Онлайн чтение книги Ложное признание A False Confession
Глава 49

До экзамена в Глории оставалось меньше десяти дней, и Лили уделяла учебе особенно много времени.

Хотя большую часть материала она уже выучила и запомнила, всё равно вставала рано утром и строго придерживалась своего учебного графика. Если раньше она совмещала занятия с обязанностями в храме, то теперь, благодаря заботе Верховного Жреца, могла сосредоточиться только на подготовке.

С приближением зимы солнце стало вставать позже. В то время как я стала просыпаться позже из-за этого, Лили, как всегда, поднималась вовремя, сначала занималась одна, а потом, когда солнце уже полностью вставало, неспешно будила меня.

Но сегодня что-то было не так — Лили разбудила меня раньше обычного.

— Рене, Рене! Проснись!

— М-мм?

Я, ещё полусонная, уткнулась лицом в подушку и недовольно помотала головой. Но рука, трясущая меня, стала настойчивее.

Эх… для капризов в утренней дреме Лили была слишком решительной. В итоге, приоткрыв глаза едва на 0.1, я с трудом смогла различить её силуэт и пробормотала:

— Что…? Что случилось?

Хотя я так и не открыла глаза полностью, по окружающему освещению было ясно — солнце ещё не взошло.

Глядя на слабый рассвет, заполнивший комнату, на голубоватое свечение, которое окутывало пространство, я попыталась снова уткнуться в подушку...

В этот момент Лили ударила меня по спине. Ай! Мне хоть и хотелось закричать, но она, не обращая внимания, просто стянула с меня одеяло и воскликнула:

— Снег идёт! Первый снег!

— ...Ммм?

Я, всё ещё сонная, услышала её взволнованный голос, потянулась, и, в конце концов, под напором холодного воздуха с трудом поднялась с постели. Лили всегда любила снег.

В тех краях, где она жила до прибытия в храм, снег почти не выпадал. Поэтому тот первый снег, который она увидела в столице, стал для неё настоящим первым снегом в жизни.

Вот почему в такие дни, когда обычно серьёзная и собранная Лили вдруг становилась похожей на маленькую девочку, это всегда было немного трогательно… И, похоже, сегодня — именно такой день.

Тихо вздохнув, я, всё ещё сидя на кровати, повернулась к окну. Видимо, снег уже какое-то время шёл, потому что весь пейзаж за окном покрылся белоснежным покрывалом. Мягкий свет, отражающийся от снега, делал утро ещё более туманным и сказочным.

Я молча наблюдала, как предрассветные сумерки и особое белое сияние снега перемешиваются за окном, пока Лили не схватила меня за руку и не потянула.

— Ух ты… Первый снег, и он такой густой…

Я, в итоге, пошла с ней к окну. Когда я смотрела на улицу издалека, мне просто казалось, что всё побелело. Но, подойдя ближе, я поняла, что снег действительно идёт обильно.

Первый снег, и сразу такие крупные хлопья... Видимо, этой зимой будет много снега. Я задумчиво смотрела наружу, где на крышах храма уже образовались белые сугробы.

Слоновато-белый храм теперь выглядел совершенно ослепительно, будто сам стал частью зимней сказки. Лили, сияя от счастья, заговорила о том, что мы могли бы слепить снеговика, а затем вдруг обеспокоилась: а что, если она простудится?

Я не смогла сдержать улыбку.

— Не волнуйся, даже если заболеешь, я исцелю тебя всей своей святой силой.

А Лили, действительно обрадовавшись моим словам, засмеялась ещё шире. Тогда я тоже засмеялась громче. Мы решили слепить снеговика прямо перед пристройкой, в честь успешной сдачи экзамена в Глории…

И тут я вдруг посмотрела на вход в храм.

От отдельного корпуса до входа в храм было довольно далеко, так что издали это выглядело просто как крошечная точка. Но я всё же смогла разглядеть — там что-то было.

— …Лили. Это у меня галлюцинации? — спросила я, щурясь.

— А?… Погоди, что? — Лили тоже замялась, заметно растерявшись. Между нами повисла тишина. Потому что… это ведь…

— …Разве это не карета герцога?

— Ч-что за черт… — вырвалось у меня вслух.

Я так растерялась, что сразу прикрыла рот рукой, а затем резко развернулась и побежала наружу.

Конечно же, я была в пижаме, поэтому, выбежав, тут же вернулась обратно. Лили, будто всё предугадала, уже держала в руках тёплую верхнюю одежду. Я быстро накинула её и вновь выбежала на улицу.

Что происходит? Почему карета герцога стоит у входа в храм в такую рань? Я была настолько шокирована, что у меня в голове просто не укладывалось происходящее.

Пытаясь бежать сразу после пробуждения, я чуть не упала, когда ноги вдруг подкосились. Рука, которой я оперлась о стену, сразу замёрзла от холодного камня.

Раннее зимнее утро, в которое меня так неожиданно выдернули из сна, было пронизывающе холодным. Пока я добегала до входа, ветер хлестал между складками плаща, пробираясь сквозь пижаму, под которой не было ничего тёплого.

На мне была лишь ночная рубашка и толстый плащ поверх — не удивительно, что я так мёрзла. Но, несмотря на всё это, я не могла позволить себе вернуться. Я ускорила шаг, не думая о боли в ногах.

И вот, добежав почти до входа, я увидела его.

Он стоял прямо перед входом в храм, молча глядя вверх на здание, под падающими снежинками. На фоне снежной бури его фигура казалась особенно отчётливой…

— …Кейбел.

Я не смогла позвать его — слишком перехватило дыхание. Просто добежала до входа, опёрлась на колени, тяжело дыша, чувствуя боль в ногах.

Кейбел, заметив меня, кажется, слегка растерялся и позвал…

…но у меня просто не было сил ответить.

— Ч-чего ради… — тяжело дыша, я выпрямилась и посмотрела на него. — Зачем вы пришли?

Горло жгло, голос хрипел, каждое слово давалось с трудом. Сегодня ведь был день, когда Кейбел официально вступал в должность герцога — день, полностью расписанный от начала и до конца. Он должен был быть занят с самого утра.

Ещё вчера я радовалась, что хоть дождя не было… Но что же он делает здесь, в такую рань…?

Однако Кейбел не спешил отвечать. Он лишь молча смотрел на меня, сжав губы в тонкую линию. Когда, похоже, заметил, что я выбежала к нему в одной пижаме, он снял с себя верхнее пальто, чтобы набросить на мои плечи.

Я тут же отвергла его жест и, наоборот, натянула пальто обратно на него, даже запахнув его покрепче. Что мною двигало в этот момент — не знаю. Наверное, всё происходящее казалось мне настолько странным и сбивало с толку…

Его чёрные волосы колыхались под утренним ветром, а лицо — белое, как снег — казалось бледнее обычного. Но особенно сбивало с толку его выражение — замёрзшие щеки, покрытые едва заметным румянцем. Даже кончики ушей покраснели.

— Сколько вы уже здесь…? Зачем?.. — Я снова задала вопрос, поскольку он так и не ответил на первый.

Но и теперь он хранил молчание. Только смотрел на меня с тем же выражением — бледный, сосредоточенный. Его взгляд… будто бы волновался исключительно обо мне.

Он весь дрожал от холода. И всё это — из-за меня?

— …Вы пришли из-за меня?

И только тогда Кейбел кивнул. Почему-то от этого кивка у меня вспыхнула злость. Я схватила его за полу пальто и вдруг начала громко возмущаться.

— Ну так позовите меня! Или хотя бы войдите внутрь! Зачем стоять здесь и мёрзнуть под снегом?!

Да, над входом в храм был навес, и на его плечи не попадал снег, но дул сильный ветер, и...

Снег продолжал скапливаться у его ног.

Это выглядело так нелепо, и в то же время глупо до боли. Я уже собиралась разозлиться и спросить, что он вообще здесь делает, почему ведёт себя так… как вдруг Кейбел заговорил. Его голос прозвучал низко, глухо, словно открыл что-то сокровенное:

— …Я боялся, что тебе будет тяжело.

— Что моё появление, пробуждение тебя на рассвете… всё это может быть тебе в тягость, — сказал он сдержанно, почти шёпотом.

Он объяснил, что пришёл по собственной воле, без предупреждения, и потому боялся, что станет для меня обузой, нарушит мой покой.

Затем, на какое-то время он снова замолчал. А потом осторожно протянул руку и поправил мой плащ, аккуратно запахнув его у горла.

— В первый снег… если влюблённые встречают его вместе, то они смогут быть рядом всю жизнь… — его голос дрожал от холода и… чего-то большего.

— …Но это, — прошептал он, — всего лишь моё личное желание.

Его лицо, побледневшее от морозного ветра, казалось ещё более отчётливым на фоне белоснежного пейзажа. Щёки горели от холода. С его тихими словами дунул порыв ветра, качнув мой плащ и растрепав волосы.

Я откинула пряди с лица и молча посмотрела на Кейбела. Его слова не сразу уложились в голове. Я снова и снова прокручивала их в мыслях.

Кейбел молчал, глядя на меня своими глубокими, потемневшими глазами. И я не могла отвести взгляд. Не могла ничего ответить.

Он действительно верил в то, что если влюблённые встретят первый снег вместе, то останутся вместе навсегда. Значит, он… с того самого дня, когда я закричала на него, говоря, что он меня пугает? Или… ещё раньше? С того момента, как услышал моё признание?

Неужели он думал, что его желание — быть рядом — это всего лишь его личное, эгоистичное стремление?

Меня словно подташнило. В груди защемило, дыхание перехватило…

Я крепко сжала губы… а потом медленно протянула руку к Кейбелу.

Его щеки — бледные и покрасневшие от холода — выглядели так, будто он стоял на морозе уже довольно давно. Мне стало жаль его.

Когда я протянула руку к его лицу, он слегка наклонился — так, чтобы мне было легче прикоснуться к его щеке. И от этого жеста моё сердце сжалось. Всё внутри затрепетало, будто щекотка разлилась где-то в груди.

— Холодно ведь… почему не позвали… Так нельзя…

Из-под моей ладони начала расходиться тёплая энергия. Не знаю, поможет ли тут моя священная сила, но мне просто хотелось, чтобы с его обмороженного лица ушла эта болезненная бледность. Кейбел опустил глаза и едва заметно усмехнулся.

Его негромкий, почти мурлыкающий смех будто бы исходил от удовольствия, и я, ошеломлённая, нахмурилась:

— Что смешного-то?

— …Мне приятно, что ты обо мне волнуешься.

И от его ответа я снова лишилась дара речи. Так защемило внутри, что я с трудом могла говорить.

Тем временем Кейбел протянул ко мне руку — и я с ужасом увидела, что его пальцы тоже замёрзли, покраснели. Я тут же схватила его ладони.

— Сколько вы уже тут стоите?! — воскликнула я. — Вот же упрямец…

Меня трясло от злости и жалости одновременно. Я вцепилась в его промёрзшие руки и передала туда свою энергию. Когда покраснение начало спадать, я вздохнула с облегчением… И в этот момент Кейбел тихо прошептал:

Я смотрела только на его руки, так что не знала, с каким выражением он это сказал.

— С того момента, как пошёл первый снег, и я вспомнил о тебе.

…Я ошеломлённо подняла взгляд. Кейбел просто улыбался, будто рад происходящему.

Всё вокруг вдруг показалось странным, незнакомым. Ветер, снежинки, касающиеся щёк, холодное зимнее утро, его голос и… его образ перед глазами.

Всё это будто бы сначала отдалилось, стало нереальным, а потом резко — раз! — и накрыло с головой.

Сердце грохнуло вниз, словно что-то тяжёлое внутри упало.

Я стояла на месте, словно в ступоре. А Кейбел, глядя на меня, сказал, что, раз увидел меня — ему достаточно. Что я, наверное, замёрзла, и мне пора бы вернуться внутрь.

Он явно ждал, что я уйду… Я попыталась возразить, затеяв лёгкую перебранку, но в итоге первой сделала шаг. Только… сделать следующий шаг я уже не смогла. Замерла на месте.

В голове закружилось. Всё стало каким-то бессвязным, неясным, спутанным… Я приложила ладони к щекам.

И тут же почувствовала, как они горят. Даже не глядя в зеркало, было ясно: мои щеки пылают ярко-красным.

— …Что это вообще такое?

…С ума сойти. Мне так нравится, что аж страшно.