Онлайн чтение книги Ложное признание A False Confession
Глава 38

Кейбел нахмурился, глядя на жестокую сцену, которая раньше не казалась ему такой уж ужасной, но теперь стала настолько привычной, что он больше ничего не чувствовал.
И только в этот момент он осознал, что его раздражение направлено в странное русло.
Неужели он беспокоился о том, что эта жрица увидит?
В конце концов, Кейбел понял, что его беспокоит не сама жрица, а то, что та, впервые попав на поле битвы, наверняка будет вести себя неуклюже.

Он решил, что причина кроется именно в этом.
Каждый раз, глядя на её действия, Кейбел ощущал странное чувство.
Но почему же его взгляд неизменно останавливался на этом пустяке?
Даже дрожа всем телом, она всё равно опускалась на колени перед раненым, пытаясь его вылечить, а потом, заботясь о своих уставших товарищах, предлагала помощь, утверждая, что у неё ещё остались силы.

※ ※
Кейбела раздражал весь этот процесс. Если это так трудно, зачем вообще было соглашаться прийти на войну? Ведь вместо него можно было найти любого другого жреца.
С глазами, которые совершенно не подходили для поля боя, она выглядела напуганной, хотя изо всех сил старалась этого не показывать.
Его обострённые нервы резали душу, словно острые лезвия.

Боль от этого раздражения пронзила его. Но действительно ли его раздражение направлено на ту жрицу?

－На самом деле, я впервые участвую в войне, — произнесла она.

Или всё дело в том, что его злили собственные взгляды, которые постоянно следили за ней, и его непонятные поступки?

－Хотя это, наверное, и не совсем правильно называть «войной»... Но видеть перед глазами столько раненых людей — это тяжело и сбивает с толку.

Кейбел снова оказался перед вопросом, на который не мог дать ответа. Он никогда прежде не сталкивался с подобным замешательством. То, что он не мог найти ответ, и то, что его всё ещё преследовало, было лишь тенью прошлого.

В тот день всё повторялось, как обычно: бессонная ночь из-за кошмаров. Когда он окончательно отказался от попыток заснуть, он вышел из палатки, чтобы подышать свежим утренним воздухом. И тут в его поле зрения снова оказался тот жрец.

«Тогда почему же ты... Почему в столь поздний час ты вообще вышла сюда?» — подумал он.

Когда он спросил её, испугав взглядом, Ренеша испуганно замерла. Однако, спустя долгую паузу, она неожиданно извинилась за свои слова, будто осознав, что сказала что-то неуместное.

Она пробормотала, что говорить такие слабые вещи во время войны — это неправильно, и вновь начала нервно оглядываться. На что Кейбел спокойно ответил, что извиняться за свою слабость не нужно, если она действительно слаба.

Её голос слегка дрожал, но всё же звучал твёрдо.

Однако эти слова вызвали в Кейбеле чувство смятения. Он услышал, что она чувствует себя растерянной, но это почему-то вызвало у него ещё большее беспокойство.

Мелькнула мысль: Может, тебе вообще не стоило приходить на войну? И хотя это звучало как осуждение, в глубине души он понимал, что это больше похоже на тревогу за неё.

Он так и не смог найти ответа, почему не может перестать смотреть на неё.

Когда он честно выразил свои мысли, её лицо приняло странно удивительное выражение. И снова Кейбел погрузился в раздумья.

Какие слова мне нужно сказать, чтобы разрешить её сомнения? Какой ответ я должен дать, чтобы она смогла провести эту ночь без сна спокойно?

Какие слова мне нужно сказать, чтобы избавиться от этого непонятного чувства?

Кейбел задумался, теряясь в своих размышлениях.

— Ты можешь извиняться за то, что впервые оказалась на войне и растерялась, видя раненых, но нет необходимости чувствовать себя виноватой за это, — сказал он спокойно.

Однако, когда она широко распахнула глаза, слегка смущённо опустила голову, а затем, словно радуясь, мягко улыбнулась, Кейбел внезапно почувствовал, как его пальцы слегка задрожали.

В тот момент он понял, что хотел лишь одного: чтобы она перестала бояться войны и не беспокоилась о том, как выглядит в глазах других.

Но что он должен был назвать этим странным чувством, которое внезапно захватило его?

Для Кейбела его собственные слова казались чем-то чуждым. Хотя это были простые слова, которые он мог бы сказать без размышлений, в этот раз они казались выстраданными, словно каждое из них рождалось с трудом.

И всё же, когда Ренеша произнесла:

— Спасибо, что выслушали меня,

его лицо невольно омрачилось, и он нахмурился, словно от её благодарности стало только хуже.

...она тут же побледнела, и его сердце странным образом сжалось.

— Простите... я ошиблась, — пробормотала она, опуская взгляд.

Кейбел хотел просто предостеречь её, но вышло резче, чем он ожидал. Тем более, что её ошибка была незначительной. Но мысль о том, что её неосторожные слова могут привести к нежелательным последствиям, вызывала у него раздражение.

— Если ты будешь так неосторожна с выражениями в другом месте, это может стать для тебя проблемой, — сказал он, сохраняя холодный тон.

Он знал, что среди аристократов любое неверно сказанное слово могло вызвать множество споров, а ответственность в конечном итоге всегда ложилась на самого слабого.

Она всего лишь жрица маленького храма, но если бы её втянули в такую ситуацию, последствия могли быть куда более серьёзными.

— Будь осторожна, — добавил он, смягчив голос, пытаясь исправить своё поведение, но Ренеша лишь кивнула, всё ещё выглядя напряжённой.

Внутри Кейбела вновь поднялась волна непонятного недовольства, но он подавил её, глядя, как она уходит с поникшими плечами.

...Но, глядя на её лицо, которое казалось ещё более печальным под дождём, и её осторожные, тревожные действия, Кейбел чувствовал, как внутри что-то сжимается.

Он не мог понять, почему её выражение и поведение так сильно влияли на него. Он пытался отрицать это чувство, снова и снова, но оно не исчезало.

Дождь усиливался, и вместе с ним росло чувство внутренней тяжести. Кейбел понимал, что это было связано не только с текущими обстоятельствами, но и с его собственным состоянием.

— Почему я должен так реагировать на тебя? — пробормотал он, глядя на её уходящую фигуру.

Он уже почти две недели страдал от бессонницы, что делало его раздражительным и излишне чувствительным. Погода только усугубляла это состояние.

В тот день начался сильный ливень, и, учитывая, что их поход должен был длиться два месяца, дождь был не чем-то неожиданным. Но даже с этим знанием тяжесть внутри него не исчезала.

Его мысли вернулись к Ренеше. Её уязвимость, её усилия скрыть страх и быть полезной, казались ему одновременно раздражающими и вызывающими восхищение. Эта странная смесь эмоций вновь заставила его задаться вопросом:

— Почему я чувствую это из-за тебя?

...И все же, даже когда он думал, что усталость полностью захватила его, Ренеша снова возникла в его мыслях.

Ее взгляд, полный тревоги, и легкое дрожание плеч при встрече с ним вызывали в нем раздражение. Он знал, что это лишь усиливало его собственные внутренние противоречия, но, несмотря на это, он не мог полностью игнорировать ее присутствие.

— Сколько же времени мне придется терпеть эту бессонницу? — пробормотал Кейбел, глядя на серое небо, словно ища в нем ответ.

Его состояние было настолько острым, что он начал думать о крайних мерах. Если бы только существовало средство, чтобы насильно отключить свое сознание, подумал он. Снотворные уже давно потеряли свою эффективность, а бессонница лишь усиливала напряжение, делая его раздражительным.

Ренеша, казалось, тоже это чувствовала. Каждый раз, когда их взгляды встречались, она едва заметно вздрагивала и отводила взгляд. Это нервировало его, но он был слишком измучен, чтобы обращать на это внимание.

— Если так будет продолжаться, я никогда не избавлюсь от этого, — с горькой усмешкой произнес он, чувствуя, как тяжесть прошлого вновь заполняет его мысли.

И все же, несмотря на свою обостренную чувствительность и раздражение, он не мог не заметить, что Ренеша подошла к нему с какой-то решимостью. Ее действия были осторожными, но в них сквозило нечто искреннее, что заставляло его замереть.

— Почему я должен задумываться об этом? — прошептал он, чувствуя, как его собственные эмоции становятся все более запутанными.

...все это казалось невыносимым. Бесконечный дождь, который был настолько близким, что казался частью ночного кошмара, и тусклый свет, едва освещавший лагерь, создавали атмосферу, в которой все стремилось утянуть его в бездну.

Темные, грязные прикосновения как бы обвивали его, и он не мог найти слов, чтобы выразить то, что чувствовал. Внутри его сознания возникали вопросы, но ответы были невозможны. Он понимал, что в этот момент ему было нужно что-то большее, чем простое утешение.

Почему же он не мог просто оставить это позади? Почему он не мог отпустить свою заботу о ней, о том, что она казалась потерянной в этом мире, таком чуждом и жестоком? Кейбел чувствовал, как его мысли начинают углубляться в темную бездну, от которой не было пути назад. Это было похоже на смерть, которая медленно, но верно затягивала его, как трясина, из которой не выбраться.

«Почему я не могу отпустить это?» — думал он, чувствуя, как его сердце сжимается.

Однако, ощущая теплое и отдаленное присутствие рядом,Кейбел с трудом закрыл глаза. Он погрузился в сон, чувствуя только это присутствие и силу, которая его окружала.

Несмотря на все его попытки отрицать, он не мог этого избежать.

— Это исчезает...

Тем не менее, он проснулся, когда едва слышное дыхание стало тише. Это был такой слабый звук, что, если бы он не был настроен на него, он бы не услышал его. Но как только дыхание ушло, его охватил страх, и он открыл глаза.

В конце концов, ты, находящийся в этом непонимаемом месте, — я поймаю тебя, не зная, чем это закончится. Я почувствовал, как твоя рука, пойманная в моей, дрожала.

Этот беспокойство, этот вакуум. Как мне это объяснить?

Тем не менее, тепло, которое я ощущал под твоей одеждой, было настолько ясным, что я не мог отпустить тебя. Кейбел, опираясь на свою головную боль, возможно, использовал это как оправдание.

— Оставайся рядом.

Впервые я решил проявить жадность. Может быть, это будет возможно. Но я не хотел бы этого, ведь ты всегда была для меня непонимаемым, и я хочу верить, что это будет так и в этот раз. Ты всегда заставляешь меня теряться в своих неопределенных поступках.

«Мне нравятся ваша улыбка,ваша забота,ваше рыцарское поведение...Я люблю вас.»

 Как назвать это чувство, которое делает человека безумно глупым?

Но несмотря на всю эту непонимание, я продолжаю держаться за тебя.

«Кажется, я влюбилась в вас»

 Если подумать, возможно, я хочу, чтобы ты не видела моих жестоких сторон, ведь мне, сущности, посланной на поле битвы для убийства, дали прозвище "демон с поля битвы".

 Хотя это и неуместная мысль, Кейбел все равно желал этого. Он думал, что достаточно только её,её голоса, и больше ничего. Погружаясь в это, он понимал, что если взглянуть глубже, он, возможно, узнает ответ, который не хочет знать. Просто хотелось смотреть на неё, только на неё.

Он хотел показывать ей только красивые вещи, наполнять её глаза лишь прекрасным. Он хотел сделать все, чтобы она была счастлива. Если она чего-то хочет, он хочет исполнить это желание. И даже если она не понимает его, он готов оставаться в месте, которое он сам не может понять.

— Так что, я... вы сказали, что вам нравится, когда вас нежно обнимают.

Хотя это странно, хотя он не понимает этого, он все равно закрывает глаза и затыкает уши. Окунаясь в чувства, которые делают его безумно глупым, он готов быть с этим, даже если это приведет его к смерти.

Как мне объяснить эти чувства, которые я испытываю к тебе, находящейся во времени? Что я вообще делаю, наблюдая за тобой?

Я смотрю на тебя, встречая начало и конец сна, который так мучает меня, и несмотря на то что я просто смотрю на тебя долгое время, все это не кажется мне бессмысленным. Как мне относиться к тебе, находящейся в этом времени?

Я, то есть я... в конце концов, принимаю неведение и глупость, сладко обвившие меня. И снова, несмотря на то, что я в самой гуще войны, мое желание, чтобы ты не видела меня в таком жестоком виде, продолжает расти.

－Мне нравится все в вас.

Так что, несмотря на все это непонимание, я все равно...