Онлайн чтение книги Ложное признание A False Confession
Глава 45

Я пошатнулась, пытаясь угнаться за Кейбелом, который шагал вперед, не замедляя темп. Его шаги были слишком быстрыми, и мне было трудно не отстать. Но он совершенно не обращал на это внимания, его лицо оставалось безразличным, пока он вёл меня к самому краю сада. Там стояла высокая железная ограда, за которой скрывался задний вход в особняк.

Здесь, в тени огромного дома, дул зловещий ветер, придавая всему происходящему ещё больше напряженности. Я ощущала, как страх сковывает меня, не успевая осознать, что происходит. Побледнев, я подняла глаза на Кейбела, и его холодный, бесстрастный взгляд не оставил места для сомнений.

— Говори, — его голос был ледяным, наполненным сдерживаемой яростью.

— Ч-что? — я едва осмелилась переспросить, сердце колотилось от страха.

— Какой же разговор у тебя был, что глава рыцарей Святого Ордена теперь так себя ведёт? — продолжил он, и в его словах было столько подавляемой ярости, что я едва не вздрогнула. Сжав плечи, я поняла, что в его глазах читалась не только ярость, но и нечто гораздо более опасное — разочарование.

Края сада, к которому мы подошли, были лишены цветов, и вся эта сцена под тенью дома казалась мрачной и гнетущей. Осенняя прохлада, тот уют, который я чувствовала только минуту назад за чайным столиком, исчезли без следа. Теперь было только мрак, тишина и зловещий ветер. Я с трудом собрала мысли, когда его голос снова прорезал тишину, дрожа от гнева.

— Предложение, которое трудно изложить письменно? Объясни, что означают эти глупые слова.

— Э-э… мне одновременно сделали предложение от Глории и предложение стать Святой, — я еле смогла выговорить, голос предательски дрожал. — Его Величество сказал, что если я покину Элнур и перейду в Глорию, мне позволят носить титул Святой…

Я не могла больше скрывать, что это всё сказано Его Величеством лично, и, дрожа, закончила фразу.

Кейбел выслушал меня до конца, его лицо оставалось совершенно неподвижным, лишь уголки губ чуть поднялись в кривой усмешке.

— Ха. Значит, хотят превратить тебя в собственность императорской семьи. — Его слова были пропитаны цинизмом, и я почувствовала, как он моментально схватил суть предложения. Это было странно, но в его уверенности я чувствовала, что такие уловки ему знакомы, как свои пять пальцев. Его реакция была столь неожиданной, что я лишь моргнула, не в силах понять, что происходит.

Кейбел шагнул ко мне, и я инстинктивно отступила, испуганно вздрогнув. Его выражение лица стало ещё более мрачным.

— А что за "предложение, которое уже обсуждалось"? — продолжил он, и его голос стал таким же холодным, как его взгляд. — Что это за разговор такой, что ради него он лично пришёл сюда?

Я не могла сразу ответить, сжав губы и пытаясь удержать слёзы. Кейбел снова потребовал объяснений, и в его взгляде теперь было столько жесткости, что я почувствовала, как каждый его вопрос пробивает меня насквозь. Он хотел вырвать из меня каждую деталь разговора с Элвином, не упустив ни одной мелочи. Его черты лица стали напряжёнными, а взгляд — ледяным.

В тот момент меня охватила волна обиды. Хотя он уже отпустил моё запястье, боль от его сильного захвата всё ещё отдавалась в теле. Само место, в котором мы находились — тёмное и зловещее, только добавляло страха. Я пыталась понять, что происходит, но мои мысли путались. Всё, что касалось Элвина, было настолько абсурдно, что я даже не могла поверить в его предложение завести с ним интрижку. Я твёрдо отказалась, но он продолжал настаивать. Я повторила, что не хочу этого. И вот теперь я стояла здесь, перед Кейбелом, и не могла понять, почему он злится.

— Он сделал… странное предложение, и я чётко отказалась. Но он продолжал настаивать, а я снова сказала, что не хочу этого, — выдавила я из себя, ощущая, как внутри меня бушует буря эмоций. Вопрос Кейбела, его требование подробностей, казалось, выводили меня из себя. Я избегала встреч с Элвином, не хотела ничего от него, и даже просила, чтобы он ушёл. Я сделала всё, что могла, но почему тогда он продолжает давить на меня, не давая покоя?

Меня накрыло чувство обиды, страха и отчаяния. Кейбел, с застывшим выражением лица, словно не слышал меня, продолжал допрашивать, когда именно произошёл тот разговор. Но я не могла сразу ответить, пыталась успокоить дрожь в теле, собрать мысли в кучу. И вот в этот момент его терпение лопнуло.

— Опять этот проклятый свет—! — взорвался он, и в его голосе звучала такая ярость, что я не выдержала.

— Вы вообще хотите поговорить со мной или просто запугать меня?! — выпалил я, чувствуя, как сердце бешено колотится. Страх, который я испытала, когда он схватил меня и потащил в это мрак, не покидал меня. Я не могла больше молчать, не могла выдержать давления.

Я стояла, охваченная такими сильными эмоциями, что думала — лучше бы просто потерять сознание. Ведь я уже сделала всё, что могла. Я отказалась от его предложения. Почему он продолжает создавать такую пугающую атмосферу, выжимая из меня ответы, которых я не обязана давать?

— Знаете, как страшно, когда вас хватают за руку, тащат в тёмное место, а потом требуют ответа и кричат?! — мой голос дрожал, и я чувствовала, как слёзы готовы вырваться наружу.

— …Рене, — тихо прошептал он.

Я не могла забыть, как в прошлый раз он утащил меня к обрыву и требовал ответа, кричал. Чем больше я думала об этом, тем больше обиды и страха мне приносила эта ситуация. И, что хуже всего, я всё равно продолжала думать о его реакции, подбирая слова, как будто оправдываясь перед ним.

Мне стало так грустно от этой мысли, что слёзы начали катиться по щекам, и я не могла их сдержать.

— Я… я же… ответила… а вы даже не слушали. Только и делаете, что заставляете говорить… — моё горло сжалось, и слова звучали, как вопль, из которого всё уходило.

Сквозь слова начали пробиваться сдавленные всхлипы, как будто мои эмоции наконец прорвались наружу, разрушив все преграды. Я не могла их сдержать, и с каждым новым вздохом слёзы только сильнее обжигали щеки, заставляя меня злиться. Злость была не на него, а на себя — на свою беспомощность, на то, что я не могу говорить спокойно, как бы я этого ни хотела. Голос дрожал, и каждое слово давалось с трудом, как если бы он был не моим, а кем-то другим, чужим и неуправляемым.

Я вытирала слёзы тыльной стороной ладони, но их было слишком много, и это делало меня только более беспомощной. Я пыталась сказать, что мне страшно, но слова не слушались. Дрожь охватывала меня, и меня поглощала боль от невозможности высказаться как положено. Вместо этого я чувствовала, как моя душа сжимается от страха, обиды и отчаяния.

Но как только я расплакалась, на лице Кейбела как будто треснуло что-то. Его жестокий, холодный вид стал мягче, и он заговорил, запинаясь, его голос был неуверенным, почти испуганным:

— Я… я виноват.

Его слова были настолько неожиданными, что я на мгновение замерла, не зная, как реагировать. Он отступил назад, будто не знал, что делать с собой. Рука, протянутая ко мне, застыла в воздухе, чуть дрожа, как будто он сам не верил в то, что происходит.

— Я… правда… виноват… — он говорил это так, как будто извиняться перед кем-то было для него чем-то новым, непривычным. Он был растерян и смущён, и я не могла не задаться вопросом: «А извинялся ли он вообще когда-либо перед кем-то раньше?»

Но эта мысль быстро исчезла, оставив только обиду, которая всё ещё горела внутри меня.

— В прошлый раз вы ведь тоже потащили меня к обрыву… И тогда вы тоже, вот так же, всё время требовали, чтобы я говорила…

Я почувствовала, как мои слова рвались наружу, но они всё равно были наполнены болью и гневом. Кейбел стоял, не зная, что сказать, его лицо всё больше и больше наполнялось растерянностью. Он вздохнул, и, наконец, выдавил из себя:

— Я… я просто… не знал, что делать, и повёл себя на эмоциях. Я… я знал, что ты боишься, но всё равно…

Его слова звучали почти как оправдание, но в них была искренняя растерянность. Смущённый, он запнулся, и я увидела, как его глаза затуманились от чувства вины.

— Я… я правда знал, что тебе страшно, но всё равно так поступил.

Эти слова повергли меня в оцепенение. Он знал, что мне страшно, и всё равно сделал это? Как можно было так поступить, зная об этом? Если бы я была в своём уме, я, наверное, не смогла бы выдержать его взгляд, не смогла бы вынести такой близости. Но с того момента, как я расплакалась, мне казалось, что мой разум отключился, и я больше не могла молчать, выливая всю свою обиду.

— Рене… — тихо произнёс он, встретив мой взгляд. В его голосе звучала мягкая, почти обречённая нотка, и я увидела, как он раскаивается, как смущённо закрывает глаза рукой.

— Я правда… всё сделал неправильно. Пожалуйста… только не плачь больше.

Его слова звучали так, как будто он изо всех сил старался сделать что-то, чтобы остановить мои слёзы, но я не могла успокоиться. Моя обида не утихала, как бы сильно он ни старался. Я всхлипнула, сжала губы и, не скрывая раздражения, пошла мимо него. Мне было необходимо уйти. Я не могла больше находиться здесь, в этом месте, которое было наполнено тьмой и давящей атмосферой.

Я хотела выйти наружу, вдохнуть свежий воздух, прийти в себя, а потом уже решать, стоит ли продолжать этот разговор или оставить его на потом. Но сейчас мне просто нужно было уйти оттуда, подальше от его взгляда и от этого напряжённого, удушающего молчания.

Моё стремительное и решительное движение к двери завершилось с абсолютной глупостью — она просто не поддавалась. Я толкала, тянула, пыталась повернуть ручку, но замок был странным, незнакомым, и я не могла понять, как с ним справиться. Дверь, словно издевалась, не открываясь. Я в отчаянии продолжала пробовать, но только усугубляла свою неловкость. Стыд за такую беспомощность накрыл меня с головой.

Что это вообще за чёртов замок...?

И вот, потеряв всякое терпение, я сдалась, внутренно выругавшись за всю эту абсурдную ситуацию. Повернув голову, я собиралась попросить Кейбела помочь открыть дверь. Потянулась к ручке, повернулась — и в этот момент… наши взгляды встретились. Он был так близко, что я буквально ощутила его дыхание. Его глаза, нос и губы — всё было слишком рядом. Я не удержалась и вскрикнула: －Ааа!

 Кейбел подошёл сзади, решив открыть дверь, и именно в этот момент я повернулась. Всё произошло молниеносно — катастрофа.

－Ах! — мой крик едва не сорвался с губ, а ноги подо мной предательски подломились. Я не успела даже понять, что происходит, когда чувство страха и изумления охватили меня, и тело пошло вниз.

Но, к счастью, Кейбел схватил меня за запястье, реагируя на моментально, чтобы не дать мне упасть. И хотя его реакция была мгновенной, как только он осознал, что держит меня за запястье, его лицо исказилось от неудобства. Он, похоже, вспомнил тот момент, когда уже хватал меня за руку против моей воли. Страх и дискомфорт от того воспоминания, похоже, вернулись к нему.

Он поспешно отпустил моё запястье, как будто только что осознал всю неловкость ситуации.

Да, хорошо, что он не забыл о том разговоре, но… что дальше?

Я вдруг почувствовала, как мои ноги подкашиваются. В тот момент, когда он отпустил меня, я снова оказалась на полу, сидя прямо в холодном воздухе. Через щель в открывшейся двери чувствовался пронизывающий ветер, который словно пробирался до самой души, и я могла поклясться, что мои щеки в этот момент загорелись от стыда.

Ах, как же мне стыдно…

В полном отчаянии я спрятала лицо в ладони, чувствуя, как это чувство нарастающее — стыд сжигал меня изнутри. Это было настолько невыносимо, что словами не передать. Вся моя кожа, все мои клетки горели от стыда.

Тем временем Кейбел стоял рядом, нервно произнося моё имя. Он явно не знал, что делать с этой ситуацией, и, похоже, сам чувствовал себя не лучше.

－Ха, правда, ненавижу это...— я мысленно думала, как ненавижу эти моменты, полные неловкости и глупости.

Я ненавижу себя за то, что создаю такие постыдные моменты в этой ситуации. Проклятие, хнык. Сдерживая слёзы, я с трудом встала с места и открыла дверь полностью.

И в тот момент, когда я мельком взглянула на Кейбел, он, похоже, подумал, что слова "правда ненавижу" были сказаны в его адрес, и его лицо стало ещё более ошарашенным.

Я не могла даже найти сил, чтобы объяснить ему, что это недоразумение, поэтому просто вышла из комнаты. Хотя его ошеломлённое лицо продолжало вертеться у меня в голове, я не оглядывалась.

Хочется укрыться одеялом.

***

С того момента, как я вернулась из дворца, тревога не оставляла меня ни на минуту. Я накричала на Кейбела, обрушив на него весь свой гнев, а потом в одиночестве, словно потеряв контроль, расплакалась. Получив такую бурю эмоций, я устроила настоящую катастрофу, и неудивительно, что внутри меня всё бурлило от беспокойства.

Я помню, как Кейбел был растерян, не знал, как себя вести, и, казалось, терялся от того, что не мог меня успокоить. Его лицо, полное растерянности, когда он не смог удержать меня, продолжало вертеться в моей голове, несмотря на все усилия отогнать эти мысли. Но, даже несмотря на это, я не могла избавиться от волнения. Если бы я могла вернуться в тот момент, я бы снова поступила так же.

Каждый раз, когда я вспоминаю ту ситуацию, сердце наполняется обидой, горечью и страхом. Но, к счастью, с того дня моя жизнь стала настолько напряжённой и наполненной делами, что я смогла немного отвлечься. На тот момент я не могла найти ответ на все свои сомнения, поэтому решила сначала справиться с насущными проблемами.

Я немного поразмышляла и рассказала Лили, что получила предложение от Глории. Это было довольно неловко, учитывая, что Лили была занята подготовкой к встрече с Глорией, и я несколько раз колебалась, но она, заметив мои сомнения, неожиданно схватила меня за плечо и настояла, чтобы я говорила.

Когда я замялась, она продолжала называть меня по имени, спрашивая, понимаю ли я, как странно будет, если я буду молчать и ничего не скажу. Она даже заметила, что моё беспокойство мешает её сосредоточиться, и настоятельно порекомендовала мне поговорить о том, что меня тревожит.

Тогда я рассказала Лили всю правду… и она посмотрела на меня, как на кого-то, кто не совсем понимает, о чём переживает. Если я пройду письменную часть, Глория, скорее всего, предложит мне место, а, учитывая мои успехи на миссии, если она меня не заметит, это будет просто странно. Место, которое я занимаю в Империи, действительно важно для неё.

Лили согласилась, что если в будущем появится талант, который может принести пользу, его обязательно нужно взять на работу. Однако, когда я упомянула предложение о титуле святой, она на мгновение замолчала, её выражение лица стало неопределённым. Она задумалась, говоря, что это действительно два хороших предложения, но не понимает, почему я связываю их вместе. Я объяснила, что храм Эльнур не может предоставить титул святой, и услышав это, Лили кивнула, говоря, что в этом, в общем-то, нет ничего плохого. Для граждан Империи быть близким к «светилу», символизирующему свет как звезда, — это всегда почётно.

Слова Лили немного успокоили меня, хотя вопросы всё ещё оставались.