Онлайн чтение книги Я сдаюсь, я больше не играю [Новости индустрии развлечений] I'm giving up, I'm not acting anymore [Entertainment Industry]
Глава 32: Отправка подарков

     Зимние дожди на юге всегда пробирают до костей. Ло Сяо стояла на кухне итальянского ресторана Anello, наблюдая, как в духовке запекается пицца с моцареллой. За окном барабанил холодный дождь, ударяясь о прозрачное стекло и медленно стекая вниз, словно струи ледяной речной воды. На кухне было тепло. В большом чугунном котле кипел ярко-красный, блестящий мясной соус, который варился на медленном огне уже четыре часа. Даже с закрытой крышкой его насыщенный, мягкий аромат наполнял воздух. В такие дождливые дни в ресторане посетителей мало, и обычно довольно тихо. Анна тихо напевала себе под нос, записывая на доске блюда дня. Залитый тёплым жёлтым светом, небольшой ресторанчик в западном стиле казался уютным, как семейный отель.

Внезапно дверь распахнулась. Анна обернулась и увидела курьера в ярко-жёлтом плаще с большой коробкой в руках. Она пожала плечами и крикнула на кухню по-итальянски: — Сяо Ло, ваши цветы, шестой букет на этой неделе!

Ло Сяо, резала багет перед ужином, и чуть не порезала себе палец от неожиданности. Она отложила хлебный нож, поспешно подбежала, подписала квитанции курьера, затем под любопытным и завистливым взглядом Анны, приняла тяжёлую цветочную коробку.

— Что на этот раз?

Анна подтолкнула Ло Сяо открыть коробку. Девушки развернули её и увидели большой букет тёмно-красных роз с золотой окантовкой вокруг лепестков. Анна быстро пересчитала их: всего их было шестьдесят.

— Ах, — Анна цокнула языком: — Сначала было десять жёлтых роз, потом двадцать розовых лилий, потом тридцать райских птиц, потом сорок незабудок, а вчера ещё пятьдесят перистых тюльпанов. Сяо Ло, если этот таинственный человек продолжит присылать тебе такие цветы, мы сможем открыть цветочный магазин.

В её словах действительно был смысл. Цветы, присланные несколько дней назад, уже украсили ресторан буйством красок и ароматов. Даже посетители ресторана округляли глаза от удивления и восклицали: — Этот ресторан действительно не жалеет денег на украшение витрины.

Анна наблюдала, как Ло Сяо неловко и смущённо распаковывает красные розы и одну за другой вставляет их в белую фарфоровую вазу на обеденном столе. Она невольно спросила: — Сяо Ло, ты правда не знаешь, кто прислал тебе цветы?

— Ну, конечно, не знаю...

Это была ложь. Хотя отправитель не оставил ни имени, ни номера телефона, а курьер сохранил конфиденциальность личности своего клиента, Ло Сяо легко догадалась, так как что в Шанхае, в городе, где она никого не знала, единственным человеком, который мог прислать ей цветы, словно какой-нибудь деревенщина-нувориш, был Линь Цзыу.

— Может быть, тот Линь, который ждал тебя у ресторана в прошлый раз...

— Кхм! — Ло Сяо заметила, что Гарри с большим интересом слушает их разговор, и прочистила горло в знак предупреждения.

Анна быстро поправила: — Это тот молодой человек прислал?

— Нет... Я ему уже звонила.

Это было правдой, но Линь Цзыу упрямо отказывался признавать, настаивая, на своей непричастности.

Ло Сяо тогда разозлилась на него: — Хорошо! Раз ты их не прислал, я выброшу их всех в унитаз!

На другом конце Линь Цзыу  фыркнул и усмехнулся: — Ну, а если бы я их прислал, ты бы их не выбросила?

Его слова были полны неприкрытой, обжигающей нежности.

Лицо Ло Сяо залилось краской, язык сжался, а тон стал твёрдым, как у краба: — Даже если бы они были от тебя, я бы все равно их выбросила.

— Зачем?

— Как я могу принять твои цветы просто так?

Линь Цзыу глубоко вздохнул, применив свой актёрский талант, прошипел сквозь стиснутые зубы: — Ты можешь. Потому что ты моя старшая.

   Ты мой начальник, даже если ты готова дать мне сценарий только с ролью младшего, и выгонишь, если я не справлюсь. Я не хочу уходить, буду страдать и чувствовать обиду, играя эту роль. Я выдержу. Я не скажу тебе, что люблю тебя, не признаюсь тебе, даже если буду дарить тебе цветы и делать для тебя всё, что ты захочешь, я послушно сотру своё имя. Старшая. Нет, Ло Сяо. Готова ли ты остаться рядом со мной после всего этого?

— Ах, тебе так повезло, — Анна, не находя ответа, подперла подбородок рукой, тупо глядя на яркие бордовые розы: — Я бы тоже хотела, чтобы меня содержал богатый, красивый мужчина. К сожалению, те, кто влюбляются в меня, либо бедны, либо некрасивы, либо и то, и другое.

Ло Сяо пробормотала: — Кого содержит богатый, красивый мужчина? Я сама зарабатываю и сама трачу деньги. Я приняла лишь несколько букетов цветов. Разве цветы могут меня прокормить?

Анна проигнорировала её и вздохнула, глядя в потолок. Заявление Ло Сяо о том, что «я приняла всего несколько букетов», было быстро опровергнуто. 

Линь Цзыу, чей эмоциональный интеллект, возможно, был по-настоящему низким, по-видимому, решил, что неспособность Ло Сяо вернуть цветы означала, что она приняла их, несмотря на свои протесты. С этим заблуждением он всё глубже погружался в мир анонимных подарков. Возможно, потому что обычно получал от поклонников слишком много странных подарков, Линь Цзыу начал им подражать, и его дары стали одновременно высокомерными и развязными.

  Помимо ежедневного букета цветов (которые в итоге стали украшением ресторана, были переданы соседним магазинам или вручены посетителям ресторана), Ло Сяо в течение следующей недели получала чудесные подарки: Билеты премиум-класса на концерт Бельгийского национального оркестра , коллектив которого она обожала и изначально планировала купить себе билет, как только получит зарплату. Осеннее пальто Ferre цвета шампанского, с подходящим шарфом. Совершенно новая сумка Prada Gyoza. Тридцать разных оттенков помады Givenchy. Пакет согревающего чая, снимающего менструальные боли, и корейские травяные гигиенические прокладки (Ло Сяо: ...). Целая коробка последних бестселлеров. Робот-пылесос. И подарочный пакет с закусками – или, может быть, подарочная банка с закусками – которую пришлось нести двум курьерам.

Так прошла неделя, и Анна, Шулеба, Гарри, остальные сотрудники ресторана и даже владелец наконец не выдержали: — Сяо Ло

Когда в воскресенье Ло Сяо получила комплект шёлкового постельного белья из пяти предметов, её лицо побагровело, начальник итальянец наконец не смог сдержаться и спросил её с беспокойством: — Ты что, обидела какого-то начальника Ямагути-гуми? Никогда не видел, чтобы кто-то в здравом уме так ухаживал за девушкой.

Ло Сяо чуть не стиснула зубы: — Вы правы, начальник, но я не думаю, что лидер Ямагути-гуми был бы настолько женоподобным, чтобы присылать гигиенические прокладки.

[Ямагути-гуми (Yamaguchi-gumi) является наиболее известной организацией якудза в Японии. Штаб-квартира: Находится в городе Кобе с 1915 года. Преступный синдикат, мафиозная структура (якудза). Несмотря на ужесточение законов против организованной преступности в Японии, она остается доминирующей силой в мире якудза. В августе 2015 года произошел крупнейший раскол в истории организации, когда около 3000 членов и 13 высокопоставленных лидеров отделились, чтобы создать свою собственную структуру. // Источник: Gemini 2025 год.]

  Линь Цзыу, ростом почти 190 см, с рельефным прессом, с шестью кубиками на животе и широкими плечами, молча чихнул дома. То, что Ло Сяо, жесткая женщина с северо-запада, считала «женоподобным», Линь Цзыу, уроженец города на воде Цзяннань, считал «очень домашним, внимательным» и «чрезвычайно заботливым». Не в силах больше терпеть, Ло Сяо наконец спряталась на кухне и снова позвонила Линь Цзыу.

Как только соединение установилось, прежде чем собеседник успел что-либо сказать, Ло Сяо зарычала, словно разъярённый леопард: — Линь Цзыу! Какого чёрта тебе надо?!

Но собеседник молчал.

Ло Сяо звала его несколько раз, но из трубки доносился лишь неясный гул. После шума раздался голос Линь Цзыу, его голос был слегка невнятным от опьянения. Он вздохнул, и почти шёпотом произнёс: — Ло Сяо...

Толстокожая Ло Сяо не уловила странности в его голосе, но всё же выпрямила шею и крикнула: — Что? Это я! Я тебя кое о чём спрашиваю! Линь Цзыу, чего именно ты хочешь?

На другом конце провода снова воцарилась тишина, прерываемая отдаленными звуками шумного смеха.

Голос Линь Цзыу был почти сдавленным: — Ло Сяо, я истощён, я не хочу больше притворяться... я больше не хочу быть твоим младшим братом, понимаешь?

Глаза Ло Сяо внезапно расширились. Хотя она уже отчасти понимала чувства Линь Цзыу, эти слова всё равно повергли её в панику и шок. Она открыла рот, но горло пересохло, и она не могла говорить. Она стояла, остолбенев, с телефоном в руке, пока не услышала громкий смех из трубки, сопровождаемый шумными перепалками между мужчинами и женщинами. 

Только тогда Ло Сяо очнулась от оцепенения и поспешно спросила: — Линь Цзыу, где ты?

Линь Цзыу не ответил. Вместо этого он неопределённо пробормотал, словно доверившись кому-то или, возможно, самому себе: — Я сдаюсь, я больше не играю... Я так больше не могу. Мне это не нравится... Мне это не нравится...　

Ло Сяо наконец поняла, что Линь Цзыу пьян. Она не могла не волноваться. Её забота о нём стала укоренившейся привычкой, как старшая сестра, которая услышав, что младший брат поздно вернулся домой, выпалила: — Ты что, пил? С кем ты? Где ты?

Три вопроса подряд, не задумываясь. Даже задав их, она не поняла, что они совершенно не связаны. Пил ли он, с кем пил и где пил – это было не её дело.

Линь Цзыу тихо рассмеялся на другом конце провода, а затем спросил её, несколько озадаченно и грустно: — Если бы ты знала, где я, ты бы приехала за мной?

— Я... — Ло Сяо была поставлена в тупик его вопросом. В любой другой момент она бы сказала: Ну и что? Просто подожди там, я приеду и буду твоим водителем.

Но нынешний Линь Цзыу уже не тот юноша, который ходил за ней по пятам и был даже ниже её роста.

Он – король кассовых сборов, приковывающий к себе всеобщее внимание, и национальный бог-мужчина, бесспорно находящийся в центре внимания киноиндустрии. Куда бы он ни пошел, если не будет осторожен, его сфотографируют папарацци. Женщины, связанные с ним, даже такая красавица, как актриса Шу Юнь, не смогла избежать насмешек фанатов, не говоря уже о ней. Тот длинный пост на Weibo, якобы от знакомой, был кровавым уроком, не так ли?

— Ло Сяо, — Голос Линь Цзыу был таким тихим и слабым, что она даже не поняла, плачет ли он. Шум на другом конце линии был настолько громким, что из-за шороха его бормотание звучало так, будто доносилось из-за океана: — Ло Сяо... ты приедешь за мной? 

Даже будучи пьяным, он спрашивал так осторожно и печально, как будто одновременно жаждал ответа и боялся отказа. Его голос становился всё тише и тише, как мерцающий огонёк надежды, который он так старался защитить, но который всё тускнел и тускнел, словно вот-вот погаснет: — Ты...

  Ло Сяо почувствовала, будто в её сердце ударил тяжёлый камень в тот самый миг, когда он едва задал этот вопрос, и она не могла говорить. Она прикрыла рот рукой, глаза наполнились слезами. Она знала его столько лет, начиная со средней школы и до его восхождения к славе, и никогда не слышала, от него такой смиренной мольбы. Нет, это даже нельзя было назвать мольбой, учитывая, насколько высокомерным и властным он был. Этот высокомерный мужчина лишь осмелился спросить: — Ты приедешь за мной?

В тот момент её больше не волновала её любовь к нему, была ли она связана с любовью между мужчиной и женщиной или нет, она выплеснула всё наружу, и тогда глубокая дружба прорвалась сквозь оковы. Ей было плевать на все эти сплетни и на неожиданный поцелуй Линь Цзыу на аниме-фестивале. Она знала лишь, что больше не хочет, чтобы Линь Цзыу говорил с ней таким умоляющим тоном.

Она так сильно его любила, и он был для неё тем безразличным нарциссом на детской площадке в средней школе и той звездой, что спокойно сияла на экране телевизора. Он всегда был гордым, и если бы он упал в грязь лицом, это было бы тяжким преступлением.

— Я буду.

Я тебя подниму. 

Вторая половина фразы не была произнесена. Как только Ло Сяо сказала два слова «Я буду», Линь Цзыу, похоже, окончательно исчерпал всю свою смелость и надежду, наконец повесив трубку.