13. Вечный подозреваемый

Шан Сыжуй отдернул руку, испугавшись этих слов. 

— Т-тогда открывать?

Ся Сицин с улыбкой подошёл и взял у него ключ. 

— Конечно, открывать. Столько сил на это потратили. — С этими словами он повернул ключ в замке, а Шан Сыжуй инстинктивно отступил назад.

Телефоны у всех троих одновременно подали сигнал, и из новой комнаты донёсся такой же звук.

Это было уведомление об успешном прохождении комнаты.

— Ва-а… — Шан Сыжуй склонил голову и, выглянув из-за Ся Сицина, осмотрелся. — Какая большая комната… — Он заметил двух девушек у другой двери, и профиль одной из них показался ему знакомым. — Эй, сестра Цэнь Цэнь…[1]

Девушка, чьё имя он назвал, была одета в длинное белое платье с розовым поясом, её прямые чёрные волосы ниспадали до талии, макияж — простой и элегантный, но в глаза бросались подведенные тёмно-красной помадой губы. Черты её лица нельзя было назвать ослепительно-прекрасными: в ней чувствовалась врождённая холодная отстранённость. Увидев Шан Сыжуя, она слегка помахала ему и улыбнулась. 

— Сыжуй.

Ся Сицин обычно почти не слушал песни на китайском, но имя Цэнь Цэнь ему было известно. Раньше она была вокалисткой группы, потом из-за болезни ушла, а вернувшись, начала сольную карьеру. Благодаря холодной, сдержанной ауре она завоевала любовь множества поклонниц.

— Сестра Цэнь Цэнь, — Шан Сыжуй, увидев знакомое лицо, смело подошёл к ней. — Ты из этой комнаты?

Цэнь Цэнь покачала головой. 

— Я только что вышла из своей первоначальной комнаты.

Ся Сицин взглянул на телефон: конечно, несколько сообщений пришли почти одновременно. Комната, в которой они сейчас находились, походила скорее на гостиную. Наконец он понял структуру этого дома: по сути, это было похоже на закрытую четырёхкомнатную квартиру, где его и Чжоу Цзыхэна изначальная комната располагалась в одном ряду с изначальной комнатой Шан Сыжуя, а напротив — изначальные комнаты этих двух девушек. Однако только комната Шан Сыжуя и комната Цэнь Цэнь вели в эту гостиную, тогда как его комната и комната другой девушки вели сначала в чужие комнаты.

«Зачем такое расположение?» — задумался Ся Сицин.

Наконец он разглядел девушку, стоявшую рядом с Цэнь Цэнь: её слегка вьющиеся волосы средней длины были собраны в причёску, на ней был элегантный чёрный трикотажный костюм с юбкой, макияж — аккуратный и продуманный, но наибольшее внимание привлекали её невероятно красивые глаза.

Он вспомнил слова сяо Цзе, сказанные перед началом съёмок: кроме него в шоу участвовал ещё один обычный человек (не знаменитость), и к тому же член Менсы.

Должно быть, это она.

Значит, она первая выбралась из своей комнаты?

Ся Сицин понял: создатели шоу подбирали сложность комнат в зависимости от способностей участников, чтобы гарантировать, что все окажутся в гостиной примерно в одно и то же время. Иначе, если бы кто-то смог сбежать, даже не встретившись с другими участниками, шоу потеряло бы всю свою зрелищность.

Но зачем тогда его поставили в пару вместе с Чжоу Цзыхэном? Неужели просто ради хайпа? Изначально Ся Сицин так и думал, но после двух комнат его мнение о создателях шоу, вернее, о сценаристах, изменилось. Он чувствовал, что в каждом их решении была какая-то цель.

Так в чём же она заключалась?

Чжоу Цзыхэн всё это время молчал — возможно, потому, что между мирами актёров и певцов существовал естественный барьер, да и они с Цэнь Цэнь были по натуре малообщительными, так что разговор не клеился.

— Всем привет, меня зовут Жуань Сяо, — девушка с миловидной внешностью первой поприветствовала всех. Ся Сицину она показалась знакомой, но он не был уверен, и, встретившись с ней взглядом, просто улыбнулся.

Все бегло представились друг другу и стали осматривать просторную гостиную. Комната также включала столовую зону с большим овальным обеденным столом и несколько диванов. Хотя вещей было немало, ничего подозрительного почти не встречалось, и никто не нашёл сколько-нибудь полезных зацепок.

В гостиной были двустворчатые двери, на которых тоже висел кодовый замок, но с двумя полями для ввода пароля. В верхнем поле было четыре ячейки, рядом — выбор из девяти цифр, а в нижнем — всего три ячейки.

Ся Сицин попробовал тронуть пальцем нижнее поле с тремя ячейками, и при нажатии на соседнем электронном экране появилась клавиатура для ввода с двадцатью шестью буквами английского алфавита.

Значит, нужно вводить буквы?

— Может, попробуем? — предложил Шан Сыжуй.

Жуань Сяо возразила. 

— Три буквы из 26, расставленные в комбинации: 26 в третьей степени — 17576 возможных вариантов.

Услышав это, Шан Сыжуй с неловкой улыбкой выдохнул: 

— Ладно, забудьте о том, что я говорил, ха-ха.

Ся Сицин, однако, изумился. Член клуба Менса и впрямь не подвела — скорость устного счёта просто невероятная! Но Жуань Сяо была права: в этой игре перебор был наименее продуктивным методом, должны были быть какие-то ориентиры. Он походил немного и обнаружил на полу рядом с диваном нарисованный ровный круг, как раз чтобы вместить одного человека.

— Скамья для выбывших? — Шан Сыжуй, последовавший за Ся Сицином, присел на корточки и прочитал надпись у края круга.

Ся Сицин тихо хмыкнул. 

— Наверное, место, куда встают те, кого приговаривают к исключению во время голосования.

Шан Сыжуй как раз поднимался и уже собирался наступить на этот круглый участок пола, как Ся Сицин добавил: 

— Наверное, способ казни — что-то вроде вжух! — и проваливаешься вниз.

— А? — Шан Сыжуй поспешно отдернул ногу, смутился и с натянутой улыбкой сказал: — Не пугай меня так!

— Просто предположение, — усмехнулся Ся Сицин и обернулся. Его взгляд упал на Чжоу Цзыхэна, стоявшего у обеденного стола. Тот тоже посмотрел на него, но тут же отвёл глаза.

«Неужели я настолько страшный?» — Ся Сицин сокрушённо усмехнулся.

Он подошёл к Жуань Сяо и Цэнь Цэнь, изучавших холодильник: 

— Вы же не были заперты в одной комнате, верно?

Жуань Сяо покачала головой. 

— Мы были по отдельности. — С этими словами она повела остальных к другой двери в гостиной, туда, где изначально стояли Цэнь Цэнь и Жуань Сяо.

— За этой дверью — комната сестры Цэнь Цэнь. — Пространство внутри было небольшим, и на них пахнуло ароматом роз. Ся Сицин слегка нахмурился: запах был слишком насыщенным.

Обстановка в этой комнате сильно отличалась от других: на светло-бежевых стенах висело множество картин в рамах, с другой стороны кровати стоял мольберт с абсолютно чистым белым листом бумаги. Стиль всей комнаты больше напоминал хорошо знакомую Ся Сицину мастерскую художника.

Жуань Сяо подвела их к огромному шкафу слева. Открыв дверцу, она показала несколько предметов одежды внутри и отодвинула их в сторону, обнажив проход в другую комнату.

— Это и есть моя стартовая комната.

Все по очереди прошли через эту «дверь в шкафу». Даже Ся Сицину с его ростом 183 см было не совсем удобно протискиваться. Он вспомнил о Чжоу Цзыхэне, оглянулся, подождал немного и наконец увидел, как тот, согнувшись, с огромным трудом пробирается внутрь… и не смог сдержать смеха.

— Эй, Сицин, почему ты смеёшься? — Шан Сыжуй смотрел на него в полном недоумении.

Ся Сицин покачал головой, сдерживая улыбку.

— Да просто так.

— Тогда пошли. — Шан Сыжуй дёрнул его за рукав, но промахнулся, потому что Ся Сицин уже развернулся, встал у двери за шкафом и приоткрыл её пошире, чтобы Чжоу Цзыхэну было легче выйти.

Едва Чжоу Цзыхэн ступил из шкафа, как поднял голову и увидел красивое улыбающееся лицо Ся Сицина. Почему-то ему показалось, что в этой улыбке сквозила насмешка, и настроение его испортилось ещё больше. Но, памятуя о камерах вокруг, он мог лишь прикрыть досаду улыбкой и против воли пробормотать: 

— Спасибо.

— Не за что.

«Привычка повесы? Каждое его слово звучит так, словно он намеренно пытается флиртовать», — подумал Чжоу Цзыхэн.

Жуань Сяо, Цэнь Цэнь и Шан Сыжуй пошли вперёд, Ся Сицин и Чжоу Цзыхэн — следом. Комната выглядела как покои женщины: в ней стоял изысканный туалетный столик со всевозможными косметическими средствами и духами, в гардеробе виднелись дорогие костюмы и платья, а над белой деревянной кроватью в европейском стиле висел портрет красивой женщины, одетой во всё чёрное.

Неожиданно первым заговорил Чжоу Цзыхэн:

— Это тоже известная картина? 

На лице Ся Сицина появилась улыбка, и он кивнул. 

— «Неизвестная» Крамского, очень известный женский портрет.

Шан Сыжуй, шедший впереди, услышав слова Ся Сицина, не удержался и, обернувшись, с восхищением сказал: 

— Чувствуется, что Сицин — это словно ходячая энциклопедия по искусству. Это так круто!

Чжоу Цзыхэн про себя подумал: «Если бы ты захотел услышать различные физические формулы и законы, я бы тоже мог объяснять их тебе один за другим, заодно рассказав о великих учёных в мире физики».

Но в следующую же секунду он сам поразился своей детской мысли.

Вероятно, он так сильно невзлюбил Ся Сицина, что не желал слышать, как кто-либо хвалит этого хитрого и лицемерного человека.

Ся Сицин и Шан Сыжуй перебросились парой небрежных фраз, но через несколько минут непоседливый Шан Сыжуй переключил внимание на Жуань Сяо. 

— Значит, ты выбралась из этой комнаты и попала в комнату сестры Цэнь Цэнь? В одиночку? Вот это круто!

Жуань Сяо с улыбкой взмахнула рукой. 

— Возможно, моя комната была просто несложной. — Она улыбалась очень мило, но в то же время с какой-то несвойственной другим девушкам внутренней силой.

— Какую загадку нужно было решить? — неожиданно поинтересовался Чжоу Цзыхэн.

— М-м… головоломку «перевал Хуажун»[2], — Жуань Сяо подошла к шкатулке для украшений на прикроватной тумбочке и открыла её, продемонстрировав решённую головоломку. — Сначала я обнаружила, что у этой шкатулки есть замок, и подумала, что внутри должна быть зацепка. Нашла ключ, открыла, а там — головоломка. После решения появился красный лазер. 

Она нажала на одну из кнопок внутри, и действительно появился красный лазерный луч, направленный прямо в угол противоположной стены. 

— Моя дверь была странной: без пароля и без замочной скважины. Сначала я застряла на том, что вообще не могла найти способа сбежать. Потом попробовала передвинуть шкатулку и обнаружила, что с помощью зеркала на противоположной стене можно отразить луч на металлическую ручку двери, и замок откроется автоматически.

— Боже… Я бы, наверное, никогда не выбрался, — Шан Сыжуй был в полном восторге.

— Но ты же выбрался, — улыбнулась Цэнь Цэнь.

— Только благодаря помощи этих двух мастеров, — Шан Сыжуй, беззаботно смеясь, снова прижался к Ся Сицину.

Ся Сицин не оттолкнул его. Он вдруг вспомнил информацию, найденную в других комнатах и не связанную с побегом, и спросил Жуань Сяо: 

— Ты в своей комнате находила какую-то другую информацию… Ту, что не очень-то и пригодилась?

Бровь Жуань Сяо дрогнула, всего на мгновение, и она улыбнулась. 

— Нет, мне показалось, в моей комнате было не так уж много информации.

Она лгала.

Ся Сицину это показалось странным, но в то же время закономерным. Жуань Сяо тоже была умна, а умные люди всегда насторожены, особенно по отношению к другим умным людям. Теперь, когда все игроки в сборе, она ни за что не станет просто так разглашать имеющиеся у неё зацепки.

«Придётся искать самому», — подумал Ся Сицин.

Вероятно, из-за врождённого любопытства и восхищения перед умными людьми, Шан Сыжуй всё время болтал с Жуань Сяо о том, как взломать дверной замок в этой комнате. Комнаты Жуань Сяо и Цэнь Цэнь были смежными, и между ними уже установились товарищеские отношения, так что они втроём естественным образом объединились, вместе переходя из этой комнаты в соседнюю, а оттуда — обратно в гостиную.

Ся Сицин не пошёл с ними. Вместо этого он медленно шёл по комнате хозяйки дома, следуя за установленными камерами крупного плана и изучая каждую деталь, пока не дошёл до гардероба. Почему-то его внимание привлекла маленькая корзина для мусора. Воспользовавшись тем, что остальные ненадолго вышли из комнаты, он подошёл туда и обнаружил, что Чжоу Цзыхэн тоже там — они снова синхронизировались.

Тот тоже двигался, ориентируясь на камеры, только с противоположной стороны.

В конце концов они встретились у этого гардероба.

— Ты тоже чувствуешь неладное? — Ся Сицин присел на корточки, вытряхнул корзину, и обрывки бумаги рассыпались по полу.

Чжоу Цзыхэн кивнул. 

— Эта игра научила меня двум вещам. Первое — ни один фрагмент не бывает случайным.

Ся Сицин неопределённо пожал плечами.

— А второе?

Чжоу Цзыхэн поднял один обрывок и посмотрел Ся Сицину в глаза. 

— Когда выполняешь несколько задач одновременно, нужно уметь схватывать главное.

Все были так сосредоточены на разгадках и побеге, что забыли о более важном.

— Эта игра — не просто квест. Если мы не вычислим убийцу, в конце концов все проиграем.

Он был абсолютно прав. Главная сложность этой программы заключалась не в том, кто первым сбежит, а в том, смогут ли обычные игроки найти убийцу и казнить его, иначе, если убийца станет победителем, усилия остальных пойдут прахом.

Ся Сицин подумал, что бы он делал на месте убийцы в такой ситуации.

Во-первых, нужно максимально скрывать свою личность, маскировать все улики, которые могут его раскрыть. Но для убийцы раскрытие неизбежно, ведь он в любом случае должен кого-то убить. Во-вторых…

Пока он размышлял, Чжоу Цзыхэн снова заговорил. 

— Теперь все в сборе, и первое голосование за исключение скоро начнётся. Кто-то скоро выбывает.

— Слишком поспешно, — Ся Сицин провёл рукой по пряди волос, спадавшей на лоб, нахмурился и, подняв глаза на Чжоу Цзыхэна, спросил: — Если бы ты был убийцей, что бы ты сделал до начала первого голосования?

Они посмотрели друг на друга, и во взглядах мелькнуло опасное напряжение.

— Убил бы того, кто с наибольшей вероятностью вычислит личность убийцы.

Ся Сицин тихо рассмеялся и провёл языком по губам. 

— Ц-ц, вот это напряжение.

Он не был убийцей. И, глядя на рвение Чжоу Цзыхэна, тот тоже наверняка не убийца — разве что его актёрское мастерство действительно настолько высоко, что он способен так достоверно изобразить обычного игрока.

С его мастерством он, конечно, мог бы это сделать, но в данный момент Ся Сицину почему-то больше хотелось верить, что он не убийца. Ведь если бы он был киллером, Ся Сицин бы уже умер не один раз.

Так или иначе, он отчётливо понимал: сейчас именно он находится в наибольшей опасности. Будучи обычным игроком, он с самого начала нашёл слишком много зацепок, а единственный, кого можно было считать союзником, относился к нему с неприязнью.

— Мне любопытно: если ты не веришь мне, то насколько ты веришь тому, что только что сказала Жуань Сяо? — спросил Ся Сицин.

Чжоу Цзыхэн не поднял головы, лишь тихо пробормотал: 

— Логика разгадки — правда, а отсутствие зацепок — ложь. — С этими словами он указал на обрывки на полу.

Вполне справедливо.

«Выходит, предвзятость у него только ко мне». — Ся Сицин сам не знал почему, но это даже радовало.

Очевидно, эти клочки бумаги когда-то были целым документом. Они вдвоём присели на корточки и принялись складывать их. Чжоу Цзыхэн молчал, в его голове снова и снова прокручивались предыдущие отрывочные зацепки. Он боялся что-то упустить, боялся, что первое впечатление о Ся Сицине приведёт к ошибочному суждению.

В тишине Ся Сицин вдруг заговорил. 

— Теперь ты веришь, что я не убийца?

Чжоу Цзыхэн поднял на него глаза и изучал несколько секунд, словно пытаясь пронзить насквозь. Ся Сицин тоже не отводил взгляд ни на мгновение.

Ему хотелось знать, что именно Чжоу Цзыхэн пытался разглядеть в его глазах. Ведь если бы он понял, чего тот ищет — он мог бы это дать.

Хотя визуальный контакт длился всего несколько секунд, время словно замедлилось, и последним кадром стали опущенные в знак поражения веки Чжоу Цзыхэна и его дрогнувшие густые ресницы. Он ничего не сказал, опустил голову и продолжил складывать разрозненные клочки бумаги, словно вовсе не слышал вопроса Ся Сицина.

Ся Сицин заранее знал, что не получит от него утвердительного ответа. Сам факт отсутствия ответа уже был достижением, и он не придал этому особого значения, лишь с улыбкой задал следующий вопрос. 

— Тогда кого ты подозреваешь? — И, помолчав, добавил: — Я имею в виду, кроме меня. Есть другие подозреваемые?

Чжоу Цзыхэн не поднял головы, даже не задумался особо — просто импульсивное желания уколоть Ся Сицина заставило его вдруг выпалить:

— Ты в моём сердце навсегда останешься подозреваемым.

Эта двусмысленная фраза заставила даже такого искушённого в сердечных делах Ся Сицина на мгновение остолбенеть.

Примерно через три секунды Чжоу Цзыхэн наконец сообразил, что сказал что-то не то. Он резко поднял голову, в глазах мелькнуло изумление. Мышление человека с техническим складом ума за короткое время подбора слов не позволило ему осознать разницу между «Ты навсегда останешься подозреваемым в моём сердце» и «Ты в моём сердце навсегда останешься подозреваемым», что и привело к такой неловкости [3].

Те же подлежащее, сказуемое и дополнение, но небольшая перестановка слов местами породила такую двусмысленность. Слова полны неопределённости и могут быть до безумия коварными.

— Вот как… — голос Ся Сицина стал мягче. — Это действительно честь для меня.

[1] На русском звучит как уменьшительно-ласкательное обращение — повтор её имени, что было бы довольно фамильярно, т.к. он уважительно обращается к ней «старшая сестра», но девушку зовут 岑涔 (Cén Cén), то есть это фамилия и имя, которые записываются разными иероглифами, но читаются одинаково. 

[2] 华容道 (Huáróngdào) — классическая китайская логическая головоломка с подвижными плитками, аналог пятнашек.

[3] Разница в том, что первая фраза является объективным утверждением — «в моих глазах ты навсегда останешься подозреваемым». Ключевая деталь 在我心里 – в моём сердце / в моих глазах (букв. «внутри моего сердца»), является обстоятельством места, не слишком личным; фраза звучит как «по моему мнению, ты всегда подозрителен». Вторая фраза приобретает эмоциональный, интимный оттенок и звучит двусмысленно: «ты навсегда останешься в моём сердце… как подозреваемый».