повесит на стену».

— Это позор, пожалуйста, не говори так.

Она отвернулась.

— Кажется, там что-то есть.

Паннибаль подняла руки над глазами и прищурилась.

— В этих мыльных пузырях движется что-то белое.

— Это враг?

— Это не столько враг, сколько часть врага. Это должны быть обитатели мирового барьера. Он имеет разные функции в зависимости от направления мира, поэтому, конечно, методы борьбы с ним тоже разные.

— Какая направленность? — спросила Тиат тихим голосом.

— Цель сотворённого мира и средства для её достижения.

Он думал о воспоминаниях из прошлого, о событиях, которые были не так уж и далеки.

— Если хочешь довести жертву до отчаяния, заставь её стать свидетелем смерти близкого товарища, если хочешь развратить – подари сокровище или любимого представителя противоположного пола. Первоначально это был трюк с использованием барьера снов, который оторван от реальности, но, в конце концов, законы самого мира были переписаны, так что средств столько, сколько нужно.

— Можно ли их победить?

— Это зависит от ситуации. Если через борьбу вызвать разрушение разума, это будет иметь противоположный эффект...

Волна головокружения.

— А?

— Что случилось?

— Ничего.

Это вызвано кофе, который я только что выпил? Его можно смешать со странными вещами, например, с травами, которые безвредны для желудка представителей их расы, но оказывающие неблагоприятное воздействие на этот организм.

«Что происходит...»

Он почувствовал, что его мышление немного замедлилось.

— В любом случае.

Он подумал, что это, вероятно, иллюзия.

Может быть, просто слишком сильное напряжение привело к тому, что восприятие немного сбилось, а может быть, тело приближается к пределу действий живого человека.

— Имея дело с мировым барьером, логично сначала провести наблюдения.

Он перестал вникать в это и продолжил объяснять:

— Приоритет перед поиском ядра состоит в том, чтобы понять, на каком ядре построен мир. Мир, созданный произвольно, должен быть основан на вере создателя в то, что «мир должен быть таким». Ядро – это символ веры.

— Я думаю, будет быстрее, если ты пойдешь туда один.

— Эй, за кого ты меня принимаешь?

— Умелый, сильный и выносливый плохой мальчик.

— Ребята, не думайте, что прямолинейность – это добродетель, ни при каких обстоятельствах...

С выдохом у него возникло странное чувство.                         

— ...А?

— Что случилось, Вильем?

— Всё в порядке, эм... разве это не немного странно?

— Твоё лицо всегда было странным.

— Э-э, я не хочу говорить чепуху, как бы это сказать...

Он оглядел лица своих товарищей.

Это те же товарищи, что и обычно.

— Что, у меня что-то на лице?

Эмисса Гудвин – искательница приключений по прозвищу «Взрывной Демон» всё та же, словно ребёнок, с необузданным и своенравным нравом.

— Важно быть внимательным к странным ощущениям, особенно если хочешь подольше прожить в стране искусств и сражений.

Наврутри Тейгозак – могущественный квази-герой, рождённый авантюристом, всё тот же, что и раньше, говорит зрелыми словами со знающим выражением лица.

— Это то, что я сказал, но я не одобряю иметь ужасное лицо, когда всё в порядке. Это же наша работа – улыбаться перед людьми, верно?

— Брат, ты слишком часто смеёшься, пожалуйста, сохраняй немного больше достоинства!

— Э-э, нет... Надо сказать, что моя личность для этого не подходит...

Брат и сестра Огранд и Эльва Лонтис, оба квази-герои, остались такими же, как и раньше, и у них, кажется, очень гармоничные отношения.

— Неважно, что произойдет, но не сломайте священный меч. Все мечи, которые вы держите в руках, имеют сложную конструкцию, поэтому их очень сложно починить. За исключением меча Вильема.

Аделандо Астрид – техник священного меча, которой не полагалось быть на передовой, ворчала, скрестив руки на груди.

«...Странно?»

Чуть дальше стоял Хилграм Мото, который выглядел несчастным, Янез Хансен, молча покачавший головой, и Кайя Култрун, которая улыбалась.

«Что это за чувство...?»

Мужчина...

Нет, это был молодой человек по имени Вильем Кмеч, который, движимый неописуемой тревогой, яростно сжимал свою грудь.

«Кажется, я совершил большую ошибку... Я сделал неправильный шаг на первом этапе, и ситуация продолжает ухудшаться, но я не могу понять настоящую проблему... Это чувство...»

— Папа, что с тобой?

Он обернулся и увидел, что на него смотрит черноволосая девушка.

— Ал...? Почему...

— В чём дело, я не могу прийти повидаться с тобой?

— Нет, я не... это имел в виду...

Что-то совсем не так.

Что-то вышло из-под контроля.

И до сих пор не контролируется.

— Кстати... кто-нибудь пропал?

Он ещё раз оглядел каждое лицо.

— Где этот маленький парень в белом плаще? Почему его здесь нет?

— Свон? Он вернулся в столицу империи. Ты забыл?

Неужели? Хотя сейчас он плохо помнил, но раз Алмерия так сказала, значит, так и должно быть.

— Тогда... и...

Он не мог вспомнить ни имени, ни того, как она выглядела.

Тот, кого здесь нет. Кто-то должен быть здесь. Того, чьё отсутствие здесь очень много значит.

Помнишь эту девушку... верно.

У неё огненно-рыжие волосы.

Она улыбается, как будто считает других дураками.

Огромный священный меч, который не подходит к миниатюрному телу.

Сколько бы он ни тянулся к ней, он не может до неё дотронуться, хотя она такая стройная, но такая далёкая.

— Мх...

Не могу вспомнить.

Я даже не могу ни о чём думать.

Это, несомненно, очень важная вещь.

— Папа, что случилось, ты в порядке?

Вокруг Вильема, который держался за голову, собрались маленькие дети, в том числе Фалько, Маррис, Детлофф и Херес. Все они были приёмными детьми, которые почитали его как своего отца и были на много лет младше него.

— Где-то болит?

Она посмотрела на него с обеспокоенным выражением лица, и тогда он наконец заметил.

Две линии слёз катились по его щекам.

«Почему...»

Он грубо вытер слёзы рукавом, и из уголков его глаз покатились новые слёзы.

Ничего не могу поделать.

Звук детского плача, казалось, был слышен где-то вдалеке.

***

— Вот оно!

Когда Нофт крикнула, почти все присутствующие отреагировали мгновенно.

Каждый активировал свою магическую силу и пробудил в своих руках реликвенное оружие.

Прямо перед ними приближался какой-то белый объект. Никто не видел, как он приближается, и между ними и этими мыльными пузырями явно не было никакого прикрытия.

— Ха!

Реликвенное оружие Орасион – это меч, который при первом пробуждении находится не в хорошем состоянии и не пригоден для использования в столь почти неожиданном бою. Нофт отказалась от первого удара мечом и вместо этого пнула белый предмет перед собой.

Существо не оказало сопротивления и даже не попыталось удержаться на месте, а просто приняло удар в лоб и улетело на несколько миль.

— Эй, чувак! Что это такое?

Она повернула голову...

Возникло головокружение.

Темноволосого мужчины не было видно. Нет, не только его, даже лагерь Крылатой гвардии исчез. Собравшиеся там солдаты 46-й объединённой бригады 5-й дивизии Гвардейской армии также пропали без вести.

Единственные люди здесь – феи, а именно сама Нофт и Рантолк, а также три сестры – Тиат, Коллон и Паннибаль.

— Нам дали преимущество.

Рантолк повернулась к ней спиной и пробормотала.

— Ран, что, чёрт возьми, происходит!

— Даже если ты спросишь меня, я не могу ответить с уверенностью.

— Это не имеет значения, скажи мне что-нибудь. Ты должна иметь какое-то представление об этой ситуации!

— Как и то, что я только что сказала, нам дали преимущество. Кажется, это место – чрево Последнего Зверя.

— Что!

Снова глядя вдаль, вокруг старого города всё ещё остались полукруги, напоминающие мыльные пузыри. На данный момент ситуация, похоже, не изменилась.

Последний Зверь появится в виде яйца в теле могущественного существа и родится из его трупа, используя смерть своей матери в качестве пищи. В данном случае это эквивалентно количеству трупов Одиннадцатого Зверя, которые покрывали весь летающий остров. Таким образом, не исключено, что сам остров является колыбелью Последнего Зверя.

— Что! В таком случае, что это за сверкающие штуки!

— Я тоже не знаю...

Вновь появились белые объекты. Было видно, что они сочатся из воздуха, но, несмотря на это, перед лицом наступающего противника оставалось только одно средство. Нофт низко подняла своё реликвенное оружие и горизонтально провела им по телам из низкой позиции.

Её атаке не помешало ни сопротивление движению, ни ощущение сопротивления, когда остриё меча вонзилось в плоть. Лезвие с лёгкостью рассекло белую плоть.

Это было странно. У них нет костей, внутренних органов и даже различий между кожей и плотью, они представляют собой собрание одного и того же материала сверху донизу.

«Глина...?»

В то же время её охватило неописуемое чувство. Это было чувство, близкое к чувству вины, или, может быть, чувство потери. В любом случае, в сердце без видимых причин разгорался не очень позитивный импульс.

— Это ментальная атака, пожалуйста, будь осторожна!

Хоть он и напоминал своим спутникам, но в душе смеялся над собой, что это напоминание совершенно не возымело действия. Разум гораздо труднее контролировать, чем тело. Хотя сопротивление нападению было естественным, она не знала, как это конкретно делать.

Если уж на то пошло, ей следовало бы действовать, руководствуясь рациональным и логическим мышлением. Если предположить, что враг(?) манипулирует эмоциями, то следует быть осторожным и не действовать, используя манипулируемые эмоции в качестве основы для суждений. Хотя это может несколько снизить эффективность, но по сравнению с риском совершить ошибку в самом бою это не так уж и важно.

В это время перед ним появилась фигура.

Это был человек, которого еще минуту назад не существовало.

У него были густые бордовые волосы с длинной чёлкой, закрывающей глаза. Он был одет в простую хлопчатобумажную рубашку и босиком.

Ни в том, как он стоял, ни в том, как протягивал ей руку, не было и намёка на враждебность.

— Привет, Нофт.

Этот хриплый голос также полон любви к своей семье.

— Кажется, ты совсем не изменилась.

Мужчина протянул руку и нежно погладил её по голове.

Нофт не могла уклониться или убежать, она в оцепенении просто позволила ему сделать это.

— Лорна?

Она подумала об имени, и это была Лорна Селси Инсания, фея-солдат лепрекон, которая была на поколение раньше их. Меч, соответствующий её имени, – Инсания, её любимая еда ­– сыр, нелюбимый овощ – помидор, а любимый музыкальный инструмент – фортепиано.

Около десяти лет назад она так упорно боролась с Шестым Зверем, что чуть не открыла врата. Хотя она едва выжила, она ослабла и вскоре умерла.

— Ой, Нофт, ты теперь такая высокая.

Лорна ухмыльнулась и подошла к ней.

Для Тиат это Ктолли, а для Ктолли – Оруко или Дуджиа; если бы Нофт попросили выбрать такое существо, она бы обязательно откликнулась на имя Лорна. Причина, по которой Нофт так сильно любила Нефрен, заключалась в том, что она унаследовала святой меч, оставленный Лорной.

Однако...

— Мне жаль.

Извиняясь, Нофт наклонилась и ударила Лорну локтём в грудь. Лорна отреагировала рефлекторно, пытаясь защититься, однако было уже слишком поздно. Нофт почувствовала настоящее прикосновение сломанных костей.

Лорна не выдержала на месте и отлетела. Через мгновение её облик исчез. В груди появилась большая вмятина, которая упала на землю. Это был белый гуманоидный объект, такой же, как те, которые только что отрубили.

— Это то, что и ожидалось.

Так вот в чём принцип...Сказав это с презрением, Нофт огляделась и увидела, что в какой-то момент осталась одна. Невдалеке виднелись смутные фигуры Рантолк и ещё нескольких фей, словно окутанные туманом. Все они противостояли другим феям, которых, похоже, уже где-то видели.

Эти ребята были замаскированы под мертвецов.

Используя свои образы, они притягивали каждую из жертв поближе.

Она не знала почему, но говорили, что Последний Зверь в конце концов поглотит весь мир. Этот вульгарный кукольный театр каким-то образом будет связан с конечной целью.

«Как ты смеешь смотреть на людей свысока?»

«Никогда больше никого не видеть» – это норма в жизни лепреконов. По крайней мере, для поколения Нофт это было само собой разумеющимся в прошлом и уже давно стало обыденностью. Было бы оскорблением для фей, которые были воинами и оружием, если бы их противники нападали на них за это.

Излишне говорить, что привычки есть привычки, и воспоминания о тех, кто отделён от них, всё ещё остаются очень чувствительной частью. Вдвойне неприятно быть растоптанным таким образом.

— Ублюдок!

Даже с помощью рёва она мало чем могла помочь своим собратьям-феям, которые сейчас находились в поле зрения. Нофт поднялась на ноги и промчалась более десяти миль.

Сначала она замахнулась мечом на фею, которая улыбалась перед Рантолк.

4.4 Прятки

— Извините, можно мне молока?

На кухню вошла женщина-тролль.

История Риэль всем известна, и собеседник тоже понял, что она хочет сделать, поэтому он ответил: «Нет проблем», налил молоко, которое она просила, в кастрюлю и протянул ей, а затем указал на плиту, вероятно, попросив её самой нагреть его до нужной температуры.

Она с благодарностью одолжила кухонные принадлежности.

— Кстати говоря... — Рептилоид, который сегодня отвечал за кухню, скрестил руки на груди. — Я мало что знаю о детях фей, но она уже не новорождённый ребёнок, верно? Не лучше ли накормить её сырым мясом или чем-то ещё, чтобы она могла вырасти как можно быстрее?

— Обычно ты так думаешь, да?

Найглато кивнула. У неё и раньше были подобные мысли.

Для огра естественно есть много мяса сразу после рождения. Правда, для этого нужно было дождаться, пока зубы станут достаточно длинными, чтобы прокусить кости, но на это требовалось всего несколько месяцев.

Однако не только феи, но и большинство неотмеченных не обладают такой мощной силой. Они слабее обычных орков. Не говоря уже о детях, многие взрослые не могут есть сырое мясо.

— Конечно, я не имею в виду, что они не могут есть ничего другого, просто молоко – любимое блюдо детей.

Она осторожно потрясла горшок.

— Поэтому, когда я хочу сделать их счастливыми, первое, о чём я думаю, – это горячее молоко.

Узнав, что её сестры сегодня отправляются в бой, Риэль вышла из себя. Она ничего не знала о сражениях, поэтому, вероятно, решила, что они оставят её развлекаться.

Убедить её было трудно, но они ушли без неё. Подбадривать её было поручено Найглато, которая тоже осталась.

— Я понимаю.

Ответственный за кухню улыбнулся и помог ей приготовить деревянные чашки.

Затем Найглато вернулась в комнату с подносом. На подносе стояли две дымящиеся чашки: одна, конечно, для Риэль, а другая для самой Найглато.

— Риэль? — Крикнула она в тёмную комнату.

Никакого ответа.

Она осмотрела беспорядок в комнате, но не смогла найти Риэль.

— Неужели ты играешь со мной в прятки?

Молодые феи часто так делают. Когда они расстроены, они находят место, где можно спрятаться, и через некоторое время они становятся счастливы. Они забывают о причине своего расстройства, и их внимание сосредотачивается на игре.

В таком случае нужно присоединиться к её игре.

Эта комната — гнездо Паннибаль и Коллон, а это значит, что в ней вообще не убирались. Это отличное укрытие, например, под кроватью, на шкафу или под грудой сменной одежды. Учитывая размеры Риэль, она сможет спрятаться в ящиках гардероба. Опытные и проницательные глаза Найглато ярко сияли, и она могла сразу увидеть шестнадцать укрытий и с большей вероятностью выбрала четыре.

Здесь? Или здесь? Сначала она заглянула под кровать, затем перевернула кучу белья, сложив его в корзину, а затем проверила ящики один за другим. В результате ничего не было.

Поначалу она думала, что все прошло хорошо. Хитрость игры в прятки заключается в том, чтобы не раскрывать тайник слишком быстро и не показывать человеку, насколько вы расстроены. Не беда, даже если три или четыре локации неверны, лучше сказать, что это идеальное развитие событий.

Здесь? Или здесь? Примерно на шестом месте она обнаружила, что всё ещё ошибается, и ей стало немного не по себе; тревога нарастала по мере того, как она переходила за десяток, пока на тринадцатом месте она не была окончательно уверена.

Риэль не было в комнате.

Найглато знала, что она такой ребёнок, поэтому это её не удивило. Например, она случайно выскользнула из комнаты, и люди натыкались на неё по всей военной территории, таких поступков, которые заставляли людей потеть, было много. Тиат сказала, что, наверное, она научилась быть хитрой, находясь рядом с Паннибаль, которая почему-то с довольным лицом заявила: «незаслуженные обвинения». Коллон рассмеялась.

Если на этот раз это будет просто «случайная прогулка», как раньше, то проблем не будет. Нет, опасность есть опасность, проблемы будут, но это не худший вариант развития событий. Если Найглато найдёт её и крепко схватит, всё будет в порядке.

Наихудший вариант развития событий на данный момент...

Найглато задумалась. Риэль говорила своим сёстрам, которые собирались идти на войну: «Это несправедливо», а также надула щёки и хотела погнаться за ними. Если бы она в то время хотела поиграть в прятки, где бы она предпочла спрятаться?

У Найглато была неверная догадка.

***

Летающий остров №39 на краю лагеря Крылатой гвардии.

Под двумя большими палатками были аккуратно сложены продукты и медицинское оборудование.

Крышка одного из деревянных ящиков, набитых одеялами, медленно открылась.

— Э?

Небесно-голубые волосы вылезли наружу.                                     

Затем она осмотрелась вокруг.

— Хм...

Риэль наклонила голову. Здесь никого нет, что странно.

Действительно, кто-то, по кому она соскучилась, звал её только что.

Кругом было темно, но чуть далеко виднелся луч света.

Палатки были сделаны из толстой кожи, изолирующей от шума и тепла, и свет не был исключением, но обязательным условием, конечно же, является то, что вход должен быть закрыт. Если открыть щель, внутрь проникнет шум и солнечный свет снаружи.

Со стороны солнечного света сюда просачивалась и суматоха снаружи – крики и выстрелы.

За пределами лагеря в панике бегали солдаты.

Белые гуманоидные объекты появлялись отовсюду и приближались к солдатам. Они не были враждебными, они выглядели так, словно просто хотели обнять то, по чему соскучились. Именно это и делало их такими отвратительными и физически отталкивающими.

Выстрелы прозвучали несколько раз, но одно это не остановило гуманоидов от приближения.

Может быть, это потому, что это место всё ещё находится немного далеко от сферы влияния Последнего Зверя, а может быть, потому, что количество солдат Крылатой гвардии слишком велико, гуманоидные объекты не превратились в того, кого запомнили солдаты, а сохранили свой глиняный облик и постепенно приближались, но в то же время были отвергнуты.

Риэль услышала шум снаружи и подумала, что там очень оживлённо.

Она думала, что там было много людей, счастливо играющих вместе, и люди, которых она знала и по которым скучала, казалось, были среди них.

— ...Яблоко? Лакеш?

Она попыталась назвать два пропущенных имени, но ответа не последовало.

Её голова слегка наклонилась.

Она вылезла из одеяла и направилась к свету.

Чтобы снова увидеть объект своей тоски.

4.5 Зверь, унаследовавший прошлое

— Это действительно позволило мне увидеть лица, по которым я так скучаю.

Рантолк слегка опустила голову и пробормотала.

Причина, по которой её лицо покраснело, вероятно, заключалась в том, что она увидела ностальгическое лицо и почти попалась в клетку. Однако это разумно, — подумала про себя Нофт. Кто бы это ни был, в их сердце будет такое существование... Не надо говорить так догматично, следует сказать, что это неудивительно, даже если оно и есть.

— Эй, я нашла другого парня!

Коллон подбежала. На руках она держала сильного орка – примерно вдвое тяжелее Коллон, но на её темп это ничуть не повлияло.

Этот орк – безбилетник.

Ведь он был одним из тех, кто ворвался на блокированную территорию и устроил беспорядки.

— О, спасибо за твой тяжёлый труд. Ты хочешь сказать, что этот парень всё ещё жив?

— Может быть! — энергично ответила Коллон, а затем пробежала мимо Нофт и остальных, таща за собой тяжёлый груз. Вероятно, она решила закинуть его в палатку, стоявшую сзади.

— Хотя Последний Зверь сам по себе чрезвычайно опасен, он ни в коем случае не представляет собой серьёзную угрозу.

Понаблюдав за ситуацией, Рантолк пришла к такому выводу.

— Он, или, может быть, она, просто хочет родиться. Только он – незрелое существо, не удовлетворяющее условиям рождения. Вот почему он называется «Тот, кто придёт», вот почему нет возможности установить борьбу между ним и нами.

— И как с этим конкретно бороться?

— Спасать тех, кто был поглощён. Пока не будет людей, которые могли бы снабжать его воспоминаниями, Последний Зверь не сможет больше ничего имитировать.

— Нет проблем. Неважно, каков принцип, просто скажи об этом с самого начала.

— Процесс подтверждения разговором необходим!

... Использование магической силы для защиты кажется в определённой степени эффективным против Последнего Зверя. Таким образом, вполне естественно, что солдаты-феи формируют настоящую боевую силу для спасения безбилетников.

Эти барьеры, похожие на мыльные пузыри, поглощают безбилетных пассажиров, создавая маленький мир-сад.

Если пробраться внутрь, то можно узнать, что здесь воссозданы люди, прочитанные по воспоминаниям безбилетников, и даже здания, растительность и климат. Воссоздавались миры прошлого, которые они ожидали увидеть.

Тем не менее, в настоящее время эти миры были хрупкими. Как только безбилетников вытащат наружу, барьер буквально разорвётся и исчезнет, как мыльный пузырь.

— О, я хочу сказать ещё несколько слов людям, по которым скучаю.

— Ладно, приступим к делу!

Споря о чем-то, Паннибаль и Тиат увлекли за собой ещё одного человека. Как только они покинут поле, кишащее белыми человекоподобными объектами, найдутся и другие места, где солдаты смогут укрыться. Передав им безбилетника, они умчались в новый мыльный пузырь.

— Всё прошло довольно гладко.

Увидев это, Нофт неосознанно сказала это.

— Похоже, всё прошло хорошо?

— Хм… не так ли?

Рантолк не ответила, но посмотрела вокруг серьёзными глазами.

Этим феям едва удалось выбраться из затруднительного положения. Другими словами, даже если перед ними стоит призрак того, кто исчез в прошлом (не знаю, правильно это называется или нет), они могут без всякого замешательства делать то, что должны делать сейчас. Благодаря этому им удалось исправить ситуацию.

Однако был ещё один человек, который должен был быть здесь.

— Вильем Кмеч.

Его нигде не было.

Это был человек, потерявший многих своих людей на далёкой поверхности и не сумевший оправиться от этой потери, а также человек, ещё не встретивший Ктолли Нота Сеньорис, не получивший повода жить дальше в нынешнем мире и не позволивший себе такой надежды.

Если бы этот Зверь поглотил его, он, вероятно, отразил бы множество мёртвых людей, по которым он бы скучал, копнув глубоко в его душу и разрушив её.

В конце концов, что именно его ждёт...

— В худшем случае… может быть…

Возможно, им снова придется лишить его жизни собственными руками.

Рантолк сжала в руке рукоять меча Хистория и с горечью осознала этот вывод.

***

Слезы не останавливались.

Почему ты здесь?

Почему тебя окружает так много людей?

Почему так трясёт изнутри?

Вопросы приходили в голову один за другим, но ответов я не находил.

Непреодолимое чувство безопасности и искушение просто остаться здесь распространились в его сердце. К счастью, сама ситуация была слишком неестественной, что не позволило ему избавиться от чувства кризиса, сохранив понимание того, что эта ситуация не является нормальной.

Однако даже так...

Я не могу сдержать слёзы, которые льются из моих глаз...

— Прости, могу я кое-что сказать?

Кто-то похлопал его по плечу.

Он поднял голову, которая уже некоторое время была опущена, и посмотрел на собеседника.

Это был подросток.

Он никогда не видел этого лица. По крайней мере, среди товарищей-авантюристов и потенциальных героев, которые до сих пор сражались бок о бок, нет никого подобного ему... по крайней мере, он так думал.

У это человека тусклые серебристые волосы, которые кажутся вьющимися от природы, и светлая и прозрачная кожа без цвета крови. Под очками в чёрной оправе виднеется пара улыбающихся фиолетовых глаз.

Довольно впечатляющий внешний вид.

Если бы он встретил его раньше, он, вероятно, запомнил бы этого человека.

— Мы... где-то встречались...?

— Ахаха, это не имеет значения. Это нормально, что ты этого не помнишь. Мы впервые встретились.

Глаза под очками изогнулись, и подросток улыбнулся.

Это была улыбка одновременно милая и веселая – выражение, специально созданное для создания этого образа, и степень завершённости была достаточно высокой.

— Кто ты?

— Не волнуйся, я, конечно, представлюсь. Но до этого, я думаю, у меня больше никогда не будет такой возможности в будущем... Можешь ли ты позволить мне сначала решить один вопрос?

В процессе разговора подросток снял очки.

Затем сложил их и убрал в нагрудный карман.

— Чего...

— Не волнуйся, это ненадолго. Только...

Мальчик наконец показал ещё одну яркую улыбку.

— Вильем Кмеч. Я давно решил, что если я когда-нибудь тебя увижу, я должен тебя ударить.

В середине произнесения этой фразы мальчик тихо вышел из глухого угла и ударил его предельно естественными движениями.

Этот удар был нацелен на разрыв в сознании, идеально достигая эффекта атаки неожиданности. Будь то расстояние, угол или время, но мозг уже не успевает среагировать после размышлений. Нет, даже сам акт мышления полностью блокируется.

Бум!

С глухим звуком его кулак впился в щёку.

— Ах.

Если быть точным, кулак Вильема глубоко впился мальчику в щёку.

Из-за отсутствия внутренней реакции он не мог контролировать своё тело, чтобы нанести ответный удар. Безжалостный удар легко лишил подростка сознания.

Даже не застонав, тело мальчика опасно накренилось, и он рухнул на месте.

Он полностью впал в кому... Вильем ошеломлённо посмотрел на глупое лицо и снова убедился в этом. Это действительно лицо, которого он никогда раньше не видел, но...

Вильема охватила необъяснимая ярость, ему захотелось ударить его без всякой причины, и он почувствовал, что было бы обидно сбить его с ног одним ударом, он надеялся, что тот скоро очнётся, и всевозможные непередаваемые чувства нахлынули на него.

Затем Вильем снова огляделся вокруг.

Многие из его бывших партнёров, погибших на памяти Вильема, давно исчезли без следа.

Там, где они были раньше, теперь стояли лишь однообразные белые человекоподобные объекты, слегка покачивающиеся на ветру. Через несколько мгновений они исчезли в ветре.

— Я не могу с этим смириться.

Мальчик с красными и опухшими щеками сидел на мускулистом камне и что-то недовольно бормотал.

Поскольку лишить подростка сознания больше не помогло бы, а просто так оставить его в покое он не мог, Вильем легонько ударил его по диафрагме, чтобы заставить очнуться. И после этого подросток остался в таком состоянии.

— Только что ты должен был послушно позволить мне ударить тебя, верно? Ты умеешь обращать внимание на атмосферу?

— Когда на тебя без всякой причины нападает неизвестный, какой идиот стоять и терпеть, чтобы его специально били? Ты должен гордиться тем, что твоя голова всё ещё осталась на шее.

Твоя внезапная атака была настолько хороша, что у меня не было времени подумать, драться или нет, – он не хотел этого говорить. Он не был уверен, почему, но ему просто не хотелось хвалить молодого человека с седыми волосами, стоящего перед ним.

— Так кто ты такой?

— ...Ну, что ж, в конце концов, всё согласовано.

Молодой человек протянул руку и указал на окрестности.

— Но сначала ответь мне, что, по-твоему, представляет собой этот мир?

— Что это?

Сознание, казалось, покрытое слоем тумана, постепенно возвращалось к ясности.

Теперь он мог частично понять, что только что произошло.

— В моей памяти ностальгические лица вырываются и появляются снова одно за другим. Это барьерный мир, похожий на тот, который был создан Эшмой или Буфасом...?

— О?

— О, здорово. Моя догадка верна?

— Нет, я еще не до конца осознал эту ситуацию. Я тоже мало что знаю о демонах. Я только слышал, что демоны, похоже, являются предками нашей расы, но сейчас я вряд ли могу найти какую-либо подробную информацию.

— Что? Тогда что ты имеешь в виду, когда улыбаешься так, будто хорошо знаешь ситуацию?

— Ох... Ну, хотя ещё не всё, часть я могу понять.

— Он встал и оглянулся – он увидел вновь появившийся белый объект в форме человека, медленно приближающийся сюда.

— Феодор...

Как только я увидел это, его очертания мгновенно расплылись, и он превратился в облик зрелого мужчины. Он раскрыл руки и подошёл в простом и ясном жесте любви.

На его лице были вмятины от подошв мальчишечьих военных ботинок.

Мужчина потерял сознание от удара ногой и упал позади него, кровь из носа хлынула дугой в воздухе. Во время этого действия существо, превратившееся в мужчину, снова превратилось в белый объект в форме человека, а затем исчезло.

— Тогда я представлюсь, как и обещал.

Мальчик вытер грязь с подошв своих ботинок и посмотрел на Вильема.

— Меня зовут Феодор Джессман, бывший военный офицер Крылатой гвардии, и босс твоих будущих дочерей, и...

— Подожди!

Он не мог просто слушать.

— Что ты сказал о моих дочерях?

— Ну, я только на полпути рассказа. Ты не сможете продвинуть тему, настаивая на этом. Пожалуйста, наберись терпения и выслушай меня, пока я не закончу. Давление на меня только доставит мне неприятности.

— Ты сказал, что ты солдат, да? Я не знаю, из какой ты страны, но я не оставлю тебе Эль и Нанаиди.

— О, правда, ты не понял, что я имел в виду, не так ли? Насколько глубоко ты запутался? Пожалуйста, вспомни, кто ты!

— Ты только что спросил меня, что такое этот мир, верно?

— Да, я спросил.

— Он не имеет ничего общего с трупными демонами или борьбой с демонами. Барьер сон дьявола не может напрямую манипулировать памятью целевой жертвы, поэтому он использует прочитанную память в качестве исходного материала, чтобы специально представить мучительные сцены.

Вильем понял, что его дух не в нормальном состоянии. Он даже не мог вспомнить, почему он здесь. Если довести всё это крайности, он не должен верить этому, основываясь только на своих воспоминаниях о квази-герое Вильеме Кмече.

Он хотел знать, как работает это явление.

Феодор вздохнул, как бы говоря: «Наконец-то мы можем продолжить разговор».

— Это потому, что тот, кто выступает в роли ядра, – сам демон, так? Для демона, который является ядром, объектом охоты является кто-то другой. Поэтому они используют общий язык, то есть воспоминания другого человека, чтобы говорить с ним извне, построить мост общения и превратить другого человека в обитателя своего собственного мира.

— Хм... это верно.

В случае с демонами так и должно быть.

Между объяснением Феодора и знаниями Вильема не было противоречия.

— У мастера, создавшего этот барьер, был другой план или концепция. Он заключался в том, чтобы позволить другому человеку создавать мир и поддерживать его.

Феодор снова сел на каменный мускул.

— Только представь, конечно, это тоже правда. У него самого нет ни будущего, к которому он должен двигаться, ни настоящего, которое он хотел бы сохранить, ни прошлого, на которое он мог бы оглянуться. Тем не менее, если он хочет создать мир, всё должно быть заимствовано у кого-то другого.

Вильем огляделся вокруг. Это была пустыня с обнажённой коричневой почвой. Живых было только двое – и, хотя по всей земле росли сорняки, они либо завяли, либо сгнили, и никаких признаков жизни не ощущалось.

— Он отличается от барьера снов. Это не система, которая только заманивает души. Ты и остальные персонажи – все живые люди. Однако вопрос о том, можно ли назвать живым человеком нечто, сделанное из глины, всё ещё остается спорным...

Откуда ни возьмись появился еще один сильный мужчина.

Ему было, вероятно, около тридцати лет, и на первый взгляд он выглядел как обычный человек, но помимо обычных двух глазниц у него был ещё и дополнительный глаз на лбу. Это раса, враждебная людям, что-то вроде расы-призрака.

Как только он появился, Феодор сильно ударил его кулаком в грудь. Мужчина пошатнулся, потерял внешний вид, превратился в белый гуманоидный объект, а затем вернулся в небытие, не оставив ни единого слова.

— Это все живые существа, и их внутренняя память такая же, как и память умерших. Если не считать того, что использовались дешвые материалы, то никакой разницы между ними и самим человеком нет. — пробормотал Феодор с оттенком боли в голосе.

— Таким образом, каждому разрешено «ассоциировать» мир, создавая застойный и закрытый мир. Другими словами, это единственный принцип этого Зверя.

— Логически говоря, это невозможно.

Он отверг теорию, изложенную Феодором, – и это была только теория.

— Учитывая, что объект, введённый в барьер, является ядром, эта последовательность странна, как бы ты её ни выразил. Как можно создать барьер без ядра? Барьер – это граница мира, и она должна быть достаточно прочной, чтобы продолжать разделять два мира. Если ядро отсутствует, барьер не сможет выдержать давление внешнего мира и исчезнет в одно мгновение...

— Так называемого внешнего мира не существует.

Его отрицание было легко опровергнуто.

— Дело не столько в том, что его не существует, лучше сказать, что сам тридцать девятый летающий остров покрыт амниотической оболочкой, которая бесконечно тоньше этой. Я думаю, что это истинная природа Последнего Зверя и его пустота и есть его суть.

Феодор развёл руками и сказал тоном подозрительного миссионера:

— Поэтому, ядром этого волшебства являешься ты, Вильем Кмеч. В отличие от сна, который дьявол заставляет людей видеть, ты можешь создать мир в соответствии со своими собственными ожиданиями и позволить всему здесь идти своим чередом.

Феодор посмотрел на небо, словно о чём-то молясь.

— Ты можешь вернуть то, что потерял в прошлом, а также получить то, чего не мог достичь в прошлом. Это место, где твои желания сбываются...

***

Паннибаль пинком открыла старую деревянную дверь и вошла.

Внутри оказался самый обычный дешёвый плоский дом.

В центре комнаты стоял стол с ножками разной длины, под которым лежали сложенные старые газеты для поддержания равновесия. На столе была разложена книжка с картинками, а по обе стороны на стульях сидела семья лиса.

Отец-лис, читавший своим детям книжку с картинками, поднял голову и посмотрел на незваного гостя.

— Привет, мы где-нибудь встречались?

Его тон был мягким, с несколькими нотками транса.

Ребёнок тоже поднял голову.

— Ты друг папы?

— Да. Если я правильно помню, мы встретились где-то во время интервью... Это было... на благотворительном концерте в церковной школе... так?

— Концерт! — взволнованно закричал ребёнок.

— Умеешь ли ты играть на музыкальном инструменте? Как будет играть неотмеченный?

— Есть также флейты, на которых неотмеченные умеют играть.

— Это потрясающе!

Эти слова заставили её почувствовать себя слегка оскорблённой. С исторической точки зрения, почти все духовые инструменты изначально изготавливались по форме лица представителей неотмеченных видов. С тех пор были разработаны мундштуки, соответствующие верхним челюстям различных рас. Нет, дело не в этом.

Паннибаль спокойно сказала:

«Бертольт.»

Она назвала отца лиса по имени, которое должно было быть именем мужчины.

— А? Нет, мой псевдоним…

Отец сразу потерял дар речи.

Он не мог больше ничего сказать, пот капал с его шерсти.

Бертольт. Он понял, что это имя олицетворяет его самого. Очевидно, что это невозможно. Потому что это имя он начал использовать после того, как потерял семью и стал репортёром сплетен, бродящим по переулкам.

— Я...

— Извини, давай поговорим об этом позже. Мне нужно быстро уладить этот вопрос.

Она вошла в дом, не снимая обуви.

— Продолжая тему, о которой мы говорили раньше, я собираюсь доказать, что мы определённо не праведники. Я собираюсь забрать твоё счастье сейчас, потому что так лучше для нас.

— ...Нет... о чём ты, чёрт возьми, говоришь?

— Ушёл.

Только сказав это, Паннибаль схватила Бертольта за воротник и вышвырнула из дома. Такая сила рук была совсем не похожа на силу тела этого человека. Мужчина даже не смог устоять на ногах, его тело несколько раз упало на землю, подпрыгнуло и покатилось, прежде чем остановиться.

— Это...

Должно быть, всё его тело болело, но Бертольт всё же поднял голову и увидел реальность.

Города не было.

Не было квартир.

Там была только одна комната, похожая на театральную сцену и кукольный домик, очень похожую на нарочито имитированный дом, цветущий жизненной силой в сумрачном разрушенном городе.

— Папа?

Небольшой лис... нет, это был белый объект в форме человека, только что притворявшийся таким, слегка растерянно высунул лицо из дома, за ним последовал крупный человек, который, вероятно, играл роль жены. Они покачали головами и подошли к нему.

— Ах...эх, ах...эм...?

— Ты не спишь уже? — спросила Паннибаль, и ошеломлённый на месте Бертольт наконец пришёл в себя.

— Мир, который ты создал, действительно интересен. Если у тебя нет миссии, было бы неплохо здесь немного повозиться. — непринужденно закончила Паннибаль, подняла меч и нанесла молниеносный удар, приближаясь к противнику. Первый же выпад разбил череп белого объекта в форме человека (эквивалент этой части), и, когда меч был вложён в ножны, он пронёсся по туловищу другого.

Без единого звука, даже без видимости мучительной борьбы, два белых объекта растаяли. Когда он пришёл в себя, квартиры уже не существовало.

В конце концов ничего не осталось, как будто вообще ничего не существовало.

 — Меня... обманом заманили в сон монстра...

Бертольт хлопнул себя по лицу и пробормотал:

«Девушка-герой... спасла мне жизнь...»

— Ха!

Паннибаль усмехнулась.

— Здесь нет лжи. Поскольку это сон, от которого никогда не просыпаются, он ничем не отличается от реальности. Ради нашего мира я вытащила тебя из мира, где ты мог бы воссоединиться со своей семьей. Это всё, что я сделала.

— ...Ты всё ещё настаиваешь на этой идее?

— Неважно, мы спасли тебя в результате нашей борьбы, и ты волен придавать ей благородный смысл. Но не впутывай в это нас.

Бертольт опустил голову.

— Это действительно... самоотречение...

— Скажем так, это не так уж и благородно.

— Пожалуйста, просто относись к этому так.

Бертольт поднял голову и слабо улыбнулся.

— Иначе… такой парень, как я, не имеющий права на спасение... вообще не сможет этого принять...

Паннибаль громко вздохнула, а затем схватила Бертольта за воротник и заставила его встать.

— Уходи отсюда. Мне всё равно, имеешь права ты или нет, раз уж ясно, что спасают именно тебя, поторопись и позволь себя спасти.

Всего безбилетных пассажиров было девять.

Этот Бертольт Шиффер (псевдоним) – девятый.

Все растерянные в начале солдаты также были спасены: те, кто еще мог двигаться, были отправлены в тыл для поддержки, а те, кто испытал большее психическое потрясение, отступили обратно на летающий остров № 38.

Ключевой момент заключается в том, что «Последний зверь» не может ничего сделать сам по себе и может вызвать катастрофу, только поглотив других в качестве своего ядра. С этой точки зрения его почти удалось сделать бесполезным.

— Один человек пропал.

Оглядевшись по сторонам, Рантолк прошептала:

«Просто его ещё никто не видел.»

— Мыльные пузыри, которые были раньше, тоже исчезли. Может быть, он прячется где-то в другом месте из-за чего-то ещё?

— Также возможно, что миры находятся слишком далеко друг от друга, чтобы их можно было наблюдать визуально. Во-первых, он не принадлежит нашей эпохе; было бы неудивительно, если бы мир, который он желал, находился за пределами нашего наблюдения.

— Неужели всё так преувеличено?

Неторопливо повернувшись к Нофт, Рантолк упрекнула её: «Ты слишком расхлябана.» С другой стороны, Нофт выглядела так, словно ничего не произошло, как бы говоря: «Даже если ты торопишься, ты ничего не можешь с этим поделать».

— А как ты думаешь?

Коллон спросила Паннибаль, и Паннибаль задала вопрос «Что ты думаешь?» Тиат, стоявшей рядом с ней.

— Ничего...

Тиат посмотрела на руины, где больше никого и ничего не существовало, и ответила:                                                                        

«Не думаю, что есть повод для беспокойства, и эта битва не будет долгой. Скорее всего, он вернется раньше, чем ожидалось.»

— Ты действительно уверена в том, что говоришь?

— Это просто моё ощущение. Будет немного опасно, если Вильем будет один.

Тиат слабо улыбнулась и в то же время сказала:

«Но этот парень тоже должен быть там.»

***

«Ты можешь вернуть то, что потерял в прошлом, а также получить то, чего не мог достичь в прошлом. Это место, где твои желания сбываются...»

Было неясно, были ли слова мальчика заявлением, молитвой или провокацией, но Вильем пропустил их мимо ушей.

Он рассеянно думал о чём-то другом.

Несколько лиц, которые он только что узнал – вернее, узнал Феодор, – среди мёртвых не оказалось. Почему так?

— Я сказал по поводу этой темы только что.

Он решил спросить.

— Когда ты только что представился, ты упомянул, что ты бывший военный офицер и что ты имеешь отношение к будущему моих дочерей. Что ты планировал сказать дальше?

— ...Ты ведь знаешь, да? Я тоже мертвец, такой же, как и ты.

На мгновение облик Феодора стал расплывчатым.

С другой стороны размытой фигуры можно видеть белый объект в форме человека, что почти неудивительно.

— Только я воссоздал себя не из твоих воспоминаний, а на основе своих собственных воспоминаний, которые существуют внутри тебя. Поэтому я всё ещё сохраняю самосознание и в твоём восприятии являюсь инородным объектом. Другое дело, что барьер Последнего Зверя может вполне соответствовать нам, расе Бесов.

— Почему ты так думаешь?

— Расы, которые родились из человеческой расы и являются врагами человеческой расы, – это основные расы-призраки. Этот Зверь также может быть врагом расы Зверей, рождённой изнутри Зверя. Она должна стать барьером, чтобы положить конец категории Семнадцати Зверей, и связать её с новым поколением после 18-го типа.

Я не знаю, что сказать.

— ...Разве эта тема не слишком обширна?

— В конце концов, то, с чем мы сталкиваемся, – это бессмыслица сотворения мира, которая очень созвучна религиозным и философским заблуждениям. Однако заблуждение есть заблуждение, в этом нет никаких сомнений.

Почему же возникло такое явление? И в чём причина такого положения вещей? Знание этого не меняет способа решения поставленной проблемы, это всё лишь игра слов.

— Вот как.

— Ты знаешь что-нибудь?

— Нет... Я просто примерно понимаю это.

Если Последний Зверь относится к такому типу вещей, если он намерен только двигаться в будущее и отрицать настоящее, по этой причине, то прошлое, которое он воспроизводит, в конечном итоге является чем-то, что закончилось и исчезло.

Подобно песчинкам, которые ускользают из рук и не возвращаются, они являются фантомами тех вещей.

Поэтому вещи, которые не были потеряны от самого себя, здесь не появятся.

Ах.

Он почувствовал, что вспомнил многое.

Неважно, были ли они ностальгическими или нет.

Открыв руки, он сильно потянулся, а затем сказал:

«Давай вернёмся.»

Он заявил.

— Всё в порядке?

Феодор не выглядел слишком удивлённым, а спросил с выражением «просто для осторожности, нужно спросить».

— Если ты выйдешь на улицу, ты ничего не вернёшь обратно, верно?

— Даже если я останусь внутри, я ничего не смогу вернуть. Я просто ещё раз осознаю, что история, которая закончилась, действительно закончилась. В отличие от этого, будь то беспорядок или короткий промежуток времени, я решил вернуться, чтобы стать свидетелем истории послезавтрашнего дня...

Он не чувствовал дыхания, но имел смутное предчувствие.

Поэтому он оглянулся.

Чуть дальше он увидел девушку, стоящую немного поодаль.

У неё чистые голубые волосы, ниспадающие до плеч.

Возможно, из-за расстояния, а возможно, из-за подсветки, он не смог разглядеть её выражения лица.

Он знал, что это ложь. Белый объект в форме человека только что извлёк чью-то внешность из уголка памяти Вильема Кмеча, а затем замаскировался под этого человека.

— Эта девушка...

Губы девушки шевельнулись.

— Не... уходи.

— Эм?

Раздался голос.

Интонация и произношение были сырыми.

— Я рассержусь, если ты уйдёшь.

— Кто ты...

Что-то не совсем так.

— Что случилось, Вильем Кмеч, техник зачарованного оружия второго класса?

— Минуточку, я не тот техник зачарованного оружия второго класса, и называть кого-то полным именем добавляя его титул – это слишком долго.

— Тогда давай назовем его Авей.

— Это первый раз, когда сократили так коротко.

Ответив шуткой, Вильем снова повернулся к девушке.

«— Не... уходи.»

«— Я рассержусь, если ты уйдёшь.»

Эти слова повторялись снова и снова, словно это были разбитые кристаллы.

— Я так сказал.

Вильем проигнорировал Феодора и почесал затылок.

— Я не знаю, что я хочу сделать, но воспроизводить этого парня неправильно. Я Вильем Кмеч который ещё не был на складе фей, и воспоминания об этом парне мне не принадлежат.

«— Если ты говоришь это, не означает ли это, что ты почти выздоровел?»

Он проигнорировал Феодора, который что-то говорил сбоку.

«— Просто... согласись... на мою... просьбу.»

Существо с внешностью девушки подняло меч. Меч был очень похож на Сеньорис и, судя по памяти, вероятно, он был просто подделкой.

По сравнению с другими манекенами эта девушка была немного странной.

Это никоим образом не воссоздает образ кого-то в памяти Вильема. Это были не слова, которые она могла бы сказать, а слова, сказанные на самом деле. Более того, это слова, которые существуют в диалоге и имеют контекст.

Кроме того, есть еще кое-что, что ему кажется не совсем правильным.

— Неужели это так?

Он закрыл глаза.

Затем открыл их.

Зрение было широким, а правый глаз горячим. Когда глаз вновь обрел свет, он был уверен, что зрачок должен был быть наполнен золотым светом. К нему вернулась воля засевшего в нём Первого Зверя – той половины его тела, которую забрал Феодор.

По горящим глазам он чувствовал, что у Первого Зверя был сложный импульс гнева и трусости по отношению к существу в виде девушки перед ним.

— Проще говоря, ты хочешь меня, верно? Последний Зверь.

— Он действительно популярен.

Вильем проигнорировал Феодора, который был саркастичен со стороны.

— Ты не делаешь это сам, а создаешь мир, заимствуя силу других. Парень внутри меня такой же и полностью противоположный тебе.

С одной стороны, это Зверь, который заимствует силу у других, чтобы строить будущее.

С другой стороны, это Зверь, который заимствует силу у других, чтобы творить прошлое.

Стадо Зверей с семнадцатью появлениями изображает начало и конец течения времени.

— Думаешь ли ты, что, поглотив меня, ты сможешь заполнить пустоту внутри себя? Ты думаешь, что сможешь обрести то чувство, когда создаешь мир, стремясь к чему-то?

— Не... уходи.

— Ты думаешь, что... сможешь в конце концов стать таким, как Ал, да...?

У Зверя нет будущего, к которому можно двигаться, и Зверь жаждет будущего, которого он никогда не сможет достичь. Инстинктивное суждение, что для полноты жизни необходим другой человек.

Именно поэтому, чтобы удержать Вильема Кмеча, он решил использовать образ этой девушки. Не какого-то другого человека, а именно образ этой голубоволосой девушки.

— За свою жизнь я слышал самые разные мнения... но она единственная, кто серьёзно хочет меня удержать...

Кто-то однажды провожал его.

Его ждали люди.

Были также люди, которые шли перед ним, оставались с ним на короткое время или преследовали его.

Однако, когда Вильем собирался куда-то идти, единственным человеком, который хватал его за рукав и отказывался его отпустить, прежде чем он уйдёт, была первоначальная обладательница этой девичьей внешности... Ктолли Нота Сеньорис.

— Не уходи.

Земля разверзлась.

Так же быстро, как пушечное ядро. Для того чтобы тело могло показать такую траекторию атаки, необходимо было довести магическую силу до предела. Первоначальное расстояние в двадцать шагов сократилось всего за два шага.

Меч – подделка, похожая на Сеньорис, был взмахнут.

Странно только, что с таким настроением он не успел вздохнуть, а лишь слегка наклонил центр тяжести. Девушка просто последовала за внезапным наступлением и взмахнула мечом в руке. Вильем приник к внутренней стороне её руки, его ладонь легонько толкнула её в плечо. Жест сопротивления, равный броску маленького камешка в мутный поток, вызвал фатальный сдвиг в потоке силы.

Через мгновение тело девушки было подброшено высоко в воздух.

— От единственной силы, вызванной из памяти, толку будет мало. Если я буду атаковать с той же дистанции и в то же время, что и раньше, моё тело автоматически среагирует, даже если я не собираюсь контратаковать

Закончил он ворчливо, тайно насмехаясь над собой за то, что делал. Он сейчас не тренирует этого парня, и это не тот человек, которого он должен тренировать. Нет смысла учить его или наставлять.

— Не уходи.

Она сказала это еще раз и бросилась вперед со своим мечом.

«Мне снова придется избавиться от этого парня.»

Его центр тяжести слегка опустился. По траектории, которая выглядит как бурение сквозь бурю энергии меча, без всякого скручивания тела, он бьёт прямо спереди нижней частью ладони.

Вообще говоря, при ударе по человеческому телу или чему-то подобному ладонь испытывает различные богатые тактильные ощущения. Например, различная твёрдость мяса и костей, а также конфигурация и эластичность различных внутренних органов вызывают множество видов тактильных ощущений. Когда привыкаешь, кажется, что по тонким различиям в прикосновениях можно определить повреждения внутренних органов.

Это было похоже на копание в глине – последовательное, плоское и скучное прикосновение.

Он без колебаний ударил что-то с таким же лицом, как у Ктолли. Его кулаки даже наполнились гневом при мысли о том, что драгоценные воспоминания были так разрушены.

Тело девушки перестало двигаться.

Сила, которая изначально наполняла его тело, постепенно рассеивалась. Как только его пальцы разжались, меч упал. В конце концов у него не было сил даже стоять, поэтому он рухнул на землю.

Её губы слегка шевельнулись.

— Спасибо...Спасибо...

Затем её фигура растворилась на ветру и исчезла.

После этого вместо белых гуманоидных объектов на земле были разбросаны осколки чёрных кристаллов.

Ответ на вопрос, кого она сейчас благодарила, неизвестен.

— Хей, Феодор, — крикнул он в оцепенении.

Нет ответа.

— Оно исчезло?

Время почти истекло.

Когда фрагмент Первого Зверя и воспоминания техника второго класса Вильема Кмеча вернулись в его тело, было логично, что так и будет. Раз сломанное было восстановлено, то вполне естественно, что форма, которая сохранилась из-за того, что была сломана, перестанет существовать.

Сознание Феодора, редкого гостя, бросившего вызов правилам, тоже исчезло.

Он действительно не мог сказать, что парень неплохой человек, и не чувствовал, что тот с ним хорошо ладит. Но, по крайней мере, этот парень интересный. Даже если масштаб его идей и желаний далеко превосходит его собственные возможности, он всё равно отказывается сдаваться и использует различные методы для их достижения. Грубо говоря, хотя этот парень не пользуется авторитетом и ему нельзя доверять, всё равно можно возлагать на него надежды.

Он также хотел сказать несколько слов Феодору как Вильем Кмеч.

Однако это уже невозможно.

Он вышел.

Пройдя некоторое время, он почувствовал, будто прошёл сквозь какую-то тонкую стену.

В этот момент возникает ощущение, что поле зрения расширилось одним махом.

Было видно, что всё – и цвет неба, и фактура земли – не изменились. И тут...

— О-о-о!

Исключительно громкий крик пронзил слух, мгновенно разрушив первоначальную сентиментальную атмосферу.

— Это Вильем! Появился Вильем!

Чуть поодаль Коллон указывала на него вытянутыми руками.

Паннибаль и Рантолк последовали в направлении, указанном Коллон, и узнали его фигуру. Нофт сдержала зевок, а Тиат отвела взгляд с выражением «Я же говорила» на лице.

Он почувствовал ностальгию.

Он очень счастлив.

И в то же время нахлынула волна одиночества, мягко стимулирующая глубины слёзных протоков. А потом...

— ...Привет.

Он подавил все эмоции двусмысленной улыбкой и нежно поднял руку, чтобы ответить девушкам.

4.6 Сегодняшняя азартная игра

У Последнего Зверя может быть не сущность, а само пространство, порождающее возможности. Однако существует клинообразный объект как субстанция, удерживающая возможность на месте и определяющая положение пространства.

Разрушение этой субстанции временно уменьшит способность поглощать других. Перемещение этого вещества может также переместить всё местоположение ряда явлений в другое место. Считается, что, выбросив его на поверхность, он не будет угрожать группе летающих островов в будущем. Хотя клин и не был основной частью, он всё же был важной деталью, и для удобства можно было рассматривать его как таковой.

Последний Зверь, появившийся на летающем острове № 39, родился из останков Одиннадцатого Зверя и имеет вид чёрного кристалла. Возможно, из-за этого клин или основная часть Последнего Зверя также имеет такой же внешний вид.

Клин попал в память, уничтоженную Вильемом Кмечем, а позже был забран Крылатой гвардией и отправлен в исследовательский центр на отдалённом острове, принадлежащий Торговой компании Орланди.

***

На этот раз ситуация отличается от битвы с Одиннадцатым зверем. Контакт с Последним Зверем начался тихо, без огласки для широкой общественности, а затем так же тихо закончился.

Поэтому никаких похвал и празднований не было.

Некоторых солдат это, похоже, возмущало. Они рисковали жизнью, сражаясь, а после успешного выживания получали похвалу только от своего народа. Вполне понятно, что они не испытывают чувства выполненного долга.

К этому моменту солдаты-феи, независимо от того, хорошо это или нет, уже привыкли защищать мир незаметно. Скорее, таково было их положение, и ненормально, что их прославляют как героев.

— С возвращением.

Найглато поприветствовала их с улыбкой.

Не нужно бежать обратно на склад фейв, здесь можно услышать её слова утешения. Для них этого уже достаточно.

***

— Решив одну из текущих проблем, давайте сначала благословим эту победу.

Выражение лица генерала Шуфу было таким же серьёзным, как и всегда.

— Если возможно, я бы также хотел выпить вместе со всеми вами, чтобы отпраздновать это событие, но ситуация не позволяет этого. В данный момент мы всё ещё находимся в ловушке кризиса разрушения.

На самом деле, то, что он сказал, имело смысл и не оставляло места для опровержения.

Крупнейший кризис, приближающийся к группе летающих островов, всё ещё существует, и оставшееся время составляет менее двух лет.

Единственной более реалистичной контрмерой является операция по «надлежащему уничтожению летающих островов и созданию бреши в барьере летающего острова № 2», за которую выступает Одетт и Империя.

Все остальные контрмеры требовали достаточного времени. Все они предполагали «ещё как минимум пять лет» и должны были переломить ситуацию.

— Так оно и есть.

Возвращение Айсеи совпало с предположениями, или, лучше сказать, в точности совпало с планом.

— Кажется, они готовы подождать ещё немного.

— Зачем заставлять их ждать? Вы отклонили «план голосования», есть ли у тебя какие-либо другие методы?

— Давай отложим это, мне нужно сказать ещё кое-что.

Сказав это, Айсея одним глотком выпила свой бокал. Несмотря на то, что стакан был небольшим, всего на один глоток, для неё это было много. И затем, набравшись сил, она сказала...

— Одетт мертва.

— Она покончила жизнь самоубийством, приняв очень редкий яд. Очевидно, она сидела в тюрьме, но я не знаю, где она его взяла.

Серьёзно?

Это объявление было явно не тем, чего он ожидал.

— Должно быть, это был рядовой Накс Сельезль. Он единственный, кто ещё может сделать это для Одетт в данный момент.

— Согласна. Кажется, теперь он полностью исчез. — пробормотала Айсея, похоже, её не очень интересовало, куда делся Накс и откуда взялся яд. Опять же, это было в пределах его ожиданий.

Айсею, наверное, тоже не удивила его реакция, она подняла голову и прямо сказала:

«Как ты выяснил, этот метод всё ещё существует.»

Она подтвердила ему таким образом.

— Мысль этой женщины пришла ей в голову, когда она увидела меня. Если это так, то как же я сама не догадалась?

— Ну, я этого не совсем понимаю. Будь то Техник или Феодор, схема мышления или то, как работает мозг, немного странны.

— Неужели?

Он наклонил голову.

— Забудь об этом, это не имеет значения. Раз Одетт покончила с собой, проблема заключается в её целях и результатах. Можно ли что-нибудь с этим сделать?

— Мы ничего не можем с этим поделать, этого недостаточно, чтобы продержаться. Теперь Нефрен сама всё поддерживает, но предел всё равно настанет. Всй, что мы можем сделать, это позволить ей снять с себя это бремя... Нет, мы ничего не можем с этим поделать. Если я просто помогу ей немного изменить метод поддержки...

— Вот как.

Вильем встал и надел пальто.

— Помоги мне подготовить дирижабль. Тот, который быстрее всех доберётся до пятого острова.

— Техник!

Айсея чуть не упала со стула, когда внезапно встала. В какой-то момент к ней подошел Вильем и протянул руку, чтобы помочь.

— Будь осторожна.

— Неважно, что со мной произойдёт! — крикнула она.

— Мне действительно всё равно! Раньше я думала, что если я буду продолжать сражаться, то умру через некоторое время! Я хотела умереть на поле боя, чтобы защитить кого-то! Но почему хорошие дети гибнут одна за другой, и только такие, как я, остаются в живых...

— Я скажу тебе...

Вильем положил руку на голову Айсеи.

— Я немного понимаю твое недовольство. И именно потому, что ты это хорошо знаешь, я могу спросить тебя об этом.

Он на мгновение задумался, подыскивая слова, чтобы убедить её.

— ... Пожалуйста. Пожалуйста, поживи здесь ещё немного, включая мою долю.

— Ты такой хитрый...

Со звуком, смешанным с хныканьем, Айсея слегка кивнула.                           

4.7 Дети, которые наследуют будущее

Если немного вернуться в прошлое, то вот что произошло ближе к концу битвы с Последним Зверем.

***

Риэль подумала про себя: «Это, должно быть, сон, верно?»

Потому что сны, которые ей время от времени снились, были очень похожи на сцены, произошедшие перед ней.

Под ногами – кусок скальной породы, вокруг которого плавают туманные неизвестные предметы. За исключением Риэль, всё здесь кажется странным.

Подбежала краснововлосая фея того же возраста, что и Риэль.

— Действительно. Так вы двое здесь?

Взрослая фея с оранжевыми волосами последовала за ней.

— Давай поиграем вместе, давай поиграем вместе.

— Вернёмся перед ужином, хорошо?

Эти двое, которых давно не было видно. Голос, который я давно не слышала.

Было очевидно, что она должна радоваться, но почему-то было немного страшно.

— Не хочу!

Она замахала руками, чтобы отбросить их.

Позы двух людей были слегка наклонены, и они как-то потускнели и исчезли.

— Не хочу!

Всё это сбивало с толку, поэтому Риэль убежала.

Как бы она ни бежала, окружающий пейзаж оставался неизменным, она не могла придумать, где остановиться, поэтому бежала бесконечно.

Она всё бежала, бежала, бежала, а потом упала от изнеможения.

Это больно.

Риэль плакала.                              

Плакала, плакала, плакала, а потом устала плакать...

И тут она поняла.

Рядом с ней упало что-то, что она видела во сне.

Это был труп девушки. Его разбивали, отрубали, протыкали, измельчали и придавали ему неправильную форму.

— А?

Даже после того, как она стала свидетельницей такой трагической смерти, на лице Риэль не было и следа отвращения или страха. Однако в её глазах задержалось не только любопытство.

— Хм...

Она схватила пальцы трупа.

Потом потянула.

Сам труп был неподвижен, но из него вытащили что-то полупрозрачное. По внешнему виду объект напоминал обнажённую девушку с голубыми волосами.

И эта девушка тупо посмотрела на Риэль.

Она не сказала ни слова, глаза её были тусклыми. Несмотря на это, Риэль чувствовала, что ей следует что-то передать. Не говоря уже о том, что детский лексикон не мог этого описать, она даже не осознавала, что испытывает такое чувство.

Вернись. Здесь опасно.

Риэль почувствовала, что получила такое послание.

Она на мгновение задумалась.

Она всё ещё хватала девушку за кончики пальцев и тянула.

Она просит девушку пойти с ней.

А девушка... её глаза слегка опустились. Это означает отказ. Девушка не может пойти с Риэль, потому что она уже пустая оболочка, в которой ничего не осталось. Она была воспоминанием о чём-то, что ничего не помнило, кроме самого небытия.

Забрать её отсюда означало бы принять это небытие душой и телом. Можно сказать, что сама Риэль была отдана в качестве одноразового сосуда.

Никто не ожидает такого развития событий. Никто не испытывает радости. Поэтому...

Возвращайся сама.

Иллюзия девушки неоднократно отказывала.

Поняв это, Риэль изобразила ошеломлённое выражение лица...

Внезапно она разозлилась.

На этот раз она не ограничилась кончиками пальцев, а крепко схватила девушку за запястье.

Тогда она изо всех сил старалась – хотя силы ребёнка были не очень велики – оттащить девушку.

Хлопок.

Что-то внутри Риэль разбилось и исчезло.

Это была эрозия прошлой жизни, о которой она, конечно, ничего не знала. Однако инстинкты подсказывали, что это нечто крайне опасное и необратимое. Если она не уйдет сейчас, эрозия станет ещё сильнее.

В таком случае... Риэль снова взяла девушку за палец.

— Ухх! Ухх!

Конечно, Риэль не понимала, что делает. Она не имела ни малейшего представления о том, какие неприятности это вызовет и как она потом исправит свои ошибки.

Она просто не могла этого терпеть.

Пустые оболочки – ничто. Сама она ещё очень молода, невежественна, неспособна ничего сделать, неспособна догнать Яблоко, Лакеш и Феодора, проще говоря, она похожа на пустую оболочку.

Однако только из-за этого она подумала, что не сможет остановиться.

Она должна была увидеть что-то новое, побывать там, где ещё не бывала, и постепенно развиваться дальше.

Если не можешь увидеть человека, которого хочешь увидеть, найди его в следующий раз.

Даже если невозможно будет воспринять, что это было воссоединение.

Даже если не удастся восстановить созданные вместе воспоминания.

Просто повтори первую встречу ещё раз.

Просто создай новые воспоминания.

Риэль отчаянно размышляла об этом в своей беспорядочной голове. Размышляя и размышляя, она, наконец, собрала все эти чувства воедино...

— Ух!

Произнеси убедительное предложение.

Хлопок.

С этим нежным звуком что-то внутри Риэль снова отвалилось.

Важные люди.

Люди, по которым она скучала.

Оно исчезает постепенно, постепенно.

Несмотря на это, Риэль всё ещё не отпускала запястье девушки...

***

Она открыла глаза.

Она долго смотрела в потолок.

Белый потолок с серыми пятнами повсюду, казалось, что в нём могут прятаться демоны.

Ей не потребовалось много времени, чтобы устать смотреть на это, поэтому она села и повернулась, чтобы четко рассмотреть комнату. Колонны были коричневыми, стены – желтыми, а красно-зелёный пол выглядел мягким. В её ушах послышался треск, она оглянулась и увидела, что это огонь, горящий в камине.

— Хм?

Где находится это место?

— Ах, просыпайся! — крикнул неизвестный голос, напугав её.

— Я сказала, Альмита, иди и позови Найглато! Соня наконец проснулась!

Синеволосая девушка указала на неё и что-то сказала.

Юная Риэль не могла до конца понять смысл этого предложения, но знала, что они были удивлены тем, что проснулись здесь в этот момент.

Синеволосая девушка бросилась к ней.

Она положила руку на колыбель, где спала Риэль, и сказала с улыбкой:

«Доброе утро, Риэль. Мы встречаемся впервые. Я Эудея. Поскольку цвет наших волос схож, я даю тебе особое разрешение называть меня сестрой. Тогда добро пожаловать на склад фей».

Услышав то, что она сказала, Риэль всё ещё не могла полностью понять её и могла только тупо смотреть на неё.

— Боже, действительно, что ты вдруг делаешь?

Другой человек – очень высокий человек вошёл в комнату и подошел к Риэль.

— Ты, наверное, напугала её, когда прыгнула на неё в первый раз, да?

— Нет, совсем нет. Посмотри на эту девочку, она так ошарашена.

— ...О, действительно.

Этот высокий мужчина посмотрел на лицо Риэль.

— Наверное, её смутил сон. Надеюсь, побочных эффектов не будет.

— Это что? Пробраться внутрь, пока сестры серьёзно сражаются, а потом глубоко вздремнуть? Это так здорово. Я вообще не могу этому научиться.

— Не учись. Я до смерти волнуюсь, и меня отругали военные.

Высокий человек тыкнул её в нос кончиком пальца.

— Возможно ли, что её внезапно забрали у Тиат и остальных, и ты запаниковала? Риэль, ты спала около недели?

Риэль была ошеломлена и не слушала внимательно, что говорил собеседник.

Наконец она поняла, что ничего не может вспомнить.

Где именно она была, что делала до того, как очнулась здесь. Она вообще ничего не помнила и забыла об этом.

У маленьких детей память о прошлом очень коротка, но благодаря этому она является спасательным кругом, связывающим их с миром и позволяющим им непринужденно оставаться в этом мире. Без этих воспоминаний возникло бы беспокойство, которое невозможно было бы разрешить.

Риэль не могла сдержать слёз.

Но она посмотрела на свою маленькую руку и крепко сжала её.

— Ух!

— О? Я не знаю точто, но она, кажется, собралась с силами!

Синеволосая девушка улыбнулась и взяла Риэль на руки.