2. Разоблачение

Цзян Инь ничуть не смутилась, наоборот, на её лице отразилось понимающее выражение, и она спокойно улыбнулась. 

— Моё шестое чувство всегда очень ненадёжное.

Как раз в этот момент актриса на сцене, закончив говорить, передала микрофон Чжоу Цзыхэну, и ведущий стал задавать ему вопросы:

— Только что в эксклюзивном ролике мы увидели несколько фрагментов из фильма. Цзыхэн, твой прорыв в этот раз действительно огромен! Когда я впервые посмотрел видео, то почти не узнал тебя. Нам всем очень интересно, были ли во время съёмок какие-то запомнившиеся моменты или ощущения?

Чжоу Цзыхэн, держа микрофон, на мгновение задумался, затем ответил: 

— Что касается ощущений… пожалуй, в ближайшие полгода мне вряд ли захочется есть рыбу и креветки.

Зрители в зале рассмеялись. Такой серьёзный, сухой юмор неожиданно очень ему подходил.

— Запомнившиеся моменты… Честно говоря, весь процесс съёмок этого фильма я запомнил очень хорошо. Такой жанр я пробовал впервые. К тому же режиссёр Ван страдает одержимостью к натурным съёмкам: 80% кадров мы снимали прямо на корабле. Сначала у меня была довольно сильная морская болезнь, долгое время я не мог войти в образ. Вся команда очень уставала, и было довольно удручающе. Когда я думал о том, что в мире действительно существуют такие люди, лишённые прав и ставшие рабами, я чувствовал себя очень… — Чжоу Цзыхэн подобрал слова, — подавленным. Да, пожалуй, именно это чувство поддерживало меня, помогло стиснуть зубы и доснять фильм. Думаю, все актёры и съёмочная группа чувствовали то же самое.

Ся Сицин слегка склонил голову набок, глядя на него, и внимательно слушал. По правде говоря, он всегда считал, что Чжоу Цзыхэн совершенно не подходит для мира шоу-бизнеса. Он был словно продуктом стерильной среды, питающим идею мирового спасения.

Если говорить прямо, он был идеалистом, страдающим манией спасителя.

Это был первый раз, когда он смотрел на Чжоу Цзыхэна так близко. Теперь он наконец понял, почему поклонницы так одержимы желанием увидеть кумира вживую — такие красавцы в реальности выглядят ещё лучше, чем на экране.

Глаза Ся Сицина были прикованы к Чжоу Цзыхэну на сцене. Ему казалось, что каждый его ракурс был почти идеален и можно было бы использовать его вместо тех безжизненных гипсовых моделей с их слабой проработкой текстуры для практики в портретных набросках. Профессиональная привычка заставляла его невольно сканировать и анализировать сквозь одежду каждый сантиметр кожи и мышц Чжоу Цзыхэна. Повидавший много людей Ся Сицин всегда считал: тело Чжоу Цзыхэна — самое совершенное из всех, что он видел.

«Вот бы создать скульптуру по его образцу», — с сожалением подумал он.

— Что ж, давайте перейдём к вопросам из зала, — ведущий передал микрофон Чжоу Цзыхэну. — Цзыхэн, начни ты.

Поклонники принялись неистово кричать, атмосфера в зале накалилась до предела. Чжоу Цзыхэн слегка прищурился, и этот маленький жест показался Ся Сицину очень милым.

Взгляды двоих, одного на сцене, другого в зале, встретились. Уголки губ Ся Сицина чуть приподнялись в лёгкой улыбке, внешние уголки глаз также слегка взметнулись вверх, привычно передавая некое послание во взгляде.

— Пусть будет эта. — Чжоу Цзыхэн указал в его направлении, а затем уточнил: — Эта девушка в пёстром платье.

Оказалось, что он имел в виду девушку позади него. Ся Сицин усмехнулся.

«Скучный натурал».

Его томный взгляд лишь натолкнулся на непробиваемую стену гетеросексуальной невосприимчивости. Однако, эта неудача не расстроила Ся Сицина, а, наоборот, разожгла внутри огонь азарта. Это было похоже на охотника, преследующего оленя: чем проворнее была цель, тем увереннее он чувствовал себя с ружьём в руках.

Он почти не слушал вопросов и ответов, лишь невозмутимо, но в то же время свободно рассматривал очертания Чжоу Цзыхэна, его мышечный рельеф, словно в художественной галерее, стоя перед идеальной скульптурой, — полный благоговения и фантазий.

Пресс-конференция длилась два часа. После окончания Ся Сицин направился в уборную. Мероприятие проходило в фешенебельном отеле со сложной планировкой. Ся Сицин покружил немного, но так и не нашёл указателя. По пути он встретил сотрудницу и с улыбкой спросил: 

— Здравствуйте. Не подскажете, где здесь туалет?

Сотрудница оказалась молодой девушкой. Увидев Ся Сицина, она слегка смутилась. 

— Направо… а, нет, налево, в конце коридора будет VIP-туалет…

— Спасибо вам, — Ся Сицин мило улыбнулся, слегка склонив голову набок, засунул руки в карманы и пошёл в указанном направлении.

Едва он зашёл внутрь, как зазвонил телефон. Ся Сицин взглянул на экран и нахмурился.

«Звонил всю ночь — и не устал, что ли?» — пробормотал он.

— Если я не ошибаюсь, у нас с тобой вообще ничего не было, — Ся Сицин, зажав телефон между ухом и плечом, мыл руки. — Я не вижу в этом своей вины… Что? Ты хочешь встречаться со мной?

Он тихо рассмеялся, стряхнул капли воды с рук, вытащил несколько бумажных полотенец из диспенсера и тщательно вытер пальцы. 

— Помнится, при первой встрече я сказал, что не собираюсь ни с кем встречаться. Просто ты пришёлся мне по вкусу, и я был не прочь выпить в свободное время. Но кто же знал, что после пары фраз я пойму, что ты…

Он надолго затянул концовку фразы, словно подбирая слова. Его тон окончательно похолодел, и он медленно, по слогам произнёс: 

— Аб-со-лют-но ни-че-го из себя не пред-став-ля-ешь.

Собеседник на том конце провода продолжал говорить, но Ся Сицину это уже наскучило. 

— Ты серьёзно? Хватит меня смешить. Больше всего я боюсь услышать от кого-либо «я серьёзен». Всё это чушь. Думаешь, ты героиня мелодрамы?

Вчера он флиртовал с кем-то в баре, и его распущенность дошла до того, что он чуть не переспал прямо там. А теперь ещё хватает наглости изливать свои «искренние чувства»?

— Мы ведь уже взрослые люди. Веди себя прилично, и, возможно, в следующий раз при встрече мы ещё сможем выпить по стаканчику. Мы ведь оба не подарок. За это время ты уже мог бы познакомиться с кем-нибудь новеньким и горяченьким, так к чему тут со мной тянуть? — Ся Сицин стряхнул воду с рук. 

Голос в трубке внезапно стал громче, отчего у него в ушах зазвенело. Он нахмурился, взял телефон в руку, и на его лице не осталось и следа улыбки. Даже тембр голоса изменился.

— Предупреждаю, проваливай.

Он скомкал использованное бумажное полотенце и выбросил его в мусорное ведро. 

— Если добавишь ещё хоть слово, я прямо сейчас найду людей, которые лишат тебя твоего причинного места. Всё равно ты только и делаешь, что лежишь на кровати и раздвигаешь ноги, так что оно тебе без надобности.

В трубке воцарилась тишина.

Ся Сицин рассмеялся, посмотрел на своё отражение в зеркале, скорректировал выражение лица и снова тихо усмехнулся.

— Не нервничай, я пошутил. Разве я мог бы такое сделать? — Его голос вновь стал невероятно нежным. Прислонившись спиной к стене в уборной, он говорил так, словно утешал своего самого близкого возлюбленного. — Так что будь умницей и исчезни из моего поля зрения, хорошо?

Закончив разговор, Ся Сицин собрался было войти в кабинку, но неожиданно навстречу ему изнутри вышел человек.

В серо-голубой рубашке, высокий и статный — это был Чжоу Цзыхэн, который ещё недавно сиял на сцене.

Чёрт. Провал.

Ся Сицин, чьё «истинное лицо» было раскрыто, не растерялся. Сохраняя полное самообладание и даже с изяществом, он одарил Чжоу Цзыхэна ангельской улыбкой.

— Какая встреча.

Брови Чжоу Цзыхэна были слегка сведены, а в его взгляде, устремлённом на Ся Сицина, читалась нескрываемая неприязнь. Нет, не то чтобы он не мог её скрыть — актёры как раз лучше всего умеют прятать эмоции. Просто он даже не пытался сдержать своё отвращение.

Взгляд Чжоу Цзыхэна скользнул вниз и остановился на серебряном значке, приколотом на груди у Ся Сицина, символизирующем статус фаната. Ся Сицин заметил этот взгляд, сам тоже взглянул на значок, дотронулся до него рукой и улыбнулся: 

— М-да… ты не ошибся. Я твой фанат.

Чжоу Цзыхэн, не выражая никаких эмоций, прошёл мимо него, подошёл к раковине и открыл кран с водой.

Ся Сицин пожал плечами, вошёл в кабинку и, зацепив дверь ногой, закрыл её.

«Кумир меня возненавидел. Недоработал, недоработал».

При обычном раскладе он ни за что бы не допустил оплошности при первой встрече и не прокололся бы[1]. Изобразить близкий и дружелюбный образ было для него проще простого. В конце концов, так называемый образ маленького ангелочка был весьма располагающим. Кто бы мог подумать, что люди так легко готовы вручить своё доверие тому, кто кажется добрым. На этот раз просто не повезло. Ся Сицин с отвращением занёс того навязчивого типа в чёрный список.

«Да ладно, всё равно я не был настоящим фанатом — просто рассматривал его как объект сексуальных фантазий. Если кумир тебя ненавидит, можно ли считать это своеобразным знаком его особого внимания?» — с самодовольной иронией подумал Ся Сицин. Он с грохотом захлопнул дверь и подошёл к огромному зеркалу. Из отражения на него взирал нежный и добрый человек, — вовсе не он сам. Выйдя из уборной, он сразу же покинул место проведения мероприятия.

Кто бы мог подумать, что на следующий день Ся Сицин, просидевший в баре до половины четвёртого утра, снова получил звонок от Сюй Цичэня.

— Сицин, ты в трендах.

Музыка в баре оглушала. Ся Сицин, нахмурившись, вышел на улицу и, пошатываясь, присел на обочину — от выпитого уже язык немел.

— Что ты сказал?

— Ты в трендах в Weibo. Похоже, кто-то выложил видео с пресс-конференции, и ты попал в кадр.

Сюй Цичэнь говорил вполне спокойно, но Ся Сицин хорошо знал, что он всегда такой невозмутимый. Кратко перекинувшись с Сюй Цичэнем парой фраз, он завершил звонок. Прохладный предрассветный ветер обдувал лицо — и немного прояснил голову. Ся Сицин, нахмурив брови, открыл Weibo и зашёл в раздел с трендами.

На первой строчке списка красовались несколько крупных иероглифов:

[Красавчик в белой рубашке с презентации «Чайки»]

Белая рубашка? Ся Сицин изо всех сил пытался вспомнить, во что он был одет прошлым вечером.

Кажется, действительно была белая рубашка… Он нажал на хэштег и посмотрел. Наиболее популярное видео с самым большим числом репостов запечатлело момент взаимодействия Чжоу Цзыхэна с фанатами во время сессии вопросов и ответов. Камера переключалась с Чжоу Цзыхэна на сцене на счастливую фанатку в зале, ту самую девушку позади Ся Сицина. Во время этого переключения камера на несколько секунд задержалась на лице Ся Сицина. Именно эти короткие несколько секунд и вывели его прямо в тренды.

Он вдруг вспомнил, что тогда снял маску и не надел её обратно — чересчур беспечно.

Комментариев к этому видео было уже почти десять тысяч.

[Это арбуз, а не тыква]: Через десять минут я должна знать о нём всё!

[VikiViki]: Мамочка, я видела ангела [смайлик со слезами умиления].

[У любителей красивых лиц нет прав]: Офигеть! С такой внешностью ещё не дебютировал? Как же так? Он слишком красив, и с длинными волосами тоже очень, прямо сам небожитель.

[33 — моя жена]: Я вообще случайно наткнулась, но этот кадр — просто удивительная красота! Когда улыбается — как ангел, красивее многих айдолов…

[Мой Хэн — топ]: Мальчик просто с божественной внешностью, но если я не ошибаюсь, разве у него на груди не не значок поддержки Цзыхэна? [прикреплено изображение].

[Первая леди Чжоу Цзыхэна]: Именно, это атрибутика Хэна! Офигеть, паренёк — фанат моего Хэна. Простите, я испортила  средний уровень красоты среди фанатов Цзыхэна [смайлик на коленях].

[Самый А[2] во вселенной Чжоу Цзыхэн]: Чёрт, у наших фанатов Хэна действительно кумир — образец для подражания! С такой внешностью можно заткнуть за пояс многих современных айдолов. Я действительно опозорила фанатов Хэна [смайлик с горькими слезами].

[Сяомин, жующий арбуз]: В наше время без привлекательной внешности уже и стыдно быть фанатом.

Пока он листал комментарии, перед ним появился человек, и его тень упала на Ся Сицина. Он лениво поднял голову. Мужчина выглядел неплохо.

Тот улыбнулся и прикурил сигарету. 

— Ты один?

Ся Сицин медленно моргнул: сам не зная почему, но сейчас у него не было ни капли настроения. Он приподнял одну бровь и холодно бросил: 

— Разве я похож на того, кто один? — С этими словами он поднялся, собираясь уйти. 

Тот мужчина был удивлён: не ожидал, что этот миловидный парень окажется таким высоким. Но он всё же протянул руку и схватил его, улыбаясь: 

— Не торопись уходить. Сейчас такое неудобное время — не слишком рано, но и не поздно. Давай я угощу тебя выпивкой.

По всему виду этого человека было видно, что он опытный игрок. Ся Сицин скользнул по нему взглядом, затем изогнул губы в улыбке, мгновенно сменил выражение лица, приняв соблазнительный и игривый вид, и положил палец на плечо того мужчины: 

— Выпивка — это так скучно… Красавчик, мой тариф — двадцать тысяч в час. Так уж и быть, раз ты новый клиент, сделаю скидку — шестнадцать тысяч, как тебе?

Тот сразу нахмурился. 

— Ты больной?

— Я не больной, — Ся Сицин мягко улыбнулся. — Я чистенький, хочешь посмотреть мою справку после медосмотра?

— Двадцать тысяч? Ты серьёзно это говоришь? — Тот окинул его взглядом. — У тебя золотая задница, что ли?

Видя его реакцию, взгляд Ся Сицина тут же стал холодным, и он безразличным тоном выдал несколько слов, совершенно не сочетающихся с его внешностью, даже голос понизился: 

— Мой член инкрустирован бриллиантами. 

Он прикурил себе сигарету, выражение его лица в одно мгновение сменилось с кокетливого на образ уличного хулигана. Он посмотрел на собеседника сквозь серовато-белый клубящийся дым. 

— Без денег, значит? Тогда зачем вообще пытаешься клеиться? С таким экземпляром, как ты, даже если бы лёг полностью голым и приплатил мне, я бы ещё подумал, стоит ли связываться.

— Ты… — На лице собеседника мелькнуло недовольство, но, казалось, он всё ещё не собирался отступать.

Ся Сицину надоело. Он достал свой бумажник, вытащил несколько купюр и сунул их в левый нагрудный карман того мужчины. 

— Держи.

Тот нахмурился. 

— Что ты делаешь?

Ся Сицин затянулся сигаретой и выпустил дым ему в лицо. 

— Покупаю тишину. Если уж совсем невмоготу, возьми эти деньги и найди себе развлечение.

— Ты!.. — Тот остолбенел.

Ся Сицин откинул голову назад, а когда снова опустил её, на его лице читалась полная нетерпимость.

— Ещё не свалил?

[1] В оригинале идиома 露出马脚 (lù chū mǎ jiǎo) — досл. «показать копыто лошади», т.е. «выдать себя», «проколоться», «раскрыть истинное лицо», «дать себя разоблачить». Самая распространённая версия происхождения выражения связана с китайской оперой. В традиционных спектаклях актёры, изображающие божеств или духов, надевали длинные мантии, которые должны были скрывать их ноги и тем самым создавать «иллюзию парения». Однако если из-под одеяния случайно показывались копыта (часть костюма актёра, изображавшего лошадь или демона), зрители понимали, что их обманули. 

[2] Здесь и далее будет в количествах встречаться в никах и комментариях: А = альфа, сленг из ABO-фандома.