Онлайн чтение книги Я сдаюсь, я больше не играю [Новости индустрии развлечений] I'm giving up, I'm not acting anymore [Entertainment Industry]
Глава 48: Разум наконец-то прояснился

   Съемки закончились. Бай СяоЧуй и Лу Чжэ подбежали к Линь Цзыу, по одному с каждой стороны: она укутала его в толстое хлопчатобумажное пальто, а другой быстро принес ему горячий напиток. Линь Цзыу сделал глоток, и его рот наполнился запахом и вкусом алкоголя. 

Наконец, он задрожал, нахмурился и спросил Лу Чжэ: — Что это?

— Эрготоу! Только что подогрели, идеально подходит, чтобы согреться!

Линь Цзыу махнул рукой: — Убери это, убери. Я бросаю пить.

— Что? — выражение лица Лу Чжэ было таким, будто тот хотел бросить есть рис: — Почему ты бросаешь? Как ты можешь жить без алкоголя? 

Линь Цзыу закатил глаза, оделся и направился в студию, размахивая руками: — Я не буду пить. Это вредно. Тебе тоже лучше бросить, иначе будет плохо, если ты в следующий раз напьешься и обидишь какую-нибудь девушку.

Лу Чжэ подержал термос какое-то время, и пожал плечами: — Кажется, я чаще обижаю девушек, когда бодрствую.

   Линь Цзыу отправился в студию посмотреть запись съёмок. Он не был полностью доволен своей игрой, но и  не считал, что нужно переснимать. Он лишь сказал несколько слов режиссёру, вернулся в гримерку переодеться и приготовился вернуться в отель отдохнуть. Как только он подошел к двери гримерной, еще не успев войти, он заметил Бай Сяочуй и Лу Чжэ, стоящих там...

— Почему вы так на меня смотрите? — Линь Цзыу озадаченный их взглядами, поднял руку, чтобы прикоснуться к своему лицу: — У меня что-то на лице?

— Э-э... — Лу Чжэ и Бай СяоЧуй переглянулись.

Лу Чжэ: — Маленький Молоточек, ты ему скажи.

Бай СяоЧуй: — Бэмби, ты же старший брат.

— ...Хорошо, — Лу Чжэ глубоко вздохнул, сделал два шага вперёд и коротко ответил: — Моя невестка здесь.

— Что? — Линь Цзыу был в замешательстве: — У меня нет невесты, должно быть, фанатка притворяется. Пусть убирается отсюда, я не развлекаю безмозглых фанаток.

Губы Лу Чжэ дрогнули: — Я говорю о нашей невестке.

— У тебя есть брат?

— Ты мой брат.

— Ба, бесстыдник! Ты старше меня, — Линь Цзыу снова попытался закатить глаза, но на полпути вдруг что-то понял, и выражение его лица мгновенно изменилось: — Ты... ты говоришь не о Ло Сяо, да?!

Лу Чжэ похлопал Бай СяоЧуй по плечу: — Видишь, что я сказал? Он же признает, что Ло Сяо наша невестка, верно? Сто юаней, переведи потом на мой счёт Alipay.

Бай СяоЧуй закрыла лицо руками: — Ааа! Я так впечатлена! Господин Линь, вы же Дева! Как же вы ничуть не сдержанны!!!

Но Линь Цзыу не обратил на неё внимания. Его лицо, засияло как у ребёнка, и он тут же бросился в гримерную. Внутри никого не было. Ло Сяо, прислонившись к простому гримерному столику, услышала шум и обернулась. Через несколько секунд она почувствовала себя неловко и скованно, но наконец мягко улыбнулась ему. Глубокие ямочки на её щеках, словно родниковая вода, мгновенно согрели тело Линь Цзыу, замёрзшее после съёмок.

Он подошел к Ло Сяо, но остановился на значительном расстоянии. Он шмыгнул носом, покрасневшим от холода, и немного натянуто сказал: — Старшая Ло Сяо...

— Хм, — Ло Сяо посмотрел на него и спросила: — Тебе холодно?

— Все в порядке, я привык. 

— Надень это пальто. 

— Хорошо...

Линь Цзыу взял пальто, которое она ему дала, и надел его. Внезапно он увидел её чемодан и кучу подарочных коробок. Он поспешно сказал: — Я так рад, что ты здесь. Зачем ты принесла подарки?

Ло Сяо: — ...Это для моих родителей.

Линь Цзыу удивился: — Они тоже в Синине?

Ло Сяо поджала губы, выглядя довольно смущенной: — Нет, я купила не тот билет на самолет...

Глаза Линь Цзыу расширились, прежде чем он постепенно понял, что имела в виду Ло Сяо. Радостное и восторженное выражение его лица исчезло, сменившись ноткой разочарования в глазах.

— Ах, — он опустил голову, — Понятно.

Ло Сяо немного смутилась: — Э-э, вообще-то, я могу немного побыть в Синине, а потом уеду.

— Всё в порядке, — сказал Линь Цзыу: — Иди домой. Новый год уже близко.

Ло Сяо сказала: — Ну, сегодня мне нечем заняться, так что я составлю тебе компанию.

Линь Цзыу усмехнулся и почесал затылок: — Не беспокойся, боюсь, я снова сделаю что-нибудь не так и расстрою тебя.

Ло Сяо: — ...Так ты хочешь, чтобы я тащила мой багаж обратно в аэропорт, чтобы успеть на стыковочный рейс поздно ночью?

Линь Цзыу невольно рассмеялся, забавляясь её полушутливым тоном. Неловкость между ними разрядилась, и тихо вздохнув, словно признавая поражение, Линь Цзыу пристально посмотрел на неё тёплыми, ясными глазами.

— Хорошо, куда поедем?

Ло Сяо тоже убрала салфетку и прочистила горло: — У тебя что-то... на губах.

Линь Цзыу промолчал: — Хм...

  Раньше они говорили обо всём, но теперь, сидя рядом, они были словно два вора со своими секретами, избегающих взглядов друг друга и неспособных найти тему для разговора. Эта атмосфера тяжело давила на Ло Сяо, которая обычно была импульсивной. Чем дольше продолжалось молчание, тем сильнее становилось ее беспокойство. Глядя на жирный стол, она почувствовала тупую тяжесть в груди. Её сердце колотилось, и в ней бушевало страстное желание выйти из этой тупиковой ситуации. Она с удивлением осознала, что, по сравнению с тем, чтобы быть с Линь Цзыу, она гораздо больше боялась его потерять.

  Однажды она посвятила десять своих самых невинных лет одному человеку, только чтобы понять, что он того не стоит. Позже она провела еще десять лет, выстраивая отношения с другим человеком, думая, что эти отношения не очень глубоки и их можно отпустить. Однако, когда они потеряли дар речи друг перед другом, она впала в панику.

Эта паника чуть не заставила её заговорить: — Ци...

— Ло Сяо, давай больше не будем общаться.

 Слова, которые она ещё не произнесла, застряли у неё в горле. Внезапно во рту пересохло. Она протянула руку к столу, не зная, что взять, но вместо этого взяла холодную бутылку колы.

Линь Цзыу приглушённым голосом сказал: — Если я тебе не нравлюсь, то больше не будем видеться.

— Линь Цзыу...

— Знаешь, я не могу вечно быть твоим младшим. Ты мне нравишься, и я бы не смог адаптироваться без тебя. Но когда я вижу тебя, во мне снова зарождается надежда, надежда, что однажды ты меня примешь. Хотя я знаю, что это невозможно, чем дольше я вижу тебя, тем нереальнее становится это желание, — сказал он, почти вздыхая: — Когда желание не исполняется, это ещё больнее. 

— Линь...

— Дай мне договорить, — Линь Цзыу сунул ей в руку шашлык из баранины и выдавил насмешливую улыбку, но улыбка на его лице была настолько неприятной, совершенно натянутой, наигранной, что можно было бы претендовать на «Золотую малину». 

— Тогда, когда я был пьян, я сделал... кое-что очень плохое с тобой. Надеюсь, ты не считаешь меня отвратительным человеком. Я... не знал, что сделаю это... Я бросил пить, Ло Сяо, и больше не притронусь к спиртному. Никогда больше.

  Ло Сяо замялась, её терзали смутные подозрения. Неужели он... не помнит, что тогда произошло? Разве он не помнит, что  не принуждал её, и что она больше не сопротивлялась?

Линь Цзыу опустил ресницы: — Ло Сяо, ты мне нравишься, но я... я никогда раньше не добивался девушки, поэтому не знаю, как тебе угодить. Я искал в интернете, но ни одна идея тебе не подошла. Я спросил у Бай СяоЧуй, и она посоветовала мне попытаться приблизиться к тому типу, который тебе нравится. Ло Сяо, какие мужчины тебе на самом деле нравятся? Я долго думал об этом, но понял, что ничего не знаю. Какие мужчины тебе на самом деле нравятся? Я могу сыграть любую роль. Я сделаю всё возможное, чтобы добиться того, чего ты хочешь. Но ты... — он закрыл глаза, нахмурившись: — Ты мешаешь мне это увидеть. Ло Сяо, неужели я настолько плох? Неужели я совершенно тебе непривлекателен? Сколько бы я ни старался, как бы ни старался, я навсегда останусь тем младшим братом, которого ты спасла. Ты никогда не посмотришь на меня, никогда не возьмёшь меня за руку. Так будет всегда, верно?

 Хотя Ло Сяо смутно понимала, что у него на уме, услышав это сейчас в лицо, его слова пронзили её сердце. Она и представить себе не могла, что, когда он наконец откроет ей чувства, которые подавлял годами, её сердце так сильно дрогнет.

— Я же не могу всегда быть с тобой, правда?

Она посмотрела на него, и голос, долгое время дремавший в её сердце, медленно пробудился, голос, вздыхающий и шепчущий: Нет...

— Если бы я не был твоим младшим, ты бы стерла всю заботу, которую ты дарила мне все эти годы?

Нет...

— Ты... никогда не полюбишь меня?

Нет! Этот голос вдруг так громко прокричал в сердце Ло Сяо, так громко, что её лицо вдруг изменилось, а губы слегка задрожали. Неужели... это всё? На самом деле, он тоже был в её сердце. Просто она всегда боялась, пряталась, не решалась доверять другим, не решалась отдать своё сердце другому человеку. Она обманывала себя, цепенела, снова и снова убеждая себя, что этот человек всего лишь младший брат. Линь Цзыу наконец поднял банку, наполнив её напитком вместо вина, и наконец поднял лицо, чтобы поприветствовать Ло Сяо. Эти чуть влажные красные глаза когда-то смотрели на неё с такой привязанностью и жадностью, а эти тёплые и мягкие губы когда-то целовали её с такой страстью и тоской. Эти глаза смотрели на неё, а губы, когда-то говорившие нежные слова, словно прощались с ней в последний раз.

Линь Цзыу поднял банку колы: — Ло Сяо, нельзя дружить с тем, кого по-настоящему любишь. 

Ло Сяо почувствовала, что плотная плотина, которую она упорно возводила между ними столько лет, наконец-то рухнула. Она вдруг лишилась дара речи.

Линь Цзыу встал и допил колу из банки. Газированный напиток обжигал горло, горячий и пряный, как алкоголь. Глаза Линь Цзыу покраснели, и он поставил банку на стол. Казалось, он хотел попрощаться с Ло Сяо с той же мягкой и терпеливой улыбкой. Но уголки его губ дрогнули, и он не мог изобразить прежнего спокойствия. Наконец, он отвернулся, словно окончательно утратив контроль над чем-то, что пытался сдержать, и отвернулся, надеясь, что она этого не заметит.

— Линь Цзыу... – тихо позвала она, желая сказать, что всё не так. Но её горло так охрипло, что она не могла издать ни звука.

 Линь Цзыу поднял руку, небрежно протирая ею лицо. Он хрипло пробормотал: — Я ухожу. Ло Сяо, с Новым годом.

   Она сидела ещё долго после его ухода, перед ней громоздились остатки еды, оставленные ими обоими.

Хозяйка закусочной подошла и сказала: — Девочка, слишком поздно. Мы закрываемся. Ты... Ой, почему ты плачешь? Что случилось? Так поздно...

Ло Сяо безучастно смотрела на обеспокоенное лицо хозяйки. Неужели она действительно плакала? Неужели тепло, стекающее по её щекам, это слёзы?

Она закрыла глаза, и крупные слёзы ручьём потекли по её лицу. Вина, сожаление, самобичевание, печаль и нежелание наконец-то схлынули. Она согнулась над столом, плечи дрожали, она была неправа. Она действительно сделала что-то нехорошее. Он ей нравился. Она не знала, когда это началось. Возможно, после их воссоединения в Италии, а может быть, когда она наблюдала за его взрослением на экране, в её сердце уже зародилась нежная привязанность.

 Почему она не признавалась в этом? Почему она обманывала себя и снова и снова причиняла ему боль. Может, дело было только в его нежности? Или в том, что она чувствовала, что он всегда будет рядом, что он не уйдёт? Или же это потому, что он был чем-то похож на человека, который причинил ей боль в прошлом? Но это было не так. Он не У Ши, он Линь Цзыу. С самого начала именно этот теплый и нежный Линь Цзыу, с оттенком диалекта «У» в голосе, относился к ней с заботой...

 В ночном ларьке в Синине, она наконец поняла, что такое любовь, и разрыдалась. Да, как можно дружить с тем, кого сильно любишь? Он боялся, что даже один взгляд на неё снова будет пыткой.

　Она любила У Ши раньше, она знала это. Но она позволила Линь Цзыу так долго страдать от этой пытки, и позволила Линь Цзыу, который сильно её любил, стоять позади неё, в положении младшего брата, так долго глядя на неё с душераздирающей болью и желанием, которое не могло быть удовлетворено. Она подвела его.

☆ От автора: Госпожа Ло такая глупая, правда...