Онлайн чтение книги Байки на ночь о злых духах и жрице-ткачихе Bedtime stories of evil spirits and a weaver priestess
2 - 6 Антракт 3

Слышится тон-тон — звук деревянного молотка. Дедушка в одиночестве работает в углу храмовой территории.

— Хотите передохнуть немного?

Кинуко поставила на скамейку под виноградным навесом поднос с фруктами и чаем. Дедушка вытер пот со лба и тяжело вздохнул.

— Благодарю вас.

Вежливо поклонившийся дедушка — редкий ныне храмовый плотник, мия-дайку, которых по всей стране, говорят, не наберётся и сотни. Последние несколько дней он приходил в святилище Тамамаю и строил маленькое святилище.

А для кого же строится это святилище? Для нового божества, которое вскоре предстоит принять святилищу. А если говорить, какого именно бога — …

— Рад, конечно, что наконец получил заказ по моей части, но чтоб сразу два святилища строить — вот уж не ожидал. Местному богу, наверное, тяжело, когда к нему сразу два «жильца» подселяются.

— Да, пожалуй. Тем более, тот, что приходит позже, ещё и более известный. 

Божеством-покровителем святилища Тамамаю является Вакахирумэ-но-Микото. Не самое неизвестное, но и не особо популярное божество. А те, что должны прибыть...

— Это ведь Ука-но-митама-но-ками и Камо-такэцунуми-но-микото?

Кинуко не запнулась, потому что рядом лежал принесённый дедушкой чертёж. На нём были записаны эти два имени. Для большинства они, возможно, звучат незнакомо, но проще говоря — это бог Инари и ворон Ятагарасу.

Вероятно, изначально хотели почитать Иидзуна Гонгэн. Но поскольку это существо не является явно ни богом, ни буддой, почитать его несколько сложно. В результате решили почитать двух похожих божеств.

Честно говоря, Кинуко думала, нормально ли так поступать, но раз ооя сказал так сделать, она не собирается перечить. Главное, чтобы это соответствовало форме празднества.

Кстати о празднике...

Территория святилища Тамамаю полностью преобразилась в духе фестиваля. Повсюду развешаны звенящие фурины, поставлены бамбуки, издающие лёгкий прохладный шелест.

Университетский фестиваль празднует Танабата в июле, а святилище Тамамаю празднует по старому календарю, в седьмом месяце. Для удалённого святилища — это время заработка, поэтому здесь вкладывают силы. В этом году закупили на двадцать процентов больше фурин, чем в прошлом, так что нужно постараться их продать.

— А тут, вижу, нет комаину, — заметил старик.

— Нет, в шелководстве кошки полезнее собак. Хотите, всё же поставить собак?

На вопрос Кинуко дедушка покачал головой.

— Всё течёт, всё меняется, и форма храмовых зверей тоже. Раньше, знаешь ли, из двух комаину один был вовсе не собака, а львом — «шиши». Так что, если уж теперь оба собаки — это, пожалуй, и есть странность.

— Один лев? — удивилась Кинуко.

Выходит, лев, страж у японского храма… звучит диковато.

— Сейчас разница между ними только в том, кто «а», а кто «ун».

— «Аун»?

— Ну как же, говорят же — «дыхание аун». Один держит рот открытым, произнося «а», другой закрывает — «ун». Символ начала и конца дыхания. Хотя сейчас, говорят, и этого различия почти не осталось.

— Вот оно как…— Кинуко немного смутилась от своей неосведомлённости.

Но старику, похоже, приятно было рассказывать — он явно наслаждался возможностью блеснуть знанием. Похоже, мужчины вроде него — да и сам домовладелец — любят поучать и рассказывать старину.

Старик доел последний ломтик груши, удовлетворённо вздохнул.

— Вкусно, благодарю за угощение. — Он, кряхтя, поднялся с лавки — «Ну-ка!» — и снова принялся за работу.

Даже для маленького святилища он не использует гвозди. В столбах делают пазы и собирают их вместе. Дедушка работает с энтузиазмом, потому что, видимо, в последнее время такая работа стала редкой. Сейчас храмовые плотники обычно работают в обычных строительных компаниях и строят обычные здания, кроме тех случаев, когда есть заказы от храмов и святилищ.

За процессом сборки столбов интересно наблюдать, и Кинуко хотелось бы посмотреть ещё, но у неё тоже есть работа. Решив убрать поднос, она вернулась к своим обязанностям.

Вернувшись в канцелярию, она увидела две тени. Те двое мужчин в чёрном, что всегда сопровождают Хадзимэ. Кинуко вежливо поклонилась. Те в ответ слегка кивнули, и на том всё.

У входа в канцелярию были сложены картонные коробки. Наверное, пришли заказанные фурины для продажи. Взглянув на наклейку, она увидела почерк хозяина.

— Могли бы сразу попросить отнести их в место раздачи оберегов.

Кинуко надула губы, но с возгласом «А!» принялась таскать коробки. Они были довольно тяжёлыми. Грузчикам, которые тащили их вверх по каменным ступеням, тоже было несладко.

Перетаскивая коробки, она заметила одну другого типа. Обычно, если товар не от поставщика, то это интернет-заказы хозяина. Но на этот раз имя было другим.

— Внутри святилища Тамамаю: "Ичидзё"-сама?

Значит, «Ичидзё» — так иероглифами пишется имя Хадзимэ? Без подсказки фуриганой она бы не прочитала. Это посылка Хадзимэ, но разве не слишком лениво не писать фамилию?

Кинуко наклонила голову, раздумывая, что делать. Она посмотрела на отправителя, но имени не было.

 — Ладно, пусть пока полежит.

Самовольно вскрывать ведь нельзя. Так и решила — оставить, как есть.

[П.п: 

1) 宇迦之御魂神（ウカノミタマノカミ, Ука-но-митама-но-ками) — богиня пищи и зерна (букв. «святая душа пищи ука»). В большинстве традиций отождествляется с Инари , поэтому часто говорят «Ука-но-митама = сущностное божество Инари». Дитя Сусаноо (бог моря и штормов, один из главных богов в синтоизме) и Каму-Ōитихимэ; родственна божествам урожая.

Функции и сфера покровительства: урожай «пяти злаков», рис, пропитание, домашнее благополучие; в постклассической традиции (через культ Инари) — успех в ремёслах и торговле, процветание дел. Сама Ука-но-митама — не лиса; лисы — её вскормленники/вестники.

2) 賀茂建角身命（カモタケツヌミノミコト, Камо-Такэцуними-но-Микото） — ключевое божество «пантеона Камо» в Киото. Родовой бог рода Камо, главный бог святилища Симогамо. В «семье» Камо: отец/предок Тамаёрихимэ; их сын (в некоторых версиях — внук) — Камо-Вакэ-икадзучи-но-ками (бог грома, главный бог святилища Камигамо). Покровитель рода Камо, Киото и реки Камо, плодородия и благополучия, а также правильного пути/водительства (через ассоциацию с Ятагарасу).

Сам род Камо — древний синтоистский жреческий род Киото, связанный с двумя храмами Камо (Симогамо и Камигамо) и с культом их родовых богов (Камо-Такэцуними, Тамаёрихимэ, Камо-Вакэ-икадзучи), чья религиозная и общественная роль закрепила сакральный авторитет Киото и дала городу один из его главных фестивалей. 

Считали своим предком Камо-Такэцуними-но-Микото; в локальных хрониках он же ведёт к мифу о красной стреле и рождении громовника Камо-Вакэ-икадзути — тем самым образуя «династию Камо» двух храмов (Симо/Камигамо). 

Согласно мифу, принцесса Тамаёрихимэ во время омовения на реке Камо нашла красную стрелу; от её божественной силы зачала и родила Камо-Вакэ-икадзути — громовника. Этот союз объединяет два храма Камо: Симогамо (Тамаёрихимэ и Такэцуними) и Камигамо (их сын).]