7. Эксперт по переговорам

Услышав слова Ся Сицина, Чжоу Цзыхэн на мгновение опешил. Хотя он по-прежнему молчал, учащённое сердцебиение выдавало его с головой.

Он прищурил глаза, наблюдая, как Ся Сицин по-прежнему неподвижно сидит напротив. После короткой паузы тот снова заговорил: 

— У тебя рот заклеен? Ну, неважно. Если сможешь снять с меня эту повязку — этого уже будет достаточно.

Тон Ся Сицина был настолько твёрдым, что, казалось, невозможно было ему отказать. Чжоу Цзыхэн повертел шеей, в молчании раздумывая.

Честно говоря, он совсем не хотел иметь дело с этим человеком.

Но… если так и продолжать сидеть на месте, никто из них не сможет выбраться. К тому же, это же запись шоу — нельзя создавать проблемы съёмочной группе.

Поборов себя, Чжоу Цзыхэн смирился с неизбежным и отказался от роли зрителя.

Уперевшись ногами в пол, он с силой развернул офисное кресло, в котором сидел, повернувшись лицом к длинному столу, на котором стояла белая фарфоровая ваза с букетом белых хризантем. Чжоу Цзыхэн изо всех сил потянулся к ней связанными руками. Наконец, его пальцы ухватились за горлышко, и он со звоном разбил вазу о стол.

Подняв ногу, Чжоу Цзыхэн упёрся подошвой ботинка в край стола, оттолкнулся и вместе со стулом подкатился к Ся Сицину.

— Я могу снять с тебя повязку, но в обмен ты должен развязать мне верёвки.

Поскольку Ся Сицин уже несколько лет был его преданным фанатом, он мгновенно узнал голос Чжоу Цзыхэна, что полностью соответствовало его ожиданиям. Он улыбнулся:

— Без проблем.

Едва он договорил, как Чжоу Цзыхэн протянул связанные руки к его затылку, снял кусок ткани, закрывавший обзор, и отбросил его в сторону.

Зрение прояснилось после кратковременной размытости. Повернув голову, Ся Сицин обнаружил, что они сидят крайне близко друг к другу — он даже мог уловить лёгкий аромат одеколона, исходящий от Чжоу Цзыхэна.

Ся Сицин прищурил глаза, привыкая к свету, а выражение его лица естественно и плавно сменилось с растерянного на удивлённое.

— Значит, я заперт здесь вместе с тобой? — Ся Сицин сладко улыбнулся, его глаза сияли, а родинка на кончике носа придавала лицу ещё больше наивного обаяния. — Такое ощущение, будто я во сне, у меня даже голова немного кружится.

Вот уж мастер притворства! Даже он, профессиональный актёр, вынужден был признать, что это впечатляет. Чжоу Цзыхэн никак не мог понять, почему эта улыбка смотрелась так естественно, без малейшего диссонанса. Если бы не знакомство с его истинной сущностью, вряд ли нашёлся бы тот, кого он не смог обмануть.

Комната была заполнена камерами, каждый уголок просматривался идеально. Не желая прослыть холодным по отношению к поклонникам, Чжоу Цзыхэн вынужден был ответить достаточно тёплой улыбкой и даже смягчил голос: 

— Мои глаза тоже были закрыты повязкой. Когда её сняли, я тоже удивился.

Актёрское самолюбие и напутствие Цзян Инь заставили Чжоу Цзыхэна терпеливо подыгрывать, несмотря на то, что он таких людей на дух не выносил. Он протянул Ся Сицину острый осколок фарфора: 

— Побеспокою тебя.

— Никакого беспокойства. Ты мне нравишься уже очень давно, я смотрел все сериалы с тобой. — Ся Сицин неловко взял осколок зажатыми в наручниках руками, наклонился и принялся перепиливать верёвки на руках Чжоу Цзыхэна.

Чжоу Цзыхэн безразлично улыбнулся: 

— Спасибо.

Два мастера притворства обменивались фальшивыми любезностями.

Верёвка поддавалась нелегко. Продолжая работать, Ся Сицин неспешно произнёс: 

— Эх, правила зачитывают всего один раз? Я до сих пор немного не в себе.

Чжоу Цзыхэн наконец вынырнул из своих мыслей. Он не расслышал слов Ся Сицина и, чтобы разрядить обстановку, сам заговорил на другую тему: 

— Кстати, как ты догадался, что кто-то снимет с тебя повязку?

Ся Сицин ожидал этого вопроса. Сейчас здесь были только они двое, и Чжоу Цзыхэн хорошо знал его истинную натуру. Если он не проявит искренность, то потеряет ещё больше доверия и создаст проблемы для дальнейшей игры.

Лучше уж быть откровенным — так проще.

Руки, привыкшие держать кисть, теперь уверенно перепиливали верёвку. Ся Сицин, не отрывая глаз, смотрел на постепенно расщепляющиеся волокна и тихо объяснял: 

— Хотя я впервые на таком шоу, раньше я часто играл в квесты с друзьями, так что есть некоторый опыт. В играх такого рода нельзя слишком сильно вживаться в роль. Нужно постоянно ставить себя на место сценаристов и разгадывать их замысел.

Он перепилил одну верёвку и выдернул её рукой. 

— Меня закрыли здесь в надежде, что я смогу сбежать, а не для того, чтобы действительно удерживать меня всю съёмку. Если бы я оказался в этой комнате один, связанный по рукам и ногам, да ещё и слепой, шансы самостоятельно выбраться были бы практически нулевые. Тогда возможны лишь два варианта: первый — ждать, пока кто-то другой выберется из своей комнаты, придёт ко мне и либо спасёт, либо убьёт. Второй — в этой комнате есть ещё один человек, и мы должны помочь друг другу. С точки зрения зрелищности шоу…

Тут Ся Сицин слегка поднял голову, и его взгляд встретился с глазами Чжоу Цзыхэна. Он молча смотрел на него три секунды, а затем вдруг уголки его губ поползли вверх. На мгновение Чжоу Цзыхэну почудилось, будто он услышал те слова, которые Ся Сицин не произнёс вслух. 

Хотя они познакомились всего несколько дней назад, и о каком-либо взаимопонимании не могло быть и речи, но по этому взгляду он абсолютно ясно понял скрытый смысл слов Ся Сицина.

[С точки зрения зрелищности шоу, только наше совместное появление обеспечит максимальный интерес.]

— Вот я и подумал проверить второй вариант. Не ожидал, что мне так повезёт — попал в цель с первого раза.

Опять врёт.

Чжоу Цзыхэн и не заметил, как Ся Сицин освободил его руки.

— Готово.

— Спасибо. — Чжоу Цзыхэн всё ещё был немного ошеломлён. Он считал себя довольно проницательным, но крайне негативное первое впечатление лишило его способности объективно оценить этого человека. Если он хочет победить в этой игре, ему придётся отбросить предвзятость.

Очнувшись, Чжоу Цзыхэн обнаружил, что Ся Сицин склонился над ним и заковаными в наручники руками пытается развязать верёвки на его лодыжках.

Его собственные руки теперь были свободны, и он вполне мог самостоятельно развязать узлы, без чьей-либо помощи.

— Я сам…

Не успел он договорить, как всё ещё склонившийся Ся Сицин поднял на него глаза. Взгляд его был полон лёгкого недоумения, а слегка покрасневшие губы сжимали тот самый осколок, которым он перепиливал верёвки. Слишком широкий ворот белой рубашки обнажал выступающие ключицы.

Глаза, только что освободившиеся из-под чёрной повязки, слегка длинные волосы, собранные в хвост, наклонённая поза, почти касающаяся коленей Чжоу Цзыхэна.

Наручники, родинка на кончике носа, острый осколок, красивые, но холодные линии губ и зубы, чуть прикусывающие край фарфора.

Странная атмосфера сплела эти разрозненные детали в незнакомую картину, совершенно чуждую и до неловкости двусмысленную.

Чжоу Цзыхэн не понимал, отчего вдруг почувствовал неловкость — ощущение, доселе ему незнакомое. Он поспешно наклонился и принялся развязывать узлы на своих ногах.

Человек всегда инстинктивно боится неизвестного.

Ся Сицин тоже не придал этому значения, лишь вынул зажатый губами осколок фарфора и протянул Чжоу Цзыхэну: 

— Похоже, тут несколько мёртвых узлов. Может, попробуешь им? 

Но тот лишь покачал головой, с некоторым трудом развязывая одну из верёвок.

Видя, что его помощь не принимают, Ся Сицин выпрямился и ловко швырнул осколок в угол комнаты, словно дротик.

Освободив руки и ноги, Чжоу Цзыхэн обрёл хотя бы относительную свободу — по крайней мере, смог избавился от этого проклятого вращающегося кресла. Произошедшая сцена заставила его почувствовать себя не в своей тарелке, крайне некомфортно. Он решил, что это просто «побочный эффект» после долгого обездвиживания, повертел шеей, с хрустом сжал кулаки, чтобы немного расслабиться. Руки Ся Сицина по-прежнему были закованы в наручники, и самостоятельно освободить ноги он тоже не мог.

К сожалению, он выторговал лишь снятие повязки. Теперь Чжоу Цзыхэн, исполнив свой долг, мог запросто оставить его здесь, позволив стать жертвой игры, тем более что он ему так неприятен.

В уме Ся Сицин обдумывал возможные ходы. Шла запись шоу, и по логике вещей, открыто бросать напарника — верный способ нажить хейтеров. Обычно знаменитости не стали бы так поступать. Однако у этого шоу была своя специфика — психологическая война. Скрытая роль убийцы порождала естественные подозрения между людьми, которых и напарниками-то назвать было нельзя.

Так что, даже если Чжоу Цзыхэн бросит его сейчас, это будет вполне логично.

На самом деле, Чжоу Цзыхэн тоже размышлял. Честно говоря, его моральные принципы не позволяли ему просто так бросить человека, даже если это всего лишь игра на выживание. Но ему действительно не нравился Ся Сицин. Он был огромной проблемой, ходячей миной замедленного действия. Если спасти его сейчас, возможно, в какой-то момент он предаст его.

С ангельской улыбкой столкнёт его в пропасть — вот каков Ся Сицин.

На краткий миг оба погрузились в борьбу с собой и взвешивание вариантов.

— Хотя ты и мой поклонник, но мы в игре. Я не могу быть уверен, не пошла ли съёмочная группа на некоторые уловки, чтобы ослабить мою бдительность. — Как и предполагал Ся Сицин, Чжоу Цзыхэн подыскивал оправдания, которые меньше всего вызвали бы недовольство зрителей, если он бросит его. Хотя, даже если зрители и останутся недовольны, ему было всё равно — он действительно не желал быть связанным с Ся Сицинем. — Если ты убийца, то я буду тем, кто помогает тигру пожирать невинных.

«А если ты?» — Изначально Ся Сицин хотел спросить именно так, но передумал, поскольку такие слова были слишком прямыми и противоречили его образу безобидного человека.

Что ж, ничего не поделаешь.

Запасшись решимостью, Чжоу Цзыхэн развернулся, готовый уйти. Но в тот миг, когда он сделал шаг, его голень зацепила чья-то нога.

— Не уходи.

Обернувшись, он увидел сидящего в кресле Ся Сицина, смотрящего прямо на него. Чжоу Цзыхэну это казалось невероятно странным: как эти глаза, принадлежавшие столь хитрому человеку, всегда могли выражать такую неподдельную чистоту и вызывать такую жалость, что сердце обливалось кровью.

— Цзыхэн, давай заключим союз. Я буду безоговорочно помогать тебе добиться победы. — Ся Сицин улыбался, и выражение его лица было настолько уверенным, что он ни капли не походил на человека, просящего о помощи, а скорее на переговорщика, держащего в руках козырной туз.

— Да? Но в таких играх… — Чжоу Цзыхэн насмешливо приподнял бровь. — Закон победы гласит: не доверяй никому.

Неплохо соображает. Ся Сицин рассмеялся.

— Я и не прошу тебя верить мне. — В его чёрных, словно бездна, зрачках мерцал сладкий, соблазнительный свет. — Я предлагаю тебе использовать меня.