25. Игра началась

Чжоу Цзыхэн отнёс в столовую три миски лапши вместе с поджаренными яйцами и беконом.

— В холодильнике совсем пусто, так что поедим что есть.

Ся Сюцзэ, однако, был в полном восторге. 

— Как вкусно пахнет! — Он снял школьную куртку, уселся за стол, выбрал самую большую порцию и поставил перед собой, а затем, взяв в руку одну из палочек, весело забарабанил ей по столешнице. — Спасибо, братец Цзыхэн.

Чжоу Цзыхэн в ответ лишь слегка улыбнулся. Он раздумывал, не позвать ли Ся Сицина, но сейчас они были похожи на соперников на ринге, только что обменявшихся резкими словами, и он совершенно не представлял, как к нему подступиться. В конце концов Чжоу Цзыхэн махнул на это рукой и уселся за стол.

Ся Сицин сам пришёл из гостиной в столовую, от него сильно пахло сигаретным дымом. Молча опустив голову, он попробовал немного лапши, затем поднял взгляд и улыбнулся Чжоу Цзыхэну:

— Вкусно.

Чжоу Цзыхэн на мгновение опешил. Он был человеком, который не умеет спокойно принимать чужую похвалу; даже несмотря на то, что он с детства вращался в этой сфере, получив комплимент он инстинктивно начинал подбирать скромные слова в ответ.

— Да нет же, продуктов было слишком мало, в следующий раз…

В следующий раз?

Едва произнеся эти слова, Чжоу Цзыхэн поспешно умолк. Даже эта их встреча получилась случайной, так о каком следующем разе могла идти речь?

Ся Сицин тихо рассмеялся и, опустив голову, продолжил есть лапшу.

Если говорить об уровне интеллекта, Чжоу Цзыхэн, без сомнения, был гением. Но в вопросах чувств он являл собой чистый лист, — не имел ни малейшего опыта и всегда оказывался застигнут врасплох.

Как начинающий похититель сердец, с величайшей осторожностью скользящий по карнизам и конькам крыш, ещё даже не успевает порадоваться своему успеху, как тут же спотыкается о балку, падает и больно ударяется.

Ся Сицин и представить не мог, что существует хотя бы малейшая вероятность потерпеть фиаско перед таким человеком. Если бы это маловероятное событие действительно произошло, это означало бы, что все эти годы он зря «плавал в мутной воде».

Раз уж они обменялись колкостями — я подлец, а ты не боишься подлецов; я ставлю на то, что ты влюбишься, а ты уверен, что не потеряешь голову, — это означало, что эта довольно рискованная игра наконец-то может начаться. Ему больше не нужно было скрываться и таиться, он мог смело идти в атаку.

Эта мысль словно немного уняла внутренний дискомфорт, хотя он и не мог сказать, было ли это самоуспокоением или заслугой этой тарелки дымящейся, согревающей лапши.

— А! Брат, твоё шоу скоро начнётся! — Ся Сюцзэ, держа в руках миску с лапшой, побежал в гостиную, но вскоре оттуда раздался его крик: — Братик! А как телевизор включить?!

Ся Сицин, доевший последний кусочек, с раздражением закатил глаза, достал телефон, пару раз ткнул в экран и снова швырнул его на стол.

— Получилось! Включился!

Манера общения этих двух братьев была одновременно странной и забавной. Чжоу Цзыхэн только подумал об этом, как Ся Сюцзэ прибежал обратно и потащил его к дивану в гостиной.

— Братец Цзыхэн, давай посмотрим вместе.

— Мне нужно возвращаться…

— Не уходи! — Ся Сюцзэ усадил его на диван. — У тебя есть дела?

— Сегодня вроде нет…

— Вот и хорошо! — Ся Сюцзэ уселся рядом, скрестив ноги. — Посиди со мной немного, а то я боюсь, что не пойму что-нибудь, а ты мне всё объяснишь. Тем более, если захочешь уйти, тебе ведь стоит лишь переступить порог да открыть двери — и ты уже дома.

У этого пацана язык и правда отлично подвешен… У Чжоу Цзыхэна не нашлось никаких контраргументов, и он позволил себя уговорить.

И не только он — Ся Сицин тоже пал жертвой назойливой настойчивости Ся Сюцзэ. Так все трое в слегка напряжённой атмосфере уселись в один ряд на диване и стали смотреть «Побег к свободе». Сначала показали заставку, а затем процесс подготовки съёмочной группой квестовых комнат. Затем ввели участников с завязанными глазами.

Через  некоторое время Ся Сюцзэ, сидевший посередине, заёрзал и в конце концов сполз на ковёр.

— Ты что это?

— Я люблю сидеть на полу. — Ся Сюцзэ, улыбаясь до ушей, обернулся и, даже с полным ртом лапши, не умолкал ни на секунду. Глядя на экран, он задавал Чжоу Цзыхэну различные вопросы о программе.

— Братец Цзыхэн, а у вас был сценарий?

— Сценарий… был, но мы, участники, его не получили. Похоже, его получил только тот, кто играл убийцу.

— А ваша комната была действительно полностью закрытой? Не просто для вида?

— М-м…

— А вы пытались вскрыть замок? Я, между прочим, здорово открываю замки… — Не успел он договорить, как Ся Сицин пнул его в спину и раздражённо произнёс:

— Закрой рот.

— Я просто спросил. — Ся Сюцзэ, надувшись, подвинулся поближе к Чжоу Цзыхэну. После тизеров началась основная часть программы, и первым кадром стала сцена, где Чжоу Цзыхэна связывают в офисном кресле.

— Вау, братец Цзыхэн такой красавчик.

Чжоу Цзыхэн уже привык видеть своё лицо на экране, но сейчас он почему-то нервничал. Камера переключилась с его лица на лицо Ся Сицина: его волосы были собраны в полухвост, на нём была знакомая белая рубашка, а глаза скрывала чёрная повязка. На его изящном лице не было ни намёка на эмоции.

В кадре была видна лишь верхняя часть тела, но Чжоу Цзыхэн не мог не вспомнить те руки, скованные серебристыми наручниками, и бледные лодыжки, связанные верёвкой.

— И братик очень симпатичный! — Слова Ся Сюцзэ прервали его фантазии,  которые уже выходили за рамки кадра.

Ся Сицин в его воспоминаниях, Ся Сицин на экране и Ся Сицин, сидящий сейчас рядом, — несмотря на то, что это был один и тот же человек, Чжоу Цзыхэн почему-то чувствовал, что между ними есть разница.

Он не мог удержаться и не взглянуть на него украдкой.

Ся Сицин, полулёжа на диване, смотрел программу, точнее, наблюдал за Чжоу Цзыхэном на экране. По сравнению с теперешним, во время записи передачи тот его действительно сильно недолюбливал. Как бы он ни старался замаскировать это и скрыть с помощью профессионализма актёра, всё равно в отдельных моментах можно было заметить его насторожённость и неприязнь. Однако сейчас, похоже, он уже не так сильно его ненавидел.

Размышляя об этом, Ся Сицин невольно слегка повернул голову, — его взгляд устремился к тому лицу, но, по совпадению и к обоюдной неожиданности, столкнулся глазами с Чжоу Цзыхэном.

Слишком случайно, слишком мимолётно, но в этот момент между ними проскочила искра.

Чжоу Цзыхэн поспешно отвёл взгляд, делая вид, что спокойно смотрит на экран телевизора, где камера уже переключилась с их комнаты на комнату Жуань Сяо.

— Братец Цзыхэн, ведь ты не убийца? — Ся Сюцзэ наконец не выдержал и начал выспрашивать подсказки у двух главных действующих лиц. Если бы это было обычное реалити-шоу с загадками, он бы, конечно, спокойно начал анализировать улики и погружаться в ситуацию, но сейчас двое участников были прямо перед ним, так как тут можно усидеть спокойно?

— Братец Цзыхэн, я не понял тот пароль — что он значил?

— А! Это я знаю, это азбука Морзе! Но я не помню соответствия, мне нужно проверить…

— Ай, я отвлёкся на таблицу и пропустил этот момент… Как эта сестричка нашла эту штуку, брат Цзыхэн?

…

Ся Сицин, наконец, не выдержал, обхватил шею Ся Сюцзэ и, прижав его голову к своему локтю, с «доброй» улыбкой на лице, отчеканил:

— Убийца — Шан Сыжуй.

— Он меня убил.

— А в конце Чжоу Цзыхэн выбрался первым.

Сказав это, он разжал руку, и Ся Сюцзэ, поджав колени, так и завалился на бок. Смысл всего выпуска шоу, вместе с мироощущением юного Ся, был жестоко разбит тройным спойлером от Ся Сицина.

— Аааа!!! Почему ты такой злой! Ты демон, что ли??? — Ся Сюцзэ принялся кататься по ковру, в ярости дрыгая ногами в воздухе. — Я тебя ненавижу!!!

Глядя на этих двух таких незрелых людей, Чжоу Цзыхэн не смог сдержать улыбку. В его сердце словно что-то щемило, заставляя взглянуть на того, кто сидел рядом.

В конечном счёте, следуя зову сердца, он всё же взглянул на Ся Сицина. К его удивлению, тот, развалившись на диване, с глазами, изогнутыми, как два полумесяца, улыбался совсем не так, как раньше, — в его улыбке была и удовлетворённость, и лукавство от удавшегося розыгрыша. Такую по-детски непосредственную улыбку Чжоу Цзыхэн видел на лице Ся Сицина впервые.

— Я больше не хочу тебя видеть! Ты перешёл все границы! Я пойду домой и досмотрю сам.

Ся Сицин лениво махнул ему рукой вслед:

— Ну и катись. Провожать не стану.

Увидев, что его брат ни капли не расстроен, Ся Сюцзэ разозлился ещё сильнее, схватил свой рюкзак в прихожей, с надутым видом распахнул дверь и стоял у порога, не двигаясь, словно что-то замышляя.

— Эй, ты уходишь или нет? — спросил Ся Сицин, прибавляя громкость телевизора. — Будь добр, закрой за собой дверь.

Чжоу Цзыхэн колебался, не отвезти ли ему ребёнка домой; он всё ещё немного беспокоился.

Подумав довольно долго, он наконец собрался с духом и начал:

— Э-это… Может, я отвезу…

— Аааа, за этот спойлер сдохни и ты, и вся твоя семья!! — Ся Сюцзэ внезапно, словно гром среди ясного неба, выпалил эту фразу, затем стремительно выскочил за дверь и с грохотом захлопнул её.

Ся Сицин, вне себя от ярости, рассмеялся. 

— Что с ним не так? Скучно настолько, что сам на себя накладывает проклятья…

Что ж, эти два брата действительно… Чжоу Цзыхэн с беспомощной улыбкой вздохнул и наконец перевёл взгляд на экран телевизора. И, как назло, камера снова переключилась на их с Ся Сицином комнату. Это был тот самый момент, когда Ся Сицин взломал код Морзе в сюите «Отражения». Угол обзора камеры полностью отличался от того, что был у него на месте. Должно быть, это была камера, установленная рядом с зеркалом.

В этом прямом ракурсе у Ся Сицина, со скованными наручниками руками, была высоко поднята нога, и он одним ударом разбивал зеркало вдребезги, а затем медленно опускал её — решительно и хладнокровно. Но, хотя монтаж был отличным, производство высококачественным, и даже саундтрек к шоу был как нельзя кстати, Чжоу Цзыхэн почему-то чувствовал, что в этой сцене чего-то не хватает.

Невозможно было передать ощущение потрясения, которое он испытал, находясь в запертой комнате и видя, как Ся Сицин разбивает зеркало.

Ся Сицин пристально смотрел на экран телевизора, наблюдая, как он подносит свои закованные в наручники руки к Чжоу Цзыхэну.

— Знаешь, о чём я тогда думал? — вдруг заговорил Чжоу Цзыхэн. — Я думал: может, мне сейчас забрать ключ? Ся Сицин такой хитрый, с ключом в руках как-то безопаснее. — Он посмотрел на Ся Сицина, и его улыбка была необычайно искренней. — Хотя бы есть козырь в руках.

Ся Сицин с невозмутимым лицом смотрел на Чжоу Цзыхэна — его слегка изогнутая форма глаз, приподнятые уголки губ, белоснежные зубы, которые обнажались, когда он говорил, его выразительные черты, свежесть облика — всё это невольно напоминало о белых, подобных морской пене, крышах на побережье Эгейского моря.

— И тогда я всё ещё считал, что убийца — это ты, поэтому был настороже. — Чжоу Цзыхэн повернулся и посмотрел на себя на экране, где он, приняв просьбу Ся Сицина, склонил голову, чтобы помочь тому расстегнуть наручники.

Его голос был очень мягким. 

— Вообще-то, в конечном счёте я смог выбраться только благодаря тебе.

Словно в ушах плеснулась вода, когда в неё упал округлый камешек, медленно уходя на дно. Ся Сицин смотрел на Чжоу Цзыхэна на экране, — тот склонил голову так, что между ними оставалось всего каких-то десять сантиметров.

— А знаешь, о чём тогда думал я?

Чжоу Цзыхэн повернулся и посмотрел на профиль Ся Сицина. Постоянно меняющиеся отсветы от телевизора отражались в его зрачках, словно в стеклянных шарах, испускающих причудливое сияние.

— О чём?

— Я думал… — Ся Сицин, до этого не двигавшийся и смотревший на телевизор, внезапно повернулся, протянул руку за спину Чжоу Цзыхэна, прикоснулся к его затылку и придвинулся к нему вплотную. Расстояние между их лицами в мгновение ока сократилось до ничтожно малого.

Он снова был окружён и атакован знакомым ароматом парфюма.

Пока мозг Чжоу Цзыхэна ещё не успел как следует заработать, Ся Сицин протянул другую руку и схватил его за подбородок.

— Твоё лицо… оно просто создано для поцелуев.

Сказав это, он наклонил голову и прикоснулся к его губам.

Неизвестно почему, но сигнал тревоги в сердце Чжоу Цзыхэна запоздал: когда Ся Сицин приблизился, он словно онемел. И лишь когда Ся Сицин по-настоящему поцеловал его, оглушительная сирена в его голове внезапно взревела.

Ся Сицин точно спятил!

Он попытался оттолкнуть его, но получилось с точностью до наоборот — Ся Сицин лишь крепче вцепился в него, его язык почти насильно проник внутрь, смесь флирта и агрессии слились воедино. В глазах Чжоу Цзыхэна поцелуй должен был быть самой нежной вещью на свете, но сейчас он стал оружием Ся Сицина для захвата чужих территорий.

Ся Сицин и сам чувствовал, что спятил: он просто хотел сделать это. Желание в его сердце было настолько сильным, что, словно грабитель с ножом, заставляло тело совершать любые действия, которые могли бы его удовлетворить. Ласкать, переплетаться, всасывать — чем ближе он был, тем большего жаждал, и как бы Чжоу Цзыхэн ни отталкивал его за плечи, он не желал отступать, напротив, он хотел придвинуться ещё ближе.

Поцелуй между двумя мужчинами — это перетягивание каната, затяжное противостояние, в котором невозможно определить победителя.

Температура стремительно взлетела вверх от интимных соприкосновений и учащённого обмена дыханием, делая густой мускусный аромат парфюма ещё насыщеннее. Хотя он и был опытным игроком на любовном фронте, сопротивление Чжоу Цзыхэна заставило Ся Сицина растеряться. Он беспорядочно покусывал его губы и язык, но, видя его сдержанное выражение лица, в нём лишь разгорался ещё более сильный огонь, заставлявший всё тело пылать.

Чжоу Цзыхэн нахмурился. Рука Ся Сицина была словно холодная змея, которая, скользнув по его кадыку, поползла вниз и пробралась под чёрный тренч. Он резко очнулся и изо всех сил ухватил Ся Сицина за запястье, но, как бы сильно он ни удерживал, тот ни за что не сдавался, не желал останавливаться, — он даже раздвинул ноги и оседлал его, пытаясь сильнее прижать.

Да он просто сошёл с ума!

Когда у него всё помутилось в голове, Ся Сицин вдруг почувствовал, как во рту распространился терпкий сладковатый вкус крови; запоздалая боль заставила его поморщиться и замедлить движения. Чжоу Цзыхэн воспользовался моментом, перевернул его и, схватив его руки, крепко прижал их к дивану.

Он тяжело дышал, густые ресницы покрыли крошечные капельки пота. Ся Сицин в этот момент казался не таким, как обычно, — его бледное лицо из-за возбуждения покрылось лёгким румянцем, а на губах, которые он укусил, проступила кровь, словно из ранки расцвёл яркий цветок.

— Ты спятил… — Дыхание Чжоу Цзыхэна немного выровнялось, но грудь всё ещё вздымалась и опадала, выдавая прежнее волнение.

Ся Сицин же вдруг рассмеялся, даже его зубы окрасились в ярко-красный цвет.

— Я и есть безумец.

Выражение его лица было до странности похоже на измученного ломкой наркомана.

— Это ты сказал, что не боишься.