Онлайн чтение книги Чего ты желаешь своим мутным взором? What Do You Wish For With Muddy Eyes: Record of Highserk War
1 - 73

ЧЕГО ТЫ ЖЕЛАЕШЬ СВОИМ МУТНЫМ ВЗОРОМ

Глава 73

Уольм провёл ещё один день в углу таверны, с утра до вечера неустанно заливаясь алкоголем. Он наполнял свой желудок спиртным до самого края опьянения, едва принимая достаточно пищи, чтобы не умереть.

Таков был его распорядок уже целый год. Постепенно его тело и дух разлагались. Во время пьянства он мог затуманить жестокие реалии жизни, свою ненависть к себе и ужасные воспоминания о родине. Единственным утешением для Уольма были не какие-то безразличные боги, а алкоголь и табак, которые затуманивали его сознание.

Бутылки выстроились в ряд на столе. В какой-то момент, когда Уольм опустошал очередную склянку дистиллированного спирта, его зрение внезапно помутнело. Он нахмурился от дискомфорта и прижал веки, но вместо того, чтобы утихнуть, это ощущение превратилось в боль.

«У-уф... А-а-а!»

В конце концов, он почувствовал невыносимую резь в глазах.

«Мои глаза… Они болят!..»

Задыхаясь, он напряжённо схватился за край стола. Боль была невыносимой, словно его глазные яблоки прибивали раскалёнными гвоздями, вдобавок это пробудило воспоминания о прошлых страданиях. Уольм уже испытывал подобную боль в замке Дандруг. Трагедия вспышки, которую он пытался не вспоминать, вспыхнула в его сознании.

«Эй, ты в порядке?»

Утром других посетителей не было, и хозяин таверны Гангут поспешил из кухни, чтобы проверить Уольма.

«Всё в норме», — ответил привратник, пытаясь не показаться обузой, но на Гангуте это не сработало.

«Что-то незаметно. Глаза болят?»

Он поймал взгляд Уольма и ахнул. Его зрачки, разрезанные вертикально, как на поле боя, двигались беспорядочно, словно живые.

«Ты должен немедленно пойти в церковный лечебный центр и показаться целителю», - предложил Гангут успокаивающим голосом. Зная его уже год, Уольм мог понять, что хозяин таверны искренне обеспокоен.

«Ах, хорошо. Где это?»

Мир Уольма был ужасно маленьким за последний год и ограничивался его крохотной арендованной комнатой, магазином, где он покупал необходимые вещи, и таверной для питья. Привратник понятия не имел, где находится лечебный центр.

«Это на главной улице. Иди к центру города, увидишь его. Это здание с заметными синими витражами».

«Спасибо», — сказал Уольм, шатаясь из-за вихря в голове. Старые половицы слегка заскрипели под его ногами.

«Ты уверен, что сможешь дойти сам?»

«Я не ребёнок. Смогу с этим справиться».

Уольм выдавил слабую улыбку, что сделало лицо Гангута только ещё более озабоченным. Неужели он выглядел настолько близким к смерти?

Когда Уольм открыл дверь, яркое солнце встретило его резким приветствием. Прошло так много времени с тех пор, как он ходил по главной улице при дневном свете, что не смог даже вспомнить последний раз.

Его глаза отвергали яркий свет, как будто Уольм стал вампиром. Он двигался вперёд медленными шагами, подобно живому мертвецу. Прохожие избегали его, оказывая доброту только тем, кто выглядел больным. Уольм насмехался над собой.

«Ха-ха, а это далеко», — пробормотал он.

Расстояние менее километра казалось ему Великой Китайской стеной. Пытаясь успокоить своё прерывистое дыхание, он иногда опирался на дома и заборы для поддержки.

Как сказал хозяин таверны Гангут, лечебный центр было легко узнать издалека. Здание, преимущественно белое, было украшено множеством синих витражей, чтобы впускать солнечный свет.

Уольм никогда бы не подошёл к такому месту, если бы не периодическая боль в глазах. На территории были мемориалы и статуи погибших на войне. Пройдя через изысканные ворота, он открыл дверь в здание.

Купольный витраж, украшающий потолок, мог вызвать восхищение чисто архитектурной красотой. Однако для Уольма в тот момент это был лишь источник раздражающего света, подобного надоедливому осветительному прибору. Молодая женщина сидела за стойкой, вероятно, принимая посетителей. Она, безусловно, была более приятной для глаз, чем грубый мужчина средних лет рядом с ней.

«Чем могу помочь?» — спросила женщина Уольма.

«Мои глаза болят», — ответил Уольм, таща ноги и направив взгляд к ней.

«Ах...» — ахнула она, явно поражённая.

«Да, проблема в глазах. Объясню ситуацию целителю», — сказала она и поспешила к задней части здания. Уольм глубоко осел в ближайшем кресле, откинувшись назад. Боль в глазах не утихала.

«Ух... уф…» — стонал Уольм от дискомфорта. Он потянулся к фляге у бедра, но внезапно остановился. Полагаться на алкоголь даже в такие времена было не решением. Спирт не панацея.

«Целитель примет вас сейчас», — сказала женщина, её взгляд следовал за Уольмом, когда он вошёл в комнату, куда его проводили. Внутри помещение было завалено старыми книгами, бутылками с образцами, травами и жидкостями неопределённого назначения. Посреди всего этого сидел целитель, словно на троне.

«Садитесь туда. Ваши глаза, кажется, горят от боли», — сказал целитель.

«Да, как будто плавятся», — ответил Уольм, усаживаясь в указанное кресло.

«Посмотрим», — сказал целитель, наклонившись, чтобы осмотреть глаза Уольма. Кожа мага была заметно отмеченная возрастом, со складками и морщинами вокруг век. Целитель, слегка дрожащий, напрягся, чтобы заговорить:

«Могут ли это быть... проклятые глаза? Что вы сделали с собой?»

Скрывать больше не было смысла. Уольм ответил честно:

«Во время войны я потерял оба глаза и мне пересадили глаза Великого Лорда огров».

«Глаза Лорда огров? Какой абсурдный рассказ», — пробормотал целитель в неверии, погружаясь в глубокие раздумья.

«Невероятно, что вы вообще живы. Они адаптировались? Нет, эта перегруженность и отток магии и крови не похожи на полную адаптацию. Вы должны были умереть в течение дня из-за отторжения. Чтобы насильно адаптировать их...»

Целитель погрузился в море своих мыслей и совсем не собирался возвращаться. Нетерпелив к заключению, Уольм настаивал на ответе.

«Можно ли это вылечить?»

«А? Невозможно», — просто ответил целитель, разрушив надежду на длительное обсуждение проблемы. Может потребоваться второе мнение, но вряд ли в этом городе было много доступных магов, которые в силах помочь. Уольм посмотрел на целителя с намёком на недоверие.

«Пожалуйста, успокойтесь. Это вне моей компетенции. А что насчёт целителя, который сделал пересадку?»

Девушка, спасшая Уольма, погибла в Дандруге. Её больше не было в этом мире, она перешла на другую сторону, в царство мёртвых.

«Она погибла на войне».

Много слов не требовалось. Целитель, поняв, тихо вздохнул и выглядел обескураженным.

«Война, да? Хотел бы я встретить целителя, способного на такую пересадку, но его больше нет в этом мире», — пробормотал мужчина, сделав небольшой жест молитвы.

«Если бы она была здесь, возможно, смогла бы управлять симптомами, даже достичь адаптации...»

«Ничего сделать нельзя?»

«Не спешите с выводами. Меня называют искусным не без причины», — ответил целитель, оживившись после мрачного, самоуничижительного тона Уольма.

«Итак, сколько у вас денег?»

В этом мире без копейки в кармане не выжить. Покидая замок Дандруг и Хайсерк, Уольм собрал припасы и ценности у тех, кто больше в них не нуждался. Он вытащил мешок, наполненный монетами, из волшебной сумки и высыпал содержимое на стол.

«Хм, это больше, чем я ожидал», — сказал целитель, пересчитывая золотые и волшебные серебряные монеты, прежде чем открыть крепко запертую тумбочку. Внутри находились всевозможные подозрительные предметы, от мутных жидкостей, как ядовитое болото, до мазей, мерцающих всеми семью цветами.

«Где... Ах, вот же оно», — пробормотал целитель, вытащив бутылку, наполненную красной жидкостью.

«Что это?» — спросил Уольм.

«Глазные капли. Они не могут нейтрализовать яд гидры, но срабатывают на других ядах и даже исцеляют небольшие раны. Это легальный продукт с печатью Альянса Великого леса».

«Сколько?»

«Вот столько».

Монеты извлекались одна за другой из мешочка, который, казалось, мог бы профинансировать 20-летний запой дешёвым спиртным.

«Вы, должно быть, шутите».

«Я не обманываю вас, а даже делаю скидку. В знак памяти покойной целительницы и в честь обладателя таких необычных глаз. В другом месте даже мешка, полного монет, не хватило бы, чтобы купить это».

«Я вам доверяю. Пожалуйста, сделайте что-нибудь с болью».

Целитель добавил жидкость в маленькую бутылочку и капнул раствор в глаза Уольма. Жгучая боль, которая так мучила привратника, невероятным образом утихала.

«Если честно, я был скептичен».

В качестве вторичного эффекта даже его затуманенные мысли стали проясняться.

«Это лекарство изготовлено эльфами. Оно хорошо работает. Проблема в том, что эффект от него невечный».

«Значит, это будет не так удобно в моём случае».

«Одного применения в неделю должно хватить примерно на год, но, если симптомы ухудшатся, срок будет короче. Сильное использование магической силы — это нагрузка на глаза, ограничьте её использование».

«На сколько именно?»

«Если спрашиваете это, значит вы не так просты. Я не знаю, наёмник вы или авантюрист, но использование высокоуровневой магии или навыков может усугубить ситуацию. Возможно, будут моменты, когда вы не сможете этого избежать из-за своей профессии, но тогда будьте готовы к последствиям».

«Хорошо, буду знать».

Уольм, теперь побеждённый солдат, ведущий распутную жизнь, не нуждался в широкомасштабных атаках, вроде дьявольского огня. Если бы он использовал подобный навык в городе, кто знает, сколько мирных жителей превратилось бы в пепел.

«Есть ли способ полностью исцелить их?»

«В Трёх Великих нациях Альянса Великого леса могут быть более эффективные лекарства, но они чрезвычайно редки. Вы не найдёте их в этом городе. Есть и другие способы, но…»

«Всё не так просто?»

«Три Священных сокровища исцеления, которые известны как «чудесные кристаллы». Они могут восстанавливать ампутации и лечить все болезни, но даже королевские особы и высшая знать не могут их получить. «Глубокая багровая трава» из нижних слоёв Лабиринтного Города, «Эльфийский эликсир», полученный из сока Древа Мира, и «Вода жизни», чьё происхождение и создатель неизвестны. Все эти предметы являются высшими, почти невозможными для получения. Бессмысленно даже спрашивать, как их достать».

«Понятно».

Это были предметы из мифов. Реалистичней и лучше всего – это поддерживать свой статус-кво, не меняя образа жизни и потратив большую часть своих денег на годовой запас глазных капель. Если Уольм не сможет получить подобное лекарство, он снова потеряет зрение.

«Также, как целитель, я должен сказать: мне тоже нравится алкоголь, но вы явно перегибаете палку. От вашего тела исходит запах спирта. Пора остановиться».

«Не волнуйтесь, я уже потерял средства, чтобы утешаться пьянством. Спасибо за помощь».

Уольм вышел из комнаты с небольшой улыбкой на лице. Женщина в приёмной наблюдала за ним издалека. Когда Уольм слегка кивнул, та ответила ему натянутой улыбкой.

«Пожалуйста, берегите себя».

Иронично, что диагноз неизлечимой болезни сделал его более осознанным к окружающему миру. Свет, окрашенный в синий через витраж, проникал в комнату.

Его затуманенное сознание, словно окутанное туманом, наконец пришло в себя. С тех пор, как Уольм потерял родину, он вёл чрезмерно развязный образ жизни. Не было сомнений, что это был его последний шанс. Ему нужно было серьёзно задуматься о том, как жить дальше.

Это действительно иронично. То, что двигало Уольма, утопающего в алкоголе и табаке, были не светлые вещи, такие как любовь, дружба или родина, а невыносимые страдания, вызванные проклятыми глазами. Как всегда, он испытывал отвращение к своему собственному поверхностному отношению к жизни. Снаружи светило яркое солнце, и люди сновали по улицам.

«Светло...»

Из-за своей личности и военной жизни Уольм не имел проблем с добросовестным выполнением назначенных задач или работы, даже если они были неразумными. Но когда его просили жить свободно и спонтанно, он чувствовал себя ограниченным. Уольм должен был отказаться от своего упаднического образа жизни и двигаться вперёд, как бы неохотно это ни было.

Осмотревшись по окрестностям, он увидел старый мемориальный памятник. Это была бронзовая статуя солдата и монстра, запечатлённых в бою. Её поставили в честь тех, кто погиб в попытках остановить демоническую вспышку на континенте.

Статуя, казалось, была заброшена на некоторое время, ибо была покрыта мхом. Уольм вытащил флягу и встряхнул её, чтобы проверить содержимое. Он открыл крышку, выпуская сильный запах алкоголя в воздух, который попал ему в ноздри.

«Для безымянных предшественников, моё подношение».

Он вылил содержимое на безмолвную статую в знак своей решимости — своеобразный знак прощания. Ему не понадобится алкоголь на некоторое время. Опустошив флягу, Уольм тихо продолжил путь.