Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
2 Торговка с алым именем

— А… 

Из уст Энн вырывается лишь звук, и она не подобрать следующих слов.

«Письмо от умершего папы?»

Не понимая, что это за ситуация, она даже не может придумать вопрос на ходу.

— Возможно, это другой человек с таким же именем и фамилией, — говорит Шалль, и Хью кивает.

— Когда я впервые увидел имя отправителя, я тоже подумал, что это случайность, однофамилец. Но учитывая способ, которым это письмо было запечатано, это вряд ли так.

Хью достает из кармана листок бумаги.

— Это письмо было вложено в конверт с письмом, в котором говорилось, что Эйворт хочет вести переговоры относительно сбора сахарных яблок с Эммой. В приписке было сказано передать ей это письмо. Оно написано Гилбертом Хэлфордом и адресовано Эмме Хэлфорд.

Шалль хмурится, а Мифрил удивленно моргает.

— Я не знаю, то ли это какая-то плохая шутка, то ли какая-то уловка, а может быть, даже правда. Только ты, Энн, можешь прочитать это письмо и решить. Что ты думаешь?

Развернув переданное письмо, Энн пробегает глазами по буквам.

«Дорогая Эмма,

Ты, наверное, удивишься, внезапно получив такое письмо. Как твои дела?

Энн уже сильно выросла, да?

Интересно, ты все еще пользуешься повозкой, которую я сделал? Или, может быть, уже пересела на новую? Я пытался подогнать ее под твой рост, но я сожалею, что полка над рабочим столом оказалась слишком высокой. Ты стояла на цыпочках, чтобы достать до нее, и смеялась, но как мастер я об этом все еще беспокоюсь.

Я хотел бы увидеться снова, если это возможно.

Если ты возьмешься за переговоры с Эйворт, возможно, мы сможем снова встретиться.

С любовью, Гилберт Хэлфорд»

— Положение полки… — невольно произносит Энн. — Рабочий стол, встроенный в кузов повозки, был как раз под рост мамы. Но полка над ним расположена высоко. Когда я сказала, что ею неудобно пользоваться, мама рассмеялась и ответила: «Я могу дотянуться, встав на цыпочки.»

Повозка, на которой Эмма и Энн путешествовали все эти годы, также служит мастерской для изготовления леденцов.

Мастерская для изготовления сладостей – это священное место, которое очищается порошком из плодов святой Элис, покровительницы сахарных кондитеров. Эмма также дорожила мастерской как чем-то священным и не позволяла посторонним входить туда.

Также поступает и Энн, которая продолжает пользоваться той же повозкой.

Мало кто знает внутреннее устройство этой повозки, не говоря уже о деталях ее конструкции.

Более того.

«Даже если кто-то сейчас выдает себя за папу, он не смог бы написать это письмо.»

Возможно, кто-то мог воспользоваться случаем и изучить внутреннее пространство повозки. Но он не мог узнать, насколько удобным было это устройство для Эммы, ведь она умерла четыре года назад.

Не зная внутреннее устройство повозки, а также не видя, как Эмма стояла там при жизни, он не смог бы написать это письмо.

— Тот, кто написал это, знает всё. И о маме, и о повозке, он знает столько же, сколько и я.

— Ты думаешь, что это мог быть твой отец?

— Я думаю… что это возможно.

Эмма сказала Энн, что её отец умер, и, по расследованию Хью, он должен быть мёртв. Однако есть вероятность, что это письмо от него.

— Папа жив?

Хотя она не знает лица своего отца, если он жив, ей, возможно, хотелось бы встретиться с ним хотя бы раз. Она хочет знать, что это за человек. Она испытывает легкое любопытство по отношению к нему.

— Но если он жив, почему он не присылал писем, когда мама была жива? Я не помню, чтобы мама когда-то получала письма от папы. Почему сейчас?

Хотя ей хочется встретиться с ним, у нее много вопросов.

— Мы не знаем, является ли этот Гилберт Хэлфорд твоим отцом или нет. Но Скарлетт Эйворт, которая владеет землей, где находится лес сахарных яблок, хочет вести переговоры с Эммой. Такова текущая ситуация. И вот в чем дело.

　С мрачным выражением лица Хью смотрит на Энн.

— Как виконт Серебряного Сахара, я не хочу, чтобы сахарные яблоки на земле Эйворт пропали впустую. Этот лес довольно большой. Я хочу получить как можно больше сахарных яблок, чтобы их хватило для ремесленников. Итак, поскольку Эмма, с которой Эйворт хотела вести переговоры, умерла, я хотел бы попросить тебя, ее дочь, провести переговоры вместо нее.

— Меня?

Хью кивает с серьезным выражением лица.

— То, что Эйворт назначила Эмму, означает, что по какой-то причине она знает её. Или даже если он не знает ее лично, он считает ее подходящим переговорщиком. Если у нее есть какие-то чувства к Эмме, то, скорее всего, она охотнее пойдет на переговоры с ее дочерью, чем со мной или кем-то еще. Конечно, я заранее сообщу ей, что Эмма умерла и что вместо неё я хочу отправить её дочь для переговоров. Если она согласится, я хочу, чтобы ты поехала на переговоры.

Энн переводит взгляд на карту, разложенную на кровати, и проверяет границы, обозначающие лес сахарных яблонь.

«Это очень большой лес. При таких масштабах я могла бы обеспечить себя серебряным сахаром на два года.»

Будет жаль, если сахарные яблоки останутся гнить, и никто к ним не прикоснется. Любой ремесленник подумал бы так же, а думать так – сильное искушение для мастера.

Если яблоки начнут гнить и опадать, какой-нибудь ремесленник может прийти и украсть их. Если это произойдет, то пострадает репутация самих кондитеров, а правила сбора урожая, установленные Хью, могут быть нарушены.

— Что будешь делать, виконт Серебряного Сахара, если она пойдет на переговоры и окажется втянута в какую-нибудь неприятность? Уже тот факт, что упоминаются имена ее родителей, подозрительнее некуда.

— Я прекрасно понимаю, что это странно, и не могу гарантировать, что это не обернется проблемами. Но Скарлетт Эйворт – известная торговка в Уэстолле, уважаемая даже главой провинции. Она не глупа. Но я думаю, что это рискованно, поэтому я пригласил и тебя, Шалль. Если ты будешь с Энн в качестве телохранителя, ты сможешь справиться с некоторыми трудностями, верно?

Шалль вопросительно смотрит на Энн, и она сравнивает письмо и карту. 

— Если есть шанс встретиться с кем-то, кто может быть моим отцом, я хотела бы встретиться... Но это странно, что он вдруг появился. Поэтому я не чувствую, что мне обязательно нужно его увидеть. Но... Лес сахарных яблонь…

Она думает о красных плодах, приносящих счастье.

— Если так пойдет и дальше, многие сахарные яблоки даже не соберут, и они просто сгниют, так ведь?

— Верно. Это будет большое количество.

Энн лично столкнулась с плохим урожаем сахарных яблок и опасностью потерять их навсегда, и поэтому остро чувствует, что не хочет, чтобы они были потрачены впустую.

Так же считает и Хью, поэтому он и позвал Энн.

— Что будешь делать? Мужчина, называющий себя твоим отцом, вовлечен в это дело. Могут возникнуть проблемы.

Мысль о том, что сахарные яблоки важны и необходимы, укрепляет решимость Энн как ремесленника. Сложив полученное письмо, она решительно смотрит на Хью.

— Кто бы ни написал это письмо, он не имеет никакого отношения к сахарным яблокам. Я не хочу, чтобы сахарные яблоки пропали зря. Поэтому, Хью, я возьму на себя роль переговорщика. Передай миссис Эйворт, что дочь Эммы желает провести переговоры, — решительно говорит Энн.

Когда Энн приняла роль переговорщика, Хью тут же послал посланника к Эйворт. От женщины, живущей в Уэстолле, был получен ответ с подтверждением: «Поняла.»

Завтра Энн предстоит посетить поместье Скарлетт Эйворт, чтобы встретиться с ней лично.

«Это в её духе. Как я и думал, она согласилась быть переговорщиком.»

Облокачиваясь на перила балкона, Шалль смотрит на поверхность озера, на которую падают тени замка Сильвер Уэстолл и леса. Солнце село, и луна, которая через несколько дней станет полной, плывет по небу и освещает ночной пейзаж. На поверхности воды мерцает полоса лунного света.

Ночной ветер здесь немного прохладнее, чем в Льюистоне. Его волосы и крыло на спине колышутся на ветру.

«Торговка, которая назначила умершего кондитера в качестве переговорщика. Мужчина с тем же именем, что и у отца Энн, который сообщил ей об этой просьбе в письме. Слишком много странностей.»

У него есть неприятное предчувствие, что грядут неприятности. Что их маленький драгоценный дом, где они живут с Энн, может быть разрушен. Наверное, он так думает, потому что слишком счастлив сейчас.

Он хочет продолжать защищать Энн и сохранять нынешнее счастье. Лучший способ сделать это – не ввязываться в неприятности. Эгоистичные мысли Шалля о том, что Энн следует отказаться от просьбы Хью в этот раз, прорываются недовольством в его груди.

Однако это не значит, что он может силой забрать Энн домой.

Энн сказала, что ее отец не имеет никакого отношения к сахарным яблокам. Она действует исключительно ради сахарных яблок.

Ведь это ее работа.

Год назад на свадебной церемонии Энн сказала, что работа по-своему является для неё доказательством того, что она жила. Это, должно быть, одно из решений, которые она приняла, чтобы идти рука об руку с Шаллем.

Он не может вмешиваться в её работу и решения, которые являются доказательством ее жизни.

— Шалль, что ты делаешь?

Услышав голос позади, он оборачивается и видит Энн, выходящую на балкон. Она встает рядом с Шаллем, переводит взгляд на озеро, отражающее лунный свет, и радостно восклицает: 

— Ух ты! Лунный свет так прекрасен. Он сверкает. Ты смотрел на него?

— Как там Мифрил Рид Под?

На его вопрос Энн горько улыбается.

— Спит в кровати. Похоже, он перебрал с вином за ужином и заснул с очень счастливым лицом.

— Можно не волноваться, что он проснется, если я его брошу.

— Эй! Подожди, это слишком...

Она начинает говорить, но внезапно прерывается и продолжает извиняющимся голосом, как будто что-то вспомнив.

— Кстати. Прости, Шалль. Я согласилась быть переговорщиком по сахарным яблокам, хотя происходит столько странных вещей. Это касается и тебя, но я просто... Доставляю тебе хлопоты.

— Это твоя работа. Ты должна принимать решения, а обо мне можешь не беспокоиться. Естественно, я буду защищать тебя, и это не доставляет мне хлопот. Но… — Он невольно понижает голос. — Но должна ли ты принимать эту работу? Происходит что-то странное. Может, лучше оставить все виконту Серебряного Сахара и не ввязываться в это?

Энн опускает взгляд на свои руки с тяжелым выражением лица и замолкает. Однако она быстро поднимает голову.

— Так тоже можно поступить. Но, как сказал Хью, у нас будет больше шансов заполучить сахарные яблоки, если пойду я. Фактически, посреднику Хью отказали, а мне ответили: «Поняла». Это значит, что переговоры возможны. Мне ничего не остается, кроме как пойти.

— Даже если в этом замешан подозрительный человек, назвавшийся именем твоего отца? У меня плохое предчувствие.

— Если тебе неудобно, Шалль, ты можешь подождать дома вместе с Мифрилом Рид Подом. Уверена, Салим позаботится о сопровождении.

— Я не говорил, что мне неудобно.

Ответ Шалля звучит слишком резко, и Энн вздрагивает.

«Когда дело касается её, я всегда теряю самообладание,» — думает Шалль и вздыхает, осознавая свой страх.

— Прости. Ты очень важна для меня, поэтому я и беспокоюсь. Только и всего. Ты моя жена.

Энн, не привыкшая к слову «жена», смущенно отводит взгляд от Шалля.

— Спасибо, Шалль... И прости, что заставила волноваться.

Шалль кладет руку на её щеку, и она робко поднимает лицо. Когда они обмениваются взглядами, она улыбается с немного облегченным, но в то же время обеспокоенным выражением лица.

— Думаю, твое беспокойство оправдано. На самом деле, я никогда особо не задумывалась о своем папе. Я думала, что он умер. Поэтому, когда пришло то письмо, мне показалось, будто оно послано из невозможного места из далекого прошлого. Странное чувство. Я должна радоваться? Но если это действительно мой папа, я не понимаю, почему он так долго не связывался со мной и мамой. А если это не настоящий папа, странно, что он знает о повозке. Но... Если я смогу быть полезной, мы сможем получить сахарные яблоки.

В её словах слышно замешательство, но последняя фраза звучит решительно.

— Ты хочешь это сделать ради сахарных яблок, даже несмотря на Гилберта Хэлфорда?

— Да, — отвечает Энн, и тут же её глаза начинают сиять, словно она что-то вспомнила. — Ах да! Хью пообещал, что сахарные яблоки, полученные в результате переговоров, будут распределены между ремесленниками, не принадлежащими к гильдиям. И моя доля тоже увеличится!

Она радостно сообщает об этом, а Шалль лишь усмехается. Голова Энн всегда забита мыслями о леденцах. Возможно, порой она даже забывает о Шалле.

— Ты что, идиотка?

Услышав это, Энн разочарованно опускает плечи.

— Это правда, что я не очень умный человек, но все же называть так свою спутницу жизни… — недовольно бормочет себе под нос Энн, что выглядит очень мило.

— Ничего, что ты глупая. Я и это люблю в тебе, потому я и сделал тебя своей женой.

Видимо, не ожидая такого ответа, Энн удивленно смотрит на него и тут же краснеет до ушей.

— Эм... Ну... С-спасибо, Шалль.

Затем, смущаясь, она произносит:

— Думаю, я не так сильно беспокоюсь о папе, потому что ты и Мифрил Рид Под всегда рядом со мной.

Говоря это, она застенчиво опускает голову, но Шалль останавливает её, скользя рукой с щеки на подбородок, и нежно целует покрасневшую Энн.

— Я рад, что ты рядом со мной. Это моё счастье, — шепчет он между поцелуями.

Лунный свет озаряет их двоих.

На следующее утро Энн покидает замок Сильвер Уэстолл в собственной коробчатой повозке, чтобы отправиться на переговоры.

Говорят, что Скарлетт Эйворт владеет в Уэстолле большим трёхэтажным зданием, которое служит одновременно магазином и складом. Но для переговоров Энн пригласили в отдельный особняк за городом. Если выехать из замка Сильвер Уэстолл утром, то к полудню можно будет доехать до него.

Шалль, который сидит рядом с Энн, управляющей поводьями, держит в руках толстую стопку бумаг и, листая её, говорит:

— Как и ожидалось, виконт Серебряного Сахара ничего не упустил.

В руках Шалля находится комплект документов, который Энн получила перед отъездом, будучи вызванной в кабинет виконта Серебряного Сахара.

— Да. Он сказал: «Приемлемые условия изложены в документах, которые я тебе дал. Веди переговоры, сверяясь с ними. Если будут выдвинуты непредвиденные условия, временно приостанови переговоры, скажи, что проконсультируешься с виконтом, и привези их обратно,» — говорит она, задрав подбородок, передразнивая слова Хью. — Уже то, что он мне их дал, меня очень ободрило.

Хью подготовил для нее указания по ведению переговоров.

— Я должна хорошо провести переговоры и получить сахарные яблоки!

Шалль слегка хлопает пачкой документов по колену воодушевленной Энн.

— Будь спокойнее. Здесь это тоже написано.

— Буду осторожна.

Застенчиво улыбнувшись, она в следующий миг вдруг становится обеспокоенной и смотрит на Мифрила, который сидит между ней и Шаллем.

— Как ты себя чувствуешь? Не нужно было напрягаться и ехать с нами, мог бы и подождать в замке.

Цвет лица Мифрила выглядит не лучшим образом. Его слегка покачивает, и он выглядит так, будто его тошнит. Видимо, сказывается то, что он перебрал вина за ужином прошлым вечером.

В ответ на ее беспокойство Мифрил решительно показывает ей большой палец.

— Ерунда, я справлюсь с таким лёгким двухдневным похмельем. Так или иначе, если я не буду полезен в делах, связанных с леденцами, то потеряю репутацию цветного фея... Буээээээ.

— Ты в порядке?!

Шалль бросает холодный взгляд на Мифрила, который бежит к краю скамьи.

— Вот это да, этот фей совсем потерял свою репутацию.

Похоже, у Мифрила нет сил огрызаться, и он, пошатываясь, возвращается и ложится между Энн и Шаллем. Шалль поражен, а Энн, видя непринужденного Мифрила, чуть расслабляется.

По словам Хью, Скарлетт Эйворт – известная торговка в Уэстолле и глава торгового дома Эйворт. Она занимается шерстяными тканями и обеспечивает их распространение на рынке, совмещая их оптовую продажу и транспортировку. Организацию сбыта, которой обладает торговый дом Эйворт, использует даже глава провинции для перевозки грузов и прочего, так что это человек, которому можно доверять.

Переговоры с ловким торговцем. Наверное, Энн придется отчаянно напрягать мозги, но благодаря руководству, которое дал Хью, переговоры должны пройти гладко, если она будет полагаться на него.

Однако…

«Гилберт Хэлфорд... Человек, который может быть моим папой.»

То, что он вмешивается, вызывает опасения. Шалль тоже очень обеспокоен этим.

«Папа, да?..»

Энн не знает лица своего отца, который, как говорили, умер сразу после ее рождения.

С самого раннего детства, сколько она себя помнит, были только она и её мать Эмма.

Когда Энн спросила Эмму, есть ли у нее отец, она ответила, что есть. Она рассказала, что он был добрым и плаксивым, но не стала вдаваться в подробности, сказав, что воспоминания о нем вызывают у нее грусть.

Энн не хотела принуждать Эмму рассказывать об отце, если она не хочет о нем говорить. У нее не было сильного желания узнать больше, поскольку она не чувствовала привязанность к человеку, которого никогда не видела.

Но иногда Энн представляла, каким человеком был ее отец, и у нее возникала смутная тоска по нему.

Интересно, находится ли Гилберт Хэлфорд в загородном поместье Эйворт?

Проехав через Уэстолл и двигаясь на север, они сворачивают на узкую дорогу, которая ответвляется посередине пути.

С обеих сторон дороги деревья простирают свои ветви, умеренно заслоняя плотной зеленой листвой солнечные лучи.

Дорога начинает подниматься в гору.

Через некоторое время дорога расступается перед ними, и они оказываются на вершине небольшого холма. Оглянувшись назад, можно увидеть дорогу внизу.

Похоже, они заезжают на территорию поместья. Справа, где заканчивается подъем, стоит здание с дозорной вышкой. К стене здания прислонены деревянные щиты и алебарды.

«Может, это то место, которое Хью называл штабом дозора Эйворт?»

Поместье Эйворт находится здесь по желанию главы провинции.

Об этом тоже рассказал Хью перед отъездом.

Он рассказал, что в поместье размещен частный отряд стражи, который следит за дорогами и защищает путешественников. Если на дороге возникает что-то необычное, стража мгновенно реагирует. Их также отправляют, когда из деревень вдоль дороги поступают просьбы о помощи.

Это служит самозащитой, но также, принося радость городскому графу, укрепляет доверие людей, что, в свою очередь, ведет к развитию торговли.

Они проезжают мимо здания, похожего на штаб стражников.

Вершина плато тоже покрыта густой зеленью.

Впереди, утопая в зелени, виднеется особняк с круто покатой красной крышей.

Он не такой большой, как замок, принадлежащий дворянам, но гораздо больше, чем дома простолюдинов.

Двухэтажный особняк, который не является ни магазином, ни трактиром, и который не стоит в тесных городских условиях – это роскошь. Парадная дверь – двустворчатая, и от нее влево и вправо располагаются по три больших окна. В окнах, конечно же, вставлены стекла. Крыльцо выполнено из полированного мрамора.

Прямо к парадной двери ведет дорожка, расположенная в центре пышного газона в саду. Зеленая трава блестит на фоне голубого летнего неба, и от этого место кажется ярким и полным жизненных сил.

Перед входом стоит двухместная карета.

«Посетитель?»

Настороженно приблизившись к особняку, гадая, не Гилберт ли это, между повозкой и входом они видят фигуру мужчины. Хоть одежда на нем простая, но белая рубашка со спины выглядит опрятно. Мягкие каштановые волосы вьются у основания шеи.

— Верни, прошу тебя, Скарлетт, — умоляет он голосом, полным отчаяния. Человек, к которому он обращается, — женщина. Она высокомерно смотрит на него с крыльца.

«Как пламя…»

У женщины огненно-рыжие волосы. Когда ее рыжие волосы, развевающиеся в разные стороны, освещает солнце, они кажутся прозрачными и выглядят словно танцующее пламя.

Мужчина назвал рыжеволосую женщину Скарлетт.

«Эта женщина – Скарлетт Эйворт.»

Скарлетт высокого роста. На ее стройную фигуру надеты длинный жакет и узкие брюки. Вероятно, это костюм для верховой езды. Хоть одежда и мужская, но тонкая талия и пышная грудь, наоборот, подчеркивают ее женственность, что делает её внешний вид даже чувственным. В руке она с раздражением сжимает хлыст для верховой езды. Кажется, она вот-вот ударит им стоящего перед ней мужчину.

За ее спиной стоит мрачный мужчина с острым взглядом. Он аккуратно одет в жакет приглушенного цвета, так что, наверное, он является главным слугой. Словно тень, рожденная позади пламени.

— Этот лес сахарных яблонь передавался от поколения к поколению, там есть и воспоминания о моих родителях. Всё остальное я готов отпустить. Но я должен вернуть этот лес. Я не могу смотреть в глаза своим предкам, — мужчина продолжает уговаривать её с отчаянием в голосе. 

— Эта земля принадлежит торговому дому Эйворт. Ты согласился, — холодно говорит Скарлетт, но мужчина сильно качает головой.

— Тогда я и представить себе не мог, что дойдет до такого. Поэтому...

Обнаружив, что обстановка накаляется, Энн дёргает за поводья, останавливая карету. Заинтересовавшийся Мифрил высовывается с кучерской скамьи с любопытством и возбуждением. Похоже, благодаря небольшому отдыху похмелье прошло.

— Что происходит? Ссора?

К несчастью для людей (и фей?), Мифрил выглядит взволнованным.

— Что же делать? Кажется, сейчас не та ситуация, чтобы просто подойти и поздороваться.

— Нет-нет, Энн, давай пойдем прямо и спросим: «В чем дело?!»

— Но даже если мы узнаем, в чем там дело, что нам потом с этим делать?

— Хм, да, тогда просто скажем, что это ужасно, и улыбнемся.

— Это просто насмешка…

— Пока вы несете чепуху, нас заметили.

Как и сказал Шалль, взгляд Скарлетт уже направлен в их сторону.

Мужчина, стоящий напротив Скарлетт, тоже оборачивается. У него редкая щетина на щеках, и не завязан галстук на шее, но его карие глаза выражают доброту.

Мрачный мужчина, стоящий за спиной Скарлетт, быстрым шагом направляется к ним.

— Кто вы такие? Я служу госпоже этого дома, моё имя Финли. Хозяйка занята.

Он как бы намекает на то, что они должны уйти, но уходить нельзя.

— Я сообщила о визите вчера. Я серебряный сахарный мастер Энн Хэлфорд, представитель виконта Серебряного Сахара.

Услышав имя, собеседник широко распахивает глаза.

— Вы серебряный сахарный мастер?

Должно быть, он удивлен ее юностью. К тому же, Энн выглядит еще моложе своего настоящего возраста.

Когда Скарлетт слышит, что она серебряный сахарный мастер, она приподнимает подбородок и с ухмылкой смотрит в ее сторону.

— Ты пришла. Серебряный сахарный мастер.

Не обращая внимания на стоящего перед ней мужчину, она спускается с крыльца и приближается к Энн с лучезарной улыбкой на лице. Проигнорированный мужчина остается стоять перед входом с озадаченным выражением лица, не в силах понять ситуацию.

Энн поспешно спускается с повозки и кланяется перед подошедшей к карете торговкой.

— Приятно познакомиться. Я – Энн Хэлфорд.

— Я получила сообщение от виконта Серебряного Сахара. Меня зовут Скарлетт Эйворт.

Уверенное поведение, огненно-рыжие волосы и улыбка.

Честно говоря, это угнетает.

Энн несмело смотрит на ее сильную и яркую улыбку.

Это похоже на то, как будто она внезапно оказалась под прямыми солнечными лучами в середине лета без какой-либо подготовки.

Неожиданно Скарлетт протягивает руку, в которой нет хлыста. Энн удивляется, но, понимая, что она хочет пожать руку, поспешно хватается за нее.

— Рада знакомству, Энн. Я буду называть тебя Энн.

Стоящий перед дверью мужчина наконец приходит в себя и восклицает:

— Ты! Ты только что сказала, что представляешь виконта Серебряного Сахара!

Он делает шаг, собираясь подбежать к ней.

— Это как раз кстати! Если ты выслушаешь меня, то сможешь передать виконту Серебряного Сахара...

— Сайлас! 

Скарлетт поворачивается к мужчине и резко окликает его. Мужчина замирает на месте. Кажется, его зовут Сайлас. Очевидно, это не Гилберт Хэлфорд.

— Бесполезно говорить с этой девочкой. У виконта Серебряного Сахара нет никакой власти над этой землей. К тому же, виконту все равно, кому принадлежит земля, лишь бы там можно было собирать сахарные яблоки, понимаешь?

Сайлас в отчаянии смотрит на Скарлетт, когда она говорит это решительным тоном.

— Неужели в тебе нет ни капли сострадания?

— Ты ведь так думаешь, да?

После недолгого молчания мужчина по имени Сайлас качает головой.

— Нет, это не так. Я все еще хочу верить в тебя. Похоже, у тебя гости, так что я пока удаляюсь. Но... Я буду ждать тебя до заката у края леса Мэдисон. Не могла бы ты прийти, когда освободишься? Я хочу поговорить.

— С чего бы мне приходить? Я занята.

— Очень жаль, Скарлетт.

— Какое совпадение. Мне тоже.

Внезапно Сайлас опускает голову, словно лишившись всех сил, и покорной походкой направляется к двухместной карете. Забравшись в нее, он медленно начинает вести лошадь. Поравнявшись с повозкой Энн, он натягивает поводья, останавливает повозку и смотрит на Скарлетт сверху вниз с места кучера.

— Сегодня я буду ждать, пока не зайдет солнце.

— Ты меня не услышал? Я не приду.

Услышав ее равнодушный ответ, Сайлас бросает на нее умоляющий взгляд, но больше ничего не говорит, берет поводья и дает сигнал лошади ехать. Когда карета проезжает мимо повозки Энн, она замечает, что кончики пальцев, держащие поводья, испачканы разными красками.

«Это пальцы ремесленника?»

Их взгляды встречаются. Он смотрит умоляюще и тоскливо, но молчит и проезжает мимо.

Энн провожает взглядом удаляющуюся карету.

— Кто это только что был? Я думала, вы как раз принимаете его…

— Не обращай внимания. Он просто был моим мужем до прошлого года. Мы развелись, и он был недоволен разделом имущества. Это продолжается до сих пор. Но его претензии не обоснованы, так что проблем нет. Я не виновата.

Скарлетт отвечает непринужденно, но Энн пожимает плечами, почувствовав, что задала не тот вопрос.

— Я спросила о личном... Прошу прощения.

— Ничего страшного. Тебя, наверное, удивила такая сцена. А теперь оставь карету Финли и пройдем со мной в дом. А потом подожди немного, я переоденусь. Только вернулась из дальней поездки, а тут такой переполох, — говорит она с яркой улыбкой и игриво подмигивает.

— А, да. Я подожду, миссис Эйворт.

Энн берет и прижимает к груди стопку документов, лежавших на козлах, и идет за Скарлетт, следуя в полушаге позади неё. Шалль тоже слезает со скамьи и следует за ними. Мифрил бесцеремонно сидит у него на плече.

Скарлетт оглядывается на Энн.

— Называй меня Скарлетт. Все слуги меня так зовут. И я тоже буду звать тебя Энн, как уже говорила. И… — Она с любопытством смотрит на Шалля и Мифрила. — А кто эти двое фей?

— Я – великий Мифрил Рид Под... Мммм! — начинает величественно представляться Мифрил, но Шалль быстро закрывает его рот рукой.

Энн благодарна за быструю реакцию, но напряженно говорит:

— Я беспокоилась о путешествии в этот дом, поэтому они сопровождают меня. Серебряноволосый фей – мой друг, а темноволосый – мой муж.

— Муж? Фей? Я никогда не слышала, чтобы человек выходил замуж за фея, — недоуменно говорит она.

Энн неловко называть его мужем.

Но именно потому, что они на людях, она не может просто смущаться.

Люди ловят фей, отрывают одно из их крыльев, овладевают ими и используют в качестве слуг. Феи покупаются и продаются на рынке фей и различаются по своим способностям и внешнему виду: рабочие феи, домашние феи и феи-воины.

Из-за исключительно красивой внешности Шалля часто называют домашним феем. Однако на самом деле он – фей-воин с высокими боевыми способностями.

Люди господствуют над феями уже пятьсот лет.

Но два года назад между королем Эдмундом II и Королем Фей было заключено соглашение о равенстве людей и фей, и этот договор был помещён в церкви Святого Льюистона, а его суть была доведена до сведения всего королевства от имени короля. Феи должны были получить свободу и возможность жить наравне с людьми.

Однако, даже несмотря на королевский указ, вековые убеждения, образ жизни и обычаи людей, продолжающиеся пятьсот лет, не могут измениться в одночасье. До Энн доходили слухи, что среди так называемой интеллигенции – учёных, священников, студентов церковных и независимых школ – начиналось движение за освобождение фей. Но на деле подавляющее большинство простолюдинов относится к феям так же, как и раньше. 

Если человек находится с феей, считается, что он использует ее. То же самое происходит, когда Энн находится с Шаллем. Иногда, чтобы избежать конфликта, ей приходится пропускать это мимо ушей с горькой улыбкой. Но когда грубость переходит все границы, Энн возражает.

Однако мало кто искренне извиняется в ответ на возражения Энн.

Обычно следует лишь бессвязная ругань или насмешки.

Многие все еще думают о феях как о существах, которых можно продавать и использовать. Поэтому Энн чувствует необходимость с гордостью заявлять, что ей повезло обрести такого спутника жизни.

— Да, мой муж. А другой – мой дорогой друг. Мы много путешествовали вместе и через многое прошли. Так мы подружились, а потом поклялись стать спутниками жизни. Людей и фей многое отличает, но мы знаем об этом и сознательно принимаем это, — четко произносит она, подавляя смущение.

— Супруги… Несмотря на то, что феи и люди совершенно разные. Такое тоже бывает, да? — бормочет Скарлетт печальным голосом, а затем замолкает.

«Эта женщина не смеется и не раздражается.»

Она удивилась, услышав про мужа-фея, но не выказала ни малейшего осуждения. Но...

«Она выглядит грустно?»

Почему у нее такое выражение лица?

— Эм…

Услышав обеспокоенный голос Энн, Скарлетт снова показывает яркую улыбку.

— Ничего. Просто удивилась, как выросла та малютка.

«А? Она меня знает?»

Энн недоуменно моргает. Она совершенно этого не помнит.

Вместе с Скарлетт они заходят в дом через парадную дверь и оказываются в холле с винтовой лестницей перед ними.

Они идут в комнату по правую сторону от холла. Похоже, это гостиная. 

В ней имеется большой камин, диван, несколько кресел и низкий столик. Окно напротив двери открыто, и дует ветерок, так что жара не ощущается. За окном, похоже, располагается терраса, с которой можно выйти прямо на лужайку.

— Подождите немного, — говорит Скарлетт и поднимается по лестнице. Когда звук ее шагов исчезает, Шалль подозрительно спрашивает:

— Ты сказала, что не знаешь имени Скарлетт Эйворт. А лицо ты тоже не помнишь?

— Совсем нет. Но она говорила так, будто знала меня.

Мифрил недоумевает, сидя на плече Шалля.

— И всё же, грозная женщина эта Скарлетт.

— Да? Мне показалось, что она очень сильная. Она как пламя, обжигающее жаром, но...

— Это и пугает. Бывший муж выглядел так, будто он ей не ровня. Если он поймает твой взгляд, то изобьет тебя до полусмерти. Пожалуй, я спрячусь.

Говоря это, Мифрил медленно заползает под пиджак Шалля. Тот выглядит отвращенным, но не возражает.

— Простите за ожидание, — раздается голос, дверь открывается, и заходит Скарлетт.

Внешний вид женщины снова поражает Энн, ее взгляд притягивается к ней и не может оторваться.

Скарлетт сменила костюм для верховой езды на тёмно-красное платье. На нем нет вычурных украшений, оно узкого покроя, а блестящее чёрное кружево на рукавах и вороте резко выделяется. Тёмно-красный цвет очень подходит к ее рыжим волосам.

Скарлетт бодро идет через комнату и непринужденно садится на диван, закидывая ногу на ногу. Взмахом руки она предлагает Энн и Шаллю сесть в кресла напротив нее, говоря: 

— Прошу.

Энн садится на стул, а Шалль встает позади неё.

Расправив плечи, Энн смотрит Скарлетт прямо в глаза.

— Спасибо, что согласились на переговоры... миссис Эйворт... Скарлетт.

Когда она начинает говорить, на лице Скарлетт появляется хищная улыбка.

— Не нужно формальностей. Я отказывала в переговорах с виконтом Серебряного Сахара не со зла. Просто если я даю кондитерам необходимые им вещи, то хочу получить что-то взамен. Поэтому... я просила прислать Эмму Хэлфорд в качестве представителя виконта. Но… — Скарлетт с болью смотрит на Энн. — Она умерла. Прими мои соболезнования, Энн.

— Спасибо. Эм, но... Миссис Скарлетт.

— Просто Скарлетт.

— Скарлетт, вы знали мою маму?

Энн сдерживается, чтобы не засыпать её градом вопросов, но спрашивает для начала один.

— Знала. И тебя тоже. Тогда ты была ещё совсем маленькой и только начала ходить.

— Мы встречались так давно?

— Семнадцать лет назад. Надо же, эта малютка вышла замуж. Удивительно, что её мужем стал фей.

Скарлетт прищуривается, смотря на Шалля за спиной Энн.

Шалль никак не реагирует, но Скарлетт, словно ее это не заботит, встает.

— Эй, Энн. Мне нужно кое-что тебе показать. Пойдем.

— Я здесь, чтобы вести переговоры от имени виконта Серебряного Сахара. Сначала я хотела бы обсудить условия сбора сахарных яблок.

— Не торопись, — перебивает ее Скарлетт и, обращаясь к двери, приказывает: — Принеси свет, Финли. 

Вскоре Финли приносит зажженную лампу, ставит ее на стол и молча уходит. 

Скарлетт берет в руки лампу.

— Иди сюда. Переговоры, которые ты желаешь, подождут, пока ты не увидишь кое-что. Твой муж тоже может пойти, давайте, — говорит Скарлетт приказным тоном, не терпящим возражений. Она выходит из комнаты и направляется к винтовой лестнице.

Недоумевая, Энн и Шалль следуют за ней.

Идущая впереди Скарлетт огибает лестницу. Там есть маленькая дверь, в которую нужно входить, пригнувшись. Когда она открывается, из-за двери вырывается прохладный воздух.

Внутри темно, а узкая каменная лестница ведет в подвал.

Скарлетт входит в дверь, поднимает фонарь и, не раздумывая, спускается в подвал.

Лестница скоро кончается, и они входят в небольшое помещение, похожее на комнату, вымощенную камнями.

«Что может быть в таком месте?»

Несмотря на то, что помещение находится под землей, здесь нет ни неприятной сырости, ни плесени, ни земляного запаха. Даже летом здесь поддерживается приятная прохладная температура.

Кажется, это место для хранения вина и продуктов, но здесь почти ничего нет.

Справа на стене висят несколько полотен, перевернутых обратной стороной.

В другом месте, у дальнего конца стены, находится небольшой стол. На нем стоит деревянный ящик, размером примерно с то, что Энн могла бы поднять одна.

Скарлетт подходит к столику у дальнего края и ставит лампу на пол. Затем она кладет руки на ящик, стоящий на столе, и слегка приподнимает его. Ящик пуст. Кажется, он просто прикрывает то, что лежит на столе. Из-за темноты трудно разглядеть, что там находится.

— Смотри.

Скарлетт снова берет лампу и подносит ее к столу, освещая его.

— Это же!..

Увидев то, что освещает оранжевый свет, Энн невольно делает несколько шагов вперед, оказываясь рядом со Скарлетт.