Онлайн чтение книги Байки на ночь о злых духах и жрице-ткачихе Bedtime stories of evil spirits and a weaver priestess
2 - 8 Антракт 4

Давайте поговорим об одной женщине.

“Уйду из этого дома!” было её любимой поговоркой. Она была своенравной женщиной.

Её дом был старым. Даже в современности, когда свободная любовь стала нормой, он был скован закостенелыми обычаями. Обряды, граничащие с диковинкой, служили знаком «особости» рода. И чтобы сохранить древнюю кровь, её заставляли выйти замуж за назначенного человека.

В былые времена всё бы закончилось словами «чтобы продолжить род». Но в современном мире это выглядело отвратительно. Звучало благородно — «кровная линия», но на деле это было ближе к селекции. Чтобы оставить более сильных и одарённых детей, порой сводили и близких родственников.

Она была лишь инструментом для этого.

Женщина ненавидела это. Отказывалась. Говорила, что хочет выйти замуж по любви, за того, кого выбрала сама. У неё был подходящий мужчина. Он даже сделал ей предложение.

— Ради любимого я брошу этот дом.

Она думала, как ей сбежать из дома. Женщина решила обратиться к брату, который был умнее её. Она думала, что брат, как и она, устал от семьи. Поэтому она была уверена, что он поможет.

Брат подготовился. Он нашёл способ освободить сестру.

Чтобы заменить её, он решил подготовить более подходящую пешку.

〇●〇

Когда же пришла та странная посылка? На адресе было указано лишь имя, а внутри находился не менее странный предмет.

Одно письмо и одна кукла. Кукла была завёрнута в белое кимоно и имела иссиня-чёрные волосы. Можно было подумать, что это японская кукла, но у неё были непропорционально большая голова и странно реалистичное лицо.

Она хотела выбросить её, решив, что это чья-то злая шутка, но открыла и прочитала письмо. Содержание письма шокировало её, и она не знала, что делать. В итоге, после раздумий, она решила действовать так, как было написано в письме.

В письме говорилось: «Иди к болоту». Она хотела поскорее проверить, но из-за некоего ужасного происшествия не могла приблизиться какое-то время. Когда полицейское расследование закончилось, она отправилась к болоту глубокой ночью, когда все спали. С письмом и куклой.

В указанном месте был маленький полуразрушенный пирс. На его краю зацепилась цепь. Она протянула руку и потянула.

Раздался лязг. Сколько лет она пролежала в воде? Медленно подняв её, она увидела что-то белое на другом конце.

В письме говорилось, что она была опущена на дно. Там говорилось, что то, что она ищет, лежит на дне болота.

На конце цепи, которую она вытащила, оказался полуразложившийся мешок, покрытый водорослями. Тот, что был погребён в грязи, вместе с грязной тканью выдавливал нечто, что нельзя было назвать ни белым, ни жёлтым.

То, что едва осталось в мешке, были кости. Ей захотелось закричать. Чтобы сдержаться, она сунула платок себе в рот.

Запах гниения был таким сильным, что, казалось, снесёт нос. Уникальный запах, отличный от болотной грязи. Постепенно чувства притуплялись. Вместе с этим голова странно прояснялась.

Это место было далеко от места недавнего ужасного происшествия. Несколько несовершеннолетних, пропавших без вести, были найдены на дне болота. Болото было обширным, и полиции, должно быть, было трудно обыскать всё.

Возможно, утопленные тела стали проклятием, притянувшим зло.

Она вытащила, разобрала и разложила. Кое-где не хватало частей. Левая лодыжка, правая рука и череп.

Она сознавала, что делает нечто странное. Но страха не было.

— Куда же они делись?

Заглянув в болото, она увидела, что что-то приближается.

«Что это?» — подумала она, и большая рыба выпрыгнула. Туман рассеялся, и при лунном свете чудовищное существо отчётливо проявилось.

Тело карпа, но голова была странной формы. Что думала рыба? Она набросилась на женщину. Говорят, карпы всеядны, но разве они нападают на людей?

Она отшвырнула карпа рукой. Упав на землю, карп забился.

На её голове было что-то — человеческий череп, вросший в плоть. Вероятно, рыба засосала его, и он прирос, пока она росла. Уродливо вздувшийся, отвратительный облик.

— ...Должна ли я сказать «давно не виделись»?

Она подняла упавшую рядом ветку. Затем проткнула карпа. Обливаясь кровью рыбы, она принялась расчленять ещё бьющуюся в конвульсиях рыбу. Оторвав голову, она обнажила её. В лунном свете ало блеснул голый череп. Местами держались клочки чёрных волос. Она вставила его в собранный ранее скелет.

— Лет восемнадцать прошло, наверное… В памяти — пусто, но… — проговорила она, обращаясь к костям.

Она понимала, что это ненормально. Понимала — и всё же нахлынуло чувство, которому не подберёшь названия.

Рядом с костями стояла женщина с размытыми очертаниями. Она видела её несколько раз — на фотографиях. Чёрные волосы, слегка пронзительные глаза — каждый день она видела в зеркале почти такого же человека.

— Я Хадзимэ (первая дочь), мама.

Размытая фигура женщины наложилась на скелет. Скелет издал сухой звук.

Ка-та-ка-та-ка-та-ка-та-та!

Скелет продолжал стучать зубами. Казалось, он пытался что-то сказать, но нельзя было разобрать слов. Лишь жуткий звук раздавался в тишине.

— …Мама?

Хадзимэ пристально смотрела на скелет. Тот, продолжая стучать, протянул к нему руку. Пожелтевшая ткань слабо засветилась, превращаясь в белый цвет. И затем сменилась на белое кимоно.

Белое кимоно — такой же наряд, как на той реалистичной кукле. Лёгкая белая ткань мягко опустилась на голову.

Сиромуку.

Скелет в свадебном наряде поднялся и навалился на Хадзимэ.

— Ма… ма…

Рука скелета коснулась тела Хадзимэ. И затем медленно вошла в него.

Это нельзя впускать. Даже если это мать — нельзя, понимала Хадзимэ, но тело не слушалось. Ноги будто пришили к земле.

— …

Она медленно опустила взгляд к земле. Рука — грязная, словно раскисшая рука — схватила её за лодыжку. Рука поднималась вверх по ноге, от лодыжки к икре, затем к бедру.

«... хватит».

— Прекрати.

Мольба Хадзимэ не была услышана.

Скелет в сиромуку полностью вошёл в тело Хадзимэ. Дёрнувшись в конвульсии, Хадзимэ усмехнулась. 

Это тело уже Хадзимэ — и уже не Хадзимэ.

— Ку-ун.

Послышался собачий писк. Из леса вышли две чёрные собаки. Хотя им велели не следовать, две надсмотрщицы не смогли удержаться.

Хадзимэ мягко улыбнулась.

— Как вы выросли. Киндзи, Гиндзи.

Хадзимэ погладила собак, затем взялась за полы кимоно. Из грязи поднялись глиняные человечки и раскрыли над Хадзимэ красные зонты.

— Ну что, пойдём?

И не нужно было спрашивать, куда.

Куда же направляется невеста, как не к своему жениху?

С лёгким звоном колокольчика Хадзимэ зашагала.