Онлайн чтение книги Чего ты желаешь своим мутным взором? What Do You Wish For With Muddy Eyes: Record of Highserk War
1 - 94

Битва за Каролорийские магические серебряные рудники закончилась победой семьи Далимаркус, но война была далеко не окончена. Семья Мейзенаф организовала арьергард для отступления, и их преследователи неумолимо продолжали охоту за разгромленными солдатами. Тем временем плененные солдаты, хотя их жизни были сохранены, оказались в плену: многие простые солдаты, не имевшие средств на выкуп, были обращены в рабство на рудниках. Дворян и богатых отпускали за огромные выкупы, но это ставило их в тяжёлое финансовое положение.

Большинство раненых поддерживались в стабильном состоянии благодаря неустанным усилиям магов-целителей, но некоторые из них не смогли дожить до следующего рассвета. К счастью, рана на бедре Кувена стабилизировалась: её сначала прижгли, а затем обработали маги-целители. Рана была покрыта тканью, стерилизованной в спирте и намазанной измельчёнными травами, что гарантировало её заживление без последствий, если он воздержится от ненужных движений, чтобы предотвратить инфекцию.

«Я принёс», — раздался голос человека, вбежавшего в лазарет.

«Спасибо», — ответил другой.

Вбежавшим был Карим, держащий шлем в обеих руках. Он перевернул шлем, чтобы показать его содержимое: твёрдый чёрный хлеб, мелкий картофель, увядшую капусту и лук-порей, а также различные бобы, набитые внутри.

«Рацион получше, чем в прошлый раз», — прокомментировал Кувен с бледной улыбкой, садясь.

«Это результаты победоносной и быстрой битвы», — ответил Карим, подразумевая, что у них остались припасы из-за их вклада в победу.

Действительно, припасы с позиций, оставленных врагом, были захвачены, добавив их к добыче. В хаосе враг не успел уничтожить все свои запасы; даже если треть была сброшена солдатами Мейзенафа, это всё равно можно было считать удачной находкой. Уольм сосредоточился на враге во вспомогательном замке и поэтому не участвовал в разграблении штаба противника.

Это была упущенная возможность — не заметить на такое богатство, но учитывая последствия и необходимость уборки после битвы, ему оставалось только смириться. Если бы Уольм был застигнут врасплох, даже остатки врагов могли представлять угрозу, и его могли бы убить.

Хотя он не участвовал в разграблении главного штаба, Уольм был занят поиском обгоревших трупов вражеских солдат. Среди высокой температуры и невыносимого смрада, в то время как другие солдаты боролись с задачей, Уольм быстро собирал ценные вещи, чтобы прибавить, деньги с их продажи к векселям* на серебро и монеты, которые он уже получил.

Вспомогательный замок теперь был грудой обломков, что облегчало задачу разведения огня. Поломанные деревянные опоры и оборонительные шипы были нарезаны на удобные размеры для обогрева их котла. Овощи были нарезаны ножом, иногда разрывались руками, затем бросались в котел вместе с солью.

Пар поднимался из котла, вызывая аппетит у Уольма и его товарищей. Хотя кровотечение у Кувена было остановлено, он потерял много крови. У него было немного консервированного мяса под рукой, но учитывая нагрузку, которую это вызовет на пищеварение, было разумнее отказаться от него. Особенно с учётом того, что вряд ли они с удовольствием ели мясо в окружении сгоревших тел.

«Вот, держи», — сказал Карим, подавая суп.

«Спасибо», — ответил Уольм, сделав глоток супа, который заполнил его пустой желудок. Он мягко выдохнул и отломил кусок твёрдого чёрного хлеба, чтобы пожевать. Хлеб напомнил ему о далёком прошлом.

«Хех, хе-хе», — раздался смешок.

«А? Что случилось?» — спросил Кувен с недоумённым взглядом.

«О, просто вспомнил кое-кого из товарищей из моих дней в Хайсерке», — ответил Уольм.

«Расскажи нам», — с интересом попросил Карим, его глаза блестели от любопытства.

«Это не особо интересная история», — начал Уольм. «Мой командир отделения был человеком необычайного телосложения и временами безумно рисковал. Он мог раздавить голову гоблина голыми руками. Когда не было вертелов, он просто засовывал руку в огонь, чтобы поджарить мясо, которое держал. Одним взмахом он мог убить троих врагов.»

«Эм... Ты уверен, что он был человеком?»

«Не огр, случайно?»

Два слушателя уставились на Уольма с недоверием.

«Он определённо был человеком. Хотя, я помню, как вражеские солдаты кричали, что сражаться с огром было менее страшным делом», — продолжил Уольм, вспоминая хаос на границе Майарда, когда бегущие солдаты выкрикивали подобные вещи. С этой мыслью он вернулся к своему рассказу.

«Так вот, мой командир отделения ел совершенно дико, разгрызая твёрдые сухари, как будто это было ничего», — сказал Уольм.

Сухари, известные своим тщательным запеканием для удаления влаги с целью длительного хранения, были значительно твёрже, чем чёрный хлеб. Ходили слухи, что однажды солдат избежал попадания вражеской стрелы из «Мощного Лука», тайно надев сухарь на грудь.

«Серьёзно? Это шутка? Какие же у него были челюсти?»

«Наверное, его челюсти были достаточно сильными, чтобы дробить кости.»

Каждый попробовал представить в голове эту картину, что было не слишком сложно. Удовлетворённый откликом, Уольм продолжил.

«Воодушевлённые этим солдаты, один за другим пытались расправиться с сухарями, но все терпели поражение. Вид того, как из десен текла кровь, а зубы откалывались, заставил меня и остальных зрителей разразиться смехом, что в конечном итоге вызвало драку в нашем отделении.»

В частности, это происшествие включало трёх болванов, которые часто говорили о рыцарских принципах, но первыми шли в драку, что вызвало недовольство у всех.

«Потасовка разгорелась настолько сильно, что другие отделения начали делать ставки. Все, включая меня, остались с опухшими лицами после кулачных боёв, и наконец-то появился командир взвода, чтобы прекратить хаос. Затем, все стали жертвами кулаков командира отделения, как будто это было упражнение после еды. Я попытался убежать, но получил резкий удар в голову и упал. После этого, кроме командира отделения, всем было приказано замачивать сухари в супе или воде перед едой.»

Разговор начался с пустячных историй. Уольм рассказывал о своих детских приключениях в лесах своего родного края, о том, как он и его братья убегали от диких животных и как на следующий день они приходили туда с мотыгами и лопатами, чтобы отблагодарить природу. Он также рассказывал, как их застали за подглядыванием, после чего их всех наказали на площади деревни. И Кувен, и Карим делились подобными историями, в основном фокусируясь на своих собственных прошлых промахах. Затем тема перешла на поселения.

Когда речь зашла о захвате новых земель, у обоих было достаточно добычи и монет, чтобы им не нужно было брать семена или сельскохозяйственные инструменты у своего лорда. Если они вырастут и создадут семьи, их рассказы о юношеской храбрости и боевых опытах, безусловно, будут питать их потомков и местных детей. Уольм хорошо помнил истории о подвигах своего дяди в бою.

В этот момент за спиной Уольма прошли несколько всадников барона Джоша, их движения были странными. Во вспомогательном замке днём очищали территорию от вражеских солдат. Будь то остатки разгромленной армии или пленные, кто бы прятался в крепости, заполненной вражескими силами? Обычно они убегали как можно дальше.

Убийство или спасение пленных казались возможными, но скорее всего, всадники отчаянно искали что-то другое. Болтовня прекратилась, и тишина окутала их. Новые дрова потрескивали в огне.

«...Лазурное пламя было твоим, да?» — спросил Карим, прямо попадая в точку.

«Да, так и есть», — ответил Уольм, понимая, что это означало.

Было ожидаемо, что кто-то свяжет лазурное пламя с демоническим огнём. Большинство стражей на угловой башне и окружающих бастионах погибли, хотя не все. Даже скрытый за маской и наблюдаемый издалека через демонический огонь, Уольм всё равно мог быть замечен.

«На самом деле, похоже, что и барон Джош, и вассалы виконта Эдгара ищут солдата, который поджёг вспомогательный замок. Когда я пошёл за едой, они спрашивали, не показался ли кто-то подозрительным...»

Уольм вздохнул и посмотрел в небо. Это было естественно. После столь заметного акта сожжения важной крепости и нанесения ущерба своим войскам какое-то наказание или самосуд были неизбежны.

«Конечно, я сказал, что ничего не знаю.»

Время было критическим. Если его поймают, суровость наказания — будь то обращение в рабство или казнь — тяжело давила на Уольма, который застрял в своих раздумьях.

«Уольм, нам нужно бежать», — сказал Карим, вставая и приближаясь к Уольму.

«Верно, Уольм спас нас. Если бы не его лазурное пламя, мы могли бы проиграть.»

Он не был святым. Мысль о бегстве действительно пришла ему первой на ум, и он не был настолько упрямым, чтобы отрицать это.

«...Я рад, что мог сражаться рядом с вами. Когда мы впервые встретились, честно говоря, я боялся сражаться с новобранцами. Но вы двое сражались хорошо. И благодаря этому, я смог вспомнить кое-какие забытые воспоминания и чувства.»

Это была искренняя правда. Простые, непорочные слова этих двоих спасли дух Уольма. В противном случае, он продолжал бы жить, таская за собой ненавистные воспоминания.

«У-Уольм,» — Кувен всхлипнул, слёзы навернулись на глаза.

«Эй, не плачь», —Уольм усмехнулся, его голос задрожал, когда он обратился к плачущему Кувену.

«Деревня Зулпес — наша родина. После возвращения мы планируем отстроить новую деревню на захваченных землях. Если тебе некуда идти, почему бы не присоединиться к нам и не помочь создать эту деревню?»

Это было сладкое, заманчивое предложение. Если бы он не участвовал в той войне, если бы он был странником без определённого пути и если бы у него не было этих глаз, он, возможно, присоединился бы к ним.

«Я рад это слышать. Правда. Но... я не могу пойти. Во время войн Хайсерка я потерял свои глаза.»

Оба слушали рассказ Уольма с вниманием, но на их лицах читалось сомнение. И это было понятно, ведь человек, который утверждал, что потерял глаза, имел их обоих целыми.

«Это было ужасное место. Окружённый более чем 100 000 монстров, многие товарищи, знакомые и множество других людей погибли. Это был ад. В том аду мне пересадили глаза монстра.»

Уольм сосредоточил свою магическую силу и изменил свои глаза. Его зрачки сузились вертикально, напоминая зрачки рептилий, кошек или, возможно, монстров. Оба застыли, когда их взгляды встретились.

«Страшно, да?»

«Ни капли», — ответил Карим, выпячивая грудь, будь то из храбрости или правды.

«Трансплантация прошла успешно, но я не мог получить необходимое лечение после этого. Одним из побочных эффектов является то, что без лекарств мои глаза начнут таять. Об этом мне рассказал целитель в приграничном городе Копецк, так что теперь я путешествую, чтобы вылечить свои глаза. Это одна из причин, по которой я присоединился к этой гражданской войне. Возможно, я не найду то, что ищу, и возможно, даже окажусь в Альянсе Лесов Алейнарда вместо Лабиринтного города. В любом случае, мне нужно идти. Благодаря вам, я принял решение. Спасибо.»

Уольм искренне поблагодарил их, похлопав по плечам.

«Если закончишь лечение, приходи к нам в гости.»

«Я не очень хорошо справляюсь с обещаниями... но постараюсь.»

В памяти вспыхнуло воспоминание о нарушенном обещании с девушкой-героем. Он не был уверен в том, что сможет обещать напрямую. Хотя это казалось нечестным, Уольм принял меры предосторожности.

«Пора идти. Если останусь дольше, меня могут поймать. Берегите себя.»

Уольм собрал свои вещи и ушёл. Война была неохотно мирной, но она принесла свои плоды. До сих пор он избегал столкновения со своими прошлыми воспоминаниями, но встреча с ними оказалась не такой уж плохой.

В одиночестве, в тускло освещённой ночи Уольм стал сентиментальным. Демоническая маска, известная своей неспособностью чувствовать момент, загремела, как бы утверждая себя. Было ли это утешением или провокацией — было неясно.

«Никогда бы не подумал, с тобой, у меня будут самые длинные взаимоотношения. Жизнь непредсказуема.»

Уольм пробормотал маске, продолжая идти, его фигура полностью слилась с темнотой.

*Вексель — ценная бумага, которая подтверждает обязательство должника вернуть деньги векселедержателю в установленный срок.