Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
6 Поедание любви

Рю, заливаясь слезами, тут же взлетает и зовет товарищей. Юный фей, размером с человека, приведенный Рю, видит обессиленную Серу и восклицает:

— Сера?! Это…

— Я же сказал, ее жизнь на исходе. Сообщи всем.

Слушая дрожащий голос Рю, юный фей осторожно спускает Серу с крыши.

— Отнеси Серу. Я попрошу Энн сделать леденец. Она сказала, что сделает его, чтобы поддержать жизнь Серы.

Юный фей бросает взгляд на Энн, стоящую у повозки.

— Ты правда сделаешь?

— Сделаю.

— Прошу, спаси Серу. Мы... не знаем, как быть без неё.

Юный фей глубоко кланяется и затем направляется к храму.

«Феи Рая искренне верят в Серу и полагаются на нее всем сердцем.»

Энн думает, что, если Сера внезапно исчезнет, феи будут настолько шокированы, что не смогут сделать ни шага.

«Нужно поддержать жизнь Серы.»

Решительно настроившись, Энн поворачивается к Рю на месте кучера.

— Рю, я хочу сделать форму чего-то важного и значимого для Серы, иначе она не получит достаточно сил.

Вытирая слезы, Рю кивает.

— Рю, для Серы важен Рай, верно?

— Да.

Энн помнит, что вопрос о самом важном для Серы, заставил ту сделать слегка недовольное лицо. Тогда Энн не поняла, почему Сера недовольна, хотя речь и шла о чем-то важном для нее.

Но недавно Сера обронила странные слова. Что она «съела» фею по имени Лила, чтобы защитить Рай, который они создали вместе.

Если этот Рай, созданный ими вдвоем, важен для Серы, то и Лила должна быть для нее настолько важной, что ее можно назвать бесценным для нее существом. Именно потому, что они вместе мечтали о Рае и претворяли его в жизнь, он так дорог Сере. Но самое важное для нее – Лила.

Сера сказала, что «съела» фею, которая мечтала вместе с ней и родилась в то же время и из того же, что и она. В этих словах есть самоосуждение. Сера чувствует, что смерть Лилы – ее вина, и страдает от этого. Неудивительно, что ей неприятно, когда об этом упоминают. Именно поэтому Сера сделала недовольное лицо, когда ее спросили о самом важном.

— Может, самое важное для Серы – это фея Лила?

На вопрос Рю некоторое время думает, а затем слегка кивает.

— Возможно…

Словно только сейчас осознав этот факт, из глаз Рю начинают катиться слезы.

— Да. Возможно, так и есть. Ведь Сера говорила, что родилась вместе с Лилой, преодолела с ней тяжелые испытания, и они вместе создали Рай. Наверное, Лила была для Серы важнее, чем сам Рай

Рю прикусывает губу.

— Какой была Лила?

— Сера и Лила родились из одного и того же, в одно и то же время. Они... я точно не знаю, но слышал, что они родились из минерала, который, когда намокает под дождем, выделяет невидимый дым и дурманит живых существ.

Объяснение Рю слишком простое, и неясно, из чего именно родились Сера и Лила. Однако можно представить, что это был минерал, который при определенных условиях создавал что-то, вызывающее иллюзии у живых существ.

— И говорят, что Сера родилась ближе к небу, а Лила – ближе к земле. Поэтому Сера может направлять свою способность вовне, а Лила могла только передавать ей силу. Но зато жизненная энергия Лилы была намного мощнее. Поэтому Сера всегда получала силу от Лилы. Вот так...

Рю складывает свои ладони вместе.

— Они соединяли руки, и Лила передавала силу. Тогда обессиленная Сера сразу же приходила в себя. Если бы Лила была рядом, Сера наверняка сразу проснулась бы и сейчас.

— Лила... давала ей силу.

Это имя невольно слетает с губ Энн.

«Нет сомнений. Вот какую форму нужно создать.»

Если, как говорит Рю, Лила была единственной, кто давал силу Сере, то не является ли это самой сильной формой, которая может придать ей силу?

«Это Лила.»

Энн тут же, без колебаний решает, что нужно воплотить.

— Рю, как выглядела фея Лила?

— Она была точно такой же, как Сера, но цвета были противоположными. Цвет глаз Серы был цветом волос Лилы. А цвет глаз Лилы – цветом волос Серы.

— У Лилы были белые глаза?

— Да. С первого взгляда они казались такими странными, что даже вздрагиваешь. У них было какое-то беловатое сияние, похожее на серебристый блеск. Очень красивые глаза.

Представляя образ Серы, Энн воображает Лилу.

— Лила была такой же изящной, как Сера?

— Нет. Внешне они были похожи, но Лила была более энергичной и жизнерадостной. Да, она была похожа на Мифрила Рид Пода, который всегда с тобой.

— Она была такой же энергичной и яркой?

— Да, Сера всегда удивлялась этому. Несмотря на красивую внешность, Лила могла корчить смешные рожицы, чтобы рассмешить Серу, прыгать и пугать всех.

Образ Лилы, которую Энн никогда не встречала, постепенно становится ясным. Внешне похожая на Серу, но с противоположными цветами волос и глаз, веселая и немного шаловливая фея.

«Я смогу сделать.»

Определившись с формой внутри себя, Энн встает.

— Спасибо, Рю. Я сделаю леденец, который даст силу Сере. А ты иди к ней.

Энн быстрым шагом покидает это место, а Рю отчаянно кричит ей вслед:

— Пожалуйста!

Обернувшись и помахав рукой, Энн направляется к повозке. Как только она входит в мастерскую, из бочки в глубине выпрыгивает Мифрил Рид Под.

— Энн!

— Ты был здесь, Мифрил Рид Под!

— У меня немного закружилась голова. Так что произошло? Сера ведь приходила сюда.

— Да, я знаю. Но она упала без сознания, и ее жизнь на исходе.

— Правда? Тогда мы можем легко сбежать…

— Я не убегу, — говорит Энн, доставая различные инструменты, закрепленные на рабочем столе.

— Почему?!

— Я собираюсь продлить жизнь Серы, чтобы она могла разобраться с последствиями Рая. Для этого я сейчас сделаю леденец. Пожалуйста, помоги мне.

Мифрил некоторое время выглядит озадаченным, но затем произносит:

— Ну, я не совсем понимаю, но все будет в порядке, верно?

— Да.

— Понял! Тогда за работу.

Мифрил закатывает рукава и вместе с Энн достает инструменты, а затем открывает крышку бочки с серебряным сахаром.

Энн спешит к ручью, чтобы набрать воды. Когда она выходит из повозки, из глубины леса доносятся громкие голоса, которые ее пугают. Но ранее туда направился Шалль.

«С Шаллем все точно будет в порядке.»

Раз он ушел с уверенной улыбкой, значит все будет в порядке. Энн и мастерская точно будут защищены. С этой мыслью она несет холодную воду в повозку.

Она зачерпывает серебряный сахар из бочки, высыпает его на каменную плиту, добавляет воду и начинает месить. Мельком глянув на инструменты, разложенные Мифрилом, она просит:

— Можешь еще достать веретено?

— Будешь прясть нити из серебряного сахара? Что ты собираешься сделать?

— Я собираюсь воссоздать форму феи Лилы, которая родилась в то же время и из того же, что и Сера. Я узнала, что она выглядела точно как Сера, но ее глаза были цвета волос Серы, а волосы – цвета ее глаз. Поэтому я буду прясть фиолетовые нити с помощью веретена.

Технология прядения серебряного сахара в тонкую нить была унаследована от серебряных сахарных фей. Используя ее, можно будет очень изящно воссоздать фиолетовые волосы Лилы.

Пока Энн месит серебряный сахар, Мифрил осматривает бутылочки с цветными порошками.

— Тогда цвета будут такими же, как у Серы, верно? В таком случае, нужно это, это и это. И еще вот это тоже пригодится.

Взмахивая единственным крылом на спине, Мифрил расставляет на верстаке бутылочки с порошками, в основном синих оттенков. Он также достает бутылочки с красными оттенками. Энн улыбается, видя его точные действия.

— Мифрил Рид Под, ты действительно становишься похожим на цветного фея.

— Не становлюсь похожим, а я и есть цветной фей. Хотя, конечно, в моей основной работе я еще не могу производить достаточное количество цветных сахарных яблок, чтобы ты могла их использовать в полной мере.

— Я рада, что ты работаешь вместе со мной.

Мифрил смущенно хихикает и чешет голову. Его крыло напрягается, и по нему пробегает легкий розоватый оттенок.

Замешивая серебряный сахар, Энн чувствует беспокойство.

«Я не хочу, чтобы жизнь Серы закончилась вот так.»

Возможно, она совершила ужасные поступки по отношению к людям, но... Нет, именно поэтому она обязана завершить историю Рая. Для этого Энн и хочет, чтобы Сера жила.

⠀

⠀

Шалль бежит в направлении, откуда доносятся голоса спорящих Гилберта и других мужчин. 

На маленькой тропинке в залитом солнцем лесу он видит Гилберта, стоящего спиной к нему и отчаянно пытающегося сдержать противников. Напротив него стоят мужчина со шрамом на лице и мужчина, похожий на фермера. За их спинами, словно надеясь получить свою долю, стоят старуха, женщина средних лет и худощавый юноша.

На всех лицах видны человеческая темпераментность и жажда наживы.

— Прочь с дороги, Гилберт.

— Прошу, подождите. Почему вы все хотите уйти? — растерянно кричит Гилберт.

Женщина средних лет, стоящая за двумя мужчинами, раздраженно отсекает:

— Нечего тут обсуждать. Мы просто решили уйти.

Гилберт же, словно цепляясь за соломинку, вопрошает:

— Даже ты? Что с тобой вдруг случилось? Еще утром ты ничего такого не говорила.

— Утром я тоже думала об этом, когда пришла Сера, и эти мысли исчезли. Но знаешь, я много думала с тех пор. Это место слишком однообразное. Эй, ты ведь тоже так думаешь? — женщина средних лет обращается за поддержкой к худощавому юноше, прячущемуся за стволом дерева.

— Дело не в скуке. Я просто чувствую тревогу, находясь здесь. Я хочу убежать.

— Чего вам бояться? Здесь у нас есть крыша над головой и еда, — возражает Гильберт.

Старуха, выглядывающая из-за спины женщины средних лет, морщится с отвращением:

— Но здесь живут феи, и это мне как-то не по душе.

— Вы же всё время жили вместе с феями. Почему вдруг?

Трое смотрят с холодным выражением лица на Гилберта, который, кажется, не может поверить в происходящее.

— Вы же все пятеро ничего не помните о том, что было до прихода в Рай?! Вы забыли свои имена, родные места, чем занимались. Как вы собираетесь жить дальше?

— Как-нибудь справимся. Уж лучше, чем продолжать есть эти невкусные плоды здесь, — усмехается женщина средних лет, а худощавый юноша робко поднимает глаза на Гилберта.

— Гилберт, ты ведь тоже ничего не помнишь? Пойдем с нами.

— Зачем уходить, если мы можем спокойно жить здесь? Вы тоже...

— Спокойно? Тебе не противно жить с феями?

Гилберт широко распахивает глаза на слова старухи, полные отвращения.

— Что в этом противного?

Шалль более чем удивлен такой реакцией.

Сейчас, когда сила Серы ослабла, Гилберт должен быть в тех же условиях, что и остальные. Он должен мыслить самостоятельно. Тем не менее, в отличие от других, он не испытывает неприязни к этому месту и не чувствует дискомфорта от жизни с феями.

«Этот человек отличается от остальных.»

Мужчина, похожий на фермера, говорит Гилберту:

— С тобой бесполезно разговаривать, Гилберт. Мы наконец-то поняли, что жить здесь, питаясь фруктами и соседствуя с феями, – это ненормально.

Этот мужчина, который вместе с Серой привел Шалля и Мифрила из таверны в Рай, изменился. До этого утра его взгляд был рассеянным и неясным, но сейчас он пристально смотрит на Гилберта. Похоже, это его истинный лик.

Мужчина со шрамом на лице, потирая подбородок, замечает:

— Но, как сказал Гилберт, мы не помним, кто мы и откуда. Но если у нас будут деньги, мы сможем какое-то время продержаться. А источников денег здесь полно. Если поймать по две-три феи на человека и продать их торговцам фей, можно хорошо заработать.

— Что ты говоришь? Продать наших друзей из Рая?!

— Они феи, а не друзья, — произносит старуха низким голосом.

Лицо Гилберта напрягается, и он испуганно отступает на шаг назад.

Атмосфера становится неприятной.

Шалль концентрирует внимание на своей правой ладони. Там собираются частицы света.

Гилберт продолжает медленно отступать.

— Все вы странные. Давайте просто остановимся и поговорим.

— Странный здесь ты, Гилберт.

Двое мужчин протягивают руки к плечам Гилберта, который слабо, но все же пытается преградить им путь.

Шалль выпрыгивает из тени деревьев. Он оказывается между мужчинами и Гилбертом за мгновение до того, когда их руки почти касаются его плеч.

— Не двигайтесь, — приказывает Шалль, направляя серебряный меч на мужчин и пристально глядя на них.

— Шалль? 

Он слышит позади себя удивленный голос Гилберта, но не оборачивается, держа в поле зрения двух мужчин и троих человек, застывших позади них.

— Если хотите уйти отсюда, уходите. Делайте что хотите.

— Но Шалль! Рай не сможет существовать, если я останусь единственным помощником. Он не сможет функционировать. Будь то покупка вещей, которые нельзя сделать здесь, строительство домов, обработка полей или умелое отпугивание людей, пытающихся приблизиться сюда – для всего этого нужны помощники.

— Не нужны, — холодно отвечает Шалль, не оборачиваясь. — Рай исчезнет. Помощники больше не нужны.

— Что ты имеешь в виду?..

Игнорируя этот вопрос, Шалль обращается к пятерым людям перед собой:

— Уходите. Если будете медлить, я вас зарублю.

Пятеро людей переглядываются и начинают медленно двигаться, постоянно оглядываясь, в сторону края Рая. Как только они скрываются из виду, Шалль опускает клинок и взмахом руки заставляет его исчезнуть.

Сзади слышатся шаги, и Гилберт дрожащим голосом спрашивает:

— Шалль, что значит, что Рай исчезнет?

— Именно то, что я сказал. Это место скоро исчезнет. Рай не может существовать без помощников-людей. А удерживать их больше невозможно. Ты видел, как они себя вели.

Когда Шалль мельком смотрит в сторону, куда ушли пятеро людей, Гилберт качает головой, словно не понимая:

— Почему это вдруг произошло? Как? Я здесь уже десять лет, но ничего подобного никогда не случалось...

— Сила Серы ослабла.

— Сила Серы?

— Помощники были под контролем способностей Серы. Теперь, когда ее сила ослабла, они начали думать как обычно. Ты тоже был под ее контролем.

Гилберт прикусывает губу и молчит, видимо, что-то припоминая. Вероятно, он что-то слышал об этом от Энн.

— Сера и Лила помогли мне. Я жил здесь счастливо целых десять лет.

Шалль вздыхает в ответ на бормотание Гилберта.

Несмотря на то, что его затянуло в Рай, и Сера лишила его памяти, он действительно стал настоящим помощником.

«Если бы все были такими, как этот человек, возможно, Сере не пришлось бы использовать свои способности.»

Вероятно, Сера изначально планировала манипулировать Гилбертом, чтобы сделать его своим инструментом для безопасной жизни с Лилой. Но, увидев, что он мирно живет с ними и помогает им даже без манипуляций, ей в голову, должно быть, пришла идея.

Идея собрать больше фей и создать Рай для них. Для этого ей нужны были несколько помощников, как Гилберт.

Сера и Лила собрали фей, создали Рай и привлекли помощников.

Но другие помощники, видимо, были слишком похожи на обычных людей. Поэтому Сере приходилось постоянно использовать свои способности, чтобы контролировать всех помощников, кроме Гилберта.

— Я хочу... услышать правду от Серы, — тихо говорит Гилберт.

— Сера при смерти. Но Энн пытается продлить ее жизнь, сделав леденец. Если она закончит вовремя, Сера должна очнуться.

Гилберт напряженно кивает.

— Тогда я подожду, пока Сера проснется, и спрошу ее напрямую. Правда ли она сделала все это. Я хочу услышать это от нее самой.

По его выражению лица видно, что он не собирается обвинять ее. Он, похоже, верит, что у Серы были свои причины, и надеется, что эти причины не ранят его чувства.

Возможно, питать такие надежды – признак слабости, но в то же время они и показатель доброты.

— Энн делает леденец. Просто жди.

Энн продолжает месить серебряный сахар, и его блеск постепенно увеличивается. Количество разминаний, дыхание и ощущение в ладонях. Когда числовые показатели в ее голове совпадают с ощущениями, это значит, что наступил тот самый момент, когда серебряный сахар излучает самый красивый блеск.

«Вот оно!»

В подходящий момент она останавливается и разделяет массу серебряного сахара на несколько частей. В одну из них она добавляет светло-красный порошок, придавая серебряному сахару нежный бледный оттенок, напоминающий кожу Серы. Из этой массы она формирует фигуру феи с тонкими руками и ногами. Фея сидит в расслабленной позе, положив руки на колени ладонями вверх, без всякого напряжения. Ее лицо слегка опущено, как будто она наблюдает за чем-то в районе ладоней.

Когда основная форма готова, Энн берет другой кусок серебряного сахара и добавляет в него синий порошок, создавая нежно-голубой цвет платья, подходящий к цвету кожи только что созданной феи. Она тонко раскатывает его, осторожно снимает с каменной плиты и оборачивает вокруг тела феи. Она следит за тем, чтобы получилась красивая драпировка, а затем с помощью тонкого шпателя наносит мелкие складки. Особенно тщательно она прорабатывает подол юбки, расходящийся вокруг сидящей феи, кропотливо нанося мелкие складки. Это создает эффект, будто подол слегка колышется на ветру.

Затем Энн берет еще один кусок серебряного сахара и смешивает его с чуть более темным синим и небольшим количеством зеленого. Раскатав массу тоньше, чем для платья, она делает крылья феи. Крылья имеют градиент от синего до бледно-зеленого и полупрозрачны. Цвет похож на цвет крыльев Шалля и Мифрила, когда они спокойны.

Последний кусочек Энн отделяет совсем маленький. Это будут глаза. Она делает блестящий серебристый шарик, растапливая сахар, затем оборачивает его тонким слоем чисто-белого серебряного сахара. Это придает белым глазам живой блеск благодаря серебристому сиянию внутри. Затем она добавляет их на маленькое лицо феи.

Хотя форма постепенно вырисовывается, впереди ждет самая сложная часть работы.

Энн смотрит в окно мастерской и видит, что снаружи уже темно.

Удивляясь, что работа шла без проблем, несмотря на темноту, она оглядывается и замечает, что в повозке уже горит фонарь.

— Мифрил Рид Под! Спасибо за свет, — с удивлением благодарит Энн, на что он гордо выпячивает грудь.

— Толковый помощник должен делать такие вещи, не дожидаясь просьбы.

— Ты действительно толковый. И это не лесть.

Услышав эти слова, Мифрил смущенно потирает переносицу и смотрит на недоделанную сахарную фигуру на каменной плите.

— Форма уже почти готова, но самое трудное еще впереди. Волосы, да? Будешь использовать веретено?

— Да, я хочу сделать красивые волосы. Рю сказал, что волосы Лилы были того же цвета, что и глаза Серы. Думаю, ее волосы были очень впечатляющими и красивыми. Я хочу воссоздать их.

Несмотря на усталость, Энн разминает шею и руки, снова зачерпывает серебряный сахар из бочки, рассыпает его на плите, добавляет воду и начинает месить.

«Глаза Серы блестящего насыщенно-фиолетового цвета. Нужно добиться такого же оттенка.»

Она постепенно смешивает темно-синий и темно-красный красители с замешанным серебряным сахаром, подбирая нужный оттенок. Слишком светлый не подойдет, но и слишком темный тоже.

Постепенно, шаг за шагом, она добавляет цвет.

«Еще чуточку красного. Нет, слишком ярко. Добавлю синего... Близко. Нужен более глубокий, блестящий цвет. Добавлю красного. Еще чуть-чуть...»

Она зачерпывает красители из баночек тончайшей ложечкой, добавляет их и замешивает.

«Еще одну ложечку красного.»

Она добавляет крошечное количество красителя, а затем снова месит, чтобы цвет равномерно распределился.

«Вот он!»

В куске сахарной массы перед ней появляется цвет глаз Серы. Если продолжить месить, блеск усилится, и цвет станет точно таким же, как у Серы.

Она продолжает месить, считая вдохи.

Почувствовав, что блеск стал достаточным, она берет в руки веретено. С помощью него она будет вытягивать серебряный сахар в тонкие нити. Эту технику ей передала сахарная фея Лулу. Это искусство, созданное и передаваемое из поколения в поколение феями. Пока этой техникой владеют лишь несколько человек, но со временем она распространится среди мастеров. Пока еще немного фей-подмастерьев работает в кондитерских, но по мере распространения техники будет расти и число фей-мастеров.

«Хорошие, выдающиеся вещи естественным образом приумножаются.»

Энн охлаждает руки в холодной воде, берет кусок массы серебряного сахара, слегка скручивает его конец и наматывает на ось веретена.

Раскручивая веретено, она отпускает его в воздух.

Отпущенное веретено, поддерживаемое лишь единственной нитью серебряного сахара, вращается в воздухе.

Из куска массы серебряного сахара в руках Энн вытягивается тончайшая длинная нить, которая втягивается во вращающееся веретено. На его ось быстро наматывается насыщенно-фиолетовая сахарная нить.

Затаив дыхание, но держа запястье расслабленным, Энн концентрируется, чувствуя колебания веретена, позволяя нити естественным образом вытягиваться.

Насыщенно-фиолетовая нить продолжает наматываться.

— Да... вот так!

Когда сердцевина словно раздувается, как кокон фиолетового цвета, Энн быстро подхватывает снизу парящее в воздухе веретено.

С этой нитью нужно обращаться быстро, иначе она высохнет и рассыплется. Но если торопиться, она порвется. Энн осторожно, но ловко разматывает нить с сердцевины и расстилает фиолетовые нити на каменной плите.

Как течение фиолетовой реки, тонкие нити струятся на каменной плите. Они сияют в свете фонаря, отбрасывая едва заметные тени, и уже одно это прекрасно.

Но любоваться этим некогда.

Энн прижимает одну фиолетовую нить к кончику довольно толстой иглы. Затем прикладывает нить, прилипшую к игле, к затылку фигуры феи. Так у феи отрастает один длинный волос. Этот процесс повторяется много раз в направлении макушки.

Это тяжелая работа, но нити высыхают, поэтому нельзя тратить время впустую. Энн напрягает живот, наклоняется над каменной плитой и прижимает нить к игле.

Затаив дыхание, лишь изредка моргая, она продолжает работу. Длинные насыщенно-фиолетовые волосы струятся по плечам, спине и крыльям феи. Убедившись в естественности потока и блеске волос, Энн настолько сосредоточена, что едва может нормально дышать, но в груди разрастается радостное волнение.

«Обязательно получится красивая фея.»

Энн не замечает ни колеблющегося света фонаря, ни звуков насекомых, доносящихся снаружи повозки. Она полностью сосредоточена на кончиках своих пальцев.

Когда волосы становятся пышными, она немного отводит взгляд от сахарной фигуры. Энн смотрит на прическу сверху, берет иглу в руки и начинает её поправлять. Локоны, падающие на плечи, на уши, на руки, на лоб. Распущенные волосы на спине. Она тщательно поправляет все эти детали.

Наконец, она нарезает оставшуюся фиолетовую нить на мелкие кусочки. Она прикрепляет эти крошечные, размером едва ли с кончик иглы, кусочки над и под глазами феи, в местах расположения ресниц. Это подчеркивает и выделяет необычные белые глаза.

После тщательного прикрепления ресниц она снова осматривает всю фигуру и, меняя иглы и тонкие лопаточки, поправляет детали: складки на платье, поток волос и тому подобное.

Энн не знает, сколько времени прошло с начала работы, но от долгого стояния ноги затекли, глаза устали, а плечи ноют.

Тем не менее, она продолжает работать, всё ещё неудовлетворенная результатом. Она не знает, как долго это будет продолжаться, и когда она будет довольна, но её руки не могут остановиться, поэтому она продолжает.

⠀

⠀

И вдруг… она слышит звук насекомых.

Она замечает мерцание фонаря на своих руках.

⠀

⠀

Энн знает по опыту, что момент, когда звуки и колебания света возвращаются в её ранее беззвучное окружение, является сигналом завершения работы.

— Наверное... готово, — произносит Энн с легким вздохом, откладывая иглу.

Мифрил некоторое время рассеянно смотрит на готовую сахарную фигуру на верстаке, не реагируя. Но затем, словно очнувшись, моргает и поднимает взгляд на Энн.

— Готово, Энн. Отнесем это Сере прямо сейчас?

Он смотрит на небо из окна мастерской. Луна, хоть и неполная, все еще ярко светит.

— Интересно, который сейчас час?

— Наверное, уже за полночь.

Хотя Энн думает, что потратила слишком много времени, она понимает, что, если бы не вложила все свое мастерство в создание этой фигуры, жизнь Серы, вероятно, не удалось бы продлить.

— Поспешим.

Когда Энн берет в руки каменную плиту с сахарной фигурой, Мифрил легко запрыгивает ей на плечо.

Спустившись с подножки повозки, они видят Шалля, прислонившегося к стене у входа в руины храма. У его ног сидят Гилберт, устало обхватив колени, и Флау, примостившаяся рядом с ним.

Там же присутствуют и другие феи, видимо, собравшиеся из беспокойства за Серу.

— Готово?

— Да, готово. Сейчас отнесу это Сере, — отвечает Энн, приближаясь к руинам.

Флау и Гилберт встают. Последний, взглянув на сахарную фигуру в руках Энн, удивленно восклицает:

— Это же Лила!

— Правда похожа на Лилу, папа?

— Вылитая она... Поразительно.

Золотые глаза Флау удивленно округляются, что бывает нечасто.

— Я отнесу это Сере, — говорит Энн и вместе с Мифрилом на плече, своим помощником, вступает в руины.

Лунный свет разливается по каменному полу, вдали виднеется зеленый балдахин и цветочное ложе. Рядом с Серой, лежащей в окружении красных цветов, сидит Рю. Другие феи осторожно держатся снаружи, но Рю, видимо, очень близок к ней.

Рю говорил, что родился под взглядами Серы и Лилы, поэтому, возможно, другие феи считают его членом их семьи.

— Я принесла сахарную фигуру.

— Энн! Ты сделала её!

Рю, до этого смотревший на бледное в лунном свете лицо Серы, оборачивается с полным надежды лицом. Встав, он смотрит на фигуру в руках Энн и тихо восклицает:

— Лила! Это Лила!

— Давай дадим её Сере.

— Да!

Энн опускается на колени у ложа, снимает сахарную фигуру с каменной плиты и кладет рядом с Серой. 

Фигура, помещенная на красные цветы, изображает фею, очень похожую на Серу, но с противоположными цветами. Она сидит расслабленно, положив руки на колени. Ладони обращены вверх, словно ожидая и готовясь что-то принять. Её серебристо-белые глаза, обрамленные фиолетовыми ресницами, смотрят на эти ладони. Несмотря на необычный твердый блеск, выражение лица мягкое, с легкой улыбкой на губах, что не дает ощущения чужеродности этого необычного сияния. Драпировка призрачного синего платья тоже мягкая. Темно-фиолетовые волосы струятся, касаясь крыльев и падая на плечи. Локоны, падающие на лоб, и выбившиеся пряди придают живость образу.

Энн осторожно берет руку Серы и кладет её на ладонь сахарной фигуры. Кажется, будто безмятежно улыбающаяся сахарная фигура феи смотрит на положенную в ее ладонь руку Серы, принимая её.

Рю смотрит на Серу с молитвенным выражением глаз.

Мифрил на плече Энн хватается за прядь её волос, напряженно ожидая.

Энн, молясь, затаив дыхание, наблюдает.

«Если бы жизнь Серы продлилась еще немного...»

От ладони сахарной скульптуры отделяется и тут же исчезает маленькая частичка света. Энн удивленно смотрит туда, и замечает, как появляются еще одна, две, три частички света, постепенно увеличиваясь в количестве. Ладони Серы и сахарной феи покрываются сияющими крупинками света.

В ответ на это сама сахарная фигура начинает слабо светиться. На её поверхности появляется мелкое сияние. Пальцы сахарной фигуры, державшие руку Серы, начинают растворяться в свете. Белые ресницы Серы дрожат, веки трепещут и открываются, являя фиолетовые глаза.

— Сера! — зовет Рю дрожащим от слез голосом.

Сера переводит взгляд на него и улыбается.

— Ох, Рю?.. Я?..

Сера осматривается и смотрит на свою ладонь, затем её взгляд скользит по сахарной фигуре, на которой лежит её рука…

⠀

⠀

— Нет! Лила!..

⠀

⠀

Сера вскрикивает, прижимает к груди руку, лежавшую на сахарной фигуре, поворачивается спиной и сжимается в комок.

— Нет, нет, нет!

Её сгорбленная спина и бледное, лишенное сил крыло дрожат.

— Что случилось, Сера? Это же сахарная фигура, съешь её. И тогда...

Рю подбегает и кладет руку на плечо Серы, но та закрывает лицо руками.

— Нет, не хочу.

— Почему, Сера?!

— Уходи!

От этих резких слов отказа в глазах Рю появляются слезы, словно его ударили.

— Почему, Сера? Что случилось? Съешь сахарную фигуру.

Рю оборачивается к Энн и умоляюще спрашивает:

— Что случилось с Серой? Что не так с этой фигурой? Энн, ты что-то сделала с ней?

— Не говори глупостей! Энн ничего не делала! — возражает Мифрил, но Рю вскакивает, роняя слезы.

— Но Сера!

Похоже, эмоции Рю, который все это время беспокойно наблюдал за Серой, наконец прорываются, и он начинает рыдать.

Энн в замешательстве смотрит на дрожащую Серу.

«Я что-то сделала не так?»

Если это так, то Энн, как мастер, создавший фигуру, должна спросить: что было неправильно, что так напугало Серу? И если Энн ошиблась, она извинится и сделает все заново.

В форме, которая так пугает Серу, должен быть какой-то смысл. Если понять причину страха, можно будет узнать, какая форма действительно нужна ей.

— Мифрил Рид Под, можешь увести Рю наружу? Мне нужно поговорить с Серой.

Энн просит об этом, опасаясь, что всхлипывания Рю ещё больше расстроят напуганную и дрожащую Серу.

— Хорошо, — отвечает Мифрил и, спустившись с плеча Энн, обнимает Рю за плечи. — Энн всё уладит. Она серебряный сахарный мастер. Раз уж она взялась за работу, она обязательно создаст то, что больше всего нужно тому, кто нуждается в сахарной фигуре. Не волнуйся. Пойдем.

Рю, всё ещё плача, неохотно начинает идти, подталкиваемый Мифрилом.

Когда Рю с Мифрилом покидают руины, остаются только дрожащая Сера и Энн в лунном свете.

— Сера.

Энн медленно подходит ближе, стараясь не напугать её.

— Если съешь красивую сахарную фигуру, имеющую для тебя значение, твоя жизнь продлится. Я не могу сказать наверняка, но серебряная сахарная фея, моя наставница, прожила ещё год, будучи на грани смерти.

Крыло Серы, которое раньше дрожало, теперь неподвижно. Возможно, у неё больше нет сил дрожать. Только спина всё ещё слегка подрагивает.

— Я думала, что не смогу сделать сахарную фигуру для тебя, потому что ты используешь других людей. Но увидев плачущего Рю и подумав, что станет с этим Раем, если тебя вдруг не станет, я поняла, что феям придется очень тяжело. Я не хочу, чтобы произошло что-то столь печальное.

Плечи Серы слегка дергаются.

— Если твоя жизнь продлится, ты сможешь сделать что-то для всех. Даже если Рай исчезнет, ты сможешь подготовить всех, чтобы они не пострадали. Это Рай, который создала ты. Но он не может длиться вечно. Ты ведь и сама это понимаешь. Поэтому я хочу, чтобы ты завершила историю этого Рая, чтобы не случилось ничего печального. Для этого я хочу, чтобы ты съела сахарную фигуру. Поэтому скажи мне.

Позади Серы находится сахарная фигура с разрушенными кончиками пальцев. Даже слегка разрушенная, она все ещё прекрасна, освещенная лунным светом, с сияющими насыщенно-фиолетовыми волосами.

— Если тебе не нравится эта фигура, я должна сделать другую форму. Но скажи, почему тебе не нравится эта? Я сделала её, потому что думала, что образ Лилы, которая давала тебе силу, имеет для тебя наибольшее значение. Но это неправильно? Почему? Почему сахарная фигура Лилы, дававшей тебе силу, не подходит?

— Именно поэтому, — отвечает тихий, сдавленный голос.

— А? Что ты сейчас сказала? — переспрашивает Энн, не расслышав.

Сера поворачивает лицо к ней и кричит пронзительным голосом:

— Именно потому, что Лила давала мне силу! Поэтому я не могу её съесть!

— Почему? Если она давала тебе силу, значит эта форма тоже должна дать тебе силу.

— Я полностью съела Лилу!

Сера вскакивает, словно пытаясь убежать, но тут же бессильно падает на цветы.

— Сера!

Упавшая Сера поднимает лицо и слегка ползет на ослабевших руках. Добравшись до сахарной фигуры, она опускает голову.

— Лила продолжала давать мне силу, чтобы я могла использовать свои способности для защиты Рая. Но когда она дарила мне свою силу, это означало, что Лила отдавала мне свою жизнь. Я продолжала поглощать жизнь Лилы. Зная это... я ела. Потому что Лила говорила: «Все в порядке.» Потому что мы обе понимали, что иначе Рай исчезнет. Мы уже не хотели возвращаться в мир людей.

Энн потрясена, но в то же время понимает.

Это ответ на вопрос, который задавал Мифрил.

Продолжительность жизни фей, рожденных в одно время из одного и того же, не должна так сильно различаться. И все же, Лила встретила свой конец раньше, потому что она делилась своей жизненной энергией с Серой, давая ей силу.

— Лила…

Сера поднимает свои фиолетово-синие глаза, полные слез, и смотрит на улыбающуюся сахарную фигуру.

— Я полностью съела свою любимую Лилу.

После того, как проходит удивление, в груди возникает сильная боль.

«Лила говорила, что все в порядке.»

Сера говорит, что очень любит Лилу. Наверное, Лила чувствовала то же самое. Рожденные в одно время из одного и того же, они вдвоем создали этот Рай. Лила, должно быть, любила Серу как сестру. Любила и потому делилась с ней силой.

Сера ела дарованную ей любовь. Ела и продолжала есть, пока Лила не исчезла. А теперь и сама Сера вот-вот исчезнет.

Почему же все так обернулось?

Чувствуя безнадежность и пустоту, сердце Энн сжимается от боли.

«Что мне делать?»

Нужно что-то предпринять.

В этот момент из глубины леса за пределами руин доносится крик.

Энн резко оборачивается к выходу.

«Что-то случилось?!»

Сера снова опускает голову, ее плечи дрожат. Цвет крыла на ее спине постепенно бледнеет, становясь совершенно прозрачным, как чистая вода, и безжизненно свисает вдоль тела.

Если так продолжится, жизнь Серы оборвется в любой момент.

«Исчезнуть в такой печали... Так и не завершив историю Рая!»

В отчаянии Энн смотрит на сахарную фигуру феи.

Гилберт и Рю сказали, что эта сахарная фигура – Лила. Значит, представление Энн о ней было верным. Это доброе выражение лица, должно быть, действительно принадлежит Лиле. И она говорила Сере: «Все в порядке.»

Тут Энн понимает.

«Печаль Серы естественна. Я понимаю ее. Но Лила...»

Решившись, она говорит продолжающей плакать Сере:

— Сера, съешь эту сахарную фигуру.

Плечи Серы вздрагивают. Она поднимает голову и смотрит на Энн глазами, полными мольбы о сострадании.

— Жестоко. Я не могу этого сделать. Я больше не могу съесть Лилу.

Энн прямо смотрит Сере в глаза и качает головой.

— Даже если тебе грустно, съесть фигуру – это твой долг, Сера.

Снаружи руин раздается крик:

— Помогите!

Это, должно быть, голос какой-то феи. Слышны крики гнева и звуки беспорядочных шагов.

Бросив беглый взгляд назад, Энн снова поворачивается к Сере.

«Что-то произошло. Но снаружи Шалль. Он... защитит нас.»

Если бы понадобилось, он обязательно дал бы знать. Раз этого не происходит, значит, Энн должна продолжать говорить с Серой.

— Сера, ради чего Лила продолжала давать тебе силу?

Опустив голову, Сера стонет.

— Я не знаю, не знаю. Я больше не хочу об этом думать. Ведь... все уже заканчивается.