Онлайн чтение книги Я сдаюсь, я больше не играю [Новости индустрии развлечений] I'm giving up, I'm not acting anymore [Entertainment Industry]
Глава 36: Лежа вместе в постели ☆、18+

— А что теперь? — тихо пробормотал Линь Цзыу, нежно коснувшись губами кожи её шеи: — Это сон?

Ло Сяо почувствовала смесь страха и ужаса. Линь Цзыу был таким лихим, молодым мужчиной, обожаемым бесчисленными людьми, но высокомерным со всеми, тем не менее он опустил голову перед ней, обнажив свою нежную, как у павлина, шею. Высота его объятий сзади была идеальной; сердце колотилось быстро и тяжело, исходя из глубины тёплой груди. Аромат гормонов и лёгкий запах алкоголя окутывал её, словно сеть, натянутая между небом и землёй.

— Ло Сяо, ответь мне, — он уткнулся носом в её шею, словно маленький зверёк, его губы слегка приблизились, отчего по коже побежали мурашки: — Это что, сон?

Она подавила дрожь в голосе, цепляясь за проблеск надежды, что уже обманула его, и ответила: — Так и есть. Отпусти.

— Я не хочу, — он капризничал, как ребёнок: — Раз это сон, позволь мне тебя обнять.

Ло Сяо: — ...

Линь Цзыу пробормотал себе под нос: — Ты не можешь отвергнуть меня и во сне.

— Ладно, ладно! — Ло Сяо уже собиралась бросить доспехи и сдаться: — Я солгала тебе. Это не сон. Можешь просто отпустить меня?

— Нет, — Линь Цзыу обнял её крепче. Сквозь одежду она чувствовала тепло его тела и рельефные мышцы. Он тихо пробормотал: — Если это не сон, то... я вдруг стал выше тебя.

Ло Сяо: — ...

Линь Цзыу был настойчив: — Если я выше тебя, значит... ты мне нравишься. Ты обещала.

Ло Сяо мечтала вернуться в прошлое и смыть в унитаз ту, что дала это нелепое обещание.

Он с восхищением вдыхал слабый аромат её тела и прошептал: — Теперь, я могу любить тебя.

  На мгновение ей показалось, что Линь Цзыу притворяется пьяным, повернув голову, она увидела влажные и блестящие глаза молодого человека, полные затаённой обиды и радости, к которой он так стремился, но не смел. Он казался таким сексуальным и невинным. Ло Сяо подумала, что любая нормальная девушка, независимо от того, была ли она его поклонницей или нет, почувствовала бы себя так, будто ей дважды выстрелили в грудь, когда увидела бы его в таком состоянии, её кровь бросилась бы вон из её тела, сердце забилось бы чаще, и она почти влюбилась бы в него.

  Но она не стала бы. Увидев в таком состоянии Линь Цзыу все её чувства были поглощены страхом. Рука, сжимающая нож для фруктов, неудержимо дрожала. Запах алкоголя, спутанное сознание, невнятные слова и мужчина, обнимающий её, – всё это напоминало ей о прошлом, которое она хранила глубоко в памяти. Прошлое, которое она больше всего ненавидела вспоминать, которое больше всего её пугало.

   Ло Сяо было двадцать семь, но у неё никогда не было парня. Несмотря на шрам на лице, её внешность, пусть и не ошеломляющая, всегда была приличной и красивой. По сравнению с лицами, подвергшимися хирургическому вмешательству, способными просверлить дыру в стене, некоторые мужчины с утончённым вкусом предпочитали ценить её. У неё были густые, словно мечи, брови, скошенные к вискам, что придавало ей поистине героический вид. Хотя её глаза были не очень большими, они сверкали и пронзали. Когда она не улыбалась, они смотрели очень пронзительно, но когда улыбалась, они становились особенно яркими, как глаза маленького дикого леопарда. Она была высокой, с прямыми, пропорциональными ногами, которые поднимались к крепким, дерзким и высоко поднятым бедрам, которые тянулись к ягодицам. Один итальянец однажды с вожделением сказал ей: Это две медовые тропы, ведущие в небеса. Мужчина, сказавший это, был избит Ло Сяо и неделю пролежал в ортопедическом отделении больницы, прежде чем его выписали.

   Поскольку она любила спорт, она была не похожа на красавиц с безупречной кожей, её кожа круглый год загорелая до пшеничного цвета, но при этом текстура её кожи оставалась превосходной. Под солнцем она похожа на шелковистый мёд, излучая здоровый и сияющий блеск. Пусть она и не была всеобщей красавицей, такая женщина всё же привлекала поклонников, как мужчин, так и женщин. Ло Сяо отвергла троих мужчин и двух женщин, так что она не была объектом внимания в последнюю минуту. Из этих троих один выделялся происхождением, внешностью, речью и образованием, и он был искренен с Ло Сяо. Однако Ло Сяо не могла его принять. До сих пор она оставалась одинокой, и вполне возможно, что, будучи укушенной, она стала вдвойне робкой.

    Тот пост на Weibo от знакомой, которая глубоко покопалась в ее прошлом, был правдой: в лучшем случае она могла воспринимать мужчин только как своих братьев, она смирилась с тем, что её называли «братской сучкой», даже если это имело под собой реальную основу. Она просто не могла принять чью-либо доброту. Она была напугана.

    В тот год, в тускло освещённом кинотеатре, она была с парнем, который ей тогда больше всего нравился, таким же, как сейчас Линь Цзыу, парень был пьян и убит горем. На большом экране мелькали кадры страстного и неистового воссоединения главных героев военного фильма. Она слышала тяжёлое дыхание, но не могла понять, исходило ли оно от звуковых эффектов фильма или от мужчины, который крепко обнимал её. При мысли о том, что произошло в кинотеатре в тот год, кровь Ло Сяо закипела. Она энергично покачала головой, прогоняя ужасающие воспоминания.

— Нет... Нет, мы не можем так...

  Разум Линь Цзыу был затуманен; он не понимал, что говорит Ло Сяо. Он крепко обнимал её, поглаживая затылок и гладкую, открытую линию плеча. Чем дольше он терся о неё, тем жарче становилось его широкое, стройное тело, сердцебиение учащалось, а кровь стучала в ушах. Сознание всё больше затуманивалось, а глаза наполнялись страстью. Запах Ло Сяо имел для него роковое очарование; чем больше он вдыхал его, тем сильнее ощущал жажду. Его кадык чувственно дрогнул, когда он невольно прижал её к кухонному столу, его тёмные глаза кружились от непостижимого чувства. Он повернул её к себе, Ло Сяо отчаянно сопротивлялась, не в силах вырваться. Сила Линь Цзыу давно превосходила её, он позволял ей побеждать только во время их игривых схваток и никогда не использовал всю свою силу, так что она этого не замечала.

      Он посмотрел на неё сверху вниз, его бирюзовая рубашка была растрепана. От него пахло алкоголем, смешанным с запахом сигаретного дыма и лёгким ароматом стирального порошка. Он смотрел на неё, словно давно изголодавшийся человек, уставившийся на наконец поданное блюдо. Его глаза горели светом, который, казалось, хотел разорвать её на части, измельчить и сожрать целиком, отчего по её спине пробежал холодок. Ло Сяо чувствовал себя такой глупой. Он уже не тот ребёнок, каким был прежде.

— Ты мне нравишься, — Линь Цзыу, казалось, хотел подтвердить свои чувства. Он осторожно взял её руку и прижал к своей горячей груди. Он облизнул слегка пересохшие губы, его тёмные глаза не моргнули ни на секунду, словно для него было бы большой потерей, если бы он не взглянул на неё хотя бы на секунду, если держать глаза открытыми слишком долго, они начнут болеть и постепенно покроются слоем влаги.

Он упрямо повторял: — Ло Сяо, ты мне нравишься.

 Ло Сяо дрожала, наблюдая, как его лицо приближается всё ближе и ближе, а её собственное лицо бледнеет. Когда Линь Цзыу, осторожно, словно боясь что-то сломать, коснулся её губ, её зрачки резко сузились. Каждая клеточка её тела взорвалась, словно фейерверк. Разум её превратился в сокрушительный хаос, в разлетающуюся массу кирпичей и черепицы, оставив после себя лишь пустоту. Поцелуй был коротким, вежливым поцелуем губ, длившимся несколько секунд. Затем Линь Цзыу отступил назад. В темноте она не могла разглядеть выражение его лица, а в голове уже кипело смятение. У неё не было времени, разглядеть его красивое лицо и те чувства, что оно таило. Ей хотелось лишь отбросить всё, забыть о гордости и бежать.

 Линь Цзыу, слегка запыхавшись, поджал губы, всё ещё опираясь одной рукой на стойку позади себя, другая была поднята. Прежде чем Ло Сяо успела среагировать, её схватили за подбородок, силой приподняв лицо. Затем всё потемнело, и Линь Цзыу снова поцеловал её. На этот раз он словно убедился, что это сон, а может, и нет, но теперь он имел право любить её, а может, просто пристрастился к этому вкусу. Его поцелуй был тревожным и грубым. Его губы соприкоснулись всего на несколько секунд, прежде чем его язык, горячий и влажный, в поисках ответа, впился в неё.

   Она почувствовала чей-то крик в своей голове, граничащий с истерикой. Это знакомое чувство, был ли это он или тот человек в прошлом, они, очевидно, обращались с ней так нежно, но то, что они делали, было тем же...

   Ло Сяо начала отчаянно бороться. Её разум, охваченный шоком и страхом, а может, чем-то еще, утратил последние остатки рациональности. Во время борьбы между ними Линь Цзыу издал приглушенный стон. Через мгновение он отпустил ее, на секунду замер, затем слегка отступил назад и прикрыл свою талию. Благодаря его отступлению, в тёмную кухню наконец-то проник лучик света. В тусклом свете Ло Сяо задыхалась, в ушах звенело, каждый нерв был натянут, она смотрела на Линь Цзыу. Затем ахнула. Она увидела, как большое количество темно-красной крови сочится между его пальцами, которые были прижаты к боку. Кровь имела слабый металлический запах и быстро пропитала его рубашку. 

 Кровь. Она посмотрела вниз и увидела свою правую руку, все еще сжимающую нож для фруктов, которым она разрезала лимон Она замерла, посмотрела вниз и увидела свою правую руку, все еще сжимающую нож для фруктов, которым она разрезала лимон, с кончика ножа капала едва заметная ярко-красная жидкость. Ло Сяо почувствовала головокружение, в одно мгновение все силы покинули её, она едва держалась на ногах. Она продолжала смотреть на нож в своей руке, затем на Линь Цзыу, который был наполовину скрыт в темноте, ее взгляд метался туда-сюда, ее дрожь становилась все сильнее и сильнее. Затем ее руку снова схватили. Это был Линь Цзыу. Цвет его глаз в темноте казался еще более глубоким. Он схватил её холодную, дрожащую руку, глядя ей в лицо. Он посмотрел на неё, затем решительно и медленно выдернул нож из её руки. Даже не взглянув на него, бросил его на пол. Резкий лязг прозвучал в просторной комнате. Почти мгновенно Ло Сяо подхватили его руки.

   Этот человек словно вампир. Боль и вид крови делали его всё более раздражительным и иррациональным, будто он не чувствовал боли и не боялся, что рана продолжит рваться. Он поднял Ло Сяо, которая была в растерянности, бесшумно подошёл к двери спальни, распахнул её ногой и бросил её на кровать. Затем он встал у кровати, нетерпеливо ослабляя галстук и воротник, такой силой, что несколько пуговиц оторвались от его тщательно сшитой рубашки. Ло Сяо откинулась на мягкое пуховое одеяло, голова всё ещё кружилась, в горле бурлил привкус крови, в голове был полный хаос. Она тяжело дышала, в висках пульсировала боль. Она попыталась сесть, но увидела, что Линь Цзыу уже снял рубашку, обнажив его широкие плечи, узкую талию и чрезвычайно стройный, высокий и внушительный торс. Слабый свет проникал сквозь окно, отбрасывая тонкий отблеск на его роскошную, подтянутую кожу. Его молодое тело, сравнимое с телом модели, опасно вздымалось от учащенного дыхания. В тусклом свете она увидела на животе ножевую рану длиной с ладонь; она не знала, задеты ли внутренние органы, но плоть была разорвана, и багровая кровь всё ещё текла. 

Её голос дрожал: — Линь Цзыу, твоя рана... э-э!

 Прежде чем она успела договорить, он заставил её замолчать поцелуем, а затем с силой прижал к мягкой, просторной кровати. Постельное бельё хранило обычный аромат Линь Цзыу – лёгкий аромат мыльных ягод, чистый и освежающий. Как он обычно, чистый и светлый, с редкой невинностью. Когда он улыбался ей, его взгляд всегда был мягким и ясным, с оттенком заботы и ласки, он тихо звал её: «старшая». Он был совсем не похож на этого мужчину, который приковал её к кровати, властно прижимая к себе целуя её тревожно и страстно, пахнущим алкоголем и табаком.

☆、 Автору есть что сказать: Выключите свет! Выключите свет! Отключение электричества...