Онлайн чтение книги Ложное признание A False Confession
Глава 46

На самом деле, в столице меня уже считают святой. В храме Элнур ко мне приходят верующие, обращаясь с почтением, называя меня святой. Но это звание, дарованное Империей, имеет совершенно иной вес. Если нынешняя ситуация — это всего лишь момент, который забудут через год-два, то титул, присвоенный Императором, останется в анналах истории. Вся Империя будет уважать меня как святую, относиться с почтением. И в церемониях, что ожидают меня, я буду стоять на переднем плане, в центре внимания.

Становление святой не накладывает жестких ограничений на моё поведение, как я слышала. Конечно, как святая Империи, мне предстоит поддерживать свой статус. Однако если я захочу, мне могут выделить отдельный особняк, а слуги будут подобраны Империей с исключительной тщательностью. Но на практике святые редко жили в личных поместьях. Обычно они находили убежище в дворцах Императорского замка или в отдельном крыле дворца Абнеля. Все святые были священниками государственной религии Абнель, и для них был построен специальный храм, который по сей день охраняется с особым трепетом.

Хотя святую почитают как тихое и безмолвное существо, на самом деле многие святые активно трудились на полях сражений, исцеляя раненых. Они не только получали защиту, но и играли ключевую роль в военных действиях. Были среди них и те, кто вступал в брачные союзы с членами Императорской семьи.

Учитывая, что последняя святая, покинувшая Империю, ушла 30 лет назад, предложение, которое мне сделали, было величественным и почетным. Но все же какое-то непонятное беспокойство продолжало тянуть меня за собой, словно невидимые веревки. Само звание святой было обременительным, и я все еще не была уверена, стоит ли мне отправляться в Глорию. Поэтому, несмотря на все, что происходило, мой ответ никак не мог быть окончательным.

Я действительно мечтала о жизни, наполненной успехом, но не ожидала, что она повернется в такую сторону. И уж тем более, что мне придется столкнуться с такой опасностью. Я не могла перестать думать о святых и о Глории, разрываясь между ними. Плюс ко всему, мои мысли о последних событиях в замке только усиливали это смятение.

К счастью, я не столкнулась с тем, чего боялась — Кейбел не пришел и не стал снова злиться на меня. Но отсутствие Кейбела не означало, что никто не пришел.

— …Сегодня снова пришел?

— Ха-ха, да! Сегодня погода просто замечательная!

— Похоже, скоро будет дождь.

— Разве не прекрасно, когда каждый прожитый день — это настоящий дар?

Передо мной стоял Тирак с неловкой улыбкой. Прошло ровно семь дней с того момента, как я в последний раз его видела. За исключением первого дня, он продолжал навещать меня день за днем, не прерывая свои визиты. В первый раз, когда он пришел, он неожиданно протянул мне бутылочку с каким-то лекарством, сказав: «От ушибов очень помогает».

Я до сих пор помню тот момент. Последний раз я видела Тирака на празднике по случаю победы, но вот в храме его посещение стало для меня настоящим сюрпризом. Его разговоры начинались с совершенно странных фраз, и, наконец, я догадалась, что за этим стоит план Кейбела. Почему Тирак должен был прийти и говорить о лекарствах от ушибов? Ответ был очевиден — Кейбел точно что-то ему поручил.

Когда я бросила на него холодный взгляд, он смутился и поспешил уйти, заметив, что синяки скоро заживут. Это было странно. На самом деле синяков у меня не было, но сама мысль о том, что Кейбел прислал мне это средство, оставалась загадкой. Но я решила не показывать свою реакцию.

Я проводила время, изучая использование святой силы в своей комнате, и часто, не понимая почему, постукивала по бутылочке с лекарством, лежащей на столе, но так и не решалась её использовать.

Однако визиты Тирака не остановились на одном единственном дне. Он продолжал приходить день за днем, каждый раз с тем же странным и немного навязчивым поведением. Он как бы гулял по саду храма, затем неожиданно замечал меня, здоровался и уходил.

Его вопросы о моем самочувствии, о том, не болит ли что-то, сплю ли я спокойно, казались такими легкими и непринужденными, что не могли не вызвать у меня подозрения. Я сразу поняла, что его вопросы о здоровье не были случайными, но когда он стал спрашивать о моем сне, это стало уже по-настоящему странным. Я решила быть откровенной и ответила, что не могу спать, и на следующий день принесла коробку с чаями и лекарствами, которые, как он утверждал, должны были помочь мне спать лучше. Я усмехнулась, глядя на упаковку в его руках, но решила ничего не сказать.

Прошел еще один день. Когда я снова увидела Тирака, меня охватило недоумение. На самом деле, я уже думала, что наступил момент, когда он, наконец, перестанет приходить, но он все равно продолжал приходить. Я задумалась, не готовится ли он к чему-то важному. Ведь до наследования титула герцога оставалось всего десять дней. Может быть, у него уже нет времени?

— Вам приказал командир, не так ли?

— Ха-ха, хахаха...

С первых же мгновений всё стало предельно ясно. Я не пыталась скрыть своего недовольства — наоборот, оно скользнуло во взгляде, в резком вдохе, в холодной складке губ. Это было слишком очевидно, чтобы игнорировать. Тирак сжал плечи, слегка поёжился, словно надеялся стать меньше, незаметнее. Его нервная улыбка только подлила масла в огонь.

Мне стало неловко. Почему он? Почему именно его послали надоедать мне с этими нелепыми визитами?

— Почему не пришёл сам? Он занят? — спросила я с плохо скрытым раздражением.

— Хм? Командир? Он у здания рыцарского ордена. С того самого момента, как я пришёл сюда, он стоит там… и ждёт, когда я вернусь.

Я моргнула, осознавая сказанное.

— …А. Понятно. Но зачем он отправил вас? Разве не проще прийти самому, чем изводить подчинённых?

— Я сам вырыл себе могилу… — пробормотал он с кривой ухмылкой.

Каждый день он приходил — не для настоящей встречи, а чтобы мельком показаться, вымолвить пару слов и снова исчезнуть. Всё выглядело притворным, нелепым, но за этим странным поведением я начинала замечать усталость в его глазах. Жаль? Нет… но что-то близкое к этому.

— Всё это слишком странно, — сказала я, немного раздражённо. — Объясните.

Он почесал затылок, словно ребёнок, пойманный за шалостью, и начал говорить сбивчиво, почти бормоча:

— Вы ведь его боитесь..... Даже взглянуть боитесь… Он сказал, что не сможет подойти,… и отправил меня.

Он рассмеялся, но в этом смехе уже не было веселья.

— Ха… я так и знал, не стоило шутить…

Я нахмурилась, уловив в его голосе странную интонацию.

— Не стоило… шутить?

Тирак стал теребить прядь волос на виске, будто пытался за неё спрятаться от моего взгляда. Голос его дрогнул:

— Ну... это ведь правда.Вы ведь всегда его боялись. У командира такое лицо, что если он разозлится — убьёт, точно.

— Мм, — только и смогла вымолвить я.

Так вот как он воспринимает Кейбела? Так жёстко и без прикрас?

— Я всего лишь... немного подшутил над его внешностью. Честно говоря, это была игра на грани. Но теперь он… он говорит, что должен "что-то сделать с этим лицом"! Понимаете?! Он реально начал переживать!

Он всплеснул руками, возмущение в нём вскипало как чайник на огне.

— Это уже не просто глупости — это проблема! Я никогда раньше не видел командира таким… потерянным! Он смущается, запинается, делает глупости. А всё из-за того, что я однажды пошутил, что у него взгляд, как у убийцы!

И Тирак продолжал, как водопад, неспешно срывая маску весельчака, показывая растерянность и недоумение. Он смеялся над выражениями лица Кейбела, над его манерой говорить, над тем, как он поправляет воротник или не знает, куда деть руки.

Он искренне не понимал, что я тогда сказала «не хочу» — и насколько это было серьёзно. Он не понимал, почему Кейбел стал таким… другим. Для Тирака всё оставалось шуткой. И именно это было самым странным.

Проблема заключалась в том, что Кейбел воспринял всё слишком серьёзно… Настолько, что, казалось, выкопал себе яму глубиной до другого конца света.

Тирак, не выдержав неловкости от того, что оказался между мной и командором, накануне наконец осмелился крикнуть ему, чтобы тот пришёл сам. Ответ Кейбела был… предсказуемо тревожным:

«Если я приду, всё станет ещё хуже. Это будет ужасно и неловко.»

«Но ведь извиниться всё равно нужно…» — настаивал Тирак, и с этим началась целая эпопея. Он судорожно пытался найти какую-то нелепую чёрную шляпу, которую носят на похоронах, чтобы прикрыть лицо, но в итоге сдался. Решил — пойдёт сам.

— Если он вдруг появится в этой чёрной шляпе… примите это как есть. Я даже думал маску надеть, честно!— пробормотал Тирак, с трудом сдерживая явно назревающее ругательство. Я прищурилась — он осёкся, кашлянул и поспешно сменил тему:

— В любом случае, я снова пришёл. Копаю себе могилу, как видите, так что не беспокойтесь! Не воспринимайте это как обязанность. Вы можете просто… ну, быть добры ко мне, если захотите.

Он замялся, потом добавил уже тише, почти с грустью:

— Я просто не хочу, чтобы вам было не по себе… Поэтому постараюсь не мешать. Буду вести себя так, будто не замечаю.

— Понимаю. Но больше сюда не приходите.

На мои слова Тирак замер, словно получив удар. Его лицо на мгновение стало пустым. Он потёр плечо, точно там заныло, и уже хотел что-то сказать… но вдруг улыбнулся.

— Тогда... позовите командора.

Я позвала. И — да, это было импульсивное решение.

Я не думала, что больше никогда его не увижу, но и того, что встреча случится именно сегодня, не ожидала.

А Тирак тем временем рассказал, насколько глубоко Кейбел увяз в этой ситуации, словно действительно влез в яму, выкопанную по собственной вине.

Я просто хотела увидеться с ним лицом к лицу. Хотела поговорить. Не по плану — по наитию.

Я даже представляла, как он придёт — может, в той самой шляпе или с маской, как шутил Тирак. И, наблюдая за храмовым окном, тихо ждала его карету.

Это время, когда Кейбел метался, искал советы у Тирака — у того самого, кто и посеял смятение своей несерьёзностью — не помогло мне понять, чего я тогда на самом деле хотела. Но мысль увидеть его — уже была.

Я долго размышляла. И вдруг осознала одно противоречие.

В тот раз, пьяная, я призналась Кейбелу, а потом пряталась в страхе. Когда меня увели к обрыву, я солгала — сказала, что люблю его, потому что панически боялась.

Но сейчас, оказавшись в похожей ситуации, я не солгала. Я прямо сказала, что он пугает меня, что его поведение агрессивно.

И хотя и тогда, и сейчас я была откровенна, между этими признаниями была разница.

И я, к своему удивлению, сделала странный вывод: я стала бояться его меньше.

Пусть он говорит что угодно, делает что угодно — я знаю: он не причинит мне вреда.

Теперь я могла воспринимать его попытки заботы без страха. Теперь я могла говорить с ним спокойно. Могла даже — да, улыбнуться.

Карета прибыла.

Я напряглась, завидев знакомую фигуру. Позвала его. Мы встретились взглядами — и вдруг меня пронзило тревожное чувство.

Но оно исчезло также быстро, как появилось.

Кейбел вышел с огромным букетом цветов.

Нет, не только из-за букета я так замерла.

Просто... он стоял, не двигаясь. Перед храмом. Медлил. Взгляд — настороженный, как у зверя. Ходил кругами, будто не решаясь подойти.

— Хм… — только и вырвалось у меня.

Почему? Почему он, с таким лицом, словно готов растерзать кого-то, так боится сделать первый шаг?